***
Девушка дошла до своей койки и медленно легла… А затем, повернувшись на бок, уткнулась лицом в подушку и заплакала. Слёзы катились по её щекам, изо рта беззвучно вырывались крики… Полумна выплескивала всё, что накопилось в её душе, судорожно хватая руками подушку… Ей было больно, очень больно, когда она вспоминала то, что случилось утром. Её сердце разрывалось на кусочки, разбивалось на миллиарды осколков, и она никак не могла это предотвратить… Но сегодня девушка приняла окончательное решение… Она просто хочет, чтобы Чжоу была счастлива… Она всё сделает для её улыбки.***
Полумна выходила из кабинета зельеварения. Ранее она искала рецепт противоядия в книжках, которые тайно позаимствовала, а сейчас решила их вернуть… Девушка осторожно прикрыла за собой дверь и собиралась уже пойти искать Драко, когда её вдруг окликнул знакомый голос из тёмного угла коридора: — Полумна, можешь подойти? Лавгуд вздрогнула и испуганно оглянулась. Конечно, она догадывалась, кого там увидит, но всё же была крайне удивлена. Её руки начали дрожать, но девушка пыталась контролировать своё тело, подходя к темному силуэту, чтобы ничем не выдать свою тревогу. — Что-то случилось, Мари? Приблизившись настолько, чтобы точно разглядеть девушку и безошибочно определить её личность, Полумна спокойной задала вопрос, используя все силы своего самообладания. Мариэтта холодно взглянула на неё и, подойдя ближе, ответила: — Нам надо поговорить. Спокойно обсудить известную нам обеим тему, чтобы расставить все точки над «i». Но не здесь. Пошли в заброшенный школьный туалет. Вздохнув и опустив ненадолго взгляд, чтобы подумать, Луна согласно кивнула, а затем последовала за Мариэттой.***
Крэбб и Гойл уже несколько дней вели себя тихо, не создавая проблем и, казалось, успокоились, так что все про них просто забыли… Но эти двое втайне решили навредить Лавгуд. Просто они понимали, что если сейчас сделают шаг, то у них будут проблемы, поэтому они пытались придумать, как навредить девушке так, чтобы их никто не смог раскрыть или предъявить обвинения в чем-либо. К сожалению, Полумна последнее время была словно призрак, так что у них не было ни единой возможности что-то сделать… — Эй, эй, Вин, глянь-ка, разве это не Лавгуд с Эджком? После слов Грегори Винстент внимательно вгляделся в силуэты вдали. — Действительно они… Крэбб и Гойл понимающе переглянулись, и на их лицах появились коварные улыбки. — Давай-ка проследим за ними. Я не верю, что эта змея ничего не задумала. Она слишком хитрая и коварная, чтобы быть честной.***
— Так что ты хотела обсудить, Мари? Эджком серьёзно смотрела на Лавгуд некоторое время, а затем, тяжко вздохнув, всё же решилась сказать всё начистоту: — Я догадываюсь и уже достаточно давно, что тебе нравится Чжоу, верно? Самоконтроль разбился вдребезги. Полумна обхватила себя дрожащими руками за плечи, прикрыла глаза, сделала судорожный выдох, и, подняв глаза, упрямым, но подрагивающим взглядом посмотрела прямо на Мариэтту. Это и был её ответ. Ответ, яснее, чем сотни слов. Мариэтта уверенно кивнула головой: — Да, так и думала, она тебе нравится. Ты любишь её… Эджком с ненавистью посмотрела на Лавгуд, яростно произнося: — Она — моя. Я ни за что тебе её не уступлю. И ты сама понимаешь, что любит она меня, а не тебя. Советую тебе сдаться. Чжоу — моя девушка, и она любит меня. Да, Полумна знала это. Да, она всё понимала. Да, она не могла не понимать этого… Но слёзы всё равно начали скапливаться в уголках глаз, губы подрагивать, а противный металлический вкус образовываться комом в горле… Девушка судорожно сглотнула и медленно кивнула. Мариэтта посмотрела на Полумну, и ей стало немного жаль её. Конечно, они соперницы за сердце Чжоу, но Мари знала, как больно любить, как больно, когда тебя отвергают. Тем не менее, она ни за что не отдаст Чжоу. Она любит её. Любит всем сердцем. Они через многое прошли, преодолели многие трудности, чтобы быть вместе, и Эджком сделает всё, чтобы сохранить их отношения, их счастье. Она больше никогда не заставит Чанг плакать и страдать, она будет любить и оберегать её… Поэтому сейчас она должна быть честной с Лавгуд и всё прояснить. Такие кошки-мышки и постоянное притворство не могут продолжаться дальше. — Я вижу, что ты заботишься о Чжоу. Поэтому я делаю вывод, что ты искренне желаешь ей счастья. Я знаю, что вы подруги, и Чжоу обязательно расстроится, если вы перестанете общаться, но я прошу тебя соблюдать границы. Не обнимай её, не прикасайся к ней… Я ревную. И я буду прерывать ваши попытки стать ближе. Возможно, я найду способ прекратить ваше общение, если ты не сдашься. Еле сдерживая слёзы, Полумна снова медленно кивнула. Все её силы уходили на то, чтобы слушать слова Мариэтты и сдерживать кашель, который так и норовил вырваться из её глотки. Сердце болезненно сжималось, в груди всё пульсировало от боли, в горле застрял ком из крови и лепестков, практически перекрывая попадание кислорода в лёгкие. Мариэтта видела странное состояние Лавгуд и, решив её больше не мучить, сказала напоследок, уходя: — Чжоу очень переживает, что ты болеешь, и плохо спит последнее время. Встреться с ней, скажи, что тебе уже лучше, не надо волновать её понапрасну, ладно? И выздоравливай, я не хочу, чтобы Чжоу слишком измотала себя переживаниями за тебя. Дверь тихонько закрылась, когда Мариэтта покинула туалет, и в тот же миг Лавгуд обессиленно упала на холодный пол. Она больше не могла сдерживать кашель, слова Мари набатом звучали в её голове… Кровь выплеснулась из её рта, пачкая пол. Лепестки, слишком долго находившиеся в горле, тоже стали красного цвета, поэтому они были не так заметны в луже. Всё тело Полумны сотрясалось в кашле, она потеряла очень много крови и обессиленно упала на пол, практически потеряв сознание… В этот момент дверь снова открылась, и в туалет вошли двое… Последнее, что помнила Луна, это их голоса: — Мариэтта хорошо отделала эту дуру, но ведь это не значит, что мы так просто её отпустим, верно? — Разумеется. Давай-ка разукрасим её хорошенько, пока она не очухалась…