Полет

Два дня спустя Дин добрался назад в бункер. Ему пришлось подавить импульс вызвать Кроули немедленно — вместо этого он заставил себя тщательно перерисовать дьявольскую ловушку на полу. Комментарии Сары «Король Ада был в вашем подвале?» и «Он не может перешагнуть через краску?» ясно напоминали о том, как важно было убедиться, что Кроули не вырвется. Они слишком свыклись с тем, как обыденно Кроули жил у них в подвале. Но теперь, когда появилась Сара… Запарковав автобус, Дин первым делом спустился, хромая, в подвал, чтобы перерисовать дьявольскую ловушку, просто на всякий случай. Он тщательно прошелся по каждой детали свежей краской, следя, чтобы линии были четкими и сплошными. Для этого пришлось неуклюже поползать по полу (что оказалось на удивление болезненным занятием — нога в области лодыжки по-всякому гнулась), но Дин справился. Потом он добавил дополнительных оберегов на стены и дверь — для верности. И поплелся наверх, ждать, пока высохнет краска. Ему предстояло убить пару часов. За это время имело смысл подготовиться к следующей поездке. К поездке за Сэмом и Кастиэлем, в которую Дин собирался отправиться следующим утром — как только Кроули сообщит, где они. Он осмотрел Фольксваген. По дороге домой стало ясно, что автобус пострадал сильнее, чем сначала показалось. Вдобавок к вздувшейся краске вылезло множество других проблем, возникших не только в результате пожара, но и в результате той ужасной гонки между падавшими деревьями. Пара стекол треснула, два фонаря оказались разбиты зацепившей их веткой, и весь двигатель был забит сажей и едва не перегревался (из вентиляции шел горячий воздух). Подвеска тоже приняла на себя сильный удар во время того памятного инцидента, когда автобус накренился на двух колесах. Может быть, стоило взять Импалу? Дин подошел к Импале. Она была пыльная. Невероятно! Недопустимо! Импала была пыльная! Дин любовно протер кузов влажной тряпкой, пока машина не засияла как обычно, потом сел на водительское сиденье и положил руки на руль. Господи, как же хорошо было вернуться в Импалу… Дверь гаража была открыта, и Дин в конце концов вывел Импалу на улицу. Просто на небольшую прогулку, пока обдумывал, что делать дальше. Он промчался по длинному пустому канзасскому шоссе, опустив стекло и позволив ледяному ветру проветрить салон. Ощущение было фантастическое: эта скорость, эта мощь! Как Импала нетерпеливо рвалась вперед по первой же команде! Вот что Дин должен был водить: машину отца… Детку. Но потом Дин взглянул на пустое пассажирское место, и его вдруг посетило воспоминание. Это было воспоминание многолетней давности — о Кастиэле после его первой неудачной попытки разыскать Бога, после того уморительного визита в бордель и конфронтации с Рафаилом. Сразу после этого Кас поехал с Дином в Импале. С Сэмом отношения тогда были натянутые, и Сэм занимался чем-то отдельно, так что Кас сидел спереди. Прямо тут, на пассажирском месте. «Должно быть, ему хотелось иметь друга, — подумал теперь Дин, взглянув на пустое сиденье. — Должно быть, ему хотелось с кем-то поговорить». Ведь с чего бы иначе Касу ехать в Импале? В тот момент Дин не слишком об этом размышлял, но теперь он вдруг подумал, что для Каса было довольно необычно вот так присоединяться к Дину в поездке. Ведь у него тогда были крылья. Дальнейших планов с Дином у Каса тогда не было, и он легко мог бы улететь туда, куда ему было надо. Но вместо этого он поехал с Дином. Кас тогда спросил Дина о Сэме. И Дин ответил, как идиот, что любит быть один. Кас исчез моментально. Оставив Дина одного, как Дин и попросил. Прямо как сейчас. Пустая Импала: ни Кастиэля, ни Сэма. Пустая Импала. Поездка вдруг перестала быть захватывающей. «И крылья Каса по-прежнему не поместятся, — подумал Дин, глядя на пустой салон. — Если я буду в Импале, когда найду Каса, я не смогу забрать его домой. Его крылья не поместятся». Он резко развернулся и поехал назад к бункеру, где завел Импалу в гараж. Он вылез из машины, любовно похлопал по ее крыше и накрыл брезентом, чтобы защитить от пыли. Позже, когда Кас и Сэм вернутся, Дин придумает, как модифицировать Импалу, чтобы крылья Каса помещались. Позже. Не сейчас… Сейчас главное было вернуть Сэма и Каса домой целыми и невредимыми. И крылья Каса должны были помещаться. Дин вернулся к Фольксвагену.

***

Он потратил какое-то время на то, чтобы составить список проблем с Фольксвагеном, долить охлаждающую жидкость, заменить воздушный фильтр (весь забитый сажей) и лампочки в фонарях. Потом он окинул критическим взглядом вздувшуюся почерневшую краску. Повреждения очень бросались в глаза. Дин подошел ближе, потрогал краску пальцем и отколупнул несколько обгоревших ошметков. Они отошли широкими пластами, и Дин с удивлением увидел, что под голубой краской проглянул другой цвет. Когда-то автобус был светло-коричневым. Он был перекрашен в голубой цвет позднее. Светло-коричневым… Этот цвет казался знакомым… Светло-коричневый микроавтобус Фольксваген… Где-то Дин такой уже видел… Определенно видел. Дин схватил костыли и поспешил в библиотеку, к оставленному там лэптопу. Через несколько минут он уже получил всю историю автобуса по номеру VIN. Автобус прошел через нескольких владельцев в Небраске, но оказалось, что в первый раз он был продан здесь, в Канзасе. В Канзасе у него была даже пара владельцев. Один из которых купил автобус в Лоуренсе в мае 1973 года. У дилера под названием Рейнбоу Моторс. Глядя на запись в базе данных, Дин вдруг вспомнил. Лоуренс, Канзас. Апрель 1973 года. Это ведь тогда молодой Джон Винчестер осматривал ассортимент подержанных машин у дилера Рейнбоу Моторс и как раз собирался купить светло-коричневый микроавтобус Фольксваген. Пока мужчина, которого он встретил в закусочной тем утром, не уговорил его вместо этого обратить внимание на стоявшую рядом Шевроле Импалу. Дин какое-то время сидел, уставившись в отчет об истории автомобиля, потом закрыл лэптоп, доковылял обратно в гараж и положил руку на дверь Фольксвагена. Он обошел автобус кругом, проводя рукой по его бокам, думая: «Не могу поверить. Тот самый автобус, который чуть не купил отец… Мы с Сэмом могли бы вырасти в этом Фольксвагене вместо Импалы». Может быть, автобусу суждено было оказаться в их семье. И в конце концов он нашел дорогу к ним домой. Или, во всяком случае, в семью Винчестеров. Ведь теперь он был зарегистрирован на имя Кас Т.Л. Винчестер. И Кас Т.Л. Винчестер его обожал. Кас Т.Л. Винчестер непременно захочет его перекрасить. Похоже, этому дню суждено было стать днем покрасочных работ. Дин заклеил все окна и хромированные молдинги автобуса и провел следующий час, соскабливая с него вздувшуюся краску. Потом он сел на перевернутое ведро и какое-то время смотрел на автобус, взвешивая варианты цвета. Выбор, на самом деле, был очевиден. Черный. Блестящий черный. Как у Импалы, конечно. Но и не только из-за Импалы. Фольксваген должен был быть черным, потому что он обгорел, как однажды обгорели крылья Каса. Автобус обгорел, пока Кас снова пытался вынести Дина из огня. Кас сказал, что носил черные перья как «знак почета». Так что Дин покрасит автобус в черный цвет. И приедет за Касом на автобусе цвета его великолепных маховых перьев.

***

Перед покраской Дин решил вытащить все из автобуса, чтобы случайно не запачкать ничего каплями краски. Матрас, одеяло, подушки… и вещи Сэма и Каса. Дин вынул сумки их обоих, свалив их на верстак в гараже и стараясь ни на чем не задерживаться, затем вытащил коробку с книгами Сэма. Сара неплохо прибрала все в салоне за то время, что автобус был у нее: книги были аккуратно выставлены в маленькой коробке. Но когда Дин поставил коробку на верстак и просмотрел ее содержимое, он с тревогой заметил, что «Физиологии ангелов» среди книг не было. Наморщив лоб, Дин снова перебрал книги. Он намеревался взять «Физиологию ангелов» с собой в поездку. Собирался наконец прочитать ее всю от корки до корки. Во-первых, ему пришло в голову, что старина Кнут Шмидт-Нильсен мог обладать какой-то информацией о том, как можно связаться с потерявшимся ангелом. Или как помочь ангелу полинять, или управлять полетом. Или хоть о чем-то полезном. О чем-нибудь. Сэм, конечно, уже прочитал всю книгу… Но Сэм отсутствовал (временно). И может быть — может быть, — Шмидт-Нильсен написал что-нибудь о том, что означает, когда ангел предлагает тебе перо. Дин перебрал содержимое коробки еще раз, внимательно осмотрев все обложки. «Физиологии ангелов» не было. Он даже опустошил коробку, вынув все книги, чтобы проверить, не лежала ли она на дне. Но нет: ее определенно не было в коробке. На грани отчаяния Дин начал переворачивать в поисках книги весь автобус и все сумки. Ее не было в сумке Сэма, не было под передним сиденьем (куда Сэм иногда засовывал вещи), не было в сумке Каса и не было в первых восьми ящичках, которые осмотрел Дин. Но в конце концов Дин добрался до задней части автобуса, до самого дальнего ящичка, где были сложены карты Каса, и под картами наконец-то нашел книгу. Толстую, черную, в кожаном переплете! Дин вынул ее. «Физиология ангелов»! Вот она! Вовсе не потерялась! Дин облегченно выдохнул, держа книгу в руках. Он раскрыл книгу и пролистал страницы, чтобы убедиться, что она в порядке. Книга немедленно распахнулась на разделе ближе к концу, где Дин обнаружил обрывок бумаги, вложенный между страницами. Дин вынул его, разглядывая с любопытством. Это явно был угол одной из карт Каса, оторванный и обернутый вокруг какого-то предмета. Дин перевернул его и увидел свое имя, написанное с другой стороны. Почерком Каса. Дин развернул листок, и из него на пол выпало четырехдюймовое черное перышко. Дин второпях поднял его отчего-то вдруг трясущимися руками. Перо Каса. Это было перо Каса. Его перо из крылышка. То самое, которое он предложил Дину. Дин снова посмотрел в обрывок бумаги и заметил, что внутри что-то нацарапано. Кас явно писал в спешке: надпись была едва разборчива, но почерк был его. Написано было только: «Твое, если передумаешь». Дин смотрел на надпись какое-то время и потом вспомнил. Та последняя минута возле Фольксвагена, припаркованного у музыкального лагеря. Дин и Сэм прикалывали друг другу на спины «переносные изгоняющие символы», и Дин взглянул на Каса: Кас засовывал оставшиеся карты и книгу, ЭТУ книгу, в этот самый ящичек… И именно тогда Кас посмотрел на Дина этим загадочным взглядом. Со странным выражением на лице — таким выразительным, тоскливым, полным… чего-то… что Дин даже подошел, и сжал плечо Каса, и сказал: «Все будет в порядке». Дин смотрел на перо и записку. «Твое, если передумаешь». Он знал, что что-то упускает. Наконец он додумался взглянуть на разворот книги, куда Кас вложил перо. Кас спрятал перышко в конце книги, в середине главы, которую Дин раньше не открывал. Наверху страницы стоял мелкий указатель: «Гл. 11. Поведение и проявление эмоций». И прямо посередине был раздел, озаглавленный «Предложение пера». Дин медленно опустился на задний бампер автобуса, сжимая перо в одной руке и книгу в другой, и начал читать.

***

Предложение пера В редких случаях ангел может предложить товарищу перо из крылышка. Для ангелов этот жест имеет особое значение, и связан он с линькой. Вспомним, что линька происходит раз в год и включает в себя смену всех маховых перьев на протяжении всего пары недель (см. главу 6). Во время линьки ангел не может летать и обычно пребывает в ослабленном состоянии: зачастую его лихорадит, и он не может даже встать. Ангелы, оказавшиеся в изоляции и вынужденные переживать линьку в одиночестве, очень уязвимы. Поэтому большинство ангелов на время линьки ищут защиты у своих самых доверенных и близких партнеров. Начало линьки сигнализируется выпадением из крыла первого пера. Это всегда одно из перьев крылышка, так как перья крылышка изнашиваются сильнее всего и сменяются первыми. Из этого родилась ангельская традиция предлагать перо из крылышка самому близкому другу. Это символизирует одновременно и просьбу о помощи в процессе линьки, и безграничное доверие, и предложение взаимной поддержки в будущем. Самое длинное перо из крылышка серафима несет в себе дополнительный смысл. Только у серафимов имеется два крылышка на крыло вместо одного: таким образом, длинное крылышко уникально для серафимов. Ни у одного другого класса ангелов его нет. Самое длинное перо из этого крылышка обладает уникальным размером и формой (четыре дюйма в длину, с ассиметричным опахалом) и олицетворяет саму личность серафима. Оно обладает силой в некоторых магических заклинаниях и даже может передавать жизненную силу. В редких случаях это перо предъявляют более древним расам в доказательство того, что его обладатель — на самом деле серафим. Еще реже его предлагают товарищу. Преподнесенное в дар самое длинное перо из крылышка олицетворяет не только традиционное предложение доверия и взаимопомощи при линьке, но и подразумевает, что серафим предлагает самого себя. Это жест глубочайшей привязанности, и он крайне редок: серафим отдает это перо раз или два за всю жизнь, если отдает вообще. Предложение пера в дар — один из двух жестов, имеющих для ангела глубокий эмоциональный подтекст. Второй, как уже объяснялось в предыдущем разделе, — это уход за перьями партнера на затылке — в области, до которой ангелу труднее всего достать самостоятельно. Это также жест доверия, уважения и глубокой привязанности. Примечательно, что оба эти жеста, символизирующие близость и доверие, связаны с перьями. Это еще одно указание на то, что ангелы — существа полета.

***

Дин согнулся над книгой, едва дыша, сжимая в руке перо, пока слова доходили до его сознания. Он перечитывал раздел снова и снова, до тех пор, пока текст не был запечатлен в его мозгу и слова не начали плавать у него перед глазами. И одновременно с этим перед его мысленным взором всплыла другая картина: воспоминание о том, как Кас медленно убрал руку со словами «Конечно. Я так и думал. Просто решил спросить». Кас, должно быть, написал записку сразу после, когда они доехали до стоянки. Нацарапал записку и вложил перо в книгу. Кас знал, что им предстоял смертельный риск. Он рассчитывал на то, что Дин мог найти перо позже, один. Дин снова посмотрел в записку, едва видя слова затуманившимся зрением. «Твое, если передумаешь». Дин отложил книгу и положил перышко на ладонь — очень нежно, едва осмеливаясь дышать, вдруг испугавшись, что может как-то повредить его, если будет обращаться с ним небрежно. Оно было четыре дюйма в длину. Стержень был смещен в сторону: определенно это можно было охарактеризовать как «ассиметричное»? На корне пера даже до сих пор оставалась засохшая кровь с того момента, когда Кас его вырвал. Еще одно незваное воспоминание всплыло из глубин памяти — о том вечере в Теннесси, когда Кас посмотрел на Дина в номере мотеля и спросил: «Шмидт-Нильсен? Ты читал книгу?» И Дин ответил: «Ну, те части, что про перья». «Кас думал, я прочел все, что там было про перья», — подумал Дин, оцепенело уставившись на перышко. Внезапно оно стало дороже золота, ценнее бриллиантов. В одно мгновение перо превратилось в самую большую драгоценность, которой Дин когда-либо владел. Он смотрел на блестящее черное перо, затаив дыхание и легонько проводя по нему пальцами. «Кас думал, я знаю, что означает предложение пера, — понял он. — Но я не знал… И я отверг его».

***

Несколько часов спустя Дин снова был в подвале, сидел с покрасневшими глазами возле свеженарисованной дьявольской ловушки. «Физиология ангелов» лежала на столе перед ним. Дин пытался просмотреть ее на предмет каких-нибудь подсказок о том, как связываться с ангелами, но совершенно не мог сосредоточиться — он вообще ничего не мог делать, кроме как бесцельно смотреть на перышко. В конце концов он убрал перо в карман на пуговице, закрыл книгу и собрался с мыслями достаточно, чтобы решить, что пора вызвать Кроули. Дин надрезал руку и произнес заклинание. Кроули появился тут же, в эффектном облаке красного дыма, по краям которого теперь еще и искрились праздничные бенгальские огни. Весь подвал оказался усыпан дождем искр. Кроули лучезарно улыбнулся Дину. — Нравится мой новый выход? Я подумал, что пора немного усовершенствовать его. Шок, трепет и все такое — начало важнее всего. — Он осмотрел затухающие искры на полу. — Бенгальские огни — не слишком чересчур? Не слишком ли примитивно? Хотя это как раз твой уровень… — Мне нужна твоя помощь, — признал Дин ни с того ни с сего, вдруг почувствовав слишком большую усталость, чтобы поддерживать обычный саркастический диалог с Кроули. — Мне нужно найти Сэма и Кастиэля. Кроули бросил взгляд в сторону. Ему вдруг словно отчего-то тяжело стало встретиться глазами с Дином. Вместо этого он повернулся вокруг себя, словно изучая стены и углы подвала с огромным интересом, и затушил ногой несколько еще дымившихся искр. Наконец он медленно вернул взгляд на Дина. — Боже, Дин, что же случилось с Сэмом и Кастиэлем? — спросил он с вялой имитацией участия. «Он прекрасно знает, что случилось, — понял Дин немедленно. — Неужели Кроули был в курсе? Может, он работал с Калкариилом? Что он замышляет?» — Ты уже знаешь, не так ли? — спросил Дин. — Что, подглядывал за нами? Погоди-ка… — Кусочек мозаики вдруг лег на место, и Дин воскликнул, потрясенный тем, что не додумался до этого раньше: — Ты знал, что Калкариил жив! Не так ли?! Еще тогда, когда я заключил сделку, чтобы найти благодать Каса! Ты знал. Знал! И не сказал нам! Кроули пожал плечами и развел руками. — Вы не спрашивали. Да, Калкариил жив. Небо голубое. Дважды два — четыре. Что еще очевидное ты упускаешь? Дин ответил с раздраженным вздохом: — Как я мог забыть, насколько сильно тебя ненавижу? — Не знаю, может, всему виной алкогольное отравление? — ответил Кроули жизнерадостно. — Говорят, алкоголь убивает клетки мозга. Как бы там ни было, в чем у тебя проблема? — Он демонстративно посмотрел на часы. — Ты прекрасно знаешь, — сказал Дин, силясь сохранять хладнокровие. — Сэм упал в горящий лес. Кас улетел… в общем… он, возможно, затерялся в космосе. — Затерялся в космосе. Хе… Опасность, опасность, Дин Винчестер! — воскликнул Кроули, начав махать руками, как робот в старом сериале «Затерянные в космосе». — Опасность, опасность… Дин смерил его самым суровым взглядом, на какой был способен. — Эй, не смотри на меня так, — обиделся Кроули, опустив руки. — Это ты запер меня в этом подвале и заставил месяцами смотреть повторы всякого старья по телеку! — Ты можешь их найти или нет? — прорычал Дин. — Ну… тут есть проблема. Найти их обоих не так-то просто. У твоего брата на ребрах эти мерзкие руны, забыл? Черт побери, Кроули был прав. У Сэма (и у Дина тоже) на ребрах были руны, вырезанные Касом много лет назад. Дин вздохнул, но решил не отступать. — А Кас? Ты заключил сделку с Зифиус, чтобы найти Калкариила. Я знаю. Я знаю, что ты умеешь искать потерявшихся в космосе ангелов. — Опасность, опасность… — начал Кроули снова, замахав руками, но унялся после еще одного испепеляющего взгляда от Дина. Он вздохнул и сложил руки на груди. — Знаешь, Дин, раньше с тобой было веселее. Да, я продал Зифиус заклинание. Свое самое лучшее. Но для Кастиэля оно не подойдет. — Почему это? — Найти твое однокрылое чудо так же тяжело, как и твоего лосяру-брата. У Сэма руны на ребрах, а у твоего ручного ангела такая же татуировка. Ему пришла в голову гениальная идея набить себе енохианскую наколку, чтобы его никто не нашел. Он тебе не показывал? Черт возьми! Татуировка! Дин каким-то образом умудрился о ней позабыть. Может, Кроули и правда не мог помочь. А Дин возлагал на него такие надежды... Кроули должен был помочь, должен был их найти. Пока Дин пытался придумать, что делать, взгляд Кроули снова начал блуждать по подвалу, и в конце концов Кроули заметил на столе позади Дина книгу. Он успел рассмотреть имя автора прежде, чем Дин ее прикрыл. — Шмидт-Нильсен! — воскликнул Кроули, широко улыбнувшись. — Давненько я не видел это имя. Это «Терморегуляция в Аду»? Это классика, скажу тебе, — потрясла все сообщество. — Кроули наклонил голову, чтобы прочитать название на корешке, и его лицо погрустнело. — А… нет, это всего лишь та книга об ангелах, да? Боюсь, не лучшая работа уважаемого Кнута. Консультанты у него были не самые хорошие. И иллюстрации мне не очень нравятся, если честно. Дин схватил книгу со стола и на всякий случай прижал к груди, как будто Кроули одним взглядом мог как-то ее испортить. — Дин, ты что, пытаешься прочитать эту книгу? — спросил Кроули, подняв брови. — Должен заметить, она толще полудюйма — тебе такое не по силам. Если запутаешься в сложных словах, помни: в конце есть глоссарий! Хотя… хм… — Кроули нахмурился и задумчиво добавил: — Наверное, чтобы искать слова в глоссарии, надо понимать, как они пишутся. В твоем случае это проблема. Но уверен, если ты с усердием подойдешь к делу, то сможешь преодолеть это препятствие… К своему бесконечному стыду, Дин услышал из собственных уст мольбу: — Пожалуйста! Ты можешь помочь мне найти их? Но Кроули лишь продолжал извергать обычные оскорбления: — Вот что я тебе советую: открой глоссарий и начни читать подряд с буквы А, слово за словом. Не паникуй, не торопись, а прилежно дойди до конца алфавита. Может быть, ты поймешь некоторые двухсложные слова. Обычно я бы порекомендовал «Терморегуляцию в Аду», но боюсь, ее ты не осилишь… — Ты можешь помочь или нет? — прервал Дин. — Ты знаешь хоть какой-то способ их отследить? Кроули бросил кривляться и посмотрел прямо на Дина, вдруг приняв непроницаемо каменное выражение лица. — Ты и правда в отчаянии, как я погляжу, — сказал он наконец. — Какой шанс! Но… увы для меня… — он театрально вздохнул, — твой брат и ангел скрыты от известных мне заклинаний, и я не знаю, как их отследить. Это правда. Так что, как бы мне ни хотелось заполучить твою измученную виной душонку, правда в том, что я не могу заключить сделку, если у меня нет того, что ты просишь. Прости, дружище, таковы правила! — Он широко улыбнулся Дину. Кроули не мог помочь. Кроули не мог помочь. А это была лучшая идея Дина. Говоря прямо, это была его последняя надежда. — Ты свободен, — проворчал Дин, стиснув рукой книгу про ангелов. Другая его рука каким-то образом оказалась в кармане и сжимала бесценное перо. Нога вдруг заныла, и Дин почувствовал такую усталость, что не мог даже выносить больше вид ненавистного лица Кроули. Вместо этого он уставился в пол, ожидая, когда Кроули исчезнет. И пытаясь изо всех сил не дать ему уловить волну отчаяния, захлестнувшую Дина и тянувшую его сердце вниз к ботинкам. Но Кроули не исчезал. Вместо этого он сказал: — Ты выглядишь расстроенным, Дин. Эй! Вот что тебя развеселит. Может, у меня и нет нужного тебе заклинания, но у меня есть горящая кувалда. Я пока не нашел для нее подходящего владельца, так что выставляю ее на продажу! Могу отдать всего за три человеческие души. По дешевке! И ведь это настоящее произведение искусства… — Я сказал, ты свободен, — повторил Дин, сверкнув глазами. — С тобой нелегко торговаться, — признал Кроули уважительно. — Ладно. Только ради тебя — две души. Ниже опуститься никак не могу. — Тут тебе не ломбард! — прорычал Дин. — О, — сказал Кроули, выпучив глаза. — О! А это идея! Это идея. Ломбард для закладывания душ! Эй… Стоп! — Он вдруг едва не запрыгал от восторга. — Из этого можно сделать телешоу! И я уже придумал название! — Он театрально развел перед собой руки и многозначительным тоном объявил: — «ЗаклАд». Он просиял, явно довольный собой. — Ты понял? Понял? «ЗаклАд»! Тут игра слов, Дин, но где тебе понять... «ЗаклАд»! Ха! А потенциал есть! Может быть, удастся даже пустить передачу в прайм-тайм. Идея гораздо оригинальнее, чем «Кто хочет стать миллионером», ты так не думаешь? — На его лице появилось задумчивое отстраненное выражение. — «ЗаклАд…» — прошептал он мечтательно. — И ее бессменный ведущий… Кроули, король Ада! — Он обозначил руками воображаемые границы кадра, словно оценивая, подойдет ли подвал на роль съемочной площадки. — Максимум, что я могу отдать за ангельскую слезу, это полдуши, — произнес он притворно-серьезным постановочным тоном в воображаемую телекамеру. — Мне очень жаль, но ангельские слезы нынче гроша ломаного не стоят. Но! Добавь это ангельское перо, которое у тебя в руке, и может быть, мы договоримся! — ПРОВАЛИВАЙ! — взревел Дин. Кроули только рассмеялся, но в конце концов исчез, так и позируя перед воображаемой камерой и бормоча себе под нос фразы из потенциального сценария. Исчезновение Кроули вызвало еще один праздничный салют из бенгальских огней, и Дин остался один. Совсем один.