В волчьей шкуре

Последние несколько часов прошли в суете. Из-за серьезных повреждений Широ с трудом мог передвигаться, однако боль была не единственной его проблемой... Он не представлял, как скрыть во дворце огромного оборотня. Парню нужна была помощь, поэтому до самого рассвета над ним активно трудились лекари. Такаши боялся, что они не успеют вовремя обработать и зашить раны, но худшие его опасения не подтвердились — даже после восхода солнца облик парня все еще был человеческим. Возможно, он меняет его лишь когда вздумается, но... К чему тогда была спешка? Широ с трудом убедил королеву в том, что ему необходимо покинуть лазарет и проверить состояние своего гостя. Как ни странно, раны на его теле заживали с невероятной скоростью. Должно быть, именно благодаря этой чудовищной регенерации он и выжил в лесу. Мужчине удалось рассмотреть тело оборотня лишь мельком — во время перевязки. На его спине, груди и плечах красовались затянувшиеся шрамы. Скорее всего, это оставили на память лесные звери, с которыми ему приходилось бороться. Такаши позаботился о том, чтобы парня переместили в северные покои. Они были скромнее и меньше прочих, предназначенных для гостей, но находились ближе всего к спальне Широ, что упрощало ему задачу в перемещении. Второй раз мужчина смог посетить своего гостя лишь вечером. Почти весь день он провел в лазарете под наблюдением врачей, а когда боль немного утихла, поспешил вернуться. С утра парень все еще находился без сознания, поэтому Такаши оставил его в постели, надеясь, что это поможет ему хорошо отдохнуть и восстановить силы. Его раны были не смертельными, но довольно тяжелыми. При таком раскладе необходим тщательный уход и присмотр. По крайней мере... Так Широ думал.

***

Открыв дверь в небольшую темную комнату, мужчина поспешил войти. Глаза не сразу привыкли ко мраку, поэтому он еще полминуты стоял у порога, продолжая сжимать ладонью дверную ручку. Он прищурился, пытаясь различить в темноте силуэты окон и предметов мебели. Тусклый свет луны освещал небольшую часть комнаты. Это позволяло разглядеть очертания подоконника, небольшого туалетного столика, прилегающего к кровати и саму кровать, которая, как показалось Широ, была пустой. Такаши медленно шагнул вперед, оглядываясь по сторонам. Он надеялся, что свечи не перегорят так рано, но посылать слуг на замену было бы опрометчиво. Он прищурился, стараясь отыскать парня взглядом, но не успел даже открыть рот, чтобы позвать его. — Зачем ты притащил меня сюда? — от сильного толчка и удара о стену Широ зажмурился. Теплого приема ожидать не следовало, но он не предполагал, что парень вновь накинется на него как зверь, — отвечай, — фиолетовые глаза сверкнули в темноте. Как ни странно, Такаши отчетливо видел их. — Тебе нужна была помощь, — голос прозвучал неестественно тихо. Можно было подумать, что Широ переживает, однако в этот раз страха он не испытывал. — Как благородно, — парень проговорил сквозь зубы. Теперь, когда глаза Такаши почти полностью привыкли к темноте, он мог отчетливо рассмотреть их. — Я не мог просто бросить тебя в лесу. Ты... Спас мне жизнь. — И ошибся, — оборотень с силой сжал руками ворот чужой рубашки, а затем отошел в сторону, раздраженно выдохнув, — нужно было позволить медведю тебя задрать. Парень выглядел озлобленным, но что-то в его движениях казалось Такаши странным. Он словно был менее ловким, чем обычно. Его шаги стали медленными и мелкими. Это выдавало неуверенность. Должно быть, ему больно передвигаться. — Так почему не позволил? Ответа он не дождался. Парень лишь сердито прорычал, отходя к окну. Он сам не знал, зачем полез в схватку, пытаясь защитить человека. Обычно дела людей его не тревожили. Он находил их крайне неблагородными, бесчестными и лживыми созданиями, следующими лишь своим прихотям. Ему казалось, что людям неведомы понятия чести, достоинства, добра, сострадания... Казалось, будто он — зверь, знает об этом гораздо больше, и должен при любой возможности защищать слабого. Возможно, этот инстинкт и стал причиной его поступка. — Сколько прошло лун? — Лун? — Широ не сразу понял, о чем он толкует, а затем, помолчав полминуты, поспешил ответить, — две. — Мне нужно вернуться, — парень оперся руками о подоконник, всматриваясь в темноту за окном. — Ты не можешь, — Такаши шагнул вперед, отчего-то размахивая руками в стороны, — твои раны еще не затянулись. — Ты думаешь, что я впервые попал в беду? — оборотень усмехнулся. Его усмешка звучала издевательски. Он был поражен природной глупости короля, — справлюсь и без тебя. — Я видел шрамы на твоем теле, — Широ проигнорировал колкость со стороны гостя. В конце концов, именно по его вине тот оказался ранен. С чего ему быть благодарным? — Это сделали звери? — Звери? — парень обернулся, встречаясь глазами с чужими, — нет. Это сделали те, кто хуже зверей. — Люди?.. Но почему? — Твоя наивность выводит меня из себя, — оборотень сделал несколько шагов назад, зажимая ладонью поврежденный бок, — думаешь, только твои солдаты пытались меня убить? — Они защищались. — А я защищал то, что вы — люди, стремитесь разрушить. — О чем ты? — Такаши подошел ближе, внимательно вглядываясь в недобрые фиалковые глаза. — Ты не поймешь меня, — парень опустился на край кровати, беззвучно прошипев от боли. Должно быть, рана не давала ему покоя, — ты — один из них. — А ты попробуй мне объяснить, — Широ не заметил, когда оказался так близко. Теперь он ясно видел лицо оборотня. Мысль, прежде казавшаяся ему безумной, теперь намертво закрепилась в голове. Этот парень безумно красив. — Может быть, я пойму. — Ты безнадежен, — он вздохнул, но препираться не стал. У него не было сил и желания спорить с безумцем, притащившим во дворец волка, — наивен словно дитя. — Почему ты не обратился с рассветом? — Такаши понял, что стоит выбрать другую тактику. Ему не верилось, что парень так просто откроется, а давить он не собирался, — я был у тебя ранним утром, но твой облик не изменился. — Я не могу обращаться, если сильно ранен. Широ не думал, что он ответит. Похоже, его состояние все еще сильно отличалось от удовлетворительного. Вопросов у Такаши действительно было много. Так много, что голова от них разрывалась. Парень прекрасно чувствовал в воздухе его напряжение. Он легко различал запахи, которые источали люди, испытывающие как-либо яркие эмоции. Все они пахли по-разному. Страх, злость, волнение... У каждого этого чувства был свой особенный аромат. — Я знаю, что тебе не терпится расспросить меня о какой-нибудь глупости, — оборотень обреченно вздохнул, опуская взгляд, — но у меня нет сил ни трепаться с тобой, ни выслушивать твою болтовню. — И все же... Кто ты такой? — вопрос буквально сорвался с губ. Мужчина понимал, что сейчас не лучшее время устраивать допрос, но иной возможности может уже не представиться, — откуда ты взялся? Откуда знаешь наш язык? Парень непонимающе посмотрел на Широ. Ему казалось, что он предельно ясно дал понять, что не настроен на диалог, но Такаши, похоже, пропустил его слова мимо ушей. Мужчина надеялся услышать ответ, но вместо него получил лишь неодобрительный взгляд. Пожалуй, ему и правда не стоило настаивать на своем. Парень все еще чувствовал себя плохо, а он, поддавшись своему любопытству, лишь давит, пытаясь выведать интересующую его информацию. Осознание пришло внезапно. Вместе со стыдом. Широ почувствовал острую необходимость исчезнуть на какое-то время, чтобы парень мог отдохнуть, не растрачивая энергию на его глупые вопросы. — Существ подобных мне называют чудовищами, — ответ застал его уже почти у порога. Мужчина остановился, поворачиваясь и становясь подле двери, — тварями, проклятыми еще до рождения, — Такаши замер, боясь даже дышать. Он не хотел перебивать, поэтому ничего более не спрашивал, внимательно вслушиваясь в чужие слова, — но всегда находится тот, кто видит в этом нечто забавное. Люди живут верой в сказки и небылицы, потому что так проще жить. Они придумывают легенды, сочиняют истории, передавая из уст в уста, чтобы другие верили... Всем проще поверить в сказку о существовании монстра, жаждущего людской крови, чем принять факт, что монстры — сами люди, — его голос звучал низко. Широ не понимал, что именно в нем ему нравилось. Он завораживал. Заставлял кровь приливать к вискам. Ему не хотелось, чтобы парень перестал говорить. — Ты хорошо знаешь человеческий язык. Откуда? — Меня воспитала женщина... — он стал говорить тише. Должно быть, эти воспоминания были для него болезненными, — Ее голос... До сих пор звучит в моей голове. — Что с ней случилось? Ответа не последовало. Такаши поймал себя на мысли, что последний вопрос был лишним. Впрочем, если подумать, то все вопросы, заданные им сегодня были лишними. Он покашлял в кулак, стараясь хоть как-то разрядить неловкое молчание, но это не спасло ситуацию. Напряженная тишина звенела в ушах, а дыхание предательски сбивалось от волнения. Широ ощущал себя очень глупо. — Женщина, что воспитала тебя... Как она тебя называла? — чувство легкого беспокойства заставляло голос дрожать, но мужчина старательно делал вид, что его не тревожит ставшая ужасно неловкой беседа, — у тебя есть имя? Парень молчал. Похоже, он был не намерен и дальше растрачивать силы на пустой треп. Такаши это огорчало, ведь его любопытство буквально не давало ему покоя, но настаивать он не мог. В конце концов, гость не обязан рассказывать о себе что-либо первому встречному. Из груди вырвался тяжелый вздох. Мужчина не сразу понял, насколько громким он был. Лучшим решением было как можно быстрее уйти, чтобы не раздражать парня еще сильнее. — Кит. — Что? — Широ не расслышал. Он замер, схватившись за дверную ручку. — Она звала меня "Кит". — Вот как, — сам не понимая отчего, Такаши улыбнулся, — тогда позволишь обращаться к тебе по имени? — Делай, что хочешь. — Я оставлю тебя до завтра. Тебе нужен отдых. — Мужчина открыл дверь, делая шаг за порог, — Доброй ночи, Кит. Парень устало потер глаза, когда Его Величество исчез за дверью. Он все еще не понимал, почему находится здесь и как позволил человеку заботиться о себе. Так или иначе, в этот раз его раны действительно были тяжелыми. Он даже готов был признать, что помощь оказалась ему весьма кстати, однако... Именно по вине этого человека он и попал в беду. — Ходячее бедствие... — недовольно прорычав себе под нос, Кит опрокинулся на кровать. Он давно отвык спать на мягком белье, ведь уже долгие годы постель заменяла ему соломенная подстилка. Он чувствовал себя некомфортно, но спать на полу было слишком холодно. Переворачиваясь с одного бока на другой, парень продолжал беззвучно ругаться, обвиняя беспечного юного короля во всех грехах. Обвиняя, но при этом не находя ни одной весомой причины его ненавидеть.