Time to be punished

— Hé bébé réveille-toi(Эй, малыш, проснись) — чья-та мягкая ладонь коснулась нежной кожицы лица ребёнка.       Германия вздрогнул и открыл глаза. Поначалу взор его был размыт и он практически ничего не видел. Он зевнул и потёр глаза руками, после чего вновь посмотрел прямо. Перед собой он увидел женщину, страну и, так как географию изучал, то сразу понял, что эта Франция. Посмотрев по сторонам, он увидел довольно уютную комнатку. — Wo bin ich? (Где я?) — тихо спросил мальчик, смотря красными от слёз глазками. — Tu es en sécurité(Ты в безопасности) — ласково проговорила женщина, погладив Германию по голове.       Фразу маленький немец боле-менее понял, хоть и поначалу она показалась ему угрожающей. Но думать сейчас, что хорошо, а что плохо, не вариант. После ночи у него сильно болит голова. — Aller au lit(Ложись отдыхать) — сказала ласково Франция и помогла Германии лечь, после укрыла его тёплым покрывалом.       Франция представляет собой женщину среднего роста. У неё прекрасные голубые глаза и маленький аккуратный носик. Щёчки, которые часто наливались краской из-за того, что их хозяйка часто смущалась. Её короткие волосы аккуратно лежали на плечах, не смотря на то, что война кое-где не закончена и остались группки немецко-фашистских солдат. Француженка всегда старалась следить за собой в трудные времена. Видимо, 2 года замужества с Великобританией так списались на ней. Сейчас она в нейтральных отношениях с бывшим мужем. Девушка, как говорилось ранее, среднего роста. У неё тонкая осиная талия пышная грудь и стройные ноги. Она добрая, милая девушка, которая готова на всё, чтобы защитить раненого или ребёнка. Даже если он враг. — Tante Frankreich, wohin gehen wir? (Тётя Франция, а куда мы едем?) — спросил маленький немец, уже готовясь к погружению в мир сновидений. — Nous allons chez moi. Là, vous serez en sécurité. Ne t'inquiète pas, je m'occuperai de toi(Мы едем ко мне домой. Там ты будешь в безопасности. Не волнуйся, я позабочусь о тебе) — нежно проговорила она, погладив мальчишку по голове. — Okay… ich glaube dir(Хорошо… Я верю вам) — тихо и едва слышно ответил немец и прикрыл свои опухшие от слёз глазки. — Mademoiselle France, Grande-Bretagne vient d'appeler le siège et a annoncé la réunion de demain. J'ai dit à tout le monde d'être là de toute urgence(Мадмуазель Франция, Великобритания звонил только что в штаб и сообщил о завтрашнем собрании. Сказал, чтобы все срочно были там) — сказал мужчина, ехавший рядом с каляской на лошади. — Merci senor vous êtes libre(Благодарю, сеньор, вы свободны) — ответила женщина.       Мужчина, кивнув, постепенно исчез из вида, а Франция и спящий Германия продолжили свой путь. Спустя три часа беспрерывной езды, они только въехали на границу территории Франции. Германия уже не спал, а просто сидел возле окошка и наблюдал за сменяющимися пейзажами в маленьком окошке. Француженка сидела и вышивала крестиком, иногда делая попытки заговорить с маленьким немцем. — Dites-moi, quelle était votre relation avec votre père? (Скажи, какие у тебя были отношения с твоим папой?) — спросила женщина, разрушив нагнетающую тишину. — Im Sinne? (В смысле?) — не понял ребёнок и повернулся лицом к ней с интересом заглянув ей в глаза. — Eh bien… vous a-t-il frappé? Gronde? Vous crier dessus? (Ну… Он тебя бьёт? Ругает? Кричит на тебя?) — эти вопросы поставили в тупик Германию. Хотя удивляться на его месте вряд-ли стоило бы, ведь все знают его отца как жестокого тирана, ублюдка, проливающего реки крови. Но никто, почти никто не видел его таким, каким он всегда был с сыном: добрым, заботливым, ласковым. — Nein, woher hast du das? (Нет, с чего вы взяли?) — спросил Германия, слегка насупившись. — Oh, pardonne-moi. Je ne comprends pas ce que je porte(Ох, прости меня. Сама не понимаю, что несу) — протараторила Француженка, осознав что сказала. Она совсем забыла о том, что каким бы плохим не был родитель, его ребёнок всегда будет любить его, по крайней мере в возрасте Германии это было именно так, так решила Франция. — Gut. Und wann kommen wir an? (Хорошо. А когда мы приедем?) — снова маленькие глазки смотрели холодным грустным взглядом. — Pas encore, l'Allemagne. Tu veux manger? (Ещё не скоро, Германия. Может кушать хочешь?) — Nein danke(Нет, спасибо)       На этом их напряжённый разговор был окончен, а на смену ему пришла напряжённая тишина. *** — Поймите, я не могу приехать! — уже битый час спорил русский со своим союзником. — The Soviet Union, it doesn’t matter to me whether you can come or not, but this meeting is very important! And if you do not deign to appear on him, then the consequences will be… (Советский Союз, мне не важно, можете приехать вы или же нет, но это собрание очень важное! И если вы не соизволите явиться на него, то последствия будут…) — не успел договорить англичанин, как его прервали. — Мне плевать, что ты там кудахчешь, но я всё сказал. Удачного дня. — после этого СССР отключил телефон и положил на стол, а сам подошёл к окошку и посмотрел на происходящее за ним. А точнее на людей, которые радостно что-то кричали и готовились к параду в честь победы русских над немцами.       Прислонившись лбом к окну, он стал думать, что дальше делать. Для начала нужно будет страну от разрушений восстановить. Ну восстановит он и что дальше? Детей у него нет, чтобы о ком-то заботиться, друзей тоже нет. Ну как нет детей, они уже все взрослые и следить за их каждым шагом уже не нужно. Выходит, он совсем один, остаётся с кучей ненужных документов и прочей подобной дряни.       Как только Союз полностью погрузился в своё сознание, его телефон снова завибрировал. «Да кому там что надо от меня?» — недовольно подумал он и потянулся рукой к раздражающей его штуке. — Слушаю! — громко и чётко проговорил коммунист. — Товарищ СССР, разрешите доложить! — также ответили на другом конце. — Разрешаю. — ответил он, мысленно усмехнувшись. «Опять немцы лезут?» — подумалось ему. — Товарищ СССР, сегодня утром в наш штаб был доставлен Третий Рейх. Мы его поместили в камеру и хотим спросить у вас, что дальше с ним делать? — спросил солдат на другом конце провода.       Как только Союз услышал про то, что Рейх не только жив, но и у него в плену, сердце на миг остановилось. Огонёк злобы, который не успел погаснуть, воспылал с новой силой. Он сильно сжал телефон и кто знает, возможно и сломал бы, если бы не голос его подчинённого. — Товарищ СССР, вы в порядке? — А? Да, в полном. Окажите ему первую медицинскую помощь, если она ему потребуются, и привезите в мой штаб. — Будет сделано, товарищ СССР! — ответил солдат и отключил телефон.       «Жив?! Как он выжил? Как? Чёртова бл%дь! Что-ж, зато теперь смысл явиться на собрание есть» — решил СССР, сжимая в руке свой «Nokia».       Русский фыркнул в сторону и положил аппарат связи на стол, после сел за него и продолжил весьма интересное занятие в виде подписывания документов и разбора ненужных бумаг. Однако долго ему сидеть без дела не пришлось, приехал его союзник — Китай. Азиат молча прошёл в кабинет под удивлённый взором друга. — 嗨，我的朋友(Привет, мой друг) — сказал наконец-то мужчина. На его красном лице сияла на половину радостная улыбка. — Привет, китаёза — не менее радостно проговорил Союз и встал из-за стола, чтобы обнять единственного человека, которому он доверял, не смотря на предательство когда-то близкого и любимого ему существа (у союза язык не поворачивался называть Рейха человеком после всего того, что тот сделал). Спустя пару секунд русский первый начал — Ну так что случилось? — 我想請您提供一點服務。我知道這聽起來絕對是荒謬的，但是請在我告訴你這個之後，不要在這裡抨擊我(Хотел попросить тебя о небольшой услуге. Я знаю, это будет звучать полнейшим абсурдом, но прошу, после того как я скажу тебе это, то не прихлопни меня тут) — протараторил азиат и отстранился от Коммуниста. — Эм… Ты же знаешь, что мне довольно трудно даётся твой язык. — виновато проговорил Союз и почесал затылок. — Ох, прошу простить меня. Я хотеть попросить тебя об одна услуга. Но пообещать ты мне, что не убить меня, после того, как я сказать тебе. — повторил на ломанном русском Китай. — Да не убью я тебя — усмехнувшись ответил русский — может быть. Что ты там хотел? — Я тут сидеть и думать… Может нам объедениться? — сам вопрос азиат проговорил тихо, ведь знал, какое у его друга отношение к подобному. — Объедениться? Ты о чём таком говоришь? — Не важно… Забудь — пусть и реакция Союза не была агрессивнай или злобной, скорее спокойной, но не смотря на это, Китай сильно смутился и отвернулся от друга. — Объедениться в смысле брак или же просто? — спустя пару минут молчания проговорил коммунист. — В смысл брак… — он смутился ещё больше. — Ну… А зачем тебе это? — Моя страна после Японский Империя сильно пострадать. Кроме тебя мне никто не захотеть помочь. Брак не будет иметь ни какой смысл, это просто формальность, чтобы меня не трогать захватчики. Ну, ты смочь оказать мне эта услуга? Если ты хотеть, мы никому не сказать об этом. — снова начал тараторить азиат. — Ладно, я подумаю над этим. Завтра же будет собрание, вот завтра после него и скажу свой ответ, если ты не против. — Да, я не против. — снова с улыбкой проговорил китаец и после добавил — Если ты не захотеть продливать брак после того, как я восстановить страну, то мы подать развод. — Хорошо, Китаёза — усмехнулся русский и приобнял друга за плечо — тебя проводить до выхода или сам? — Сам.       Союз кивнул, и ещё раз крепко обняв китайца, наконец-то выпустил его из своего кабинета. «Что-ж, если для него это столь важно, то я скорее обязан помочь ему. Но правильно я вообще поступаю? — размышлял коммунист — Он как бы даже почти не скрывая говорит о том, что хочет обезопасить себя этим союзом». Мотнув головой из стороны в сторону, он снова сел за стол и стал перебирать не нужные документы. *** — Tante Frankreich, ich möchte essen(Тётя Франция, я хочу кушать) — тихо проговорил маленький немец. — Bébé, un peu de patience, nous serons là dans une vingtaine de minutes(Малыш, потерпи немного, мы через минут двадцать приедем) — ласково ответила ему француженка и погладила по голове. — Gut(Хорошо) — коротко сказал мальчик и вынырнув из ласк женщины, сел у окна и стал рассматривать местный городок на пути в дом Франции.       Улицы городка были в ужасном состоянии. Повсюду было тихо и практически безлюдно, лишь кое-где люди о чём-то шептались, изредка бросая удивлённые взгляды на коляску, проезжающую мимо них. На дорогах, где раньше валялись трупы, сейчас остались только бардовые пятна крови. Германия от страха и неприятного запаха поморщился и вернулся на своё место. — Oui, je sais, c'est terrible. Ne regarde plus ça, d'accord? (Да, я знаю, это ужасно. Не смотри на это больше, хорошо?) — сказала она, закрывая окошко возле ребёнка маленькими шторками. — Gut(Хорошо) — кивнул Германия и сел рядом с Францией, после добавил — Sag mir, Tante Frankreich, was wird mit meinem Vater passieren? (Скажите, тётя Франция, а что с моим папой будет?) — Je ne connais pas bébé(Я не знаю, малыш) — ответила она, нервно отводя взгляд в сторону. Она думала, как и многие в общем-то, что Рейх уже гниёт в земле и кормит своим телом червей.       Германия опустил голову и сжал губы в тонкую полоску. Что с ним будет теперь? Как он будет жить без отца? А точно ли этой женщине можно доверять? А вдруг она совсем не с добрыми намерениями спасла его? Она будет его мучать за то, что делал его отец? Но нет, они как сидели молча, так и продолжили сидеть до самого приезда. — Bienvenue à nouveau, mademoiselle France(С возвращением, мадмуазель Франция) — проговорила вышедшая на встречу служанка, когда коляска подъехала ко входу. — Bonjour à toi, Helen(И тебе привет, Элен) — проговорила Франция, выходя из коляски вместе с Германия. — Madame, et qui est cet enfant? Vraiment le fils de cet Hérode nazi? (Госпожа, а кто это дитя? Неужели сын того нацистского ирода?) — S'il te plaît, Helen, ne l'appelle pas comme ça en Allemagne. Le garçon aime beaucoup son père, et maintenant tu l'insultes(Прошу, Элен, не называй его так при Германии. Мальчик очень любит своего отца, а ты сейчас оскорбляешь его) — тихо проговорила Франция, укоризненно посмотрев на служанку. — Excusez-moi, madame. Dites-moi de servir quelque chose pour le dîner? (Простите, госпожа. Велите подать что-нибудь к обеду?) — Oui, préparez-lui un repas complet, mais je n'ai pas faim. Et le repérer dans la pièce(Да, приготовьте пожалуйста полноценный обед для него, а я не голодна. И определите его в комнату) — сказала француженка и после обратилась к Германии — Bébé va avec Helen. Elle vous nourrira et vous dira ce que c'est et comment. D'accord? (Малыш, иди с Элен. Она тебя покормит и расскажет, что тут да как. Хорошо?) — Gut(Хорошо) — кивнул немец о подошёл к служанке, которая так ласково и нежно смотрела на него, что в дрожь бросало. Германия чувствовал всем нутром, что этой женщине доверять нельзя. — Soyez un garçon obéissant. Je viendrai bientôt(Будь послушным мальчиком. Я скоро приеду) — последняя фраза скорее предназначалась к Элен, нежели к немцу. — En attendant votre arrivée, Madame(Ждём вашего приезда, госпожа) — сказала Элен, всё так же ласково улыбаясь.       Франция кивнула и снова села в коляску, которая спустя минуту уехала. Германия и Элен стояли на месте до того момента, пока хозяйка поместья не исчезла за горизонтом. Кстати о месте проживания Франции. Это был двухэтажный большой дом, с большим количеством комнат, которыми никто, кроме гостей и слуг, не пользуются. Вокруг дома был окружённый высоким забором газон с когда-то ярко-зелёной травой, но в данный момент там была грязь и остатки той зелени. — Allez! (Пошли!) — грубо проговорила Элен спустя минуту, от чего Германия вздрогнул и чуть не подпрыгнул на месте.       Элен на такое действие со стороны мальчика фыркнула и пошла в дом. Немец, бросив виноватый взгляд себе под ноги, пошёл следом за женщиной. Хотя назвать Элен женщиной сложно, но и девушкой её тоже не назовёшь. Ей 26 лет, она полненькая, но стройная блондинка, с красивыми голубыми глазами. Элен всегда старалась показать себя высшим силам (коими являлись страны, цари, Императоры и тд) доброй и ласковой леди с манерами. Не смотря на свой возраст, она была уверена, что какой-нибудь глупый принц полюбит её и вот, она была вчера служанкой, а сегодня она императрица. Однако её отношение к обычным людям не в какие ворота не шло. Она хамила, грубила, иногда если оппонент слабее её, приводила в действие физическую силу. Проще говоря, Элен та ещё двуличная тварь, думающая, что весь мир крутится вокруг неё. ***       Америка находился в своём рабочем кабинете и размышлял на счёт предстоящего собрания. Великобритания решил, что на него просто обязаны явиться 4 страны, остальные пусть не лезут. «He said, we will divide the territories of the Third Reich… Grh, I even know who will get the bigger piece! Fucking Russians! (Он говорил, будем делить территории Третьего Рейха… Грх, я даже знаю, кому достанется больший кусок! Грёбаные русские!)» — размышлял США, пустым взглядом смотря на поющих у окна желтопузых птичек. Однако поток его мыслей прервал громкий хлопок двери и спустя секунд пять к американцу подошла страна, точнее подошёл. Это был младший брат Соединённых Штатов — Канада. Хотя по внешним признакам выглядело иначе. Канадцу только недавно исполнилось полных 18 лет, но выглядит он на все 25. С США наоборот — ему около 40, но выглядит он как подросток. , да и поведением от подростка мало чем отличается. — Canada, did something happen? (Канада, что-то случилось?) — спросил старший. — Yes, there father called again, asked you to answer the call(Да, там отец снова звонил, попросил, чтобы ты ответил на звонок) — коротко ответил канадец. — You know, I'm very busy right now to answer the calls of this turkey. So if he calls again, tell him that I can’t answer(Знаешь, я сейчас сильно занят, чтобы отвечать на звонки этого индюка. Так что если позвонит ещё раз, скажи ему, что я не могу ответить) — фыркнул США, лениво делая вид, что читает какие-то документы. — America, tell me why you do not want to make peace with your father? By the way, he is not at all against a good relationship with you, but you yourself do not want to. Why? (Америка, скажи, почему ты не хочешь помириться с отцом? Он, кстати, совсем не против хороших отношений с тобой, но ты сам не хочешь. Почему?) — ох, зря неверное Канада начал разговор об отце. — Canada, you know very well why my attitude towards him is like that. I don’t want to know who he is, where he is and how he is. I will be fabulously happy if this pompous turkey dies somewhere under the bridge! (Канада, ты прекрасно знаешь, почему моё отношение к нему такое. Я знать не желаю, кто он, где он и как он. Я буду сказочно рад, если этот напыщенный индюк сдохнет где-нибудь под мостом!) — при последних словах Штаты почти перешёл на крик. — Okay brother, as you say. But do not forget that you are the same turkey as he is. You are so similar in character that you cannot even get along in the same house. Usually such people or countries, on the contrary, join forces and always help each other. And you? (Ладно, брат, как скажешь. Но не забывай о том, что ты такой же индюк, как и он. Вы настолько похожи характерами, что даже ужиться в одном доме не можете. Обычно такие люди или же страны наоборот, объединяют свои силы и всегда помогают друг другу. А вы?) — разгорячился канадец, немного повышая тон — You are constantly quarreling. Even because of stupid and useless little things! After all, are you not ashamed of yourself? Why can't you be neutral to each other? If you really hate each other so much that the jaw reduces, then at least do not make your scandals in public. Seriously! You look like two children from a kindergarten that did not divide the shoulder blade! Grh! … I said everything! And now all the best, United States of America! (Вы постоянно ссоритесь. Даже из-за тупых и никому не нужных мелочей! Вам самим после этого всего не стыдно? Почему вы не можете относится к друг другу хотя бы нейтрально? Если уж ненавидите друг друга настолько, что челюсть сводит, то хотя бы не устраивайте свои скандалы на публике. Серьёзно! Вы похожи на двух детей из детсада, что не поделили лопатку! Грх!.. Я всё сказал! А теперь всего доброго, Соединённые Штаты Америки!) — закончил свою речь младший брат и поспешно покинул кабинет брата, не давая тому и слово сказать.       Америка остался сидеть на месте и удивлённо смотреть на дверь, которой только что хлопнул Канада. Где-то в глубине души он осознавал, что его брат целиком и полностью прав. Но что подумают другие, если узнают, что американец впервые прислушался к чьим-то словам? В очередной раз фыркнув в сторону только ушедшего канадца, США продолжил своё весьма интересное занятие: смотреть в окно с пустым взглядом и делать вид, что он сильно занят.       Как только Канада вышел из кабинета старшего брата, он тяжело вздохнул и устало помассировал кончиками пальцев виски. В последнее время у него сильно болела голова, из-за чего он не мог нормально работать. «Oh, and why do I need these turkeys on my neck? (Ох и за что мне эти индюки на шее?)» — уже который раз спрашивал себя об этом канадец. — こんにちは、Red America！なんでそんなに酸っぱいの？(Привет, красная Америка! А ты чего кислый такой?) — сказал кто-то сзади и прыгнул на спину другу. — Oh Japan, I asked you not to call me like that(Ох, Япония, я же просил так меня не звать) — фыркнул Канада и после повернулся к другу и обнял его.       Япония, сын Японской Империи, временно бежал от своего отца, так как сторона и идеология, которую он выбрал, не устраивало его сына. Не смотря на косые взгляды, что люди и страны бросали на японца, «Красная Америка» временно приютил парнишку. — 不機嫌な私から判断すると、兄との会話はうまくいきませんでした(Судя по твоей недовольной мине, разговор со старшим братом не задался) — вынес «вердикт» Япония по одному внешнему виду друга. Рубашка снизу слегка помялась, волосы, что постоянно находятся под тёплой шапкой и только кончики выглядывают наружу, немного растрепались, а на лбу появилась испарина. — You think correctly! (Правильно мыслишь!) — радостно и одновременно грустно похвалил канадец, после чего усмехнулся — What am I looking so bad right now? (А что, я настолько плохо выгляжу сейчас?) — いいえ、あなたは何ですか？よさそうだ… (Да нет, что ты? Ты хорошо выглядишь, просто…) — Alright, alright, I got it! (Ладно-ладно, я понял всё!) — прервал речь японца Канада и театрально развёл руками. — You consider me a freak! Ah, the only friend turned out to be a traitor! What should I do now and how to live on? (Ты считаешь меня уродом! Ах, единственный друг и оказался предателем! Что мне теперь делать и как дальше жить?)       Он упал на пол и попытался заплакать для правдоподобности, но чуть не засмеялся. — ごめんなさいしかし、私たちはもはや友達にはなれません！あなたは私より韓国と話をしました！あなた自身のせいです！(Прости! Но мы не можем больше быть друзьями! Ты общался с Кореей больше, чем со мной! Ты сам виноват в этом!) — начал подыгрывать другу Япония, но не удержался и хрюкнул, из-за чего начал смеяться Канада, а следом за ним и японец. — What kind of kindergarten have you set up here? (Что за детский сад вы тут устроили?) — вмешался США в разговор этих двоих, так как ему надоело слушать весь этот бред. — ああ、アメリカ、始めないで。私たちはただ楽しんでいた… (Ох, США, не начинайте. Мы просто развлекались…) — начал объясняться сын ЯИ, но американец посмотрел на него таким ненавистным взглядом, что Японии стало не ловко и он опустив глаза, замолчал. — Have fun. Have fun? Are you small children to play games? How old are you, huh? You, Canada, should not have brought this at all… This… Japan has come here! Or forgot who he is? And you, Japan, instead of spoiling my brother, would do something useful! The war is not over yet, but they are having fun here! (Развлекались. Развлекались? Вы что, дети малые, чтобы в игры играть? Вам по сколько лет, а? Ты, Канада, вообще не должен был приводить этого… Этого… Японию сюда! Или забыл, кто он такой? А ты, Япония, вместо того, чтобы портить мне брата, занялся бы чем-то полезным! Война не до конца закончилась, а они тут развлекаются!) — Штаты чуть сдержался, чтобы не плюнуть японцу в лицо, так сильно он его ненавидел. — USA, don't say that… (США, не говори так…) — начал было канадец. — What is the USA? What immediately is the USA?! Is it really I who is driving with the son of a fascist?! I? (Что США? Что сразу США?! Это разве я вожусь с сыном фашиста?! Я?) — у Америки лопнуло терпение и он уже говорил всё, что думал и давно хотел сказать, но сдерживался ранее из вежливости. — しかし、あなたは父親の行動によって人をどのように判断しますか？よし、アメリカ、私はあなたが望むように去ります。あなたは卑劣な人です、あなたの父親でさえあなたのような道徳的な変人ではありません！(Да как вы смеете судить человека по поступкам его отца, к которым этот самый человек ни какого отношения не имеет? Хорошо, США, я уйду, как вы и хотите. Вы подлый человек, даже ваш отец не такой моральный урод, как вы!) — не вытерпев такого отношения к своей личности, начал кричать на американца. — How dare you, dirty Japanese, dare you to contact me like that? Apparently the truth went to dad! (Да как ты, грязный японец, смеешь ко мне так обращаться? Видимо и правда весь в папашу пошёл!) — сказал грубым и полным презрения голосом США.       Младший сын Великобритании лишь устало прикрыл рукой глаза в жесте «рукалицо» и отчаянно вздохнул. «If only they hadn’t reached the war, otherwise I’ll certainly not be able to do anything(Хоть бы до войны не дошли, а то тогда я уж точно ничего сделать не смогу)» — подумалось Канаде и он, сделав пару попыток позвать двух орущих друг на друга парней, махнул на них рукой и пошёл в свой кабинет. ***       Тёмное каменное помещение. Повсюду сыро и очень холодно. Первое, что увидел только проснувшийся Рейх — это грязный, поросший местами тонким слоем моха потолок. Немец за своё не долгое время нахождение тут, умудрился уснуть. Ну как уснуть, поначалу его соседи по камере сильно избили его, а потом он уже и отрубился. — Mh… (Мх.) — болезненно простонал нацист, принимая позу полусидя. Дрожащей от боли, холода и усталости рукой, он прикоснулся к своей голове и растрепал и так непослушные волосы. — Чо, проснулась. , дрянь? — прошипел недалеко сидящий от немца русский заключённый. «Und warum wurdest du eingesperrt? Pflanzen sie auch ihre eigenen? Aber wofür? (И за что тебя посадили? Они своих тоже садят? Но за что?)» — пронеслось в голове Рейха, хотя кому-кому, но только не ему должно быть до этого дело. Но тогда это будет не Рейх, ведь Рейх не Рейх, если не всунет свой нос не в свои дела. — Warum wurdest du eingesperrt? (За что вас посадили?) — тихо спросил ариец. — Чо ты там тявкаешь, собака? — спросил второй заключённый, судя по его едва заметному акценту, он украинец. — Я спросил, за что вы сидите? — повторил свой вопрос немец, но уже на русском языке. — И какое тебе до этого дело? Да и вообще, голову мне не заморачивай и лучше сразу колись, что задумал? — злобно прошипел русский и угрожающе подставил кулак к лицу нациста. — Nichts. Ich entschuldige mich für meine Fragen(Никакого. Извиняюсь за свои вопросы) — он даже и не заметил, как перешёл на родной язык, но русскому и украинцу уже было всё равно, они размяли косточки рук и приготовились ещё раз избить своего «любимого» соседа.       Ариец вздрогнул и отодвинулся в тёмный уголок своей камеры. «Werden diese… diese… Schweine mich wieder schlagen? (Неужели эти…эти… Свиньи снова собираются избить меня?)» — подумалось Рейху перед тем, как его нос встретил кулак русского мужика. «Ja, warum bist du ich? (Да за что же вы меня)». Хотя подсознательно он понимал, что его бьют за то, что он устроил войну. За то, что он мучал и убивал ни в чём не повинных людей. — А ну прекратили это безобразие! — крикнул только подошедший солдат двум заключённым, а после обратился к Рейху, что уже успел распластаться на полу — А ты, вставай! — Was machst du mit mir? (Что вы собираетесь сделать со мной?) — спросил нацист, принимая позу сидя. — Извини, немец, не понимаю язык собаки. Вставай! — приказал солдат и направил своё оружие на пленника.       Ариец послушно поднялся на ноги и тут же упал на пол, так как подстреленые конечности давали о себе знать. Солдат фыркнул и достав наручники, закрепил их на запястьях пленника за спиной и закинул его себе на плечи. — Что-ж немец, готовь свою задницу, скоро ей мало не покажется. Да и не только заднице. — усмехнувшись, проговорил коммунист и поправил спадающего с плеча пленника…       Продолжение следует…