///////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Кларк парила в воздухе. Она была уверена, что ее глаза открыты, но до них не доходило ничего, кроме темноты. Ничто, кроме темноты, не окружало ее в этой странной пустоте, в которой она проснулась. Но она не боялась. На самом деле, она меньше всего боялась того, что было в течение последнего времени. Потому что эта тьма не была холодной, страшной или чужой. Она знала эту темноту. Она была теплой и знакомой и лежала вокруг нее, как одеяло. Более знакомое, чем руки ее собственного отца или лицо ее собственной матери. Она улыбнулась. Настоящая улыбка — впервые с тех пор, как ее вытащили из камеры и посадили в челнок. Шаттл. Что это? Воспоминания кружились в ее голове, цвета, огни и лица, но каждый раз, когда она пыталась ухватиться за них, они растворялись, всегда вне досягаемости, вне поля ее зрения. Но это не имело значения. Они не имели значения. Она позволила им исчезнуть и снова обратила свое внимание на мягкие объятия темноты./////------/////-----//////---/////----/////---/////
Она ошиблась. Хотя насчет чего, она пока не была уверена. Генерал расхаживала взад и вперед по ее палатке, пытаясь осмыслить то, что она только что узнала. Если верить ребенку, Шарлотте, то никто из этих захватчиков не воин. Вместо этого они — дети, необученные и нежеланные, посланные на самоубийственную миссию в наказание за нарушение законов своего народа. Люди, живущие в металлической коробке, увеличенной версии той, в которой прибыли эти подростки, парящие в пространстве над небом, где нет ни света, ни воздуха, ни тепла, кроме того, что они делают для себя с помощью тека. Это звучало нелепо, как сказка, которую родители могли бы выдумать, чтобы рассказать своим детям ночью, чтобы помочь им видеть сны, или когда они в беде, чтобы предупредить их от плохого поведения. Общество, где никому не позволялось ошибаться, где высказывание или промах карались смертью. Смерть, парение — это тоже было что-то, чего Анья не могла понять. Когда воздух вырывается из легких, кровь вскипает, а плоть замерзает. В детстве она видела человека, который утонул во время наводнения, его тело посинело и раздулось. Был ли это аналогичный результат? Девочка описала все очень подробно, прежде чем призналась, что стала свидетелем смерти своих родителей. И когда сама девушка ударилась в горе, ее тоже приговорили. Если она поверила Шарлотте, что эти люди послали своих детей умирать, потому что ошибки юности сделали их расходным материалом, то коалиции нечего было бояться этой сотни. Они были не опасными воинами, а потерянными детьми, возможно, даже беженцами. Но если они не были воинами, то как насчет Кларк? Если история этого ребенка была правдой, то как другой пленник генерала научилась так искусно сражаться? Либо Анья ошиблась, и эти захватчики не были воинами, либо она ошиблась, и этот ребенок не был таким слабым и невинным, как ей показалось вначале. Она была готова поверить всему, что говорила ей девочка, как честность испуганного ребенка, но, к несчастью для девочки, навыки Фоса поставили ее историю под сомнение. Если бы все дети были воинами, то двойная роль блондинки могла бы быть аномалией, совпадением, но Шарлотта упомянула, что обучение бою на Ковчеге запрещено, если ты не готовишься стать стражем. А Кларк училась на целителя. Анья остановилась и тихо вздохнула. Кларк будет жить или нет, ее раны были тяжелыми, и она не сможет говорить, не говоря уже о том, чтобы подвергаться пыткам, в течение очень долгого времени./////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Шарлотта поняла, что что-то изменилось. Она не была уверена, что именно, но воздух, казалось, изменился. Может, она сказала что-то не то? Женщина никак не отреагировала на ее ответы, только задавала новые вопросы с пустым выражением лица. Она сказала что-то не так? Она сказала правду, насколько знала, но, может быть, этого было недостаточно? Молодая блондинка нервно прикусила губу и зашипела, когда порез, только что начавший покрываться струпьями, снова открылся. Может быть, женщина снова его обработает? А может, и нет. Было что-то в том, как женщина встала в конце допроса. Что-то мелькнуло в ее глазах, когда она в последний раз посмотрела на Шарлотту, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, захлопнув за собой дверь. Кларк наверняка знает, что это такое. Кларк должна быть здесь, отвечая на вопросы этой женщины, она сможет заставить ее слушать. Промокнув губы рукавом, Шарлотта свернулась калачиком и закрыла глаза, мысленно молясь, чтобы с Кларк все было в порядке.—-///—-///—-///—-///—-
Ксеро наблюдал за приготовлениями с пустым лицом, но в глазах его светилось ликование. Анья наконец пришла в себя и собиралась дать этим захватчикам то лечение, которого они заслуживали. По его мнению, она должна была сделать это в тот момент, когда скайгада осмелилась прикоснуться к одному из их людей, нет, она должна была сделать это в тот момент, когда они приземлились. Его генерал теряла связь с ними, ухаживала за ранами девушки, давала ей воду, посылал посланника в лагерь захватчиков, чтобы тот позаботился об этом якобы раненом разведчике. Он слышал эти сообщения; мужчина, несомненно, был уже мертв, и он полагал, что это уловка, придуманная для того, чтобы они впустили двух женщин в свою деревню. Он предупредил Анью, что ее посланника наверняка постигнет та же участь, и он будет убит еще до того, как они доберутся до стен, которые построили захватчики. Вместо этого генерал ждала, позволяя этому врагу охотиться и добывать пищу из ресурсов Трикру, строить стены и окопаться на земле Трикру. Они были паразитами, захватчиками, которые ходили и говорили, как Мауноны, которые использовали свой тек и свои файагоны. Хеда допустила ошибку, предоставив Анье контроль над ситуацией, по крайней мере теперь она не делала полный беспорядок в ситуации.—-///—-///—-///—-///—-///—-///—-///—-///—-///—-
Анья с замиранием сердца смотрела, как ребенка тащат из камеры в ожидающую камеру пыток. Она видела, как девушка борется, слышала ее мольбы, чувствовала, как ее широко раскрытые, полные ужаса глаза устремлены на генерала, но она стиснула зубы и позволила этому случиться. Вот как они выжили. Быть сильным и непоколебимым. Не проявляя слабости. Закаленная в битвах воительница молча проклинала себя за следы слабости, окутавшие ее мысли. Не имело значения, что этот ребенок был моложе Трис, что она целительница, а не боец. Она все еще враг. Почувствовав на себе еще один взгляд, Анья повернулась к Ксеро и заметила волнение в его глазах. Похоже, капитан не возражал против ее нового решения. Она кивнула ему в ответ и вошла в комнату, закрыв за собой дверь.