---////----////----////----////---////----
Спустя несколько часов, после того как Кларк отправилась в медицинское крыло и была отругана и наказана матерью, она была вынуждена извиниться перед Франко и сурово поговорить с отцом. Кинай заговорил снова. — Насилие полезно. Это дает результаты и является верным способом продемонстрировать силу. Но его следует использовать только в случае необходимости. Я не буду говорить тебе, что насилие не должно быть твоим первым вариантом, иногда насилие является единственным вариантом. Но сегодня это было не так. Ты могла бы поговорить с мистером Уоллером. Ты могла бы уйти. Ты могла бы просто ударить его. Вместо этого ты продемонстрировала способность, которая не принесла никакого полезного дела. Ты злишься, потому что позволила своим эмоциям овладеть тобой и тем самым подвергла себя опасности. Зачем ты так ударила кулаком по стене? — Потому что я представлял себе лицо Франко. — Ты не можешь лгать мне, Кларк. Я в твоем сознании. — Тогда ты уже знаешь ответы, и мне не нужно ничего говорить… Я ударила кулаком в стену, потому что была зла… и я продолжала это делать, потому что чувствовала… это придало мне сил. — А теперь? Теперь, когда ты не можешь даже прокормить себя из-за опухлости. Теперь, когда ты не сможешь держать ручку или перемещать шахматную фигуру в течение по крайней мере недели? Ты чувствуешь себя сильной? — Ты же знаешь, что нет, я чувствую себя слабой и жалкой. — Я учу тебя драться и причинять боль, чтобы ты могла быть сильной, а не использовать это, когда тебе вздумается или чтобы ослабить себя. Истинная сила приходит от сдержанности, и ее не нужно чувствовать, чтобы ты знала, что она существует. То, что ты чувствовала сегодня, было очень сильным. Не путай эти два понятия. Если ты намерена чувствовать себя сильной, то ты должна найти способ, который не ослабит тебя. Решай проблемы, как Франко — словами, наслаждайся силой, которая приходит с продвижением в академическом плане. Возможно, ты выберешь карьерный путь сейчас, а не в следующем году, так что ты можешь начать обучение в нем и получить власть через признание того, что ты первая в своей области. Сила, приобретенная через способности и интеллект, всегда сильнее, чем сила, приобретенная только через страх, и после сегодняшнего дня ты не можешь позволить себе продолжать внушать страх людям. Ещё нет. — Знание — это сила. — Именно. Вот почему я так многому тебя учу. Не для того, чтобы ты могла использовать это здесь и сейчас, но чтобы ты могла знать все это, когда это понадобится. Быть сильной. Знай свою силу и контролируй себя. Ты не можешь показать им знание, которое я дал тебе, поэтому ты должна получить другие знания, которые ты можешь показать. Ты думаешь, Франко стал бы беспокоить тебя, если бы знал, что однажды ты станешь канцлером? Конечно, нет. Однажды ты станешь великой, ты будешь отдавать приказы, и они будут исполняться без колебаний и вопросов. — Похоже, ты в этом уверен. — Ai get klin bilaik dei. Yu bilaik ai seken, ste yuj, ste fir, ste nayon. — Ste yuj, ste fir, ste nayon. — Будь сильной, будь сострадательной, будь мудрой.////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Шарлотта дрожала всем телом, когда ее привязывали к стулу. Она плакала и слегка сопротивлялась, но знала, что это бессмысленно. Женщина из прошлого вернулась, но в ее глазах не было тепла. — Что случилось? Что происходит? Я ответила на все ваши вопросы, если у вас есть еще, просто спросите меня, пожалуйста! — Она могла видеть инструменты в комнате и догадываться об их назначении. Шарлотта, может быть и молода, но не глупа. Она знала, что мужчины с самого утра хотели их помучить. Она ответила на все вопросы женщины не только потому, что Кларк велела ей это сделать. Она пыталась быть храброй, но знала, что ее страх был заметен. — Твои ответы не сходятся. — Шарлотта широко раскрыла глаза, разрываясь от страха. — Что?! Но ведь это правда! Пожалуйста, я не лгу! — Женщина ничего не сделала, просто стояла и смотрела, как она слабо сопротивляется веревкам. Через несколько минут она наконец заговорила. — Ты действительно веришь в это, не так ли? — Это прозвучало как вопрос, но Шарлотта поняла, что женщина не ждет от нее ответа. Она все равно кивнула, чувствуя, как растерянность застилает ее лицо. — Ты не знаешь, как Кларк научилась драться. Ты не знаешь, есть ли какая-либо причина вашего пребывания на этой планете, кроме той, о которой ты мне уже сказала. Ты не знаешь, есть ли у Кларк какие-то другие мотивы для прихода в этот лагерь, кроме поиска помощи для человека, который был застрелен. — Это не было сформулировано как вопросы, но Шарлотта все еще кивает. Она понятия не имела, как ответить на все эти вопросы. Женщина вздохнула, придвинула стул и села напротив нее. После еще нескольких мгновений молчания она обрела дар речи, надеясь, что земляне не будут слишком недовольны ее собственными вопросами. Ее горло слегка першило от обезвоживания. — Человек, за помощью к которому мы пришли.? — Она позволила своему вопросу затихнуть, надеясь, что женщина поймет. Похоже, так оно и было. — Я послала группу своих людей в ваш лагерь вскоре после рассвета. Я еще ничего не слышал от них, но еще рано. Среди них был целитель. — Значит, Вы нам верите? Что мы просто хотели помочь ему. — Я верю, что ты в это веришь. Истина со временем станет известна. — А что будет со мной? — Женщина несколько мгновений смотрела на нее, потом вздохнула. — Мы будем держать тебя здесь, пока мои люди не вернутся из вашего лагеря. Даю тебе слово, что тебе не причинят вреда. Тогда я решу, как действовать дальше. — Тяжесть спала с плеч Шарлотты, и она испустила глубокий вздох облегчения, напряжение покинуло ее тело, а слезы потекли по лицу. Женщина перед ней тоже немного расслабилась, лед таял от ее взгляда, хотя он еще не достиг ничего похожего на тепло.//////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Анья не была уверена в своем решении доверять девушке, пока не увидела, как та чуть не рухнула от облегчения, узнав, что ее не собираются пытать. Ужас, который, должно быть, испытывала девушка, был явно велик, и тот факт, что она не видела его раньше, заставил генерала почувствовать легкое разочарование в себе. Девушка была явно сильнее, чем она думала вначале, но опять же, если она говорила правду, эта девушка была заключена в тюрьму, а затем приговорена к самоубийству за то, что поддалась своим эмоциям раньше. Неудивительно, что у нее был какой-то контроль над их демонстрацией. Однако это осознание не повлияло на решение Аньи. Это не слабость, сказала она себе. Она была фосом Хеды и знала уроки, преподаваемые <i>найтблидам, сострадание было так же важно, как и сила. Как и мудрость, и она была уверена, что причинять боль этой девушке за ответы, которых у нее не было, не самый разумный путь вперед. Вот почему она передумала. И вовсе не из-за того, как она смотрела на нее, закрывая дверь. И вовсе не из-за физического сходства между ребенком и Трис. И вовсе не потому, что она была ребенком. На самом деле, это было потому, что она была ребенком. Необученный ребенок, который ничего не знал о маневрах своего начальства. Анья не доверила бы Второму ценную информацию, особенно такому молодому и неопытному. Умышленно причиняя вред, мучая эту девушку, они не добьются от захватчиков ничего, только спровоцирует месть с их стороны. Раны, полученные Кларк, были достаточно опасны, особенно если обе младшие девочки говорили правду, но она также атаковала, лезвие не было вытащено, пока уровень угрозы не был установлен. Если бы у Хеды были какие-то проблемы с ее отношением к своей ситуации, это то, что она сказала бы ей. Лекса поймет, что ошибается на стороне мира. Это была не слабость, это был хороший лидер. Она показала этой девушке, что она сильная. Теперь она покажет ей, что сострадает. Стук в дверь отвлекает ее от мыслей, и она открывает ее, чтобы встретить молодого человека, в котором она узнает Второго целителя. - Ша? — Wormana, Fisa Oro gaf chich yu op, — Генерал, целитель Оро просит поговорить с вами. Бросив взгляд на Шарлотту, девочка смаргивала слезы, но в остальном все было в порядке, она последовала за Вторым из комнаты и закрыла дверь. Она не удивилась, увидев Трис, стоящую снаружи, и почувствовала волну гордости за поведение своей Второй, но сейчас было не время останавливаться и говорить. Вместо этого она кивнула ей в знак приветствия и жестом приказала оставаться на месте, пока генерал не вышла вслед за Вторым. Хижина главного целителя находилась на другой стороне поселения, и она шла быстро, низкий Второй бежал трусцой, чтобы не отставать от ее длинных шагов. Она вошла в хижину целителя и увидела, как целитель намазывает целебный бальзам на запечатанную рану пленницы. Стражник, раненный тем же клинком, лежал на нескольких кроватях, тоже все еще без сознания. Во-вторых, генерал заметила, что пленница никак не была привязана к кровати. — Оро? — Лекарь не был особенно высоким или громоздким человеком, но Анья знала, что он искусен в своей работе и сражается, несмотря на избранное им ремесло. Он не вздрогнул от ее присутствия, а вместо этого закончил свою работу, прежде чем повернуться к ней. — Вормана, — почтительно кивнул он и бросил взгляд на своего Второго, который принялся смешивать антисептические пасты. Он, казалось, рассматривал мальчика, прежде чем переключиться на гонасленг. — Я должен изменить свою оценку ее ран. — Он отодвинулся от пациента, чтобы поговорить с Аньей, понизив голос. — Они еще хуже? — На самом деле совсем наоборот. Она выздоравливает быстрее, чем ожидалось. Ее тело отреагировало на мое исцеление быстрее, чем я когда-либо видел. — Значит, она скоро проснется? — Полагаю, что да. Возможно, не настолько, чтобы быть полностью допрошенной, но, по крайней мере, достаточно, чтобы говорить. — Тогда почему она не привязана? — Я не считал это необходимым. Если она проснется, то все равно не сможет сесть, не говоря уже о побеге. — Как бы там ни было, я не хочу рисковать. — Конечно, Вормана. — Есть еще что-нибудь, о чем ты хочешь поговорить со мной? — Этот человек мог легко передать это сообщение через своего Второго. — Да, разумеется. Он снова подошел к девушке и встал с другой стороны, чтобы Анья могла видеть, на что он указывает. — Меня беспокоит ее физическое состояние. — Он опустил ткань, прикрывавшую скромность девушки, и Анья глубоко вздохнула. Там, где у младшей пленницы были мягкие края, у старшей — резкие линии, ее ребра резко контрастировали с округлостью лица. Должно быть, это причуда тела девушки, что ее полуголодное состояние так легко скрыть. Год в одиночной камере… вот что сказала Шарлотта: за измену, преступление, которое вряд ли можно простить. Целый год в ожидании казни. Скорее всего, они кормили ее только настолько, чтобы не возникало никаких вопросов. Особенно если охранники, которых она пыталась убить, имели какое-то отношение к надзору за ее тюремным заключением. Удивительно, что Кларк была также сильна, как и она. Она не потеряла слишком много мышечной массы за время своего заключения, и Анья догадывалась, что она проводила время, поддерживая себя в наилучшей форме. — Она может умереть от этого? — Если она как можно скорее вернется к нормальной диете, я так не думаю. Однако, откуда бы она ни была родом, они явно не испытывали таких же опасений за ее здоровье. Возможно ли, что остальные в ее лагере… — Он был прерван серией криков снаружи, самым громким из которых был голос Трис, выкрикивающий имя Аньи./////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Трис держала спину прямо, ее рука покоилась на рукояти меча. Она видела, как они вели вражескую Вторую в камеру, и заняла позицию охранника за дверью, когда люди, несущие пленницу, оставили камеру без присмотра. Она еще не слышала криков из комнаты, но была уверена, что ее Фос получит необходимую информацию. И все же она была рада, что ей не приказали войти в комнату вместе с ними. Она готовилась стать воином, но не считала честью причинять боль тому, кто не может защитить себя. Это были люди, которых она должна была защищать, именно поэтому она хотела быть воином в первую очередь. Она оглянулась, когда увидела, что подошел Макс. — Ша? — Ai fos gaf chich op Wormana. — Kei. — Не получив приказа занять этот пост, она знала, что не имеет права никого задерживать. Если бы ее Фос хотела чтобы туда никто не зашел, она бы приказала кому-нибудь позаботиться об этом. Она отступила в сторону и позволила ему постучать в дверь. Когда Анья вышла из комнаты, она хотела было последовать за ней, но ее остановили, и она снова заняла свое место перед дверью. Вскоре в коридоре появился еще один человек, окруженный другими воинами, и Вторая стиснула зубы. — Heya Seken, — он приветствовал ее ухмылкой, обнажив зубы. Она прищурилась. — Heya Capin Xero. — Step aside girl. — Wormana Anya is busy. — Генерал Анья занята. — Я знаю, именно поэтому я здесь. — Ей не понравилось выражение его лица, и она не знала, что делать. Она была Второй генерала этого человека, но он все еще был капитаном. На поле боя, в отсутствие Аньи, она могла бы подчиняться его приказам, но это было не поле боя, и командная цепь была иной. Да, Анья не говорила ей специально, чтобы она никого не пускала в камеру, но Анье так же нравилось, когда она проявляла инициативу. Кроме того, она еще не пытала пленника, и Трис не была уверена, что именно этого хотела Анья. В чем Трис была уверена, так это в том, что пытки — это именно то, что имел в виду Ксеро. — У меня приказ, капитан. — Его улыбка слегка померкла. — И я даю тебе новый. Отойди в сторону! — Ее рука сжалась сильнее вокруг рукояти меча. — Я стою здесь по приказу своей Фос! — Он зарычал на нее, и она едва успела вытащить меч, как он схватил ее за лацканы пиджака и прижал к дверному косяку. Она застонала от боли, когда ее зрение затуманилось, и он швырнул ее боком на землю. Он и его люди толкнули дверь и вошли, оставив девушку с трудом подниматься на ноги. Подняв одну руку к затылку, Трис отвела ее назад, чтобы увидеть пятно крови. Спотыкаясь, она попыталась открыть дверь в камеру, когда раздались крики, но та была наглухо закрыта. В темноте она на ощупь выбралась из тюремного блока, крикнув кому-то, чтобы немедленно вызвали Анью. Пронзительные крики боли эхом разнеслись из камеры позади нее. Она успела разглядеть очертания своей Фоса, бегущей к ней, прежде чем потеряла сознание.///////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Боль. Это все, что знает Шарлотта. Она думала, что знает, что такое боль, но оказалось, что она ничего не знала. Потому что ничто из того, что она когда-либо себе представляла, даже близко не подходило к ощущению того, как ее ногти вырывают из рук, кожу сдирают с тела, соль втирают в раны. Она кричала до тех пор, пока ее голос не сорвался, и больше ни звука не вырвалось из ее горла, но вместо этого она хрипела, умоляя его остановиться. Где-то в глубине сознания она услышала громкий хлопок и смутно подумала, что это звук ломающегося тела. Каждый из ее пальцев щелкнул в силе хватки нападавших. Она не могла уследить за количеством рук на ней или уловить слова, брошенные в нее, но она знала, что это не были вопросы. Эти люди, которые ворвались в камеру, не были заинтересованы в получении ответов. Они не пытались заставить ее говорить. Они просто хотели причинить ей боль. Им это удавалось./////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Анья побежала к тюремному блоку, увидев, что ее Вторая падает, и крики долетели до ее ушей лишь через секунду. Оставив Трис в руках Оро, который немедленно последовал за ней, она пошла на звук к камере скайгады, призывая группу воинов сопровождать ее. Когда она пришла, там уже был воин, пытавшийся взломать дверь камеры. Крики стихли, но другие звуки сообщили тем, кто был снаружи, что боль девушки не закончилась. Потребовалось все пять воинов, чтобы выбить дверь, и когда они ее опустили, Анья без колебаний пронзила мечом первого попавшегося человека. Узнав мелькнувшие рыжие волосы правой руки Ксеро, она зарычала, вытаскивая его, позволяя его телу без церемоний упасть на пол. Самого Ксеро повалили на землю, а от его спутников быстро избавились. Вид Шарлотты, лежащей в кресле с широко раскрытыми глазами, полными слез, но чудом (или, возможно, к несчастью) все еще в сознании, заставил генерала зашипеть от шока. Прошло всего пять минут с тех пор, как она покинула камеру, но за это время девушка стала почти неузнаваемой. — Отведите ее к целителям! — Воин уже отстегивал ее от кресла, и Анья беспомощно смотрела, как ее осторожно подняли и понесли из комнаты. Растерзанная Шарлотта исчезла, и генерал снова обратила свое внимание на Ксеро, которого держали между двумя ее более доверенными охранниками. Она повернулась к нему, шагнула вперед и приставила клинок к его горлу. — По-твоему, что ты делаешь? — Вы слишком слабы, чтобы допрашивать пленника. — Он сплюнул в ответ, глаза его горели. Она подавила желание убить его прямо здесь и сейчас. — И что же, скажи на милость, вы узнали на допросе? Лучше бы это было что-то полезное, потому что после этого я сомневаюсь, что она сможет говорить очень, очень долго. — Она видела по его глазам, что была права в своем предположении, когда он понял свою ошибку. Если бы он добыл какую-то новую, относящуюся к делу информацию, прежде чем уничтожить девушку, у него была бы защита, но, как она подозревала, он не думал заранее. Он не был спокоен в своем презрении к народу Скай, но она думала, что он, по крайней мере, будет уважать ее достаточно, чтобы следовать ее приказам. Видимо, нет. — Ничего, верно? Ты в одиночку уничтожил все успехи, которых я добилась. Ты угрожал нам любым шансом на мир с этими чужаками. Ты подверг опасности наших людей внутри их лагеря. Ты напал на Вторую генерала. Ты не подчинился приказу твоего генерала. Ты заплатишь за это своей жизнью. Способ твоей смерти будет зависеть от скайгады и ее Фос. Я даю им это в надежде, что это компенсирует ваши действия против них. Знай, что я буду выступать за смерть от тысячи порезов. — Она сняла свой меч и убрала его, приказав отвести его в другую камеру и поставить под охрану только самых доверенных воинов, тех, кто не был близок к Ксеро и не мог ему сочувствовать. Покончив с ним, она покинула тюремный блок и бросилась к хижине целителей, чтобы проверить Трис и Шарлотту. Войдя в комнату, она была встречена видом Трис, лежащей на койке целителей, но не это заставило ее замереть. Это был нож, который остановил ее, прижатый к горлу Второй, зажатый в дрожащей руке уже не потерявшей сознание Кларк.