To Much Like Me

Все описывали Тони Старка самовлюблённым, и он, конечно, никогда не отрицал этого, наносив ответный удар сарказмом и прикрывая себя столь же неоспоримой истиной своей гениальности. Это был его самый сильный защитный приём, а не шутки; ему действительно не было равных. Ну, интеллектуально, конечно. Пеппер и ее невероятная способность приручить его и привнести подобие умеренности и стабильности в его хаотичную, баловствующую себя работу, безу словно, может быть классифицирована способностью, которая равна его. Но сила его разума? Кто вообще был близок к этому, правда? Хорошо, Беннер был близко, но все еще ниже. Пим? То же самое, хотя легендарность гениального миллиардера Тони Старка всегда мешала ему по-настоящему исследовать работу старика, вместо этого высмеивая его. Кроме того, область знаний Пима была довольно узкой и казалась в конечном счете бесполезной и потому безвредной для него. Преуменьшение вещей? Блестящий Тони иронично ухмыльнулся. В самом деле, кто мог бы назвать кого-то на самом деле до его уровня? Неа. Он знал, что он был такой один. Он бы солгал, если бы сказал, что ему не нравится контролировать каждого человека на Земле. Каждый ученый, каждый инженер, каждый высокомерный магнат и политик. Он был самым богатым человеком в истории, и ему это нравилось. Некоторые сумасшедшие богатые люди чувствовали себя виноватыми, тратя за секунду то, что миллиарды людей зарабатывали за год тяжелой работы, и они пытались спрятать свое состояние. Не Тони Старк. Он наслаждался этим, купался в богатстве, обнажал его везде, где мог, в толстом покрове цинизма. Он не знал, сколько миллиардов долларов он потратил на данный момент. Кто заботился, правда? Он родился в богатстве и по собственному опыту знал, что деньги — это власть, а Stark Industries сделала его более могущественным, чем любой президент мог бы надеяться. Он сдержанно смеялся над концепцией демократии. Если Кэп знал… Эх, он, вероятно, знал. И он чертов Железный Человек. Все это, как говорится, неизбежно входит в мир скучных, вонючих, обычных людей из среднего класса Квинса, в квартиру, которая была, вероятно, меньше его собственной ванной, а Тони ждет подростка-супергероя, который в одиночку разработал совершенно новый супер сильный и сверхлегкий материал буквально с нуля, чтобы геройствовать был... интересен, если не преуменьшить. Он очень старался не думать о Питере Паркере. Как о мини-я без гроша. После его седьмой чашки кофе эта тревожная мысль заставила его лишь пожать плечами и ухмыльнуться. Он не мог дождаться, чтобы увидеть образец этой паутины. Идеальное отвлечение от проблем. Он прибыл немного раньше, но терпеливые разговоры с самой горячей тетей, которую он когда-либо видел, — удовольствие — в отличие от этой булочки с грецкими орехами. Мэй Паркер понятия не имела, почему он был здесь, и нервно хихикала две минуты подряд, когда он появился, прежде чем смогла успокоиться. Люди, пораженные им самим, были частью его повседневной жизни, но он никогда не уставал от этого. Он надел очаровательную маску чудесного человека и лениво поболтал с ней, делая вид, что пьет ее дешевый чай «Липтон». Мальчик-паук никогда не рассказывал своей тете о своей супер-деятельности и сумел сохранить это в тайне в этой обувной коробке… Не совсем удивительно, но ,опять же, интересно. Он был в смешной детской одежде, когда дверь открылась, и вот он, вундеркинд, которого он с нетерпением ждал, наконец войдя с наушниками в ушах, не обращал на него никого внимания. Он просто был ребенком. С детской одеждой и детским голосом, который приветствовал его тетю и возбужденно заговорил о «сумасшедшей машине, припаркованной снаружи». Тони удалось не рассмеяться, увидев лицо Питера Паркера, когда он наконец обернулся; однако его глаза не смогли сдержать его веселье. Он был просто еще одним ошеломленным ребенком, впервые увидевшим Железного Человека во плоти, с высоким голосом, который заикался от Квинского акцента. Тони радовался тому, что он пытался восстановить самообладание, видел, как он изо всех сил старается сохранить свою тайну, и пристально смотрел на испуганного мальчика, подмигивая преувеличенно ему подмигивая. Какое удовольствие, действительно. Он мысленно потер руки. Теперь давайте рассмотрим его маленького паучка! Затем надо завербовать его, идти домой и проглотить немного снотворного, потому что это дерьмо… он надеялся, что не выглядел чертовски измотанным, каким он был в данный момент. О да, определенно. Он был экспертом в том, чтобы очень быстро раскладывать людей по коробкам. Мэй Паркер: горячая, соблазнительная, начитанная, заботливая, ужасный повар, не такая умная, скрывающая глубокие эмоциональные раны, склонная к приступам тревоги. И все же, через двадцать минут после появления мистера Паркера, все же, Старк пытался определить сущность мальчишки раз сто. Сраженный Тони Старком, определенно. Хах. Отсутствие доверия. Застенчивый, вежливый, кроткий. Ему не нужны деньги? Нервный. В шоке, Тони выплюнул этот кусок гадости в его мусорный ящик. Ха-ха, бесценно. Теперь посмотрим. Интроверт? Нет, определенно нет; видимость уверенности есть. Страх… Плохой лжец. Ооо, немного дерзости. Интересно. Теперь Старк не может встретиться с ним взглядом, когда он в его спальне. Возможно, его паучьи вещи где-то здесь спрятаны? ПТСР? * Очевидно. Да, определенно есть взгляды на него! Как, черт возьми, он приобрел эти навыки? Как бы то ни было, сейчас нет времени — и что-то подсказало ему, что ответ не понравится — неловко, очень неловко. В конце концов, ему пятнадцать, что удивительно. Склонность к перевозбуждению и перегруженности. Самоуверенн? Боже, как он перешел от застенчивого к самоуверенному? Сложно, да. Ему это нравится. С другой стороны, как мог такой гений не быть сложным внутри? Гений… — Кто изготовитель? — спросил Тони, нарочно бросая в него пробирку, полную паутины ребенка, просто чтобы увидеть его, его силу, но уже зная ответ. Один из его дронов собрал некоторые образцы ранее тем утром, и он провел час, изучая вещество. Впечатляет, но не было достаточно подходящего слова. Он никогда бы не подумал об этом, и, ради всего святого, мальчишка почти был похож на почти 45-летнего Тони Старка! Конечно, он был не знаком с концепцией непосредственного рисования узоров на Матери Природе, чтобы придумать подобную гениальную технику, но это… само. Это творчество, работа и изобретательность тем небольшим, что у него было. Это сбило его с толку. Пятнадцать, святой Иисус. — Я сам, — ответил парень, поймав пробирку с помощью сверхчеловеческих рефлексов. Он казался… очень хорошо осведомленным о том, как Тони сейчас настороженно и некомфортно себя чувствует. Он бросил образец в карточную коробку с самодельным костюмом, который Тони без труда нашел. Но Паркер мигом пролетел мимо головы Тони, выхватывая эту тряпку. Да, определенно стеснительный. И все же, он был в то же время смелым, но дерзость сдерживал, а затем она просыпалась периодически. Вероятно, это был первый раз, когда кто-то столкнулся с ним по поводу его геройства. Да, Тони был первым, кто узнал. То, как он отвел глаза от глаз Тони… Ему действительно было неловко. Он, вероятно, чувствовал себя обнаженным, возможно, немного взбешенным. Он тоже выглядел немного взволнованным. Тони посочувствовал парню, а затем увидел, как мальчик бросил на него быстрый взгляд. Он не мог описать то, что происходило в ту короткую секунду, когда их глаза встретились. Но, черт побери, ребенок расслабился после этого, как будто не было этой неловкости. Черт возьми. Питер Паркер сидел на своей кровати и ждал. Он снова выглядел обычным ребенком. Время для серьезных вопросов. — Почему ты это делаешь? Он смотрел прямо на Тони и, Боже, он выглядел таким молодым. Но затем некоторая нерешительная уверенность, если это имеет смысл, проявилась в его юношеской неловкости, и он закончил тем, что сформулировал что-то, что лежало в основе жизни Тони до тех пор, пока он понял, что Железный Человек был его судьбой, однако дрянью это определенно звучало. Какая ответственность за обладание такими силами влекла за собой. Вес этого… Его зрелость застала Тони врасплох. — ...Просто, когда имеешь возможность спасти, потом ещё больше коришь себя за то, что не успел... Боже мой. Этот вес ответственности. Они оба почувствовали это в тот момент, и все слои защитного остроумия и осторожности внезапно исчезли с обеих сторон. Крошечный момен не был сырым, и он грыз грудь Тони. Он снова увидел взгляд женщины и подумал о ее сыне, который умер в Соковии… «Вы просто боретесь за себя.» Это больнее, чем он осмелился признаться самому себе. Точно так же, как слова Кэпа. «Ты не из тех парней, кого заставляют играть жертву… Кто ты без костюма?» Питер смотрел на него. Что-то щелкнуло между двумя незнакомцами. Это был взгляд глубокого признания, родства. Когда вы не сможете это сделать, вы не можете остановиться, пути назад нет. Если вы потерпите неудачу, это ваша вина. И тот пятнадцатилетний ребенок уже знал это, принял это. Бедный парень, такое бремя в его возрасте. Тони посмотрел вниз. Черт, им нужна новая кровь. Он закончит костюм, над которым начал работать в то самое утро. Пятница, вероятно, уже выполнилиа девяносто процентов работ. Это дало бы Питеру дополнительную защиту и больше доверия к «современной» моде. Он использовал бы ребенка только для показа, и ,если бы дела пошли через задницу, его паутина могла бы быть полезной, чтобы держать некоторых из его мошеннических товарищей по команде в страхе и вдолбить в их головы некоторый смысл. Он скажет ему держаться на держаться на расстоянии, и все будет хорошо. Роджерс остановит это безумие. Дерьмо. Он встал, напрягая голову, нависая над молодым гением на кровати, чувствуя внезапное желание утвердить свою власть над мальчишкой. — Ты только ногу подвинь, я сяду. Он немедленно пожалел о своих словах, отворачивая голову, мучительно осознавая, насколько странно они были агрессивны и насколько неуместным был его внезапный приказ. Черт, он только что приказал ребенку позволить ему сесть на кровать. Какого черта он это сделал? Питер Паркер медленно, но сразу же повиновался, пораженный, но уставившись на него с чем-то вроде страха и уважения, а Тони резко сел на кровать рядом с ним. Он почувствовал желание прикоснуться к нему. После секундного колебания его рука быстро соприкоснулась с плечом ребенка. — Есть паспорт? Мальчишка посмотрел на свои ноги при внезапном контакте. Хотя, он не вздрогнул. — Нет, водительских прав и то нет. — Когда-нибудь был в Германии? Эти карие глаза... — Я не могу поехать в Германию! Много домашки задали. Дерьмо. Пятнадцать. Быстро, это шутка, и — Он снова был застигнут врасплох, когда ребенок внезапно выстрелил в его руку из своего блестящего прибора, чтобы он не открыл дверь и не проболтался его горячей тетушке. Нервы. И эта чёртова сила. Неумолимая воля защитить свою тетю от страшной правды. Питер Паркер был смелым, заботливым, зрелым и чертовски умным. И милым. Он бы ущипнул его за щеки, если бы мог. Когда он вылил на руку другое неопознанное вещество, чтобы освободить его, он стоял слишком близко. Тони вздрогнул. Черт, что за день. Хорошее отвлечение от приближения бури.