Ошибка эволюции

Был уже вечер, когда Дайго смог дозвониться Аою. Кен уже успешно отправился домой. Как-никак, а ехать ему от Курогами достаточно долго, часа два, если без пробок. На самом деле, они собирались устроить ночёвку, но планы резко поменялись, и теперь длинноволосому пришлось возвращаться обратно в срочном порядке. Поэтому разговор теперь будет у этих двоих наедине. Остальные ребята, вполне реально, так и не отошли от дневных переговоров. — Ты всегда был резким на поворотах, но никогда не бросал разговор на середине. Этот новый знакомый чем-то зацепил тебя, да? — вот именно с этой фразы и началось их общение, от чего Вальт сначала даже в ступор встал. Но после секундного замешательства подросток заметил улыбку своего друга, и она вовсе не говорила о гневе или ненависти. Его понимали, пусть и не знали полной картины вещей. И почему-то подобное внушало доверие. — Пожалуй. Я с такими, как он, ещё не сталкивался… он удивительный, — и это было правдой. Ширасаги один из немногих, кто мог читать людей насквозь, и от его аметистовых глаз у Вальта то мурашки бегали по коже, то такое тепло и трепет поднимались внутри, что сравнение с бабочками тут выглядело уже неуместно. — Ты даже не скрываешь, что заинтересован! Хотя если ты так о нём отзываешься, я бы тоже хотел на него взглянуть. Наверняка какое-нибудь восьмое чудо света, — хмыкнул Курогами. Он и вспомнить не мог, когда Вальт был в чём-то или ком-то так заинтересован, чтобы уйти с головой, а судя по поведению Аоя, подросток прыгнул в эту трясину головой вниз и теперь едва ли видны остатки его ног. — К сожалению, я боюсь, что он вам не понравится… — тяжко вздохнул кареглазый, подумав о том, как сильно разнятся характеры его друзей и этого колкого, горячего парня. Ощущение, что выбирал его совсем не Вальт. Луи гордый, но не так заносчив, как Вакия, молчалив, но не так безучастен, как Шу или даже Дайго. Плюс сильный как физически, так и морально, но в отличие от Киямы имеет хорошо прошаренный мозг. Не то, чтобы Рантаро был глупым, вовсе нет, просто… просто Маэстро обычный парень, и его взгляд не сканирует людей за пару минут знакомства. И в отличие от Ксандра, харизма Луи была… своеобразной. Он притягивал именно своим своенравным, иногда до ребяческого упрямым характером и прямолинейностью. Вовсе не такой прямолинейностью, когда говорят не думая, а той, что может быть замечена, но не произнесена вслух, а если и произносится, то в такой колкой фразе, что становится до слёз обидно и паршиво на душе. Однако именно таким грубым, упёртым и своеобразным Вальт его и полюбил. А как такого не полюбить то? — Хочешь сказать, что у него плохой характер? — догадался Дайго, смотря на немного грустного друга, так и чувствовалось, что он уже представил эту встречу, и что-то явно пошло не так. А что может пойти не так в такой разношёрстной компашке? Естественно, что кому-то он не понравится, и в то же время, они бы поняли и приняли кого-то вроде Киямы, возможно, даже такого, как Мурасаки, пусть эти двое бы и цапались между собой. Однако тут, видимо, было что-то посерьёзней. — Не плохой, но… своеобразный, — попытался выкрутиться Аой, на что Курогами лишь покачал головой. Этот мальчишка никогда не умел признавать в людях хоть что-то «плохим». Даже если Вальт не наивный, даже если часто притворялся дурачком, одно в нём было неизменно. Кареглазый всегда старался видеть в людях плюсы, так сказать, светлую сторону. Хотя и тёмной не отрицал, стараясь просто принимать её, как есть. Конечно, Гитлера не оправдывал, но и помимо него уродов в мире хватало. — Что-то типа Вакии? Нам готовиться к третьей мировой? Мне закупать противогазы? Баррикады начинать строить? — сарказм Курогами начал уже переходить на новый уровень. Ему было интересно, как на это отреагирует Аой. Раньше его ответы больше походили на детские, района десятилеток. Казалось, что за пять лет его словарный запас так и не увеличился. Однако если это было притворством, сленг тоже поменяется? — Да, начинай. Правда вряд ли он опустится до споров с Вакией. Мне даже захотелось сравнить их уровень горделивости, — хихикнул Вальт, представляя себе, как эти двое соревнуются за право называть себя: «Мисс гордость величиной с вселенную». В то же время Ширасаги сам ему признался. И не важно, что после этого сбежал! Главное, что признался первым. Вакия бы в этом его не обогнал, он до последнего ждал, когда Кияма сдастся и придет к нему. Хотя ничего удивительного Вальт почему-то в этом не нашёл. У Ширасаги было то, чего нет у Мурасаки, и никогда не будет. И это что-то объединяло Вальта и Луи. Возможно, то самое чувство, что приходит, словно наваждение? То, что заставляет их порой творить совершенно безумные вещи. И то, что помогает вырваться из этой серый трясины будней. — Звучит интересно! Хотя я не ожидал, что тебя заинтересует подобный экземпляр. Что в нём такого особенного? — не понимал Дайго, посчитав нового знакомого Вальта за какого-нибудь богатенького папиного сыночка, но с изюминкой. Ему определённо не хотелось верить, что Аоя привлечёт именно такой, но по описанию кареглазого трудно было понять точно, какой у него характер. — Хм… дай-ка подумать… — подросток поднёс к губам пальчик, размышляя, чего же такого необычного в его парне. На самом деле, абсолютно всё, начиная от голубых волос, полыхающих словно огонь, и заканчивая поразительным характером. И как на такой простой вопрос найти ответ? Нельзя же сказать «всё»? Это будет, как минимум, глупо. — Мне кажется, что он читает мои мысли… — Читает твои мысли? — удивился Курогами, не совсем понимая, как это. Многие люди могли неплохо друг друга понимать. Да хоть они с Кеном. Но так уверенно сказать о том, что твои мысли читают? Это казалось таким удивительным и… странным? — Да. Дайго, он меня понимает. Понимает с одного взгляда, представляешь? Словно я для него открытая книга! И мне кажется, что я тоже его понимаю… Это такое странное чувство! Даже не знаю, как объяснить… — Аой неуверенно рассмеялся, вспоминая взгляд аметистовых глаз. Может показаться, что он холоден и ничего не выражает, но Вальт видит. Видит эту кучу эмоций, и расплетает их, как огромный клубок. Интересно, Луи чувствует то же самое? — Воу… я бы действительно хотел с ним встретиться. Жаль, что на каникулах не получится… но ничего! Может, на зимних увидимся, или вас таки помилуют, — пожал плечами подросток. Их разговор так и закончился тихо-мирно, без лишних слов, с всё такими же клишированными прощаниями. Ничего не изменилось… но Вальт был уже совсем не тот. Курогами чувствовал, как раскрепостился кареглазый, как его спина понемногу выпрямляется, как улыбка становится ещё ярче, да и сам подросток словно цветёт и сияет изнутри. Поразительно, как всё может измениться лишь с приходом в жизнь одного единственного человека. А ведь Аой ещё ни разу не был так счастлив при общении с кем-то. И дураку понятно, что синеволосый испытывает к этому кому-то нечто большее, чем просто дружба. Но чувствует ли этот человек то же самое? Не обидит ли он Вальта? Оставалось только надеяться, что нет…

***

До каникул осталось всего пара дней. Все ученики были радостней обычного. Вальт же пребывал где-то на небесах, хотя его и раньше часто называли мечтателем, но сейчас было ощущение, что он и вовсе стал не от мира сего. Собственно, Луи тоже не далеко ушёл. Правда, аметистовые глаза перестали казаться ледяными и пугающими. По школе даже начали ходить слухи, словно лютого зверя, наконец, приручили… Лишь Гоу знал, что никакого «лютого зверя» никогда и не было. Конечно, Ширасаги человек честный и прямолинейный, от чего может задеть, однако его нельзя назвать злобным исчадием Ада. И любовь Вальта тому самое верное доказательство. Такой нежный душой человек, как Аой вряд ли смог быть счастливым рядом с тем, кто причиняет ему только вред. Вечерние поливания цветов стали каким-то своеобразным ритуалом. Не сказать, что это было не в тягость, но именно в такие моменты, когда школа уже почти пуста, когда никто не смотрит на них, никто не шепчется за спиной, можно расслабиться. И чем чаще они проводили время вместе, тем проще было сближаться, тем меньше они бегали вокруг да около, начиная уже ориентироваться в своих ощущениях. Лето, становилось всё жарче. Вальт уже не ходит в той чёрной кофте, что так подходила его бледноватой коже и ярким синим волосам. Теперь на нём только белая рубашка с коротким рукавом. Хотя и в этом подросток выглядел миленько. Возможно, в глазах Луи абсолютно всё на Вальте будет так смотреться. Ну что поделать, если голова заполнена этим нелепым, но забавным юрким созданием? Как обычно, пусть и уставший, зато с приподнятым настроением, Ширасаги возвращается домой. На удивление, дом не погружён во мрак. Свет горит в коридорах, словно ведя Ширасаги в гостиную, где они иногда собирались с родителями. Обычно, это случалось на праздники, или когда нужно было серьёзно поговорить. Предчувствие подсказывало парню, что ничего хорошего от подобного ждать не стоит. Когда голубоволосый заходит в помещение, замечает нервно ходящую из стороны в сторону мать и сидящего за планшетом отца. Мужчина явно раздражён, что его заставили так долго сидеть на одном месте, уже поздно и ему бы хотелось расположиться в тёплой кровати. Усталые аметистовые глаза, точно такие же, как и у Луи смотрят на экран, всего раз пробежавшись по только что пришедшему подростку, словно бы говоря: «Это была не моя идея, я и сам ничего не знаю». Тогда Ширасаги младший смотрит на свою мать, что, наконец, останавливается и переводит свой взор на сынишку. Её голубые волосы вспыхивают точно так же, как у Луи в моменты гнева, да и чертами лица он больше походит на неё. От отца, в том числе и от деда по отцовской линии, ему достался только красивый, аметистовый цвет глаз. Не считая более спокойного, стойкого характера. — Что-то случилось? — задал самый логичный вопрос Луи. Хотя если судить по гневному виду матери, что-то определенно случилось, и тут больше бы подошло: «Что я натворил?». Но проблема в том, что ему было совершенно неизвестно, с чего вдруг сорвалась голубоволосая женщина в самом расцвете сил. На вид ей было не больше двадцати восьми, на самом же деле было уже за сорок. Если учитывать то, что Луи она родила в двадцать шесть, а сейчас ему шестнадцать… она неплохо сохранилась. Далеко не плохо. — Ты ещё спрашиваешь?! — прикрикнула женщина, едва ли не швырнув в сына небольшую папочку. К счастью, у Луи были прекрасные рефлексы, поэтому он поймал её, с небольшим интересом начиная разглядывать. Простая красная папка, но вот если открыть… это оказались их фотографии с Вальтом. Что ж, у них в семье достаточно много денег, да и не было ничего удивительного в том, что мать решила за ним проследить. Она действительно часто за него слишком сильно волновалась, поэтому у неё была такая практика. Одну неделю в пару месяцев нанимать профессионала, чтобы понаблюдать за друзьями Ширасаги. Было ожидаемо, что рано или поздно их отношения с Вальтом раскроются, но Луи не думал, что так быстро. И вот, теперь он не знал, как объясняться перед своей матерью. И непонятно, что именно её так разозлило. То, что он начал встречаться с парнем? То, из какой Вальт семьи? Что в её голове сейчас? — Я так старалась подыскать для тебя хорошую партию! Столько красивых и умных девочек! Иногда были и интересные парни! Но ты никем не интересовался! Даже дружбу не предлагал! А теперь начал встречаться?! И с кем! Мало того, что парень, ещё и без родословной, без денег, без талантов! Неуклюжий троечник, умеющий только доставлять проблемы! — от фразочек матери даже максимальная отрешённость Луи ломалась, желая кинуть эту самую папку куда попало, и просто уйти, захлопнув дверь. Как она могла так отзываться о Вальте? О таком солнышке, что вызывает столько тепла внутри одной своей улыбкой? Она же совсем ничего о нём не знает! Так почему говорит невесть что? — И ты думал, я не узнаю о том, что вы напортачили в школе? Директор мне всё рассказал! Женщина поворачивается к мужу, что, наконец, убирает в сторону свой планшет, делая вид, что ему тоже очень интересно происходящее, но Луи прекрасно видит, его отцу совершенно наплевать на личную жизнь сына, пусть хоть собаку в жёны возьмёт, если ему так хочется. Однако если он покажет своё безучастие, то жёнушка не даст ему спуска, а это его уже очень даже касается, в конце концов, она делит с ним один дом, одну комнату и одну кровать. Да, кровать тут самое главное. — Представляешь, Ясу*, он забрался ночью в школу и разукрасил спортивный зал! Ещё и девочку выставил в плохом свете! Разве этому мы его учили?! — мужчина пару раз моргнул, словно бы что-то обдумывал, потом перевёл свой взор с жены на сына. В его аметистовых глазах отражалось яркое и понятное: «А вот это уже интересно». — Она что-то сделала? — от вопроса мужа, женщина закатила глаза и скрестила руки на груди. Вся её поза так и говорила: «Ты серьёзно?». Но Ясуо, как ни странно, был серьёзен, когда спрашивал. Под напором его взгляда Луи отчётливо понимал, что лгать тут не вариант. Да и разве он сделал что-то ужасное? Отец его поймёт, даже если мать вывернет его ответ наизнанку — Да. Хотела меня выставить дураком. Написала любовную записку от имени Вальта. Но ошиблась в расчётах, когда передавала свои каракули. Она думала, что если Вальт передаст письмо лично, то вопросов не возникнет. Но, во-первых, Вальт не ушёл сразу после того, как оставил записку, во-вторых, ему самому было интересно, что там написано, а в-третьих, я же не совсем придурок, чтобы повестись на эти детские шалости, — хмыкнул парень, заставив свою маму цокнуть языком от раздражения. Ей уже хотелось высказать всё, что она об этом думает, в то же время, нужно было дать слово и мужу. — Однако… это задело тебя. И этот Вальт… тот самый, с которым ты начал встречаться? Интересно… — последнее слово Ясуо протянул чуть дольше, забирая папку с фотографиями у сына. Теперь он уже с большим желанием смотрел на личную жизнь Луи. Всё же, не каждый день такие забавные истории получаются. — А ты не думаешь, что это он сам написал записку, чтобы сблизиться с тобой? — доводы матери были настолько странными, что усмехнулся не только парень, но и его отец. Вальту так себя подставлять смысла не было. Какой дурак будет такими методами добиваться внимания? Максимум Аоя облить Луи чаем и… расстегивать его рубашку? Да, кстати, такая фотка тоже была. И вот именно эта, как видимо, летала по всему интернету после такого знаменательного случая. — Вальт не стал бы так поступать, — легко пожимает плечами Ширасаги младший. Уж ему ли не знать этого мальчишку? Его натура энергичная, но наивная и милая. Такие не способны на вред окружающим. Если бы Луи не подтолкнул его, кареглазый ни за что бы не стал подставлять ту девчушку. — Ох, да, конечно, вы же так давно знакомы! — вырвалось у женщины, однако настаивать она не стала, а это уже было плюсом. Голубоволосая была далеко не глупой, поэтому прекрасно понимала, что продолжать конкретно с этой темой не стоит. Лучше потратить время и силы на другие ситуации, которые её, мягко говоря, смущают. — Но до него ты никогда ничего подобного не вытворял! Готова поспорить, это он предложил сделать подобное! — Да нет, это было моим предложением. Вальт для этого слишком добродушный, — снова ответил парень, даже не запинаясь, от чего отец только в очередной раз усмехнулся. И фотографии и рассказы что надо. Наконец, у его сыночка началось что-то интересное в жизни, он уж боялся, что Луи так и не познает всей прелести молодости. — Ничего смешного, Ясу! Мы вырастили мстительного человека! И кому он мстит, по-твоему? Девочке! Это же ужасно! — но в поддержку женщине Ясуо ничего говорить не собирался. Эта женская солидарность его не касалась. Если Луи вытворил подобное, значит, заслужила. По крайней мере, они вырастили справедливого и честного человека. — Какая ты говоришь у него там семья? Выглядит очень даже неплохо, — словно бы одобрил выбор сына Ясуо, разглядывая кареглазика. Как ни странно, у отца не возникло вопросов, почему он выбрал именно мужской пол или почему именно такой, как Вальт, заинтересовал его, словно бы мужчина был настолько мудр, что уже знал ответы на все вопросы. — А если ещё убрать этот детский ободок, то будет ещё интереснее на вид. — В его семье трое детей, мать и отец работают! И кем! Мать обычный пекарь, а отец лётчик, даже дома почти не появляется! Кто занимался его воспитанием?! Кто учил его манерам?! Учится спустя рукава, ещё и неуклюжий до невозможности! Только полистай дальше! — не унималась женщина. Её волосы всё чаще вспыхивали, к сожалению, они были длиннее, чем у Луи, поэтому Ширасаги младший предпочёл отстраниться, дабы его не задело этим ярым пламенем. Отец с лёгкой руки пролистал больше половины, останавливаясь на снимках так часто падающего подростка. В какой-то степени он испытал неподдельную жалость. Быть таким растяпой нужно ещё уметь. Всё действительно валилось из этих ручек, а ноги явно не держали. Но, к счастью, Вальт всегда оставался в живых, более того, чаще всего, выходил совершенно сухим из воды. Хотя… пожалуй, это можно назвать даже удивительным. — Ну, ты тоже часто роняешь вещи, — усмехнулся Ясуо, припоминая жене, как та частенько специально сваливала вещи, чтобы наклониться пониже и показать свою прекрасную пятую точку. И от этих родительских игр Луи порой просто выворачивало наизнанку. Не то, чтобы он не понимал, как именно появился на этот белый свет, просто лично видеть данный процесс не желал всеми фибрами своей души. Однако его родители считали себя достаточно молодыми, чтобы Луи мог если не видеть, то слышать подобное несколько раз в год точно. И какого же его счастье было, когда он увидел этот особняк, и выбрал самую дальнюю от родителей комнату. Больше он ничего не мог ни увидеть, ни услышать, ни узнать даже косвенно. И-де-аль-но. — Это не одно и то же! — возмутилась голубоволосая. Глаза её, острые, как орлиные когти, вызвали у Луи даже некоторый испуг. Не то, чтобы ему было чего бояться, или он опасался собственной матери, просто… да, он опасался. Потому что эта женщина была в гневе страшна. Хотя что-то подсказывало Ширасаги младшему, что не одна она страшна в таком состоянии, а все человеческие особи женского пола в целом. — Милая, ну чего ты так завелась? Это личная жизнь Луи, так пусть сам в ней и разбирается, причём тут мы? — отец, выслушав обе стороны, всё-таки, предпочёл поддержать сына. В своё время у него была похожая ситуация в семье, и он прекрасно понимает, как важно в такие моменты не мешать счастью подростка. Возможно, это всё временно, а может, то редкое явление, когда любовь проходит сквозь годы. Никто их них не может этого предсказать, но зачем в это вмешиваться? Судьба свела их для чего-то, для чего-то даны эти чувства. Ранее у Ширасаги младшего не то, что парня, друзей-то особо не наблюдалось, так зачем рушить эту перспективу на то, что их сынишка, наконец, выберется из своего толстого панциря и начнёт жить нормальной жизнью? — Притом! Рано или поздно этот мальчишка может прийти в наш дом! Он будет сидеть с нами за одним столом, будет делить с нами ужин! — услышав страннейшие из возможных слова своей жены, мужчина не выдержал, прыснув в кулак. Звучало смешно и совершенно не логично, хотя чего ожидать от его спутницы жизни? По крайней мере, с ней никогда не было скучно. — Ой, всё! Перепутает, в какой руке нужно держать вилку, а в какой нож! Неужели это и правда так важно? Ты тоже когда-то многого не знала, но разве это меня остановило? — в ответ голубоволосая лишь закатила глаза, словно бы все попытки её образумить и были лишь нелогичным бредом, а не весьма хорошо подобранные аргументы, что совершенно противоположно алогичным выкидонам женщины. — Так! Всё! Я сказала своё слово! И я против, чтобы этот мальчик встречался с моим Луи. Луи такой не нужен, — уверенно и властно проговорила мать, однако, к её удивлению, послышался голос уже самого Ширасаги младшего, и он сказал лишь одно слово «нет». — Мне именно такой и нужен. И я не собираюсь бросать его только из-за того, что тебе так захотелось! — теперь уже время Луи было вспыхивать, как голубой огонёк. Он многое мог стерпеть, порой мать истерила, порой, слишком сильно за него волновалась, нанимала слежку, сама приезжала за ним в школу, говорила с директорами, но у него всегда было право на общение. Это то, что она не могла у него забрать или наоборот навязать. Пусть хоть сколько раз привозит своих знакомых, хоть сколько раз говорит, что с кем-то там разговаривать нежелательно, но это было и останется его личным делом, к которому, ни родители, ни кто-либо ещё не притронется. — Луи Ширасаги, как ты смеешь повышать тон на мать?! — не уступала женщина, поступая, как любая другая в подобный момент. Пыталась перевести стрелки на парня, однако сейчас было не то время, чтобы пользоваться подобным. Её сын уже не ребёнок, ему далеко не пять, и да, он повысил голос, но ему наплевать. Наплевать даже если ей эта тональность может причинить боль. Вряд ли от его крика кто-то умрёт, разве что, он сорвёт горло. Но ему такой расклад совершенно не нужен, поэтому говорить ещё громче и срываться парень не станет. — Как ты смеешь лезть в мою личную жизнь?! Может, мне брать в жёны одну из тех глупых девиц?! Будь они хоть в триста раз талантливей, умней и красивей Вальта, все они всё равно пустышки! В них нет ни-че-рта! Так почему я должен выбирать какую-то из них?! — не понимал подросток, вызывая у матери только большее раздражение, и она перешла в наступление, сузив свои прекрасные очи и надменно подняв голову вверх, словно бы победа уже была у неё в руках, стоило только щёлкнуть пальцами. Обычно, после этого она принимала какое-то важное решение. Важное, но всегда не в пользу Ширасаги младшего. — Я твоя мать, мне лучше знать, кто и что тебе подходит. С сегодняшнего дня никаких телефонов, компьютеров и планшетов. Сразу после уроков будешь возвращаться домой, я уже поговорила с директором, ни тебе, ни твоему обожаемому Вальту не нужно будет ходить в школу ради этого. Радуйся, на каникулах ты никуда не выйдешь из дома, а после мы переведём тебя в другую школу! — властность и уверенность в голосе женщины заставили даже Ясуо тяжко вздохнуть. Сейчас его не переубедит совершенно никто. И им пока придётся смириться с происходящим. — Телефон мне сюда! Быстро! А компьютер и планшет перенесут из твоей комнаты завтра, когда ты будешь на занятиях! Луи переглянулся с отцом, и, судя по мотающему в отрицании и отчаянии мужчине, стоило сделать так, как она хочет. Ну, ничего. Он своего добьётся. Если ему запретят лазить в интернете, если не позволят видеться после школы, если даже отрежут все пути, он найдёт, как добраться до Вальта. Предпримет все возможное, лишь ещё хоть раз увидеть его… — Ах, да, наблюдения я не сниму. И если ты продолжишь общаться с этим Аоем, то я начну задумываться о переезде, — мать словно залезла в его голову, желая лишить последних минут рядом с любимым человеком. Но нет. Так просто он не сдастся. Прежде чем выйти из комнаты, парень выпрямляется и так же, как и мать, гордо задирает голову. Она не победит в этой войне. Дверь громко хлопает, но женщина так и не чувствует триумфа победы. Её сын не сломлен, не сдался, и рано или поздно сделает свой ход. И лучше ей было придумать что-то до того, как он вытворит что-то.