Ошибка эволюции

Из ванной Луи вышел уже с завёрнутым в полотенце Вальтом. И если сначала Аой, казалось, был готов ко всему, то теперь только прятался в большое махровое полотенце с головой и чувствовал, что большего стыда он в жизни ещё не испытывал. Эти полчаса можно было смело записать, как самые худшие в его жизни. Потому что Ширасаги с нечитаемым лицом в один прекрасный момент сказал: «Ты же в курсе, что надо делать клизму?». И ровно в эту секунду Аой осознал, что раздеваться и принимать ванную при Луи — это вообще не проблема. Не проблема была бы даже ходить весь день абсолютно голым перед носом любовника. Да даже отсосать у Ширасаги в транспорте, где на них бы пялилось куча народу не так стыдно, как то, что ему пришлось пережить уже через пятнадцать минут. После такого Вальт действительно подумал о том, что даже «униженные и оскорблённые» в романе Достоевского подобного не испытывали. По крайней мере, никому их них не делали клизмы. Тем более их парни. — Теперь ты понимаешь, о чём я говорил? — Ширасаги невольно слабо улыбается, когда усаживает Вальта на кровать, а подросток просто строит из себя кокон. Вот только неизвестно теперь, когда бабочка решится из него вылезти. — Ты всё ещё хочешь продолжить? Едва уловимая насмешка заставляет Вальта поднять на своего парня глаза. Но Аой сразу же вновь утыкается в свои колени носом, чувствуя, что теперь не скоро сможет нормально смотреть на Луи. Вообще не уверен, что такое унижение можно просто взять и выкинуть из головы. — Хорошо. Давай я просто схожу в ванную, и мы просто поспим до вечера. Договорились? — Ширасаги не знает, стоит ли ждать ответ. Сначала он думает сразу же пойти, но что-то его останавливает. И шестое чувство, оказывается, его не подвело. Аой таки высовывается из своего кокона, полотенце спадает на его плечи, позволяя увидеть немного растрёпанные, влажные волосы ярко синего цвета. Щёки и уши полыхали красным, но Вальт упрямо заглянул своему парню в глаза. — Хочешь сказать, что я зря терпел всё это? — от вопроса Луи вновь становится смешно. Аой же хмурится и отворачивает голову, чувствуя, что лицо уже начинает болеть от излишней крови. Но ничего поделать с собой не может. — Если уж начали, то давай закончим… Ширасаги согласно кивает, пусть Вальт и не видит этого. На самом деле, сдерживаться Луи становится всё трудней. Внизу неприятно тянет узел от возбуждения. Ведь ему после посиделок Аоя на нём пришлось тащить это нелепое создание в ванную, где он ещё с полчаса наблюдал за абсолютно оголённым Вальтом. Вот уж точно девять кругов Ада. Пожалуй, Луи и раньше возбуждал вид купающегося Аоя, но вот именно сегодня это действительно становилось какой-то пыткой. — Я за гелем, — в такой момент Луи начинает проклинать своё чёртово тело, потому что его голос начинает сдавать, выдавая хрипотцу и снизившийся голос. Ему чертовски хотелось уже приступить к основному блюду, но Аой ещё не растянут. Они прошли лишь половину пути. Ширасаги требуется ещё несколько минут, чтобы подняться, сходить за нужным флакончиком с прозрачной липкой жижей, которая не внушает доверия Вальту, однако его мало кто спрашивает, потому как это, скорее всего, единственное средство, которое могло подойти для такого на данный момент. Знал бы Луи, что его вторая половинка решится дойти до финальной стадии, подготовился бы заранее. Но теперь уже рассуждать об этом было глупым. Время назад не вернётся, Вальт не передумает, а Луи не откажет. Потому что грань невозврата уже была пройдена, причём не единожды. Прохладный гель явно не вызывает у Аоя радости. Даже притом, что Луи пытался согреть его в руке некоторое время. К счастью, Вальт не пытается зажиматься, видимо, прекрасно понимая, что стоит расслабить мышцы. И именно в этот момент Ширасаги бросает в ход последнее терпение. Потому что внутри Вальта очень узко и горячо. Его пальцы зажимали стенки заднего прохода, давили со всех сторон, вызывая желание проверить, насколько будет приятно погружаться в эту топь уже не пальцами. Честно говоря, Ширасаги начал беспокоиться, когда до двух пальцев его любовник просто молчал и иногда слабо морщился, уверенно умалчивая про чувство дискомфорта. Но Луи точно мог сказать, что боли не было. Вальт не станет делать вид, что всё нормально, если что-то пойдёт не по плану. И какого же было удивление обоих, когда Аой неожиданно выгнулся в спине, издав сиплый стон удовольствия. Только тогда Луи смог осознать, что что-то задел внутри Вальта. И это что-то, как ни странно, вызвало у любовника интересную реакцию. Особенно интересной она стала, когда подросток возбудился и начал уже сам подмахивать. Только чудом Ширасаги ещё не плюнул на всё это дело и не вошёл в его ещё девственную едва ли разработанную задницу своим не смазанным гелем членом. Дрочить Аою было нельзя. Мышцы анала могли начать непроизвольные сокращения. И тогда Вальту снова бы стало больно. Поэтому Луи просто продолжил своё грязное дело, чувствуя, что стоны становятся всё громче, а тело Вальта реагирует всё резче, прося о большем. И он дал это большее, добавляя третий палец. Попытки скрыть стоны вызывали у Луи странную агрессию, словно бы у него отнимали что-то очень важное, поэтому он уже успел пару раз слабо ударить по рукам Аоя, что либо тянулись прикрыть рот, издающий пошлые стоны, либо отдать на съедение зубкам Аоя запястье, чтобы, опять же, заглушить хриплые вздохи. — Л-луи-и, п-пост-той… — Вальт промямлил достаточно тихо, поэтому Ширасаги готов был проигнорировать столь хрупкую попытку остановить его, но, как оказалось, очень зря. Потому что Аой уже через пару секунд кончил. Не касаясь своего достоинства. И это была лишь растяжка. — Ну, вот и всё, — сцепив зубы, Луи встал с кровати, чувствуя раздражение и досаду. Он так и не успел получить своей разрядки. Но и винить Вальта в этом не мог. Часто случалось, что молодые тела не приспособлены к долгому сексу. Слишком большая выработка гормонов вела вот к такому быстрому и плачевному исходу. Почему-то Луи не повезло в этом плане. Хотя нельзя сказать точно, что это неудача. Долгая выдержка наоборот часто считается крутой у мужчин. Только вот Ширасаги это совершенно не радовало. Не в те моменты, когда его любовник так легко и быстро бросает его на произвол судьбы, когда они так и не успели добраться до самого секса. — Луи! — из мыслей выбивает уже более громкая тональность голоса. Хотя её можно назвать просто взволнованной. Даже удивительно, что Аой так шустро отошёл от своего первого оргазма. А в том, что он у Вальта первый за последний месяц — Луи знал с точностью. Потому что он носил этого подростка на руках и в туалет и в ванную. И ни разу у Аоя не вставал в этот момент член. Видимо, смущение перебарывало любые пошлые мыслишки. — Что? — Ширасаги отозвался достаточно холодно, чувствуя, что ещё чуть-чуть и точно сорвётся. А делать больно Вальту он не собирался, поэтому и желал поскорей закончить разговор, отправившись под прохладный душ. — Мы же не закончили! — взвинченный и встревоженный Аой стоил того, чтобы пожертвовать ещё львиной долей терпения. Потому что любой Вальт в такой ситуации вызывал бы в Луи лишь одно желание — трахнуть. Причём во всех позах и самым грубым из возможных методов. — Ты уже кончил… — вздохнул Луи, вновь напоминая не только Вальту, но и самому себе об этом. Он не был уверен, что Вальт готов к нескольким оргазмам сразу. Это как если без тренировки решить пробежать кросс в сто метров. Ни к чему хорошему не приведёт. По крайней мере, так считал Ширасаги. — Но ты же нет! — возмутился Аой, уверенно утягивая Луи обратно на кровать. Сколько смелости в юном и слабом теле… словно бы Вальт не видел, как грозно сверкают аметистовые глаза. Верный признак того, что скоро и великому терпению Ширасаги наступит конец. И он таки трахнет бесстрашного подростка. И не факт, что это будет приятно. Совсем не факт. — И что ты предлагаешь?.. — вопрос прозвучал без особого интереса. Потому что Луи был уверен, что сейчас прозвучит какая-нибудь чушь, после которой он сразу же сможет встать и уйти. Вальт далеко не профи в подобных делах. Хорошо, что вообще в курсе, откуда дети берутся. Но, к абсолютному шоку Ширасаги. Аой был не так прост. Он переполз на пол, устраиваясь между ногами Луи, и неуверенно потянулся к штанам любовника. В этот самый момент и стоило поговорить о последних каплях самообладания Луи и явном недостатке чувства самосохранения у Вальта. — Можно я… — Вальт судорожно выдохнул, вновь краснея до самых ушей и прекрасно ощущая это. Луи лишь провёл ладонью по его волосам, казалось, он совсем потерял себя в возбуждении. И неизвестно какое чудо удерживает его от того, чтобы насадить милый ротик Аоя на свой член, заставляя совсем неподготовленную глотку прочувствовать на себе весь объём его мужского достоинства. Не став ожидать ответа в словах, Вальт начал расстёгивать штаны, выпуская уже твёрдую плоть из заключения. И вот так Аой столкнулся нос к носу с той самой большой проблемой в штанах Луи, что успела вспугнуть его ещё в самом начале пути. На самом деле, Вальт не был экспертом в делах членов. То, что ты — парень ещё не накладывает на тебя умения определять, какой большой, а какой нет. Одно Вальт знал точно. У него меньше. И дело даже не в длине, а в ширине. Вот почему Аой инстинктивно почувствовал тихий трепет и страх. Вдруг у него не получится принять? Это было бы, как минимум больно. И, скорее всего, обидно. Потому что Вальт прошёл уже через огонь и воду. И всё это не для того, чтобы в конце оказалось, что его задница слишком узковата для лучшего друга Луи. Аой надеялся, что для него член Ширасаги тоже станет другом. Пусть и немного проблемным на первых свиданиях. В каком-то роде Вальт был прав. И друг у Луи действительно оказался проблемным. Хотя скорее из-за неопытности Вальта, который совершенно не умел опускать горло и заглатывать глубоко. Смущение и неуверенность тоже успешно тормозили Аоя в его попытках доставить Луи хоть какое-то удовольствие. В конечном результате для Вальта это выглядело, как полнейший провал. Чего не сказал бы Ширасаги. Потому что само понимание, что Аой сидит между его ног и вылизывает его член — это шедеврально. Но что ещё более шедевральное, это красная мордашка Аоя и его умилительные попытки заглотить член, хотя и дураку понятно, что сейчас Вальт вряд ли управится с таким объёмом. Работка явно не для новичка. Но старания похвальны. К тому же, Вальт и сам не понял, как возбудился от своих же неуклюжих попыток. И это было только на руку в такой ситуации. Ведь теперь они могли продолжить на том, на чём закончили из-за слишком шустрых гормонов Аоя. — Вальт… иди сюда, — этих слов вполне хватило, чтобы Аой бросил заниматься своим гиблым делом под названием «отсос любителя», и полез на колени к Луи. Однако у Ширасаги были немного другие планы насчёт их позы. Поэтому уже через пару мгновений Вальт лежал под ним, умело уложенный головой на подушку. Ждать сил больше уже не было, поэтому Луи постарался сжать бёдра Аоя достаточно крепко, уже предугадывая попытки выбраться из-под него. Подсознательные выводы, как оказалось, самые верные, потому что подросток и правда дёрнулся, стоило только головке проникнуть внутрь. Все, кто говорят, что секс с парнем — это легко, были уверенно прокляты Аоем. Какая сказочная ложь. Это чертовски больно и страшно. Чего стоила одна подготовка. И та не спасла от желания вырваться и больше в жизни не подпускать к себе Ширасаги. Пусть даже Вальт и уверен, что стоит ему остыть, и он снова попытается попробовать. Хуже всего, что боль не уменьшалась. Она распространялась всё дальше и дальше по позвоночнику с каждым миллиметром, введённым в задницу. Вальт готов был взвыть, но вовремя прикусил запястье, не хватало ещё, чтобы весь дом услышал, как он матерится всеми бранными словами, которые знает. Как назло нос начало щипать, и неожиданно Аой понял, что слёзы уже без разрешения пытаются выйти из слизистой глаза, начиная окроплять щёки и подушку солёной влагой. В горле застрял уже знакомый с детства комок, когда готов просто напросто зарыдать. И Вальт старательно подавлял его. Потому что считал глупостью плакать в такой момент. Это не изнасилование, он сам хотел подобного. Он сам настаивал. Хотя прекрасно знал, процесс совсем не самый лёгкий и приятный. За всеми этими попытками устранить свои слёзы и вопли Аой и не заметил, как Ширсаги уже зашёл полностью и, даже не дав пару минут привыкнуть, сделал первый толчок. Воздух из лёгких выбило, и теперь Аой удивлённо ухватился за Луи всеми возможными конечностями, чувствуя дрожь по всему своему телу. Внутри всё распирало и давило. Слёзы приняли решение, что самое время и предательски затуманили весь обзор. Но времени на подумать у Аоя не было. Потому что новый толчок выдернул его из состояния замешательства. — Луи… — при всём желании Вальт не смог даже вскрикнуть. Воздуха просто бы не хватило. Но Ширасаги действительно остановился, позволяя Аою заглянуть в его глаза и осознать, что всё терпение Луи он уже успел профукать. В помутневшем от возбуждения взгляде аметистовых глаз больше не стоило ждать поддержки. Только живая подростковая похоть. И Вальт не находит, что сказать в такой момент, да и это не будет важно. Ширасаги всё равно прослушает. Аой не находит ничего лучше, чем прижаться губами к виску Ширасаги, вновь обняв его за плечи и сдержать очередной стон боли. Он готов потерпеть, если Луи станет от этого хорошо. Он просил слишком многого. Израсходовал всё терпение своими выходками. И даже не дал уйти в нужный момент. Да и никто не обещал ему, что первый раз будет приятным. Все говорят, что первый раз — это больно. Возможно, это было бы легче, если бы Луи был чуть старше, и терпения у него было ещё чуть больше. Возможно, если бы Вальт включил мозги, то заставил бы своего перевозбуждённого парня смазать своё достоинство до того, как вставить в него раскалённый до предела член. Всё что угодно было бы возможно, и этот первый раз оказался бы действительно занимательным. Однако всё вышло, как есть, и Вальту казалось, что боль будет длиться вечно. И их первый раз оставит после себя лишь смущение, боль и недовольство. Причём с обоих сторон, потому как Луи пришлось очень долго ждать нужного момента. А Вальт ещё и расплакался от этого. Однако в какой-то момент Аой осознал, что боль смешивается со странным, мазохистским удовольствием. Если это можно было так назвать, потому как боль постепенно отступала на второй план, оставляя только жгучее возбуждение внизу живота и до одурения пьянящую нежность к Ширасаги. Хотелось целовать Луи снова и снова. Но губы дотрагивались лишь до щеки, шеи и плеча. Луи явно не собирался прерываться ради даже мимолётных поцелуев. Казалось, он и вовсе ушёл в свои ощущения, и его можно было понять. Тесные стенки, что до этого давили на его пальцы… оказались невероятно приятным капканом, в котором хотелось утонуть целиком и полностью. Пожалуй, именно по этой причине он брал так глубоко и грубо, заставляя Аой вновь и вновь хрипло откликаться на его движения. Процесс неожиданно начал превращаться в какую-то мешанину, потому как ни один, ни второй не понимали, где именно заканчивается бред от вожделения и начинается реальность. Сознание Аоя начало возвращаться только с резким укусом Луи, от чего Вальт зашипел. Но это шипение быстро перешло в очередной стон, потонув в нём, как этот укус в море пошлого и непонятного для Вальта удовольствия. Правда, осознание мало чем могло помочь Аою. Оно слишком медленно и вяло текло в такой гуще событий. Поэтому Аой не сразу понял, как у него случился второй за этот день оргазм. Просто Луи был слишком близко, снова и снова соприкасаясь торсом с перевозбуждённой плотью Вальта. А окончательное осознание пришло только с яркими огоньками в глазах, словно он увидел в темноте гирлянды на ёлке, а сразу после они потухли. Но в глазах так и остался их отблеск. Всего мгновение и всё вокруг становится таким ярким и прекрасным. А уже в следующее Аой чувствует слабость и удовлетворение. И как бы смешно это ни было, он снова оказался слишком шустрым для Луи, который финиширует лишь через несколько секунд после расслабления Вальта, больно сжимая бёдра, скорее всего, до жутчайших синяков, ещё и прикусывая шею, на что Вальт слабо рыпается и снова шипит. Внутри чувствуется что-то горячее, заполняющее изнутри. И Аой вновь до мазохизма радуется этому. Хотя и сам не до конца понимает почему. А после шмыгает носом, чувствуя, как из него что-то пытается вырваться и с опозданием касается того, что таки вытекло. Кровь. Это последнее, что запомнил Вальт перед тем, как в глазах потемнело.