Ошибка эволюции

Просыпаться не было никакого желания. Всё тело ломило. Но Аой чувствовал, что сон рассеивается, оставляя после себя только боль и усталость. Глаза разлеплять не хотелось, хотя Морфей настойчиво выталкивал его из своего царства. Словно бы несчастный подросток уже успел чем-то провиниться и теперь его отправили обратно в реальность, дабы помучился и осознал свой страшный грех. Стоило только открыть глаза, как он столкнулся с обеспокоенными аметистовыми. Луи пристально изучал лицо Вальта, и почему он это делал, Аой не понимал. — Луи?.. — голос у Аоя оказался осипшим и слабым. Как если бы он едва очнулся после температуры под сорок. Или его весь день били палками, и он орал, как резанный. Это бы объяснило не только голос, но и недомогание. Но, увы, его всего лишь трахнули. И это был первый раз Вальта. Первый раз, в который он кончил дважды, и в первый раз чуть не запорол весь секс ещё в самом начале. — Ты упал в обморок, — констатировал факт Ширасаги. Однако его слова оказались вовсе не бесцветными, поэтому Аой вздрогнул и инстинктивно съёжился. Ему казалось, что Луи сейчас откроет свой зубастый рот и откусит ему что-нибудь за такую провинность. Если это можно так назвать. Вальт молчал. Он не знал, что на это следует отвечать. Да и следует ли? Он помнил, как перед глазами всё поплыло, как хорошо ему было в ту секунду, какое счастье неожиданно напало на него со всех сторон и, видимо, оно же его и раздавило. Потому как кровь из носа просто так не идёт. Даже у подростков. И только в этот момент Вальт подносит руку к носу и понимает, что в нём ватка. Старый, но действенный способ остановить кровотечение из носа. — Ты хоть представляешь себе, как меня перепугал? — вопрос вновь заставляет Вальта дёрнуться. Ему становилось страшно от явно поддельного спокойствия Ширасаги. От холодных, но горящих в ярости и волнении аметистовых глазах. — Почему ты не сказал, что тебе плохо?! — Я не знал! — честно признался Вальт. Ведь чувствовал он себя более чем прекрасно. Ему всё нравилось. И накатывало счастье, нежность и тепло. Однако, возможно, это было слишком хорошо. Запредельно. — Как можно не знать, что тебе плохо?! — не понимал Луи. Первые несколько минут он серьёзно собирался понести Вальта, в чём мать родила, в больницу. Вовремя остановил себя и просто пошёл за аптечкой. И если бы Аой сам не проснулся к вечеру, разбудил бы его нашатырным спиртом. — Мне не было плохо! — когда Аой сказал об этом, Ширасаги неверяще смерил его взглядом, словно бы не понимал, как тогда вообще можно было грохнуться в обморок. — Мне было хорошо с Луи! И тут неожиданно кровь… я и сам ничего не понял… — Горе луковое… — спустя несколько минут выдохнул Луи. Конечно, он знал, что далеко не у всех первый раз прекрасен. И, зачастую, люди делают в таком сексе много ошибок, изучают друг друга. Но он никак не ожидал, что Вальт свалится где-то в конце в обморок. Ещё и с кровью из носа. И вообще у него были странные, противоречащие друг другу чувства. С одной стороны невиданное доселе удовлетворение и радость, с другой ощущение собственной вины, потому что не уследил, а к нему ещё и волнение за Аоя, испортившее весь настрой. — Я снова всё испортил, да?.. — прозвучало настолько жалко, что Луи вздрогнул. Вновь замашки Вальта давали о себе знать. Словно какой-то налёт на картине в музее. Это раздражало. И хотелось ещё разок трахнуть Аоя. Но это вряд ли поможет подростку. Разве что добьёт Вальта окончательно. — Нет… нет, всё нормально. Было бы удивительно, если бы всё прошло невъебенно с первого раза. Мы бы просто попали в книгу рекордов Гиннеса, — такое высказывание заставило Вальта едва слышно хихикнуть и прижаться к плечу Луи. — Мы — люди. Людям свойственно ошибаться. В следующий раз будет лучше. — Ты хочешь повторить прямо сейчас? — голос Вальта, как ни странно, даже не дрогнул. Да и сам вопрос прозвучал так, словно бы Аой спросил не пойдут ли они вечером пить чай. Но проблема в том, что вечер уже наступил, и скоро им нужно будет спуститься на ужин с бабушкой и дедушкой Луи. — Я хочу принять ванную с одним оттраханным до потери сознания, в прямом смысле этого слова, человеком. А после пойти и поужинать, — Аой тихо заскулил, разваливаясь на кровати. У него болело абсолютно всё тело от пальцев на ногах и до самых кончиков волос. — Хочешь сказать, что ты не пойдёшь на ужин? Улыбка Луи начала напоминать уже ухмылку. И Вальт только громче заскулил, в какой-то момент понимая, что его горлу пришёл конец. Он и так сорвал его, и сейчас отчётливо ощутил насколько. — Это очень важный вечер. Не переживай, ты всё равно на руках катаешься, — на такое заявление Вальт уже фыркнул, но спорить не стал и просто принял помощь Луи, что отнёс его в ванную. После всего случившегося стеснение было уже не таким сильным. Хотя бы по той простой причине, что Ширасаги услышал до этого и увидел гораздо больше, чем сейчас. Однако, судя по хищному взгляду аметистовых глаз, Луи бы с удовольствием продолжил трахать юное тело своего любовника в своей мягкой и замечательной кровати. Но время поджимало. После секса Вальт оказался на удивление сговорчивым и послушным. Не спорил, пусть и был против. Долго не ныл, прекрасно понимая, что Луи и сам великим желанием идти не горит. Но он уважает своих стариков. И Аой уважает тоже. Поэтому в скором времени они одеваются и спускаются вниз. Если быть точнее, Луи спускает вниз Вальта. На них чистая одежда и душ явно помог, но… на лицо был явный недосып. Вальт не отказался бы от ещё пары часов отдыха. Но, увы-увы, времени было слишком мало. — Боже, Вальт выглядит совсем измученным, что ты с ним делал, внучек? — Йоко хохотнула и подмигнула Луи, от чего уши Ширасаги предательски покраснели. А вот Вальт пребывал в такой прострации, что ничего и не заметил. И вообще он превратился в достаточно пластилиновую амёбку, вызывающую жалость и вместе с тем умиление. — Дорогой, только взгляни, как покраснел внучек! Точно тебе говорю, что-то у них сегодня было! — Йоко, не смущай детей, — спокойно ответил Исао, поправляя вилку, что всего на миллиметр отклонилась в правую сторону. Порой в уже далеко немолодом мозгу что-то щёлкало, и в мужчине просыпался перфекционист. Но он быстро забывал обо всём, стоило заглянуть в родные, светящиеся глаза жены. Удивительно, что даже спустя столько времени, прожитого вместе, у них были хорошие отношения. И Исао действительно любил свою супругу. Как бы его мать не злилась на появление не самой богатой девушки, приданное которой составляло какое-то постельное бельё и старый сарай на окраине города, и тот был разделён на две части, пока не умерла её старшая сестра при ядерном взрыве в Хиросиме. Ужин вышел тихим, несмотря на попытки Йоко вывести своего внука на чистую воду. Луи же старался запихнуть себе что-нибудь в рот, чтобы иметь возможность просто молчать на любые вопросы, оправдывая это тем, что с набитым ртом не разговаривают. Вальт же и вовсе говорил очень тихо, хрипло, ещё и отставая от вопросов, поэтому Йоко быстро к нему остыла и перевела всё внимание на внучка. И стоило Луи только доесть, как он просто встал, забрал Вальта, который едва ли смог осилить полпорции от той, что в лёгкую умял Ширасаги младший, и достаточно шустро скрылся из виду, оставив стариков тихо посмеиваться над своими красными щеками, ушами и даже шеей, потому как остановить поток неприличных вопросов от бабули мог только Исао. Но и он был бессилен, когда Йоко перевозбудит своё любопытство. А ночью оба спали, как убитые. Было очевидным, что скоро им придётся вернуться домой. Старики Луи, конечно, были понимающими людьми, но строгими. Они бы скорей пошли ругаться с родителями Луи, чем позволили внуку прогуливать школу. Между тем, каникулы уже постепенно подходили к концу. Им оставалось недолго в этом жарком и полном незабываемых впечатлений лете. Ширасаги никогда ещё не испытывал столько эмоций за один месяц. И когда он просыпался утром, обнимая всё ещё мирно дремлющего Аоя, Луи неожиданно для себя понял. Он счастлив. И это странное чувство спокойствия и эйфории он хочет оставить в свой памяти навсегда.

***

Последний день летних каникул. Луи спокойно сидел в комнате с настежь открытыми дверьми, смотря, как Вальт беззаботно бегает между деревьев, с интересом изучая местность. Далеко не уходит, словно ребёнок, которому родитель строго наказал быть перед его глазами. И это забавляет Ширасаги ещё больше. Вальту нравится природа. Нравится собирать цветы, гулять босыми ногами по траве и лазить по деревьям. Луи же остаётся только устало вздыхать. Потому что Аой очень громко возмущается, когда не может, как всегда, походить по траве босиком. Ноги пока ещё слишком чувствительные, ходить по сухой траве больно. Полевых цветов на всей территории не так много, поэтому Вальт не хочет их срывать и усугублять ситуацию с растительностью ещё больше. А лазить по деревьям Ширасаги запретил. Вот Вальт и воет каждый день хотя бы по десять минут о своём горе и несчастье. А потом бежит искать жуков-носорогов, что облюбовали местность рядом с домом Ширасаги. В какофонии звуков из громко стрекочущих цикад и кузнечиков Луи задумывается о том, что все эти глупые насекомые не просто так распевают свои дифирамбы. Они ищут свои вторые половинки. А его уже найдена. И бегает по двору, иногда оглядываясь на него, сталкиваясь взглядами и ярко улыбаясь. Должно быть, ему повезло больше этих бедолаг, что надрываются, снова и снова напевая свои мелодии. А ведь Ширасаги даже не старался. Вальт сам упал ему под ноги. Словно метеорит с неба. Свалился и перекроил всю жизнь. — Сегодня Вальт особенно энергичен, — смеётся бабушка, входя в ту самую гостиную, где они впервые говорила с Аоем наедине. Теперь это место облюбовано голубками. Из него проще выбираться на улицу именно во двор. От выхода приходится делать небольшой крюк, а дома можно сократить это расстояние. — Разве? Он всегда такой, — пожимает плечами Ширасаги младший, словно бы его совсем и не радовало быстрое выздоровление Вальта и его счастливые улыбки. — Не делай вид, что не понимаешь, Ширасаги Луи, — Йоко посмеивается, прекрасно видя, как и сам Луи расцветает рядом с вечно скачущим мальчишкой по имени Вальт. Сначала женщина сильно волновалась. Парочка почти не выходила из комнаты, а Луи частенько носил Вальта на руках, что закрадывались подозрения, а может ли Аой вообще ходить самостоятельно. Но спустя пару дней все подозрения исчезли, как дуновение ветра. Подростки начали выходить гулять. Под вечер, когда жара спадает, они вместе ходят по небольшому лесу, днём либо прячутся в тени деревьев, либо Луи, как сейчас, сидит под крышей, а Вальт с интересом наблюдает за жизнью жучков. Интернета у них всё равно ещё нет, а смотреть телевизор оба считали слишком нудным и старомодным занятием. Хотя Йоко и шутила, что прогулки появились гораздо раньше телевизоров. Лет эдак на миллион, если не больше. На что Ширасаги младший ответил, что прогулки, в отличие от телика, не теряют свою актуальность, прогулки — круче. Особенно не по грязному и полному людей городу, а по тропинке между деревьев. Только они и природа. И больше никого и ничего. Неожиданный ветер поднял шум листьев. А Ширасаги с интересом наблюдал, как сменилось лицо Вальта на удивление, как растрепались синие пряди. Кажется, Аою стоит сходить к парикмахеру до конца каникул. Чёлка уже лезла в глаза. Но Луи это никак не помешало разглядеть сверкнувшие на солнце карие очи. Аой обернулся, почувствовав его взгляд, и снова улыбнулся. И снова Ширасаги почувствовал, как сердце пропускает удар. Вальт определённо знает, как зачаровать своими детскими, но милыми замашками. — Завтра уже возвращаетесь? — Йоко решила немного испортить момент, напоминая о скорой школе и ежедневной рутине, которую им с Аоем предстояло пройти. — А? Да. Линейку можно и пропустить. Она большой роли не сыграет, — после ответа Луи задумался о том, как они будут вести себя в школе. Ширасаги на год старше. В этом году у него экзамены. А вот Аою придётся провести там ещё один год уже без Ширасаги. Оставалось только надеяться, что он сможет сам за себя постоять. Стоило ли им показывать свои отношения на публике? Сначала Луи подумал о том, что не стоит. Вальта могут начать травить. Конечно, сейчас геи не такая большая редкость. Но мало ли. Однако Ширасаги подумал о том, как к его драгоценности тянут свои руки девушки и другие парни, и резко нахмурился. Нет. Он не позволит увести у себя Вальта. А то, что кто-то попытается — слишком очевидно. Мысль теряется, когда кто-то нагло разглаживает его морщинку между бровями пальчиком. Карие глаза смотрят прямо в его и Ширасаги вновь застывает. — Будешь так хмуриться, быстро постареешь, — шутит с улыбкой Аой. Любому другому человеку уже бы откусили палец. Или всю руку целиком. Но Вальт везунчик. Потому что его пальчики можно только целовать. Чем Ширасаги и занимается, внимательно наблюдая за покрасневшими щеками своего парня. — Не страшно. С твоей удачей ты всё равно до старости не доживёшь. Значит, и стариком меня не увидишь, — хмыкает Луи, отпуская руку Аоя, что явно успел проглотить язык и теперь смущённо дует свои щёчки. — Увижу! Если будешь так хмуриться, то точно увижу! — насупился Вальт, подмечая ухмылку Ширасаги младшего. — Ну, даже если увидишь, что с того? Уверен, я и стариком тебя до обморока доведу, — припомнил их первый раз Луи. Точнее, первый и единственный. Пока что. Ширасаги уже думал о том, как это исправить. Но в прошлый раз Вальт некоторое время не мог ходить. Здесь стоило быть осторожней. Теперь Вальт был уже настолько пунцовый, что Луи было в пору начать волноваться, а не пойдёт ли у его любовника кровь из носа вновь. Йоко же с интересом наблюдала за детишками. Реакция Аоя вызвала в ней несколько вопросов, которые заставляли тихо посмеяться про себя. Задавать их в такой момент равноценно с добитием и так уже не рыпающейся полумёртвой жертвы. И этой жертвой будет Вальт. Луи точно не простит ей обморока своего ненаглядного. Даже если изначально он сам в этом виноват, а его бабуля только косвенно. — Луи, ты — дурак! — вырывается у Вальта обиженно, он сразу же отворачивается, давая понять, что больше показывать свою милую красную мордашку не намерен. Луи же только смеётся, обнимает Аоя за талию, кладёт голову ему на плечо и расслабляется от этой близости. Ему спокойно рядом с Вальтом. Спокойно и хорошо. И не хочется никакой школы, кучи народу, что будут глазеть на них, как на восьмое чудо света… но уже завтра они вернутся. Будут выслушивать своих плачущих матерей, принимать недовольные взгляды отцов. Хотя это не про Луи. Его-то отец поддержал. Чего не скажешь о Вальте. Тёплый ветер снова слабо бьёт в лицо. Они так и сидят, обнимаясь. Жарко. Последний день лета, а на местах, где светит солнце, можно смело жарить яичницу… А Вальт всё равно хочет остаться в этом мгновении на всю оставшуюся жизнь.