Чёрный кофе без сахара

От консультации одно название. Будут на экзамене задачи? Ещё не решили. Кто будет принимать и сколько преподавателей? Кто будет свободен. Структура билета? Три вопроса стандартно, из каких разделов — по-разному. Принимать будут по группам? Не знаем, но приходят все к восьми утра. Можно разобрать вопрос? Вы должны уже сами всё знать, вам завтра экзамен сдавать. И вообще, почему не все пришли? Дадзай закатил поражённо глаза и коротко отписался Йосано, что она абсолютно ничего не пропустила и пусть отрабатывает благополучно свою смену, ни о чём не переживая. Осаму с облегчением вздохнул, когда преподавательница объявила об окончании консультации, и тут же накинул верхнюю одежду, подрываясь с места. Юноша практически спустился вниз к кафедре, когда эксцентричный сокурсник попросил всех задержаться. Про себя Дадзай отчаянно проскулил: бессмысленный монолог преподавательницы без того занял слишком много времени и моральных сил. На предложение скинуться на экзамен он ещё более изнеможённо промычал. — Я не буду ничего сдавать, — спокойно выдохнул Осаму, опуская руки в карманы пальто. — Хотите — собирайте, ваше дело, а меня будьте добры оставить в покое. Уже не раз говорил о своей позиции: до экзамена ни йены, после — хоть машину, — устало прикрыв глаза, сипло поведал он. — Ты должен, — подобно стервятнику взвилась Хикару, загорелая девушка с конским хвостом. Формулировка и нахально-требовательная интонация сокурсницы обожгли грудь юноши возмущением. Нервная дрожь лавой захлестнула с ног до головы. Дадзай слегка дёрнулся, поражённо приоткрывая рот, затем решительно скомкал губы, чуть запрокинув горделиво голову и распахнув широко глаза. Переполняло желание крыть матом до сорванных голосовых связок. Он качнулся на каблуках ботинок и усмехнулся неестественно криво, будто у него случился инсульт. — Напомни, когда я у тебя занимал деньги, чтобы стать должным? — саркастично высоким тоном справился молодой человек, тонкие изломанные брови вновь поднялись вверх. — Повторю ещё раз для особо одарённых: до экзамена — ни йены, после — хоть авто. Хоть кто-нибудь собирал на подарок хорошему преподавателю или все дружно на это забивали, как заканчивалась дисциплина? — Осаму быстро обвёл людей вокруг себя ладонью и обхватил свой подбородок большим и указательным пальцами, издевательски изображая задумчивость. — Дайте угадаю, никто. Все забивали на это, потому что те, кому надо, благополучно списывали экзамен или приходили с «ухом». — Ты должен скинуться, от этого зависит, как другие сдадут экзамен, — аргумент девушки заставил Осаму подавиться воздухом и громко рассмеяться. — Да мне плевать, что другим не хватает мозгов выучить материал к экзамену за целый год, — молодой человек буквально выкрикнул, слегка качнувшись вперёд. — Смотрите какой благородный! — насмешливо выплюнула Мэй, скрестив руки на небольшой груди. — Как будто сам не сдавал на судебку*, — ядовито напомнила одногруппница. — Да, сдал! — огрызнулся юноша, выдыхая с тихим досадливым рычанием. — Потому что вы бы меня за эти жалкие пятьсот йен загрызли. — Один раз поступился своими принципами, поступишься и второй, — не унималась Мэй. — Мне не жалко сдать полторы тысячи… — Так сдай! — рявкнула не хуже волкодава зачинщица скандала. — Оставьте меня в покое, — произнёс Дадзай, изнеможённо закатывая глаза. Ему нельзя волноваться и злиться; спазм сосудов холодил кончики пальцев; мигрень вбивала раскалённую арматуру в череп; в желудке бродило отвращение к окружающим людям и разочарование. — Ты что, хочешь отбиться от коллектива? — с претензией вскрикнул третий голос и буквально весь поток загудел, как стая озлобленных ворон. — Нет особого желания принадлежать к такому коллективу, — огласил Дадзай, не скрывая своего пренебрежения и делая акцент на определении. — И чем тебя не угодил коллектив? — агрессивно поинтересовалась Мэй, вставая в позу. — Невежеством, глупостью и ленью, — высокомерно выпалил юноша, угрюмо глядя исподлобья. — Мне страшно осознавать, что наш курс будет лечить грипп антибиотиками, не отличит брюшной тиф от банальной пневмонии, что у врачей нашего курса будет ходить больной с интермиттирующей** лихорадкой месяц, и никто не додумается у него собрать эпиданамнез за полгода и взять кровь на малярию. С такими врачами лучше умереть! Договорив, Осаму не стал дожидаться новых нападок сокурсников, резко развернулся и быстро направился к выходу из зала, чеканя взъярённо шаг. Конфликт весь день пульсировал разыгравшейся мигренью и беспокойством, не давая полностью расслабиться перед экзаменом. К вечеру стало вовсе несносно. Тревога, льющаяся на сердце подогретой кислотой. Она разрывала мышечный комок на части невидимыми пальцами. Хотелось прижаться со всей безнадёжной тоской к кому-нибудь, почувствовать тепло и упругость тела и в ответ получить ласковое касание. Обнимать так долго, пока боль, сдавливающая грудь не отпустит или хотя бы несколько не затихнет. Зажгло с новой силой, точно разгоралась пожарище, обращая сердце в уголёк. Осаму даже не мог объяснить точно, что вызывало печаль, не мог её исторгнуть из себя редкими слезами. Но ему необходимо было к кому-то прижаться, прикрыв глаза. Вряд ли это помогло бы побороть тоску. И всё равно студент бесшумно подошёл к Накахаре, решающему домашнее задание, и крепко прижался всем телом, насколько позволяла неудобная поза. Казалось, изящное тело выполнено из хрусталя — чуть сильнее сомкнёшь руки, и он рассыплется. — Осаму? — от недоумения Тюя только и мог по слогам сбивчиво вымолвить имя. Дадзай не был способен объяснить свой поступок. Он всего лишь желал избавиться от невыносимой боли. И сладко-ванильный запах, исходивший от кожи школьника, помогал почувствовать себя в безопасности. Как много Накахара занимается выпечкой, раз в его тело въелся этот запах теста, и сам напоминал поднявшуюся опару: такой же нежный, с бархатистой кожей и сдобным запахом. — Совсем немного, пожалуйста, — умоляюще выдохнул молодой человек, крепче прижимая к себе учащегося. В тихом голосе, прерываемым частым поверхностным дыханием, была дегтевая пропасть безысходности. Изнутри жгло непреодолимое желание коснуться головы Осаму, его приласкать, пытаясь забрать его душевную тяжесть, сколько-нибудь утешить. Вместе с тем, от одной мысли о нежных поглаживаниях можно было сгореть со стыда и умереть от страха. Фантазия о невинном поцелуе в впалую щёку кружила голову до лёгкого онемения конечностей. От вожделения болел живот. — Тебе грустно? — робко спросил Накахара, опасливо дотрагиваясь до чужого тонкого предплечья, оплетённого причудливыми тропинками вен. Студент упорно молчал, вдыхая упоительный запах ванили с терпкими нотками корицы. Согревающий аромат, в котором хотелось погрузиться без остатка, утонуть в шелковистом пламени волос, тереться о бархатистую гладь кожи, сравнимой с нежностью розовых лепестков. Проблема состояла в том, что ему не было грустно, ему было пусто, и пустота эта изъедала изнутри. — Ты такой хороший, Тюя, — шепот проскользнул пёрышком по шее, вызывая сладостную дрожь. И вдруг от Накахары отстранились, будто никогда и не обнимали. Накатило разочарование, точно школьнику чего-то недодали причитающееся, бессовестно украли. Частицу драгоценного тепла. Нечестность злила: у него украли огонёк, греющий его душу, а взамен досталась леденящая пустота. — Осаму? — Не обращай внимания, со мной случается такое, — отрешённо-небрежно обронил студент, ещё на пару шагов отступая от визави. — Не важно, извини, что побеспокоил. — Может, посмотрим что-нибудь? — подросток попытался зацепиться за эфемерную возможность побыть немного дольше рядом с соседом. — Нет, — юноша неуверенно перемялся с ноги на ногу, проскользил руками по узким бёдрам. — Можно тебя пообнимать? — несколько испуганно произнёс он, опасливо глядя на визави. — Конечно, — немного отводя взгляд, выдохнул в волнении Тюя и развернулся, чтобы было удобнее обниматься; прикосновения студента чрезвычайно горячие и крепкие. — Помнишь, мы говорили про питание? — через некоторое время неуверенно вымолил Осаму, тяжело выдыхая. — Я наконец сумел составить более или менее правильный рацион на десять дней с учетом калорийности, БЖУ, витаминов и минералов со всеми граммовками. Могу даже сам тебе собирать обеды, — тихо предложил молодой человек. — Нет, не надо, — грубовато-резко отозвался Накахара, отстраняясь от сожителя. — Я сам могу себе всё готовить, — губы сложились в натянутую виной улыбку. — Правда, спасибо, я не думал, что ты так с этим заморочишься. — Просто хочу, чтобы ты себя больше не терзал.   *** Снова мигрень оплавляла мозг, сродни огню, медленно пожирающему стеариновую свечу. В небольшой ветке больничного коридора, выкрашенного масляной краской персикового цвета, морила духота. С начала экзамена прошло три часа. Дадзай сполз по прохладной стене, садясь неуклюже на корточки, ноги от статической нагрузки гудели, точно чугунные колокола в храме. За место в очереди дрались хуже грифов, нашедших падаль. Юноша не понимал, как получилось, что его вытеснили в самый конец, когда он пришёл в числе первых? Уже хотелось есть — аукалось пренебрежительное отношение к завтраку; Дадзай, абстрагируясь от общей сверлящей черепную коробку суеты, в уме рисовал карту местности и отмечал ближайшие кофейни, кафе, где можно выпить кофе и закинуть что-нибудь в ноющий желудок. Кружилась голова — видимо, из-за нехватки свежего воздуха упало давление. — Дадзай, а вы что здесь делаете? — удивилась низенькая и сухонькая преподаватель в преклонном возрасте, которая пронеслась к сестринскому посту, подобно весеннему ветру. — Так экзамен, жду, — растерянно отозвался студент, поднимаясь на ноги. — Какой экзамен, Дадзай, у вас девяносто процентов контрольных точек на отлично, у вас автоматом экзамен, — поражённо высказалась женщина, активно жестикулируя рукой с историей болезни, и поправила всё той же рукой сползшие на маленьком носу очки. — Вам что ли на консультации ничего не сказали? — А я и не спрашивал, — с наивной честностью выпалил молодой человек; от смеси удивления и радости его лицо вытянулось и стало плоским, как у камбалы. — Берите зачётку, поднимайтесь на второй этаж к заведующему, вам нечего здесь делать, — настоятельно сказала преподавательница и прошла дальше, окликнув одну из медсестёр. Новость об экзамене автоматом не ускользнула и от Хикару с другими сторонниками подкупа, заметив кроваво-красный от ненависти взгляд девушки, Осаму победоносно улыбнулся, чуть приподняв острые уголки губ. — Удачно сдать экзамен, Хикару, — довольно проворковал юноша. Однокурсница ещё сильнее побагровела, затем побледнела от ужаса, затряслась в моральном эпилептическом припадке, а молодой человек с понимающей ухмылкой направился в сторону лестницы. Осаму не верил ни в карму, ни в проклятия, зато неплохо знал психологию. Даже самый хороший билет она не ответит. Не потому что абсолютно не знает, а потому что стечение обстоятельств её выбило из колеи. Дадзай не мстительный, вот только не любил, когда его слишком настоятельно пытаются задеть. — Посмотрим, Хикару, как тебе мой долг поможет, — самодовольно произнёс юноша, скрываясь за углом. Периферическое зрение выцепило взбешенное и одновременно испуганное лицо девушки; уже завтра за ним закрепится звание колдуна или нечисти. Удивительно, в такой обскурантизм верили в двадцать первом веке люди с высшим образованием. Что ни сделает человек, лишь бы не винить себя в собственных бедах. В груди приятным алкогольным теплом разливалось злорадство; пульсация мигрени становилась более мягкой, сказывалось предвкушение отдыха. Перед кабинетом заведующего настоящее Мукденское сражение, в котором каждый когтями и зубами вырывал право войти следующим в кабинет. И почему необходимо было принять триста с лишним человек в один день? Желание добровольно идти в ту мясорубку отсутствовало, потому студент апатично наблюдал за всем со стороны. Через минуты две из кабинета вышла ассистент, растрёпанная, уставшая и злая, начала собирать зачётки следующей пятерки сдающих. — Можно для автомата дать зачётку? — поинтересовался Осаму, демонстрируя книжку. — Дадзай? — согласный кивок на немного возмущённый вопрос. — Да где же вы ходили? Харудо-сенсей вас ждёт, быстрее проходите, — женщина взмахнула пару раз рукой, побуждая двигаться расторопнее. Проходя к двери Осаму ощутил себя неудачливой рыбой, угодившей в косяк пираний, которые провожали его голодными взглядами. Сделать запись в зачётке дело минуты, но преподаватель попросил присесть. Сначала он спрашивал, понравилось ли студенту в реанимации ставить подключичный катетер, куда его одного отпустили с занятия. Затем они пустились в обсуждение прошедшей онлайн-конференции инфекционистов. Только спустя сорок минут Дадзай покинул кабинет заведующего под недовольный шёпот: «Ну всё, после него нас точно будут валить». Если первый экзамен дался юноше легко, то к психиатрии он готовился с небывалой для себя скрупулёзностью, посвятив три дня подготовки исключительно учебникам и конспектам. Всю дорогу Осаму лихорадило от нервов. Обычно, чем лучше он знал предмет, тем больше сомневался по поводу его сдачи: сразу понимаешь, какие разделы слабоваты. Так молодой человек сходил с ума перед микробиологией, фармакологией и внутренними болезнями. Психиатрию Дадзаю принципиально сдать на отлично, в противном случае ему будет стыдно работать под руководством Мори Огайя. Да, не показатель ума, знаний, но если он не смог справиться с одним нечастным билетом, то что говорить о массиве знаний? Молодой человек пожалел, что сдуру приехал к началу экзамена: стенания однокурсников об отсутствии знаний не придавали уверенности в собственных. Акико нигде не было, разумеется, она умный человек, который приедет часам к одиннадцати, пройдёт практически без очереди и надоедливых причитаний со всех сторон, за полчаса всё сдаст и благополучно отправится домой. Юноше же нужно было пострадать лишний раз. Дадзай побледнел, когда увидел Достоевского, уверенно идущего вместе с Мори и Хиротсу, отлип от стены, поражённо глядя на мужчину, словно на призрак. На немой вопрос студента, который обратил внимание на Фёдора, Хиротсу громко пояснил для всех: — Ёсихара-сан приболела, поэтому мы попросили помочь нам господина Достоевского. Не переживайте, любой из нас будет объективно оценивать ваши знания в рамках вытянутого билета. Многие желающие пройти в первых рядах отступили от кабинета, Осаму пихнули ко входу в кабинет, где должен был проходить экзамен, как самого умного с потока. Про себя юноша молил, чтобы его зачетка не ушла к Генералу. С тяжелым вздохом, звучащим камертоном упаднического настроения, Осаму первым вытянул приглянувшийся билет. Тринадцатый. Элегантный намёк свыше, что экзамен вряд ли пройдёт гладко. Главное, не смотреть вопросы, пока не сядешь на указанное лаборантом место. Нарушения восприятия: основные виды, их отличие. Депрессивное расстройство. Препараты, применяющиеся при лечении психотических состояний. По телу пробежалась дрожь облегчения: лучшего билета быть просто не может. Рука моментально начала порхать над бланком ответа, излагая сбивчивые мысли. За пять минут на листе появилась схема будущего ответа — ущербно мало. Студент не знал, что ещё можно написать по существу. Определения есть, классификации есть, основные симптомы есть. От скуки Дадзай принялся рассматривать сокурсников, которые с напряжёнными лицами усиленно что-то царапали на листах, что в голове трещало так, будто в слуховой проход забралась цикада. Молодой человек смотрел на свой короткий опус и не мог понять, что можно столько писать? Да ему элементарно было лень затрачивать столько усилий на запись, если он мог всё свободно рассказать. Так, опорные слова, чтобы не потеряться. — Дадзай, не страдайте, — огласил Достоевский, отпуская студентку. — К барьеру, — мужчина указал взглядом на стоящий напротив стул. Беря листок с ответом и билет, юноша мысленно чертыхнулся. Огай, услышавший коллегу, повернул голову, ревностно посмотрел на Ано и поманил двумя пальцами студента к себе. Фёдор пожал удивлённо плечами и указал фиалковыми глазами на студентку, которая мялась в попытке ответить, на что Мори вновь безапелляционно поманил Осаму к себе и указал вниз. На секунду Генерал закатил глаза и протянул зачётку молодому человеку, отпуская его к коллеге. — Хорошо, если Дадзай правильно ответит, я поставлю тебе хорошо, нет — ставлю удовлетворительно, — объяснил преподаватель, как только юноша подошёл; оба экзаменуемых удивлённо переглянулись. — Итак, ваша коллега, — рука опрашивающего указала на сидящую девушку, — обратилась к вам за советом. К ней поступила пациентка с убеждением, что её супруга подменил кицуне. Она боится его, отказывается разговаривать с ним, находиться в одном доме. Как называется данный синдром? — Знаю, — Осаму задумчиво промычал, запрокидывая голову; девушка с надеждой и благоговением взирала на него. — Вертится на языке, — досадливо вздохнул он, поджимая губы. — Да что… в голове только бред Котара… Точно! — воскликнул студент, щёлкая пальцами. — Синдром Капгра. — Верно, — мужчина удовлетворённо кивнул, начиная писать в зачётке девушки. — Как называется феномен, похожий на продемонстрированный вами, когда человек не может назвать предмет, но при этом помнит его предназначение? — Амнестическая афазия, — Дадзай недоумённо нахмурился; это понятие в большей степени относится к неврологии. Правда возражать не стал — всё же неврология и психиатрия родные сёстры. — Прекрасно. Вам повезло, — Мори протянул зачётку однокурснице, — ответ был дан верно. А вас могу поздравить, вы как истинный джентльмен помогли девушке, — заключил сенсей. — Присаживайтесь, — указал рукой Огай, как только с места встала студентка, растерянно прижимая к груди книжицу. — Нарушения… — на ходу начал Осаму, отдав билет экзаменатору, который тут же устало-пренебрежительно махнул рукой. — Не надо, я и без этого знаю, в каких разделах ты силён, — пояснил Мори, мельком глядя на билет. — Нарушения восприятия ты мне сейчас расскажешь, как по писанному, со своей любимой депрессией, фармакологию тоже отчитаешь с лёгкостью. Лучше прочитай вот эту задачку — мужчина протянул два скрепленных листа. — Назовёшь правильно диагноз по МКБ поставлю отлично, назовёшь не очень либо хорошо, либо удовлетворительно. — А если ошибусь? — настороженно уточнил юноша, принимая распечатку. — Пойдёшь на пересдачу, причём сразу на комиссию, — без интереса хмыкнул наставник. С губ Осаму сорвался нервный смешок — просто волшебная перспектива. Такой подлости от преподавателя он не ожидал. Карие глаза начали скользить по тексту с быстротой и лёгкостью водомерки. По условию мужчина тридцати лет, проживающий с женой и двумя детьми, обратился по поводу гендерной дисфории, требует провести операцию по смене пола. Создана медицинская комиссия из психиатра, психолога и сексолога. Мужчина на комиссию явился в рубашке, брюках, туфлях, вид немного неряшлив. Спокоен, немного рассеян, транслирует мужскую модель поведения, при рассказе о себе говорит в мужском роде. С детства имел тихий, спокойный характер, ограниченный круг общения, любил воображать, придумывал собственные миры, всегда относил себя к мальчику, с подросткового возраста проявлял интерес к девочкам. В протоколах разговора пациента с психологом и сексологом мужчина склонен перескакивать с мысли на мысль, рассуждать на отвлечённые, не относящиеся к основной, темы. Это не гендерная дисфория. Как же красиво сформулировать? — F 22.88, другие хронические бредовые расстройства. Бред смены пола, — отрешенно выдохнул юноша, ощущая, как внутренности выжигает кислота разочарования. — Дифдиагностика, — мягко указал Мори; Дадзай пожал плечами — от него слишком многого ожидали, он уже успел полностью разочароваться в себе. — Расстройство половой идентификации исключается по причинам: пациент высказывается о себе в мужском роде, спокойно относится к обращению в мужском роде по отношению к себе со стороны специалистов; придерживается гендерных стереотипов, свойственных маскулинной роли, при работе с психологом и сексологом в тестах показывается высокий уровень маскулинности, в рассказе о себе склонен к резонерству. — Почему не шизофрения? — удовлетворившись объяснением, уточнил мужчина; экзаменуемый устало сгорбился. — Кроме бреда, отсутствует другая продуктивная симптоматика, нет негативизма, — бесцветно сообщил Дадзай. Этого было недостаточно. В течение десяти минут молодому человеку пришлось вдоль и поперек разбирать условия задачи, перечислять все диагностические критерии каждой подрубрики международной классификации болезней, чтобы доказать свою точку зрения. Студент обречённо смотрел на преподавателя, словно ему было бы в разы легче ответить все пятьдесят билетов, чем разбирать эту несчастную задачу. Молодой человек ощущал себя тем несчастным апельсином, которого безжалостно пустили в соковыжималку, а кожуру порезали на цедру в кекс. — Держи, — ровно произнёс экзаменатор, отдавая зачётку. — Кстати, у вас же практика после сессии, я договорюсь с деканатом, чтобы ты проходил её у нас. Смутный коктейль разочарования и злобы вылился в неуверенное мычание. Осаму взял книжицу и поднялся с места, пока шёл к двери быстро заглянул в зачётку, чтобы увидеть пустую графу. К своему удивлению, он обнаружил название сдаваемой дисциплины и отметку «отлично» и тут же захлопнул документ. Когда он выплыл из кабинета, к нему, подобно чайкам, подлетела толпа однокурсниц, которая галдела что-то об оценке и какие ему попались вопросы. Тусклый, невнятный ответ был встречен видом: «Как будто может быть иначе?». Дадзай замедленно прошёл в другой кабинет, где сидели другие ожидающие, упал на первый попавшийся стул, прикрывая лицо ладонями. Морально он уже готовился к пересдаче. * Судебка — жаргонизм, название дисциплины, судебная медицина. Раздел медицины, который занимается применением медицинских и других знаний из области естественных наук для нужд органов правопорядка и юстиции. Система научных знаний о закономерностях возникновения, способах выявления, методах исследования и оценки медицинских фактов, служащих источником доказательств при проведении расследования, предусмотренного законом. Именно судмедэксперты устанавливают причину смерти, предполагаемое орудие убийства, так же устанавливают степень нанесение вреда здоровью при побоях, истязаниях, факт полового контакта при изнасиловании. ** Интермиттирующая (перемежающаяся) лихорадка — один из видов лихорадок, характеризующаяся резким, значительным повышением температуры тела на несколько часов с последующей такой же резкой нормализацией. Наблюдается при малярии, туберкулёзе.