Глаза заледеневшего кофе.

С каждой секундой пульс становился всё чаще, мешая своему владельцу здраво принимать решения. Ещё ничего толком не успело произойти, но интуиция будто кричит о том, что нужно быть осторожнее. Или же это просто расшатанные нервы, после произошедшего дерьма за последнее время. После ухода Дазая, никто из отряда больше не протестовал, что давало возможность Накахаре давать любые указания своим подчинённым. Но Чуя ещё не почувствовал этого, его до сих пор не отпускает чувство страха, которое для него в новинку. Хотя, казалось бы, какие можно давать приказы, когда нужно просто зачистить здание? Убейте! Никого не оставлять в живых! Осторожнее! Не испачкайте меня! И всё в таком духе. Лишь бы только голос не дрогнул, ибо наврятли Осаму появится во второй раз, чтобы его напарник смог ещё раз утвердиться за его счёт. Коё в свою очередь, решила до конца проследить за своим учеником, несмотря даже на собственные дела, которые остались где-то в порту. Она более чем уверена, что непредвиденных казусов не произойдёт, а даже, если что-то и случится, то Чуя сможет справиться с этим самостоятельно. Но всегда лучше перестраховаться, особенно когда может в любой момент вернуться Дазай и со злости всё испортить. Интуиция чуть ли не кричала о том, что их уже ждут, ибо было слишком пусто, даже на парковке, что для отеля в густо заселённом районе, крайне странно. Некоторые машины, которые остались стоять были бронированными, тем самым догадки всё больше подтверждались. Если их там ждут, то заходить через главный вход уже выглядит максимально глупым решением. Однако другого плана не продумывалось изначально, а пытаться вести такое огромное количество людей через чёрный вход, тоже не вариант. К тому же, Накахара без понятия, где здесь другие входы. Чуя явно не привык к управлению такого огромного количества людей, как сейчас, под его контролем было около тридцати человек. Одно дело отвечать за себя, или ещё за пару подростков, но другое… Не дождавшись никаких команд, мужчины двинулись ко входу, но как только один из них дотронулся до ручки входной двери, Чуя понял в чём дело. Мгновенно прогремел взрыв, по всей видимости вход был заминирован, кажется теперь дошло, о чём кричала всё это время интуиция. По испуганным глазам и дрожащим рукам, не сложно догадаться, что мужики уже попрощались с жизнью и не рождёнными детьми. Только вот, ни одно из тел не разлетелось на кусочки, как любят показывать в боевиках, ведь позади стоял Накахара, полностью контролирующий ситуацию. Через секунду, все опустились на раздробленный асфальт. — Гравитация это мощное оружие, но и как средство защиты, не стоит её недооценивать. — спокойным, слегка хриплым голосом проговорил Чуя, медленно проходя мимо ошарашенного отряда. Каждый из отряда слегка подсвечивался красным, говоря о том, что их сейчас спасла чужая способность. — Накахара-с-сан, эт-то ваша способность? — с запинками и то ели выговорил один из мужчин, на что Чуя просто кивнул и показал рукой двигаться дальше. — Не бойтесь, я не позволю никого из вас убить. — это звучало так, будто каждый командир обязан следить за каждой жизнью, и для Чуи это норма. Хотя может так и есть на самом деле, но работая с Осаму, все в портовой мафии привыкли к тому, что он не будет никого спасать. Ты сам подписываешься на смерть, если соглашаешься выполнять его приказы. Но с Чуей иначе, он будет стоять горой за каждого в этом отряде, и не позволит никому из них просто так остаться здесь. Это придавало уверенности. Отряд забежал внутрь здания, начиная открытую пальбу по всем подряд — команда Чуи. Если они их ждали, значит и гражданских здесь нет, а значит, что можно не с кем не церемониться. Надо было видеть их глаза, когда на портовых не было не единой царапинки после такого сильного взрыва. В здании всего-то четыре этажа, проблем не должно больше возникнуть, а до приезда полицейских они должны успеть. Если кому-то из парней грозила пуля в какую-либо часть тела, то с вероятностью девяносто процентов, она не прилетала в свою цель — забота Чуи. С ним действительно можно было не бояться случайных ранений или смертей, многие даже подрасслабились. Но Накахара продолжал внимательно следить за окружением, чтобы подстраховать своих подчинённых или чтобы не пропустить ещё какой-нибудь взрыв. Первый, второй, третий, вот уже они поднимаются на четвёртый этаж. Отсюда можно будет подняться на крышу, а оттуда уже скрытно уйти, да бы не попасться полиции. Если кого-то из них поймают, Огай не оберётся потом проблем, если конечно же не кинуть одного из бойцов. А Чуя не хочет этого допускать, очень не хочет. И вот уже через три с половиной минуты, подчинённые кричат о том, что и этот этаж чист, и нужно уматывать. И Накахара верит, не удосуживаясь лично проверить весь этаж, как он делал в предыдущие разы, на нижних этажах. На самом деле, Чуя в первые использует свою способность такое продолжительное время, да и ещё не только на себя, но и для защиты людей вокруг. Сначала он подумал, что ему просто показалось, что его самочувствие стало хуже, но когда один из подчинённых сказал ему о крови из носа, Накахаре стало не по себе. Никогда раньше не было никаких побочных эффектов от использования способности. Это было как и страх, тоже в новинку для подростка, и также выбивало из колеи. Наверное поэтому, когда они поднимались по пожарной лестнице на крышу здания, одного из подчинённых ранили. Чуя обернулся уже на крик, и увидел, как тело одного из бойцов с кровавым пятном на рубашке летит вниз на землю. В этот момент Чуя испытал всё то, что так любят описывать в книгах, когда происходит неожиданный поворот событий. Время будто бы остановилось, а земля ушла из-под ног, заставляя подростка лишь наблюдать за падением своего подчинённого. В его глазах не читалась злоба или обида на себя, скорее это была беспомощность. Накахара хотел, но никак не мог ему уже помочь, прыгать вниз, чтобы использовать способность было слишком рискованно, из-за нынешнего самочувствия. И если бы он так поступил, то в опасности оказалась бы остальная часть отряда. Он остался стоять на крыше, провожая тело, взглядом голубых глаз, до самого падения вниз. — Накахара-сан, нужно идти, вертолёты будут с минуты на минуту. — один из отряда, подошёл к Чуе, но кажется, тот его не слышал. Дождь? Кажется, пошёл дождь, но Накахара не чувствовал то, как волосы становились влажными, и как одежда начинала медленно промокать. Он стоял и продолжал смотреть вниз, до того момента, пока один из сотрудников отеля и пистолетом в руках не появился в поле зрения. Взгляды пересеклись буквально на секунду: испуганные черные глаза и озлобленные голубые. Чуя продолжал стоять на месте, испепеляя одним взглядом своего врага, когда тот пытался сдвинуться и убежать, но его попытки оказались напрасны. Паренёк даже сдвинуться с места не смог, под напором гравитации. Правая рука согнулась в локте сама собой, а на ладони начал формироваться непонятный сгусток чего-то красного. Чуя не контролировал происходящее, но даже ещё понимания это, не пытался как-то остановить самого себя. Ему казалось, что это просто будет непосильно для него самого. И он кинул этот сгусток, в бедного паренька, взрывая его на месте. Один из бойцов подошёл, чтобы сказать о прибытие вертолётов, и что нужно улетать, пока не приехала полиция, но не успев ничего произнести, услышал тихий смех. — Накахара-с-сан.? — подросток обернулся, но вместо привычных голубых глаз, он встретился с полностью белыми, и еле заметными зрачками. Боец отскочил, как ошпаренный от него, а потом и вообще убежал к вертолёту. На такое самовольство от подчинённого Чуя начал лишь громче смеяться, запрокидывая голову к небу. Само небо сгущалось тучами, а дождь лишь начинал лить сильнее. — Чуя-кун! Чуя-кун! — кричала уже Коё через наушник, но кажется, что Накахара полностью её игнорировал. — Летите к порту, я разберусь с Чуей-куном. — отдав приказ пилотам, женщина двинула к крыше, как можно быстрее. Сейчас у неё есть лишь уверенность в том, что Чуя потерял контроль над способностью и сейчас перед ней будет не её ученик, а сам бог разрушений — Арахабаки. Значит, что бой, который предстоит уже не будет тренировочным, как тогда в порту, сейчас всё будет по настоящему. Если того будет требовать ситуация, Коё понимает, она должна будет убить Чую-куна. Чтобы не терять время на подъём по лестнице, Озаки, воспользовалась своей способностью, поднимаясь на крышу с помощью золотого демона. Нынешний внешний вид её ученика, честно говоря, внушал страх: худое подростковое тельце, с кровавыми иероглифами, безумная улыбка с точно таким же смехом и глаза, в которых не осталось ничего знакомого. Даже прошлого голубого оттенка, даже от него ничего не осталось. Подходя всё ближе, у Коё появилось ощущение, что он сейчас умирает. Дождь только усиливался, закрывая какую-то часть обзора для Коё. Кажется, что уже вся её одежда промокла до ниточки, но сейчас это заботило в последний момент. По крыше было всё труднее передвигаться из-за обильных капель, однако сейчас это не должно было останавливать её. Если он является её учеником, значит, сейчас она должна взять ответственность за его жизнь на себя. И за то, что он мог спокойно провалить задание, если бы Озаки не взяла управление на себя. — Чуя-кун, ты меня слышишь?! — женщина кричала, в надежде, хоть, как-то достучаться до своего ученика, но он лишь повернулся в её сторону и запустил такой же сгусток гравитации прямо в неё. Демон, что стоял позади своей хозяйки, принял удар на себя, разрубая этот сгусток своей катаной. «Если мой демон может разрубить эту штуковину, то проблем не должно возникнуть по устранению» — подумала Коё, наблюдая за действиями своей способности. «Устранению?» — в голове ещё раз промелькнуло это слово, давая своей владелице возможность осознать смысл этого слова. Устранить Чую? Своего ученика, сильного эспера, и очень доброго ребёнка? Коё понимала, что у неё нет выбора, она не знает, как можно его обезвредить и получится ли вообще. Время поджимало всё больше и больше, тем самым, давя на Озаки. «У меня нет выбора» — последнее, что промелькнуло в голове женщины, перед тем, как она приготовилась к нападению. Максимально быстро рванув к цели, Коё даже несколько удивилась, что Чуя никак не пытался её остановить или скрыться самому. Он продолжал стоять на месте, даже отвернувшись от неё. — Прости меня, Чуя-кун. — золотой демон уже замахнулся катаной, чтобы отрубить голову рыжеволосому подростку, но гравитационное поле вокруг подростка стало настолько сильным, что даже его очертания стали подсвечиваться ярко-красным цветом, тем самым, ограничивая способность Озаки в действиях. Демон застыл на месте, пытаясь как-то пошевелиться, но все его попытки были тщётны. — Я хоть и не обладаю такой способностью, как Осаму, но это не значит, что я бессилен против чужих способностей. — хриплым и тихим голосом проговорил Чуя, удивляя всё больше Коё. «Даже сейчас думает о Дазае?» — пронеслось в её голове, но эта мысль быстро улетучилась, когда она увидела, как её способность буквально разрывает гравитация. Как только золотой демон полностью исчез, Чуя буквально за мгновение оказался рядом со своей наставницей: в этот момент, Коё увидела весь ужас и страх в глазах подростка, который сейчас он испытывает. Удар пришёлся в районе живота, сгибая чуть ли не пополам наставницу, заставляя её в немом шоке открыть рот. Она никак не могла пошевелиться, на секунду даже почудилось, что перед ней сейчас действительно сам бог разрушения, собственной персоной, но это лишь почудилось, ибо через секунду она отлетела чуть ли не к самому краю крыши. Наверное, она бы и слетела с неё, а может даже и пролетела ещё несколько зданий, пока не ударившись обо, что-то не слетела бы в самый низ, беспомощно разбиваясь об землю, если бы на краю её тело не остановили чужие перебинтованные руки. Пожалуй, если бы не обнуляющая способность, то они бы сейчас вместе полетели. Дазай стоял на самом краю, Озаки показалось даже, что его пятки свисают, полностью опираясь на носки. В таком положении легко подумать, что буквально через мгновение он упадёт вниз. Женщина уже хотела потянуть его за край брюк, чтобы он точно не упал или хотя бы сказать, но подняв голову вверх, она встретилась не с тем, кого знала. Осаму нереально отличался от привычного своего вида, если не всматриваться, то можно даже принять совсем за другого человека: его полностью промокшие волосы, в некоторых местах прилипшие к лицу и бинтам, полностью нечитаемый взгляд карих глаз и приоткрытые губы. Если Коё когда-нибудь, кому-то скажет, что ей привиделся в этом образе Огай, то ей никто не поверит, даже сам Осаму. Наверное, она сильно ударилась головой во время полёта, другого объяснения ей не удавалось найти. Но с уверенностью, смотря на своего подчинённого она может сказать, что сейчас он выглядит намного старше своих лет. — Коё-сан, дальше я сам. — даже голос его был куда ниже, чем обычно, всё больше напоминая Мори. Наверное, если бы он сейчас увидел такого своего ученика, то был бы непременно доволен результатом. С этой мыслью Коё легла на мокрую поверхность крыши, не капли не брезгуя, смысл если итак вся одежда промокла, закрывая глаза с полным спокойствием. Спокойствием, потому что, ей не пришлось убивать своего ученика, а Дазай не позволит Чуе умереть, почему то сейчас ей казалось именно так. — Я вижу, ты тут без меня неплохо повеселился. — Накахара уже не различает лица и голоса людей, но даже в таком состоянии он понимает, кто сейчас стоит позади него. — Финальная форма твоей способности, честно говоря, впечатлила меня. Кстати, знаешь… Дальше, Накахара даже слушать не собирался этот противный и столь любимый голос. Развернувшись, он начал закидывать своего противника гравитацией, максимально позволяя не подойти ему к себе. Осаму же в свою очередь было всё равно, чем он кидается, пока это является частью способности. Подросток начал медленно приближаться к своей жертве, абсолютно не обращая внимания на летящую гравитацию вокруг себя. К слову, Дазая это слегка удивило, что почти все его атаки пролетели мимо него, будто бы специально не хотел задевать. Но даже, если какой-то из этих сгустков соприкасался с какой-то частью тела Дазая, он аннулировал её и продолжал идти дальше. Честно говоря, Осаму и в правду был приятно поражён, когда увидел такого Чую. Он догадывался о том, что у такой сильной способности должна быть точка невозврата, так сказать, потеря контроля. Как минимум потому, что это не обычная способность, которая появляется при рождении, это способность, из которой появился человек. Но это было лишь догадкой до сегодняшнего дня, теперь же Дазай понимает, что был прав. Но с каждым шагом, его радость пропадала, а сердце сжималось всё сильнее, заставляя ощущать подростка нечто подобное в первые. Неужели это страх потерять близкого человека? Когда между ними осталось шагов семь, до Дазая дошло, что Чуя умирает у него на глазах. Дошло, потому что рыжеволосый подросток напротив, отхаркнул кровавый комок вниз. Этот страх так схож, с тем, что он испытывал, когда видел, как его отец бил Одасаку. Но тогда он чувствовал ещё и беспомощность, ибо никак не мог помочь, несмотря даже на то, как сильно не хотел терять того человека. Подняв забинтованную руку ладонью к небу, он взглянул на неё. Сейчас этого ощущение не было, лишь уверенность в том, что он единственный, кто сейчас может спасти Чую от верной смерти. Когда Осаму уже подошёл к Чуе, чтобы аннулировать его способность, Накахара, скорее даже не он, а Арахабаки, понимая, что не сможет ничего ему сделать, попытался ликвидироваться, прыгая на месте, и пытаясь взлететь, но сделать он этого не успел, так как Дазай подбежал почти со всех ног и подпрыгнув дотронулся до Чуи, полностью заваливая его назад на крышу. — С возвращением, коротышка. — послышался откуда-то из живота, уставший, и слегка подрагивающий голос, что заставило бы Чую насторожиться и даже удивиться, если бы у него самого остались силы. Непонятные иероглифы испарились с кожи эспера, будто бы их никогда и не было, а глаза вернули свой прекрасный голубой цвет. Накахара продолжал смотреть на тучи, которые закрывали небо, спасибо хоть, что дождь закончился. Накахара уже хотел было, как-то огрызнуться на коротышку или сказать, чтобы Осаму поднял с него свою тушу, ибо он весь мокрый, но голова начала кружиться, а глаза, как-то сами собой закрываться. Пожалуй, ему нужно отдохнуть, поспать пару часов, хотя бы. Нет сил даже на возражение, просто нужен сон, хотя бы часа четыре. Дазай думал, что его сейчас прогонят, скажут, что-то из разряда «мокрая псина, кыш от меня», но вместо этого он услышал тихое сопение и еле ощутимое сердцебиение. «Наделал делов и вырубился» — с усмешкой подумал Осаму, поднимаясь на ноги. Сердце перестало сжиматься и напоминать о себе, от чего Дазай, можно сказать, даже спокойно задышал. Всё остальное сейчас казалось не таким страшным, как ещё пять минут назад. Обернувшись назад, он увидел наставницу Коё, которая тоже мирно спала. — Мне теперь их обоих, что ли тащить на себе?! — разочарованно выдохнул Осаму, понимая, что деваться некуда и рукам с ещё не зажившими ранами придётся поработать.

***

Дазай не на шутку перепугался, когда узнал, что Чую положили в больницу. На крыше ему показалось, что с ним уже всё в порядке, и ему нужно просто поспать, но Огай его более менее успокоил, объясняя это тем, что нужно последить за его показателями, чтобы бы точно знать о том, что не будет никаких последствий. Сам же Накахара очнулся только через два дня, после произошедшего. Не понимающий, что произошло, почему он в больнице и почему эта скотина на Дазае, так радостно его обнимает? В этот день на улице тоже шёл дождь, чем-то напоминая Осаму о том, случае на крыше. Открытое окно в одиночной палате, свободно пускало влажный воздух, которым наслаждался подросток, сидя на подоконнике. Вообще, неплохая возможность скинуться, да и к тому же с седьмого этажа, наверняка умрёт, но сейчас эта мысль не была столь навязчивой, чем в обычное время. Редко, но даже Осаму может волноваться и думать о ком-то другом, даже так сильно, чтобы не думать о собственном самоубийстве. Да и честно признать, не хотелось, по крайне мере, сейчас. Палата была очень схожа с той, в которой не так давно лежал сам суицидник, ещё бы, одна и та же больница. Скоро можно будет спрашивать у персонала о двух подростках, которые по очереди друг друга сменяют. То первый пытается убить себя, а другой сидит над кроватью и ждёт, то второго привозят без сознания, пока первый не может найти себе места. Скорее всего, если бы эта больница не принадлежала Огаю, то вопросов от персонала было бы слишком много, а так, их вообще нет, что не может не радовать. Услышав краем уха, непонятный шорох со стороны кровати, Осаму обернулся, увидев, как голубые глазки оглядывают потолок, потом капельницу, пытаясь понять, где их владелец находится. Тоску как рукой сняло, поднимая настроение на оставшийся день на максимум, Дазай сразу же спрыгнул с подоконника, к сожалению для Накахары не с той стороны, и ринулся к рыжеволосому подростку. — Чу-уя, живой! — радостно крикнул Осаму, подбегая к кровати и крепко обнимая своего напарника, который только еле-еле поднялся на локтях. — Отцепись от меня, чудовище! — также громко произнёс Чуя, пытаясь отцепить от себя это наглое существо. Однако Дазаю было, как-то по барабану, и только когда он понял, что ему уже не сопротивляются, отпустил Чую. — Наобнимался? — У меня было время, пока ты был в отключке, не волнуйся. — спокойно уже сказал Осаму, обходя кровать с другой стороны и усаживаясь на неё. — Ни на секунду не слезал с тебя. Накахара минуту другую помолчал, пока до него не дошёл смысл выше сказанных слов, после чего начал активно сгонять всеми конечности Дазая с кровати, крича и ругаясь матом о том, что он извращенец. Как же сейчас Осаму хотелось сфотографировать такого красного и возмущённого Чую, жаль только телефона с собой нет. — Я не имел ввиду, ничего такого. — смеясь и поднимая руки вверх, показывая, что он сдаётся, говорил Осаму. — Позволишь всё-таки? Чуя ничего не ответил, просто подвинул ноги, чтобы его напарник смог разместить свою тушку на кровати, не забыв при этом фыркнуть. Взглянув на свою правую руку, подросток заметил, что его костяшки были перебинтованы, а где бинт слегка отодвинулся он увидел сине-фиолетовые синячки. Осаму заметил этот непонимающий взгляд на руке, ведь, скорее всего он ничего толком не помнит. — Так, почему я здесь? Неужели ты меня настолько выбесил, что я попытался тебя убить, но ты меня вырубил? — наклонив голову вбок, спросил Накахара. — К моему сожалению, нет. — краем губ улыбнувшись, ответил Дазай, — что ты вообще помнишь? Накахара задумчиво отвёл взгляд, пытаясь припомнить хоть, что-то. И он рассказал, что вспомнил, о начале зачистке, взрыве. последнее, что он вспомнил было тело, которое упало с лестнице из-за выстрела. О последнем, Чуя говорил с тоской и разочарованием в самом себе, что подметил Осаму. Он хотел это, как-то прокомментировать, но подходящие слова не приходили на язык, для него подчинённые ничего не стоят, он не знает, что сказать, чтобы Накахара не винил себя. Опустив этот момент, понимая, что дальше только хуже для Накахары, он рассказал: о том, что Чуя потерял контроль над способностью, выпуская на волю уже Арахабаки, о том, как испугал одного из подчинённых своим смехом и как убил убийцу одного из подчинённых. Чуя слушал спокойно, но когда речь дошла до его наставницы, в его глазах застыл немой ужас. — Я ударил наставницу?! — вскричал он, зарываясь пальцами в нерасчёсанные рыжие волосы, неприятно оттягивая их. — А то, что ты убил золотого демона тебя не парит? — как бы с усмешкой спросил Осаму, но прекрасно понимал, что такой человек, как Чуя, может легко возненавидеть себя даже за это. — Оттуда у тебя и эти синяки на руке, хотя думаю, если бы ты при ударе не использовал способность, то их бы не было. — Да мне плевать на синяки, господи! Что с Озаки-сан? Она жива или злится меня? Или ненавидит?! Конечно ненавидит, я же убил её способность, господи! — Накахара начинал открыто паниковать и продолжал бы дальше накидывать варианты, если бы не почувствовал на своей правой руке чужую ладонь. Осаму успокаивающе поглаживал руку, несмотря даже на то, что шершавые бинты неприятно елозили по синячкам, Накахара не противился. — С ней всё в порядке, она даже с крыши не упала, да и в больнице два дня в отключке не лежала. На тебя она ни капли не злится, наоборот беспокоилась за твоё здоровье. — успокаивающим голосом говорил Дазай, и на его напарника это действовало, тот перестал думать об этом, и даже уже его рука не подрагивала. — И к тому же, ты не можешь убить способность, да демона ты конечно уничтожил, но ты не лишил свою наставницы способности. — Другими словами? — тихим и виноватым голосом спросил Чуя. — Другими словами, солнце, золотой демон восстановится. — Дазай сам не заметил, как из его уст вырвалось это «солнце», но кажется, либо Чуя не услышал, либо решил не акцентировать на этом внимание. Хотя Накахара у него ассоциируется с солнцем, особенно его волосы на фоне заката, черт, как же это прекрасно. Осаму давно хотел попробовать так назвать своего напарника, но боялся получить в лицо, но как оказалось, это безопасно. — Я помог Коё-сан, чтобы она не упала и не пролетела ещё несколько домов, после чего аннулировал тебя. Чуя молчал, опустив голову вниз. Его голубые глаза прожигали простынь, а на щеках появился непонятный румянец, от таких же непонятных мыслей, но это было скрыто от взгляда Дазая. — Не волнуйся ты так, даже если бы я не поймал твою наставницу, она наврятли умерла бы. Поверь мне, это сильная женщина, я её дольше тебя знаю. — пытаясь выдавить хоть, какое-то слово из своего напарника, продолжал Осаму, но его игнорировали. — Чуя, ты вообще не помнишь свои ощущения во время потери контроля? На этот вопрос Чуя лишь отрицательно покачал головой, что ещё больше взбесило Дазая. Можно и словами ответить, а не винить во всём одного себя. Не выдержав столь долгого молчания со стороны собеседника, Осаму взял перебинтованными пальцами подбородок напротив, поднимая его взгляд на своё лицо. Но единственное, что он успел заметить краем глаза — это лёгкий румянец на щеках, пока их владелец двинулся вперёд, прикасаясь к губам своего напарника. Это не был робкий поцелуй, а скорее даже очень настойчивый со стороны Чуи, что удивило Дазая, оставляя его буквально на секунду в полном замешательстве. Но уже во вторую секунду, он сам охотно ответил, притягивая Чую ещё ближе к себе: одной рукой обвивая его также, как держат девушек за талию, а второй зарываясь в пряди рыжих волос. Чуя же в свою очередь, повторил действие левой руки Осаму, точно также зарываясь в его более длинные тёмные волосы. Он хотел было обнять его и правой рукой, но к ней была подключена капельница, поэтому оставил её на кровати. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, Осаму разорвал поцелуй, наблюдая за тоненькой ниточкой слюны, которая протянулась между ними. Чуя тоже её заметил, но далеко отодвигаться не спешил, наоборот даже, пододвигая ноги ещё ближе, наверное, если бы не капельница, то он бы спокойно залез к Дазаю на колени. — Почаще бы таких порывов с твоей стороны, Чу. — с улыбкой проговорил Осаму, наблюдая за краснеющим личиком и голубыми глазками, которые сначала бегали туда сюда, а потом решили, всё-таки смотреть прямо в глаза. — Не называй меня так, бинтованное существо. — как бы недовольно проговорил Чуя, но ему начинало нравится происходящее. — Ты ведь видел, как одного из подчинённых подстрелили и он упал? — Дазай положительно кивнул головой. — Значит, ты следил за мной, даже после того, как я тебя послал перед отрядом? — А ты что думал? Что я из-за твоих попыток доказать всем, что ты справишься сам, оставлю тебя в одиночестве? — непонимающе спрашивал Осаму, наблюдая за реакцией напарника. Для него эти вещи казались слишком очевидны, чтобы о них спрашивать. Чуя покраснел пуще прежнего, опять отвёл взгляд, но всё же ответил: — Я думал, ты пошёл в кино с той девчонкой. Это прозвучало настолько тихо, что если бы они так близко сейчас не сидели друг к другу, то Дазай наверное не услышал бы. Когда смысл сказанных слов дошёл до Осаму, он засмеялся. Не громко, но все равно слышно для Накахары, который хотел уже ударить за такую наглость, видимо уже давно не получал, что настолько охамел. Он уже было замахнулся, как Дазай начал смеяться ещё громче, облокачиваясь сначала головой на плечо, а потом и во все на изгиб шеи Накахары. Рука так и застыла в воздухе, ощущая лёгкую щекотку из-за волос Дазая в районе шеи. — Я люблю тебя, Чуя. — искренне и как-то по обыденному сказал Осаму, будто это не первое признание, а уже, как минимум тысячное. Чуя застыл, прямо, как его рука до этого, не шевелясь и по-моему, даже не дыша. Дазаю не нужен был ответ, он знал его итак, поэтому, кое-как перестав смеяться, он оставил сначала лёгкий поцелуй на изгибе шеи, на что почувствовал мурашки, которые табуном от этого действия пробежали по телу рыжеволосого эспера. Эти мурашки заставили Чую прийти в себя и почувствовать уже не просто лёгкий поцелуй, а самый настоящий засос на этом же месте. Он и сказать ничего против не успел, как его опрокинули на кровать, начиная оставлять такие же метки на ключицах и плечах. — О-остановись, Осаму. — кое как, но оторвав от своего тела Дазая, Накахара повернул его голову к своему лицу. — Тебе нравится, не отрицай. — внимательно смотря на лицо своего напарника, сделал вывод Дазай. Чуя лишь устало выдохнул, намекая на то, что он не о том. — Что ты сказал до этого? — спросил Накахара, не отводя взгляда от карих глаз напротив. Дазай замолчал на пару секунд, потом прокрутив у себя в голове, кажется понял. Наверное в первые, Чуя увидел по настоящему смущённого своего напарника. Ничего не ответив, Осаму обессиленно упал на Чую, аккуратно обнимая его, не пытаясь задушить, как в первый раз. — Я люблю тебя. — уже шёпотом, но ответил на вопрос Осаму, проводя носом по красному ушку. — Когда я увидел тебя тогда на крыше, мне стало страшно за твою жизнь. Ты умирал на глазах, отхаркиваясь непонятными сгустками крови, в тот момент я понял, что не хочу тебя терять, ни при каких обстоятельствах. Чуя молчал, ничего не говоря, и когда уже Осаму хотел было подняться, то обе руки схватили его, не давая ему подняться. — Когда ты пытался убить себя, в нашей квартире, я нашёл тебя в ванной, и понял, что не хочу тебя убивать. Нет, вообще не хочу видеть твою смерть. — слегка дрожащим голосом говорил всё это Чуя, от чего сердце Дазая начало больно сжиматься. — Тогда, когда ты был в отключке, ещё до приезда врачей, в ванной... я... поцеловал тебя. — Кто там ещё про извращенца говорил? — с усмешкой вспомнил Осаму, но его лишь слегка ударили по спине. — Заткнись, я думал, что в жизни в этом не признаюсь. — смущённо и слегка грубо проговорил Чуя. — Но признался же. — слащаво протянул Дазай, но Накахара уже никак не отреагировал на этот тон. Через пару минут молчания в такой позе, Чуя не выдержал, слишком много откровенного пошло, чтобы он так просто промолчал. — Я тоже люблю тебя, самоубийца неудавшийся.