***
Ричард Шарп ввалился в темный и прокуренный зал заштатной таверны в пригороде Лондона. Некогда это заведение носило гордое название «Французский рожок», но после того, как его купил отставной армейский чин и местные стали называть его не иначе как «Лягушкин Хрен». Впрочем, как бы оно не называлось, местные не удивилась очередному визитеру — высоченному офицеру в промокшей шинели, занявшему столик в углу комнаты. Ричард заказал бифштекс и кувшин пива побольше. В его ранце весело бренчали 20 фунтов. И пусть тело Хокинга уже наверняка нашли, полиции можно было не беспокоиться. Обитатели Уоппинга не любили констеблей, поэтому тело этого мерзавца к утру уже будет плавать в Темзе. И никто не будет искать офицера стрелков, со шрамом на лице. Никто не найдет его! — Шарп! Прапорщик Ричард Шарп! — громкий рычащий голос разнесся по кабаку, вырвав Ричарда из раздумий. — Какими судьбами, дружище! Шарп поднял глаза на нежданного знакомого. Им оказался Дмитрий Ключев, русский офицер, путешествовавший с ним на «Каллиопе». Похоже он наконец добрался до Англии. — Как ты, друг мой?! — рослый русский немедленно заключил Ричарда в свои медвежьи объятия. — Я слышал твой корабль был при Трафальгаре? Успел помахать своим клинком? Дмитрий присел за столик, громко требуя себе того, же что и Шарп. А пока служанка ушла за новым заказом, на Ричарда обрушился поток вопросов о последних событиях, перемежающийся рассказами о собственных приключениях Ключева. Сам не зная почему, Ричард рассказал своему попутчику обо всех своих приключениях с того момента, как «Пуссель» оставила «Каллиопу». Узнав о судьбе капитана Кромвеля, Дмитрий одобрительно крякнул. Он ненавидел его за антироссийскую позицию, а после того как тот сбежал на французском корабле, к списку его преступлений добавилось и предательство. Поэтому известие о повешении капитана было встречено тостом за вечные мучения изменника. А вот новости о судьбе Полмана и леди Грейс напротив расстроили русского. Барон фон Дорнберг мог быть трижды самозванцем, но храбрость и обаяние ганноверца сделали свое дело. Что до леди Грейс, Дмитрий искренне посочувствовал Ричарду в его утрате. Он почти не запомнил жену лорда Уильяма, но горе его товарища говорило за неё лучше любых слов. Рассказ закончился на четвертом кувшине пива. Шарп даже рассказал Дмитрию о последних событиях, включая убийство и ограбление своего старого недруга. Русский внимательно выслушал Ричарда. Дмитрий не одобрил случившееся, но хотя и признал, что ублюдок Хокинг заслужил свою участь. — Ричард, ты говоришь, что тебе некуда деваться. Думаю у меня есть предложение. Почему бы тебе не поступить на русскую службу? В нашей армии всегда найдется место для славных рубак и отличных стрелков. — И чего я найду в ваших ледяных пустошах? Смерть от холода и голода? — Скорее уж от пьянства, — усмехнулся Дмитрий. — На самом деле, у нас теплее чем кажется. Кроме того, в нашей армии звания не покупаются, но заслуживаются. И храбрый офицер вполне может заслужить себе генеральские погоны саблей. Шарп громко рассмеялся. — Ты хочешь сказать, что в вашей стране звания раздают лишь по заслугам и достижениям? Такого быть не может. — Ну разумеется, богатство, происхождение и влияние имеет свой вес. Вот только это — далеко не единственный путь прославиться. И, как я уже сказал, храбрость в нашей армии ценится превыше всего. — И как мне попасть в это сказочное место? — Мой корабль уходит послезавтра. Я оплачу тебе билет до Петербурга. А там посмотрим, куда можно будет тебя пристроить. Патент при тебе? Ричард молча показал ему бумагу, которую не так давно пытался продать Брауну и Беллингу. Дмитрий отложил кружку пива и внимательно вчитался с корявые строчки полкового писаря. — Ну что же, отлично! Значит ты теперь у нас второй лейтенант лёгкой пехоты. На наши деньги это подпоручик егерей. Меньше чем ничего, но для старта — неплохо. В худшем случае тебе придётся прождать три года, прежде чем получишь следующий чин. Хотя, если начнётся война, всё пойдет гораздо быстрее. Шарп коротко кивнул. — А теперь, мой добрый друг, - Дмитрий слил в свою кружку остатки пива. - За твою новую службу. И пусть двуглавый орел принесет тебе больше счастья, чем британский лев.***
Санкт-Петербург встретил путников летней духотой и гамом шумных улиц. Шарп, привыкший к узким улочкам Лондона и Бомбея поразился ширине петербургских проспектов. Не меньшее удивление вызвала у него чистота. На это замечание Дмитрий только рассмеялся. - Не ведись на эту яркую вывеску, друг мой. В Столице хватает местечек, по сравнению с которые трущобы Лондона покажутся тебе хоромами. Следующая неделя прошла в бесчисленных скитаниях по кабинетам различных министерств. За это время Шарп успел твердо уяснить следующие вещи: во-первых англичан здесь не любят. Во-вторых - русские любят бюрократическую волокиту не меньше английских крючкотворов. И последнее - учить придётся не только русский язык. В принципе русский язык оказался не таким уж и сложным. По крайней мере, основные слова и фразы для командования он уяснил. Правда Дмитрий покатывался со смеху от его произношения. А вот французский, на его вкус был чем-то вроде прогорклого пудинга. Спустя еще пару недель после прибытия Дмитрий наконец представил его потенциальному командиру. Им оказался его давний знакомый, генерал-майор Барклай-де-Толли, высокий и статный офицер с пронзительно холодным взглядом. Казалось, что вокруг него замерзает сам воздух. Впрочем Дмитрий не обратил на это никакого внимания, заключив его в объятия, как давно потерянного брата. После непродолжительного разговора, Шарпа попросили подождать в приемной. А спустя еще полчаса из кабинета вывалился улыбающийся Дмитрий. - Ну всё, дело в шляпе, Ричард! - ухмыльнулся он, едва они покинули здание. - Барклаю ты очень понравился. Он любит хороших рубак, особенно из тех, что имеют голову на плечах. А раз ты умудрился взять офицерский чин саблей, там где это почти невозможно - значит и тут ты будешь на своем месте. - Да? А мне показалось, что он наоборот смотрит на меня как на вошь. - Не обращай внимания. Барклай человек очень добрый и сердечный, но боится это показать. Считает подобное слабостью, недопустимой для командира. Слышал бы ты, как он отчитал меня за объятия в присутствии постороннего. А затем сам обнял. Дурак он простодушный. Но дурак очень умный - как бы не умнее самого Бонапарта. Дай ему шанс, и он достигнет выдающихся высот. Спустя две недели Ричард Шарп был зачислен в 4-й егерский полк в звании подпоручика роты гренадёр.***
Дмитрий наврал с три короба. Русская зима превзошла самые худшие предположения Шарпа. Быть может в теплом доме, где-нибудь под Петербургом она была приемлемой. Но в насквозь промерзшем лесу, рядом с богом забытым местечком под названием Гоф, ожидая набега чертовых французов - это был сущий ад. - Ваше благородие, - послышалось за спиной. Обернувшись он увидел фельдфебеля Смирнова, высокого и жилистого солдата с полной грудью медалей. Ричард был искренне благодарен богам, за то что они послали ему этого парня. Опытного ветерана уважали и подчиненные и офицеры, а он всегда был готов помочь новичку словом и делом. - Чего тебе, Василий? - Французы на носу. Где-то с полэскдарона. Его высокоблагородие приказало готовность. - Ну наконец-то, а то уж я думал, что мы тут от холода околеем. Поднимай всех! Сейчас пойдет потеха. Помни, первыми вышибайте офицеров. Прикончим их - рядовые побегут. - Разумеется, Ваше благородие. Завсегда так воюем, - кровожадно оскалился фельдфебель. Ричард покачал головой. Воинские традиции русских, закалённые в боях с турками и прочими "басурманами" наплевательски относились к чинам и званиям. Кто сражается - враг. Кто командует - враг в квадрате. Успел сдаться - его счастье. Нет - помилуй Господь его душу. Сражение выдалось очень горячим. Французы попытались взять русские позиции с наскока, но быстро обломали зубы о узенький мост. Лишь с третьей попытки их драгуны прорвались через простреливаемый участок и сошлись в рукопашной с прикрывавшими мост казаками. В отряде Шарпа был всего десяток "винтовальных фузей", но каждая из них отличалась смертоносной точностью и собрала щедрый урожай среди французов. В какой-то момент казалось, что дело проиграно - к кавалерии подошло подкрепление пехоты и обрушилось на фланг Шарпа. Его собственный командир, поручик Клестовский получил две раны. Чей-то выстрел сбил с Ричарда форменный кивер. Но англичанин не привык сдаваться. Не в такой драке. Тяжелый клинок Шарпа рассек горло французского пехотинца как масло. Получив секундную передышку - Шарп заорал во всю мощь своего голоса. - Держать строй! Коси ублюдков! Кто дрогнет - сам прикончу! За нами Россия, братцы! Бей врагов! За мной! Ему вторил рык ярости от солдат. Солдат, готовых к смерти. Солдат желающих забрать с собой побольше врагов, прежде чем за ними придёт Костлявая! Ожесточенная рубка продолжалась вечность. Шарп рубил и колол своей легкой саблей, еще одним подарком Дмитрия. А когда клинок сломался - подхватил с земли чью-то фузею продолжил убивать противников. Штык в живот. Провернуть. Достать. На возвратном движении, ударить в лицо прикладом. Уклониться от протазана французского сержанта. Кивнуть рядовому, прикончившему лягушатника. И снова в бой. И тут противники кончились. В во фланг наступающей роте вонзился эскадрон казаков. С гиканьем, они насадили пехотинцев на свои пики, а затем ударили острыми клинками. Противник дрогнул и побежал. Лишь несколько из них попытались обороняться, собравшись в небольшое каре. Но и оно было моментально сметено яростной контратакой русских. Ричард Шарп утер вспотевший лоб. Несмотря на осенний мороз, ему было жарко. Солдаты рядом с ним осматривали павших, выискивая раненых и обчищая павших. "Что с тела взято - то свято!". Древнее право победившего работало в любой армии.***
Битва при Гофе стоила русским почти 2 тысяч убитыми и ранеными. Среди убитых оказался непосредственный командир Шарпа - поручик Клестовский. Полковник Жлико думал недолго и уже утром Шарп стал полноправным командиром роты. "Пока не убьют или не найду кого получше", - усмехнулся полковник. Тем не менее, жестокая стычка с французами увенчалась успехом, задержав наступление Мюрата и защитив основные силы армии занимавшие свои позиции у Прейсиш-Эйлау. Маленькому городку, которому было суждено прославиться, как месту первого поражения Наполеона за долгое время. Битва, проходившая посреди бурана, была жестокой и беспощадной. Ветер сбивал прицел и выдувал порох с запальных полок. Пурга заставляла стрелять вслепую. Снег предательски смазывал очертания друзей и врагов. Каждый, кто падал уже не поднимался. Но в итог боя остался за русскими. Наполеон отступил. Непобежденный, но ослабленный. На уцелевших полился дождь из наград. Шарп был удостоен звания поручика и получил ордена Святой Анны (четвертой степени) и Святого Станислава (третьей степени) с мечами. "Славное начало!", - подумал Шарп, глядя на украсившие его мундир награды. "Надеюсь, продолжение будет не хуже".***
Полковник Ричард Дмитриевич Шарпов смотрел на ночную пургу. Как же он ненавидел эту погоду. И дело даже не в том, что такие вечера старые раны ныли особенно сильно. Скорее, потому что его беспокоили призраки прошлого. Прейсиш-Эйлау, где снег был красным от крови. Переход по льду в Швецию, без огня и тепла, едва не закончившийся для него воспалением легких. И конечно же, жестокая кампания 1812 года, принесшая ему тяжелое ранение и орден Святого Георгия. Отечественная война действительно стала для него личным. Именно там он сменил подданство и перекрестился в православную веру под именем Ричарда Дмитриевича. Тогда он вновь влюбился в дочь отставного майора, чьё имение обреталось в районе Смоленска. И в тот же год он похоронил свою любовь, вместе её семьей, ставших жертвами французских мародеров. Ярость и жажда мести сопровождала его сквозь всю войну. Отогревала в заснеженных лесах холодной осенью. Вела сквозь поля сражений на Бородино, Кульме и Лейпциге. Его друг, Сергей Скалозуб, весельчак и закоренелый циник всегда утверждал, что именно Елена помогла ему выжить в той бойне. А потом, помогла вернуться домой. И вот он здесь. Смотрит на ночную пургу из окон собственной усадьбы, потерянной на просторах Тверской Губерни. Отставной полковник егерей, кавалер орденов Святого Георгия, Святого Владимира, Святого Станислава и полный кавалер ордена Святой Анны. Соседи уважали "английского немца" и частенько наведывались к нему за советом или просто приятно провести за кружкой домашнего пива. А заодно, спросить о здоровье сыновей и их "планах на женитьбу". Кстати о сыновьях. Несмотря на свой цинизм, генерал Скалозуб, оказался прав. Именно желание помянуть Елену свело Ричарда с Катериной Шиманской, молодой вдовой гвардейского офицера, сложившего свою голову в Битве при Лейпциге. Общее горе сблизило двух людей, а затем привело под венец. Брак оказался недолгим, но счастливым. Катерина успела подарить ему четверых детей, прежде чем умерла от чахотки в 1825 году, в один день с Государем Императором. Несколько лет, Ричард разрывался между домом и службой, пока в 1827-м не испросил оставления службы, чтобы присматривать за своим поместьем и растить детей. Министерские крючкотворы внезапно оказались милостивы к подобной просьбе и полковник Шарпов был отправлен в отставку с правом ношения мундира и усиленным пенсионом за 20 лет беспорочной службы. И вот ему уже почти шестьдесят. Двое сыновей уже служат в линейных частях - один в пехоте, а другой решил пойти на флот, гардемарином. Третий поступил Императорский Московский Университет, а затем решил пойти по научной стезе, изучая химию и геологию. Последний - Алексей, стал чиновником при министерстве права Империи. Казалось бы, жизнь удалась. Но иногда Ричард возвращался в тот дождливый день, когда он вошел в «Лягушкин Хрен», чтобы напороться там на старого друга. Как изменилась бы его жизнь, на родине. Той далекой, которая так и не приняла бывшего солдата в полноправные офицеры? Пришлось бы ему доказывать своё право быть среди джентельменов или же всё получилось как среди русских, более всего уважавших личную храбрость и умение жить на всю катушку? Разумеется и среди русских хватало тех, кто воротил нос от бывшего рядового Его Величества. Но в большинстве случаев, они сами были отпрысками таких же баловней удачи, что клинком и денежным мешком пробили себе дорогу к высшим постам. А вот среди старой служивой знати, что вела род от Великих и Древних, наоборот чаще встречалось покровительственное отношение. Как от Дмитрия Ключева, чей род пошел от простого солдата армии Алексея Михайловича или Евгения Крюгера, чьи предки присягнули на верность Анне Иоановне. Для них он был мостом, связывавших их с родночальниками их родов, еще одним иностранцем, что нашел на Руси свою новую родину. Размышления Ричарда, прервал стук в дверь. За ней обнаружился рослый камердинер, носивший свою ливрею, словно мундир. Как большинство домашней челяди, он был бывшим егерем из полка Шарпа, решившим попытать счастья у отставного командира. Шарп с пониманием относился к ветеранам, пристраивая их к работе по дому или выделяя надел земли со своего поместья. А те - платили ему верной службой, как в славные годы прошлого. - Барин, к вам гости пожаловали, - пробасил камердинер. - Генерал Скалозуб со свитой. Изволите принять? - Еще спрашивает, - оскалился Ричард, сбрасывая зимнюю хандру. Этот шут гороховый всё-таки добрался как и обещал! - Растолкай Настёну, пусть накрывает на стол! У нас дорогие гости! Похоже эта неделя будет приятной...