Волонтер

Спустя три недели пребывания в больнице, Роману Станкевичу назначили снятие первого гипса. С правой руки, которая, чудом, менее всего пострадала во время ДТП. Юноша радостно улыбался, находясь в предвкушении частичного возврата контроля над телом, наблюдая, как у его постели собрался целый консилиум. Дима Дымов, названный брат его, тоже, разумеется, присутствовал и скромно держался позади врачей и медсестер. Ромка сиял, а получалось, что смотрел исключительно на брата, ловя его взгляд и ожидая от него похвальбы или слов ободрения. Наконец, гипсовую повязку сняли, и доктор попросил Рому пошевелить пальцами, ощупывая руку вдоль и поперек. Все было хорошо. Конечность работала, как надо. А когда все ушли, Дима тут же принес тазик с водой и принялся смывать с кожи грязь, накопившуюся под гипсом. — Знаешь, мне бы мобилу, — робко произнес юноша, следя за своим волонтером. — У меня был простенький телефончик, я им в армии пользовался, но, кажется, в ту страшную ночь я оставил его дома… — Я это предвидел, — невозмутимо отозвался Дима. — От мента, что к тебе постоянно таскается, невольно оказался в курсе твоих семейных проблем. Поэтому купил аппарат с выходом в интернет и к нему симку. Вот, держи. От мента… Ромка сосредоточенно нахмурился. Да, кажется пару раз к нему забегал запыхавшийся молоденький полицейский с блокнотом и пытался выяснить, как и при каких обстоятельствах парень получил травмы, но Рома, постоянно находящийся под воздействием таблеток, так ничего вразумительного ему не сказал. Наверно, еще раз появится… Впрочем, невеселые мысли юноши мигом переключились на иное, гораздо более волнующее и приятное. — Ох! — задохнулся он от восхищения. — Огромное спасибо за телефон. Дим, скажи, сколько он стоит? — Мы же договаривались не вести разговор о деньгах! — резко оборвал его мужчина. — Рома, в чем дело? Я сказал, что буду, по мере своих скромных возможностей, помогать, чем смогу. Ты вроде бы согласился. И, все, хватит. — Но, — запротестовал парень, — я кое-что вспомнил! Представляешь, у меня, оказывается, есть деньги! Незадолго до призыва в армию мама моя умерла и, кажется, оставила мне и сестре по паре-тройке сотен. Дима только отмахнулся: — Одновременно и соболезную по поводу смерти твоей мамы, и поздравляю с наследством. Но мне эти подробности твоей личной жизни знать совершенно не обязательно. Пока ты находишься в больнице, я взялся обеспечивать тебя всем необходимым. — Понятно. Но, учти, что я потом найду способ отдать тебе все, что должен, — настоял на своем Рома. — А ты, как тебе руку освободили, так сразу почувствовал себя независимым, на коне и при шпорах? — шутливо парировал Дымов. — Взялся тут надо мной права качать? Короче, лежи и не рыпайся, пока я тебя не отшлепал. Ромка в ответ звонко рассмеялся. Он ощущал эйфорию от того, что теперь правая рука оказалась рабочей и не болела, хотя он ее пока почти не чувствовал. Оставалось восстановить прежние силы. — Давай помассирую, — примирительно предложил Дымов, присаживаясь на стул рядом с койкой. — И перестань задирать меня, от греха подальше. Ведь я могу и обидеться и уйти. — Никуда ты не денешься, — с блаженной улыбкой пробормотал Станкевич, опадая на подушки, — так как я уже почти догадался, в чем основная фишка. Ты дал какой-то свой тайный обет, что будешь опекать меня, пока я нахожусь в больнице. И у меня есть основания полагать, что от него так просто, из-за случайной размолвки, не откажешься. На то, должно быть, имеются особенные веские причины. — Руку давай! — сурово рявкнул Дима, невольно разозлившись, что Роман своими речами попал в самую десятку. — А то договоришься сейчас! Господи, какие же сильные и ласковые были у Дымова пальцы! Как бережно он выполнял массаж, осторожно разминая затекшие и ослабевшие мышцы похудевшей за это время раза в три руки Станкевича. А Ромка во время всей процедуры скрипел зубами, едва сдерживая стоны наслаждения. Он то, наивный, думал, что нет ничего приятнее, когда чешут под гипсом, или после многодневной голодовки в рот кусочек сала отправить. Ничего подобного. Вот оно, настоящее блаженство! «А если бы он мой член так мял да ласкал?» — грешным делом, подумалось парню… И Рома тут же почувствовал незваную, сладостно растекающуюся по всем мышцам истому, вызвавшую в молодом, изголодавшемся теле эрекцию. Он, покусывая губы, принялся извиваться и ерзать на постели, тщетно пытаясь скрыть свою реакцию. Приподняв затуманенный взгляд на Дымова, и заметив ироничное понимание в его взгляде, парень смутился и отвернулся. — Так сильно приятно? — со снисходительной усмешкой произнес Дима. — Что же, мне тогда придется умерить пыл. — Катись отсюда и не приходи больше! — вспыхнул досадой Роман, почувствовав, как на глаза внезапно навернулись жгучие слезы. — Не веди себя, как истеричная девица. Подумаешь — эрекция. Будто удивил или напугал. Я, брат, многое видел, а уж стоячих членов даже в избытке. Так что, от меня так просто не отделаешься, — с этими словами Дмитрий поднялся со стула и шагнул в сторону двери. — Ухожу, конечно же, раз гонишь, но скоро вернусь. Побалуйся пока тут с телефоном и уладь свои дела. Однако не забывай, что скоро ужин и гигиенические процедуры. — Провались ты со своими процедурами! — расстроенно выцедил в ответ Ромка. — У тебя нервы, парень, сдают, что не удивительно. Ты не должен меня стесняться. Я взрослый мужчина и все понимаю. Бывай. — Погоди! — устыдившись своей вспышки, крикнул ему вслед Роман. — Извини. Что-то на меня накатило, что я сам не свой. Я не хотел тебя обидеть. — Ничего, проехали, — лучисто улыбнулся ему Дымов. — А сейчас мне бежать надо. Не переживай. Вернусь, как и сказал, к ужину. Уладь свои дела… От этих слов парень еще сильнее вспыхнул румянцем. Он отлично понимал, что имел в виду Дымов. Тот предлагал ему, оставшись в одиночестве, быстренько вздрочнуть, чтобы снять скопившееся напряжение. Как же невыносимо стыдно, что брат заметил его влечение! Дима ушел, а Ромка впервые всерьез призадумался о некоторых обстоятельствах. Во-первых, было непонятно, почему он столь долгое время лежал в палате один, словно избранный, и к нему никого до сих пор не поселили. И еще, другое. Какова же была, на самом деле, личная жизнь Дмитрия Дымова? Имел ли мужчина жену или любовницу? С кем спал и тешился, проводил досуг вне больницы, в свободное время? Кто ему готовил еду и грел по ночам? Впрочем, вскоре Роман заинтересовался телефоном, включил его и зашел на свою страницу в ВК. А там… Ничего! Лишь одни рассылки и приглашения в группы. И ни одного сообщения от бывших друзей! Они про него просто забыли. И от сестры, ни разу не навестившей его за все это время, тоже ни одной вести. В общем, все его предали. И от осознания, что он никому не нужен, парень невольно всплакнул. Впрочем, через некоторое время Роман ободрился. Ведь у него был Дымов. Верный друг и брат, который никогда не откажет в помощи, какие бы тому не имелись причины. *** Покинув палату Станкевича, Дымов, не переставая про себя посмеиваться над нелепой ситуацией со стояком Романа, а в особенности над тем, как тот застеснялся и занервничал, направился к выходу из травматологии, спустился на этаж ниже и постучал в кабинет старшей медсестры отделения кардиологической терапии, Зинаиды Петровны. Мужчина поражался сам себе и никак не мог дать толкового объяснения тому, что именно для него послужило стимулом вдруг набраться решимости совершить столь важный и ответственный шаг. Скорее всего, то игривое настроение, которое он часто обретал, общаясь с Романом. Паренек своей нелепой доверчивостью и наивными намерениями расплатиться деньгами за подаренную жизнь, буквально воскрешал и его. А столь явно обозначенный сексуальный интерес юноши и вовсе развеселил. И Дымов решился на то, что давно уже пора было сделать, а именно — расстаться со своей давней престарелой любовницей и, наконец, заявить ей это открытым текстом, прямо в лицо о разрыве отношений.