Волонтер

Спустя пару недель, уволившийся из больницы Дымов вместе со Жмуровым, в дневное нерабочее время осматривал помещение гей-бара. Низкорослый хозяин с горделивым видом энергично водил Диму из зала в зал. Заведение располагалось в отдельно стоящем и с виду заброшенном, украшенным сомнительным граффити здании без вывески и имело два наземных просторных этажа. — Всего год, как мы открылись, но уже вполне раскрутились, — тихо, словно его здесь подслушивали, вещал Жмуров. — В будни, когда приходит человек сто-двести, работает лишь нижний этаж. В выходные бывает более тысячи посетителей, тогда работают сразу оба зала. В праздники к нам съезжаются со всех окраин, и даже из соседних мелких городков. На каждом этаже есть свой бар, туалет, танц-пол и сцена с собственной программой. Вход в заведение бесплатный, но приходится дополнительно тратиться на гардеробную, если нужно сдать одежду, да и бар достаточно дорогой. К тому же, мы пристально следим, чтобы народ не приносил свое спиртное. Для этого охранники шмонают на входе сумочки и рюкзаки, по мониторами следят и в залах в штатском прохаживаются. Каждый из них строго бдит закрепленный за ним участок. А твоей обязанностью, Дымов, станет тщательно присматривать абсолютно за всеми. И за посетителями, и за самими охранниками. Основная работа — культурно пресекать конфликты. Сможешь? Дымов мрачно кивнул, хотя вовсе не был уверен, а потом задал вопрос: — Где у вас тут курят? — В здании имеется подвал, оборудованный под комнату отдыха, с удобными диванами. Там и курят. А вот здесь, за этими черными шторами — приватные кабинеты для желающих уединиться. Можно даже с кальяном. Но, понятно, что, как только кто-то уединяется, за ними тут же из-за тех же шторок подглядывает целая толпа, и при этом обе стороны ловят определенный, одним им понятный кайф. — Ничего себе! Наверно, хлопотно заправлять подобным заведением? — Ничего, справляемся. Это же не гей-бар в чистом виде. Приходит множество самого разного люда. К примеру, свингеры большими компаниями, целыми клубами, по двадцать-пятьдесят человек. Они часто устраивают банкеты. Еще толпы бисексуалов. Женщины составляют примерно треть от всех посетителей. Этого вполне достаточно, чтобы заведение выглядело пристойно. Трансушечки частенько захаживают. Кстати, среди них часто попадаются молоденькие и очень красивые. БДСМ-щики — отдельная категория, тоже наши постоянные клиенты. Куда же без них? В общем, практически все извращенцы, за исключением зоофилов и педофилов. С этими словами Жмуров весело и белозубо рассмеялся. Дымов тоже в ответ улыбнулся. Признаться, ему нравился заливистый, мальчишеский смех этого мужчины. И то, что тот держался запросто, без понтов. — Что у вас запрещено? — деловито осведомился он. — Приносить свое спиртное, употреблять наркотики, драться, дебоширить, раздеваться донага. В одних трусах, совсем без штанов или без юбок рассекать нельзя. — То есть, существует определенный дресс-код? — Условный. Конечно, посетитель прежде всего должен выглядеть трезвым, опрятным и адекватным. Но, порой случаются и исключения, когда охрана вынуждена действовать по обстоятельствам. — К примеру? — Недавно к нам заявилась очаровательная дамочка в форме офицера СС, скорее всего пошитой на спецзаказ. На поводке она привела раба, одетого в полосатую пижаму, напоминающую одежду узника концлагеря. Мы запретили им обоим войти. Леди настойчиво попросили снять с костюма всю фашисткую атрибутику, а мужчине предложили переодеться в нечто более пристойное. Почему мы так поступили, думаю, лишний раз пояснять не нужно. В великой России, фашизм победившей, живем. Сладкая парочка долго и от души возмущалась, но мы проявили твердость в своем решении. В итоге, они оба удалились и больше не появлялись. — Да уж, хлопотно, — задумчиво протянул Дымов. — Наверно, тут и фотографировать нельзя? — В самую десятку. Строжайше запрещена любая фото и видеосъемка. Даже столь современное явление, как сэлфи. Ведь в кадр могут случайно попасть и посторонние люди. Мы и за этим тоже присматриваем. Наводить камеры друг на друга или поднимать их выше пояса запрещено. Телефоном можно пользоваться только в том случае, если держать его в руках параллельно столику или полу. Кстати, Дымов, молодец, задаешь толковые вопросы. За этими разговорами мужчины спустились по лестнице в курилку, которая оказалась вполне уютным и обустроенным для отдыха местечком, а из нее по служебному коридору прошли в комнату, где в рабочее время пребывали охранники. Там все стены были сплошь увешены десятками мониторов, отражающие буквально каждый квадратный метр заведения и даже туалеты, за исключением самих кабинок. — Вот именно в кабинках и происходят все наши основные беды! — болезненно поморщился Жмуров. — Там и бухают, и колятся, и трахаются, и дерутся. Поэтому возле каждого вотерклозета я обязательно держу охранника в штатском. Он обязан регулярно заходить в туалет и присматривать за тем, что творится внутри. Ну, что, Дымов? Испугался? — Не особенно. Надеюсь, что потяну. — Конечно, потянешь! — одобрительно похлопал его по плечу Жмуров. — Ты согласен приступить к работе? — Я… Да, согласен.  — Отлично. Тогда пойдем, обмоем это дело. Они поднялись из подвального помещения в зал на первом этаже и уселись за один из столиков. Дежурный официант преподнес им графинчик со спиртным и тарелку с нехитрой закуской. — Это за счет заведения, — пояснил Жмуров. — Кстати, меня зовут Аман Кадырович. — Дмитрий Артурович, — в свою очередь, ради приличия, представился Дима, хотя не сомневался, что Жмуров заранее знал его имя и отчество. Они выпили по рюмке и недоверчиво уставились друг на друга. Дымов не переставал поражаться, как человек, недавно запросто представившийся бывшим зеком, решился открыть столь скандальное заведение, да еще и значительно, если не врал, преуспеть в подобном щекотливом дельце! — А правда, что после того короткого эфира в телевизоре, где я тебя случайно заприметил, тебе предложили сниматься в порнушке? — игриво поинтересовался у него Аман. — Чушь все это, — попытался отшутился Дымов, упрямо мотнув головой. — Я просто так сболтнул, ради прикола. — А ведь я, по молодости лет, в те самые, святые девяностые, представь, одно время снимался… В порно. — Ну, что сказать… Бывает, — сдержано, пытаясь не искать подтекст в его заявлении, отозвался Димка. — Даже на квартиру в Москве тогда собственным телом заработал! Эх, как вспомню, так вздрогну! Дымов вдруг почувствовал себя как-то неудобно от того, что мало знакомый человек делился с ним столь интимными подробностями своей жизни. Сам он поступить аналогичным образом не был готов, да и вообще не собирался откровенничать. Ему следовало помнить, что он общается с работодателем. Хоть они сейчас вместе и выпивали, это еще ничего не значило. Все равно, необходимо было соблюдать определенную дистанцию. — Значит, ты не веришь, что я когда-то был молодым и красивым? — усмехнулся Жмуров и сально блеснул узкими черными глазками. А Дымов вдруг облился холодным потом и в изумлении на него уставился. Будучи достаточно опытным в отношениях между мужчинами, он сразу все понял. В горле встал ком и даже дыхание сперло. «Господи, что же, этот узкоглазый казах свои мохнатые шары ко мне подкатывает? — в ужасе подумал Дима. — Получается, что не пыльная работенка мне подвернулась через постель?» И ему сразу захотелось скорее сбежать отсюда, куда подальше. Аман, откинувшись на удобную спинку дивана, с кривой усмешкой наблюдал за ним, а потом негромко добавил: — Успокойтесь, Дмитрий Артурович. Вы меня неправильно поняли. Я просто хотел продемострировать свою толерантность. И я смею рассчитывать на это редкостное явление у всех, кого нанимаю на работу. Но именно от вас мне потребуется еще и железное обещание. — Какое? — хрипло выдавил из себя Дима. — Не заводить на работе любовные шашни. Видишь ли, твоего предшественника, Дима, сгубила именно несчастная любовь. Безумец безответно втюрился он в одну трансушку. И однажды, бедолага, покончил с собой. Глотку себе перерезал, после того, как она, или, тьфу, он, или не знаю… Запутаешься с ними, этими трансухами. В общем, объявила ему о том, что вышла замуж за другого. Мне повторения подобных историй не нужно. Надеюсь, что ты мужик правильный, традиционной ориентации, и не подведешь меня. — В этом, Аман Кадырович, даже не сомневайтесь! — ревностно заверил Дима, однако, ощутив укол совести. А сам, что уж говорить, вздохнул с облегчением. Вроде бы, пронесло. Так как, если честно признаться, этот Аман, низкорослый и лысоватый мужичок весьма преклонного возраста с куцей бороденкой, даже отдаленно не походил на его эротическую мечту. — Отлично. Я рад и надеюсь, что на этот раз уж точно не ошибся, — пристально глядя ему в глаза, словно стремясь прожечь душу, процедил Жмуров. — И еще. Когда будешь подписывать контракт, обрати внимание на пункт о неразглашении коммерческой тайны. Это означает, что нигде, никогда и не при каких обстоятельствах никому не рассказывать, что здесь творится и какой контингент собирается. — Да, я вас понял, Аман Кадырович. Но Жмуров, хоть кивнул ему в ответ, озадаченно свел в единую линию кустистые брови, между которыми залегла глубокая морщинка… Вскоре Дима расстался с ним и отправился домой. До своей общаги он добирался на метро. Ехал, думал, медитировал. И всю дорогу проклинал жизнь, а в особенности появившегося в ней Романа Станкевича. Ведь, находясь на зоне, мужчина давал себе слово, что, когда откинется, раз и навсегда завяжет с голубыми развлечениями. Мечтал, что встретит достойную женщину, заведет с ней настоящую семью, родит детей. Станет растить их и лелеять, создаст настоящий домашний очаг. Построит дом, посадит дерево. В общем, чтобы было все, как у нормальных людей! Если бы он довел, долечил Ромку до самого конца, может, и вышло по-иному. Но теперь изнутри его неотрывно грызло чувство неудовлетворенности. Парня буквально выкрали у него из-под носа. А ведь юноша тогда влюбился в него, и он это остро прочувствовал. За подтверждениями далеко ходить не надо — пацан до сих пор, почти каждый день что-то написывал ему в ВК, о чем Дымов получал на телефон оповещения. И мечта Димы завести достойную бабу, похоже, похерилась на корню. На данный момент он продолжал грезить исключительно Романом. Однако, мужик надеялся, что новая работа и смена обстановки смогут отвлечь его от душевных терзаний и переключить мысли в иное, более позитивное русло. И еще одно, кстати, очень сильно его беспокоило. Ему казалось, что с этим Жмуровым все не так уж и просто. Хоть тот и сумел ловко вывернуться и откреститься, они, скорее всего, уродились с одного поля и единого корня голубичными ягодками.