Волонтер

Остаток вечеринки Ромка провел, словно в тумане. Он ни о чем не мог думать, кроме, как о предстоящем свидании, которое ему назначил Дымов, и пребывал в полной эйфории. Впрочем, вскоре юноша краешком глаза заметил, что их Марина, отлучившись к бару, случайно разговорилась там с женщиной примерно своего возраста, а потом сделала им ручкой и вместе с ней удалилась. После этого Лиз, недовольно поджав губы, сидела рядом с ним за столиком, будучи мрачнее тучи. Видимо, всерьез взревновала доселе безгранично преданную подругу. Но, сама же вроде хотела, чтобы та нашла себе пару! Одним местом, как известно, сразу на оба базара не сядешь. Марик тоже не остался без внимания. Потанцевал медляк с каким-то пригласившим его пузатым мужчиной среднего возраста и вернулся за столик, неодобрительно скривившись. — В наличии сразу три «Ж». Жирный, жадный женапер, — вынес свой безжалостный вердикт эмо-бой. — В общем, полная «Ж»опа. Пришел сюда в надежде, что ему бесплатно отсосут в сортире. Так и признался открытым текстом. Прикинь? Я послал его, куда подальше. Марик смахнул с ресниц горькую слезу очередного разочарования. — Почему мне так не везет? — принялся занудно стенать он. — Неужели меня никто так и не сможет полюбить? Рома, я хочу умереть! — Я тебя люблю, Лиза, жена твоя, любит, — Ромка бесцеремонно ткнул локтем друга в бок. — Мало тебе? У других, поверь, и того нет! Марк надрывно всхлипнул, но отдав должное справедливости его слов, затих и сосредоточился на спиртном. К машине хромой на обе ноги Роман волок пьянющего друга на себе. Бледная от злости Лиз усадила их обоих в машину и вскоре без приключений доставила домой. Там они дружно завалили почти бессознательного Марка спать, а Рома еще немного посидел в компании с молодой женщиной. — Я очень ревную Маринку, и Марика, — разоткровенничалась Лиз. —И, признаться, тебя тоже. Ревную всех вас и к каждому столбу. Хочу, чтобы мы все четверо стали настоящей семьей. Но, понимаю, что это невозможно. Видимо, придется умерить свои запросы и подстроиться, чтобы мы со временем приняли в компанию еще нескольких человек. Как же все это сложно, Рома! Я и Марину люблю, и Марка, и тебя. И для себя лично кого-то хочу, но с тем условием, чтобы вы ее тоже приняли… — Все постепенно наладится, — успокаивал ее Роман. — Лиза, самое главное, ты ребеночка нам роди. Ведь в этом и состоит основной смысл бренной нашей жизни — род человеческий продолжить. Терпи. Марк тебя любит, и я буду с тобой. И Марина утром вернется, никуда не денется, вот увидишь. Уложив подругу спать, Ромка, забравшись в постель, прильнул к Марку, и тот обнял его, не просыпаясь, будто любимую мягкую игрушку. *** На следующий день Романа заботила лишь одна проблема — как примерно в два часа, будучи никем не замеченным, слинять из дома. Станкевич был полон решимости отправиться на свидание к Дымову, и остановить его могла лишь смерть. Не дыша, словно в засаде, он засел в их общей с Марком спальне и, едва дождавшись, когда вся компания слиняла по делам, резко подорвался и вызвал такси. Наспех напялив на себя спортивный костюм, парень прихватил трость, без которой пока не мог обходиться, и, неловко ковыляя, спустился вниз по лестнице. В предвкушении рандеву с Дымовым, Роман нетерпеливо ёрзал на сидении автомобиля. Ему даже не верилось, что он наконец-то вырвался из золотой клетки! Поездка была недолгой, и вскоре такси остановилось по указанному им адресу. Юноша с удовольствием отметил, что на часах всего четырнадцать сорок, а Дымов уже караулил на улице. Значит любил, раз беспокоился и ждал! «Ух!» — Ромка даже зажмурился от предстоящей перспективы их живого общения и, быстро расплатившись с водителем, приоткрыл дверку такси. Дима сразу бросился навстречу. Протянул руку и помог выбраться из машины. — Без палки пока ходить не могу, — смущенно улыбаясь, сообщил Ромка. — Должен сказать, что твои испытания не закончились, — предупредил мужчина. — Я живу в этой пятиэтажке на самом верхнем этаже. Но, ничего. Зайдем в подъезд, и ты залезешь мне на спину. Я тебя донесу. Так они и поступили. Едва захлопнулась подъездная дверь, Дымов присел, а Ромка ловко вскарабкался на него, обхватив за шею обеими руками. И, прильнув всем телом, заурчал от удовольствия. — У-р-р. Дымов! Черт, я тебя сейчас съем! Обнимая мужчину руками и ногами, Роман вдруг почувствовал эрекцию и прижался бедрами к пояснице мужчины еще сильнее, чтобы тот ее тоже ощутил. — Эй! — шутливо окликнул Дымов, преодолевая последний пролет. — Лучше не напирай так, от греха подальше. Я уже понял, что ты мне безумно рад. Все, слезай, приехали. — А можно, я не стану слезать? — смешливо отозвался Станкевич, не спеша размыкать объятия. — Мне невероятно хорошо… — Кончай прикалываться, — прикинулся сердитым Димка. — Раз пришел в гости, будь добр, веди себя прилично. Рома понял, что тут лишний раз не забалуешь, плавно стек по спине мужика на пол, опираясь на трость, но ноги вдруг предательски подкосились. Палка выскользнула из рук, и он начал падать… — Ядрен батон! — перепугался Дымов, отворачиваясь от открытой им двери, и едва успевая подхватить юношу подмышки. — Так, давай, давай, осторожно, осторожненько, и вот сюда. Рома, еще ходить толком не можешь, а уже во всю по гостям и танцулькам шатаешь, — укорил он, усаживая его на диван в небольшой опрятной комнате, пропитанной мужским спартанским духом. — Жить-то полноценно хочется, — стараясь вызвать сострадание, шмыгнул носом Рома. — И так в армии, считай, целый год потерял, а теперь еще со своими травмами из строя выбыл. С комфортом разместив гостя, Дымов присел в кресло напротив. На некоторое время они замолчали. Дымов заметно смутился, опустив ресницы, а Станкевич взирал на него счастливым и полным надежды взглядом. — Прости, — наконец, первым заговорил Рома. — Я же на снотворном в больнице был. Даже и не понял, что и к чему, когда меня друзья увозили… — Перестань оправдываться, — с досадой отмахнулся мужчина. — Я прочитал все твои сообщения в ВК. Ежу понятно, что ты ничего не мог сделать. По той же причине и я не спрашивал твоего согласия, когда взялся за тобой ухаживать. — Дима… Я безумно скучал! — Знаю, — сердито нахмурился Дымов. — Я тоже. Ты мне даже снился. Вышло так, что я тебя не доделал, до полного выздоровления не довел. Мучает из-за этого совесть. — Марк на днях предлагал нанять для меня массажиста и тренера по лечебной физкультуре, но я отказался. Все не терял надежды, что мы с тобой вновь сойдемся. — Этот попугай, твой любовник? Надо же, какой заботливый! — недовольно проворчал Дымов. — Но ты правильно поступил, что отказался. У меня есть особенный дар врачевания. Поэтому, конечно, лучше мне довериться. Хочешь, я буду приезжать к тебе каждый день в условленное время и делать массаж? — Э… — невольно замялся Роман. — Слушай, нет. Давай, уж лучше я к тебе. — То есть, твой любовник будет против? Я правильно понял? — Ну, Дим, ты пойми. Марк тебя боится. Он человек опытный. Сразу понял, что ты бывший зэк. — Это так. Я особенно и не скрываю. Кстати, а ты сам соображаешь, что творишь? Вдруг я — маньяк? Мне задушить тебя, пацан, ничего не стоит. Смогу одной рукой. Веришь? И с этими словами Дымов вдруг сжал кулаки и зловеще прищурился. Ромка нервно сглотнул, почувствовав приступ реального страха, а по спине предательски пробежал ледяной холодок. Он даже на миг перестал чувствовать собственное тело. — Нет, ты не сможешь. Я верю, что ты добрый, — едва слышно пролепетал он. — Добрых людей не бывает. Так или иначе, каждый преследует свои определенные цели. — О твоих целях я догадываюсь, — уже гораздо увереннее ответил Рома. — Выхаживая больных, ты пытаешься искупить ошибки бурной молодости. Именно те, за которые попал в тюрьму. Разве, я не прав? — Да, все верно. Ром, ты извини, что напугал, — Дымов ощутил укол раскаяния. — Не хотел, в самом деле. Просто, иногда мне кажется, что ты слишком легкомысленный. Ничего обо мне не знаешь, но слепо доверяешь. — Я сужу о тебе исключительно по поступкам. — Хорошо. Тогда давай попробуем массаж. Если понравится, то уладь все со своим мужчиной и приезжай ко мне хоть каждый день. — Да! — радостно закивал Роман. — Я обязательно улажу. Только Марк давно мне не любовник. — Ой, вот не надо этого детского лепета. Типа, я не такая, я жду трамвая. Я взрослый мужчина и все отлично понимаю. Раздевайся до трусов и ложись на пол. Сейчас одеяльце постелю. — Слушай, скажи, а что ты делал в гей-баре? И куда потом исчез? — После увольнения из больницы я устроился в тот бар начальником отдела безопасности. Случайно увидел тебя в мониторе, вот и вышел ненадолго в зал. — Понятно. Ромка принялся неловко, дрожащими руками стаскивать с себя шмотки. И вдруг, к стыду своему почувствовал, что его всего заколотило, то ли от холода, то ли от волнения. И так внезапно неловко стало! А еще, сильно страшно… Одно дело отдаваться во власть Дымову в больнице, где за стенами палаты находились люди, и отчетливо был слышен каждый звук. И совсем другое — в пустой квартире, где, кроме них двоих, никого не было… Мужчина, тем временем, достал из шкафа большое покрывало и широким жестом раскинул его на полу в центре комнаты. — Готов? — спросил он, поворачиваясь, а сам уже смазывал широкие ладони каким-то кремом из тюбика. Состояние парня, сидевшего перед ним почти полностью обнаженным, бледного, словно смерть, от него не укрылось. — О, черт! — с досадой протянул мужчина и бессильно опустил руки. — Ром, что ты вообразил? Зачем себя накручиваешь? — Я просто хочу быть твоим, — поняв, что терять уже нечего, предельно откровенно поведал ему Роман. — Поэтому очень сильно волнуюсь.