Превышая порог допустимого

      — Рей! Рей!..       Свет костерка дотягивался до темной кромки леса, пока я беззаботно кружилась по поляне с бутылкой дешевого пива. Дубак стоял просто жесть, но я так накидалась, что муки преждевременной кончины от холода не беспокоили меня от слова «совсем».       День благодарения и отсутствие родительской опеки означали, что я могу пить сколько влезет.       За мою руку ухватилась Роуз, и я пошатнулась, расплескав пиво и чуть не грохнувшись вместе с ней на задницу. На меня накатил приступ неконтролируемого ржача, но Роуз не унималась, дергая меня, будто ей приспичило завладеть моим вниманием. Сквозь дымку пьяного угара, задумавшись на долю секунды, я взвесила за и против. Возможно, мне стоило…       — Копы!.. — прошипела она, перебив мои мыслительные процессы. — Хакс нас сдал!       — Ч-ч…? — запнулась я и невольно прищурилась в темноте, вглядываясь в дальний конец стоянки, где мы поставили машины. — С-сдал? Почему?       — Потому что говнюк! — Роуз несильно похлопала меня по щеке, пытаясь привести в чувство, и сжала мою руку. — Ну давай же, Рей, пора делать ноги, пока и нас не прихватили! Финн пошел за машиной, По сцапали!       — Ой-е… — заскулила я, встряхивая головой. Уходить не хотелось, мне было так весело… К тому же... идти… было как-то не очень. Земля до сих пор… колыхалась, и я никак не могла найти равновесие. А уж в какой восторг придет Ункар, когда я ввалюсь домой… Или не придет, если сам насвинячился вдрызг.       Роуз повела меня, но не успела я сделать и двух шагов, как споткнулась о какую-то корягу и шмякнулась на землю. До чего смешно, мне еще предстояло выспаться перед судебной ролевухой, но вот она я, вся в хлам, валяюсь в грязи, а Роуз шипит, требуя, чтобы я подняла задницу с земли и топала вслед за ней.       — Стоять.       Мы застыли. Роуз вскинула голову, уставившись куда-то за мое плечо, потом снова на меня — испуганными круглыми глазами.       Ничего личного, каждый сам за себя. Попутного ветра, Роуз Тико.       Словно прочитав мои мысли и не имея никаких возражений, она метнулась прочь с поляны, демонстрируя превосходные беговые навыки, как в будни после звонка. Коп ругнулся где-то позади, его ботинки быстро захрустели по сухой траве, но он остановился возле меня, отказавшись от погони.       Я прыснула, и он обернулся. Хотя, наверное, зря я это сделала. Ржать в моем положении было лишним, но я перепугалась до усрачки, и что еще мне оставалось?       Роуз растворилась в кромешном лесном мраке, бросив меня один на один с этим высоченным, очень сердитым копом. Типичным — в темно-синей форме полицейских, черными волосами, подстриженными близко к ушам, и с не слишком довольной физиономией. Глянув на меня поверх длинного носа, он потянулся к рации на плече.       — Диспетчерская, прием… женщина, белая, примерно пяти футов, следует по направлению к северному паркингу. В преследовании не участвую, мною задержана другая нарушительница, тоже белая, по внешним признакам в состоянии алкогольного опьянения. Прием.       — Десять-четыре. Что у вас, десять-двадцать?       Я уже собралась вставить веское словечко про забег Роуз, но каким-то чудом умудрилась удержать рот на замке, вместо этого нервно захихикав. Офицер огляделся, осматривая притихший лес.       — На стоянке ситуация под контролем, — произнес он. — Ожидаю уточняющей информации.       — Десять-двенадцать, — прошумело радио.       У меня перехватило дыхание — широким шагом он шагнул ко мне. Внезапно меня оторвало от земли, и я оказалась сидящей на краю ближайшего столика для пикника. Офицер невозмутимо заложил руки на пояс. Ничего себе он сильный! Подхватил меня, как перышко!       Я сидела, разинув рот, под его выжидающим взглядом, надеясь, что со стороны кажусь несчастной и полной раскаяния. Пожалуйста, дяденька, отпустите меня…       Он приподнял брови:       — Ну? Как твое имя?       — …Тина, — соврала я.       — Дата рождения?       Вот дерьмо!.. Я потерла лоб и, пожав плечами, испуганно сжалась. У меня нет денег, чтобы выкарабкаться из-за решетки! Меня правда посадят?       — Меня посадят… в тюрьму?.. — пролепетала я, теребя руки.       Коп закатил глаза, с сожалением глянул в ту сторону, куда убежала Роуз, словно предпочел бы ловить ее, а не возиться со мной.       — Назови дату рождения.       — Февра… Дев-вятого февра-а-уля. М-мне двадцать два.       — Год? — офицер достал блокнот, и я заметила на его сверкающем значке надпись «БЕНДЖАМИН СОЛО». — Фамилия? Где твои родители?       Я задрожала, зябко поводя плечами:       — Мой приемный папаша дома, и я… я… ни-ни-ничего не скажу без моего адвоката!..       — Тогда как же ты предлагаешь мне вернуть тебя домой?       Это его проблемы. Я знаю свои права. Я — гражданка этой страны, и у меня они есть.       — Знать не знаю, — пробурчала я. — Ункару плевать, так что… — я передернула плечами. — Без разницы.       — Уверен, ему важно быть в курсе, где ты.       — Нет. Нет, спасибо.       Лицо его приобрело недоверчивое выражение. Офицер Соло смерил меня взглядом, пока я усиленно пыталась отвести глаза. Что он сделает, если я не стану ему отвечать? Мне нет двадцати одного. Он не может арестовать меня и отправить за решетку.       Ветерок разбрасывал листья по стоянке, пробирая меня сквозь влажную одежду. Темные глаза копа прошлись по моему свитерку с лосинами и угги, которые я украла из «Феймос» прошлым летом. За это меня не арестуют, так ведь?       — Послушай, — сказал он, постукивая ручкой по блокноту, — я знаю, ты просто развлекалась с друзьями. Никого не сажают за такое в тюрьму, малышка, но мне надо знать, где ты живешь, чтобы я мог отвезти тебя домой. Если не сообщишь нужную информацию, это будет считаться воспрепятствованием работе полиции. А это уголовное преступление.       Я заметила, как что-то блеснуло на его запястье. Нахмурившись и обхватив себя руками, я прищурилась.       Это был браслет. Регистрационный браслет!       Сердце ухнуло вниз. Я посмотрела в его нетерпеливые глаза, потом снова на браслет и перепугалась пуще прежде. Так он альфа! Я обычный человек, не омега, не альфа, и мой страх вмиг усилился тысячекратно!       — Офицер Соло, десять-пять?       Он взялся за рацию:       — Десять-шесть, ситуация под контролем, конец связи.       — Десять-четыре.       Я смотрела, как коп поправляет рацию и щурится на свет фонариков у деревьев — там его коллеги сгоняли в кучу моих друзей.       — Ладно, — кивнул он со вздохом. — Я дам тебе последний шанс рассказать мне то, что нужно, Тина.       — Я Рей, — съежилась я, засунув замерзшие руки под мышки. — Меня… меня зовут Рей. Ниима. Я Рей Ниима.       Права не играют особой роли, когда на тебя нападает альфа. Они отойдут на второй план, если я попадусь под руку демичеловеку. А я читала истории на «БаззФид». Альфы ужасны. Бесчеловечны.       Офицер скрипнул зубами — на его щеке дрогнула мышца. Он начал постукивать ручкой по блокноту чуть быстрее, темные глаза цепко ощупали мой незавидный наряд и обратились к дальней парковке. Похоже, я его разозлила. Если он пришибет меня, никому не будет дела. Ункару выплатят компенсацию.       — Рей! — рявкнул он. — Последняя попытка: когда ты родилась и где живешь?       — Я… Простите!.. — пролепетала я, оцепенев. — П-просто оставьте меня здесь. Т-только не трогайте меня!..       — Я не могу бросить тебя здесь. Ты находишься в нетрезвом состоянии, тебе, что очевидно, не двадцать два, и ты замерзнешь насмерть, если останешься в парке. Скажи мне свой адрес. Уверен, твой приемный отец не слишком рассердится — молодежи свойственно поступать необдуманно.       Встретившись с ним взглядом, я поняла: он не собирается отпускать меня. Он швырнет меня за решетку, и у меня, впервые за взрослую жизнь, назреют конкретные проблемы.       Так что я захлопнула рот. На замок.       Неподчинение представителю власти принесло странное чувство — так я никогда себя не вела. Бен вопросительно вскинул брови, но в следующую секунду с рыком убрал блокнот. По моей похолодевшей коже побежали мурашки. Меня подташнивало. Не на шутку. И стало что-то совсем не весело.       Он потянулся за спину. Раздалось позвякивание, и у меня снова екнуло сердце.       — Руки за спину, ноги на ширину плеч.       Отчаянно всхлипнув, я помотала головой. Альфа, держа пару блестящих наручников, повторил приказ, но я разразилась слезами и затрясла головой сильнее. Он убьет меня! Я читала на «БаззФиде»! Альфы насилуют нормальных женщин, и те умирают, не выдержав чудовищного узла!       — Ну же, солнышко, — раздался тяжелый вздох. — Просто поднимайся.       Я так перетрусила, что еле дышала. Застыв на месте, я уткнулась взглядом в блестящий полицейский значок на его груди и почти не почувствовала, как он легко снял меня со стола и поставил на ноги. Я быстро глянула на парковку и вздрогнула, когда на запястьях защелкнулись наручники. Меня арестовали, потому что я проглотила язык от страха…       …Бен, игнорируя возгласы по рации, подтолкнул меня вперед. Упавшие ветки с треском ломались под его тяжелыми ботинками, а я часто-часто дышала от ужаса, и дыхание взмывало облачком каждый раз, как он наклонялся ко мне и шептал, чтобы я не забывала смотреть под ноги… Куда-то подевалась моя обувь… Когда я успела потерять угги?       Он привел меня к патрульной машине. Открыл заднюю дверь и помог мне пригнуться, чтобы влезть внутрь. Жесткое кожаное сиденье было холодным, и в следующий миг, когда захлопнулась дверь, я подпрыгнула, чуть не стукнувшись головой. Я опустила глаза — и заметила, что лосины были порваны и перепачканы в грязи. Мне было холодно.       Я посмотрела вперед, на лобовое стекло — у меня затряслись губы, и я позорно разрыдалась. Что я натворила?! Давай, Рей. Ты же не из тех, кто так вляпывается!       Я скажу ему правду. Я должна справиться.       Открылась водительская дверь, и Бен забрался в салон. Он включил двигатель и защелкал по компьютерной панели на передней консоли. Его браслет позвякивал. Сердце у меня колотилось где-то в горле, и я с трудом сглотнула. Давай, Рей. Полиция приехала, чтобы оказать тебе помощь.       — Гм… с-сэр?.. — прохрипела я. И кашлянула. — Сэр?..       — Да?       — Я… я живу на Мейн-Стрит, двенадцать.       Он снова пощелкал по экрану:       — Вот как?       — Да, и мой… моего приемного папашу зовут Ункар П-платт. — Казалось, вот-вот, и меня вырвет, но я не позволила себе замолчать: — У меня разбился телефон, но я мо-мо-могу позвонить… Простите, пожалуйста.       — И когда же ты родилась, солнышко?       — Авг… в августе… — поморщившись, я потерла глаза и вновь заплакала навзрыд: — Простите! Простите меня!..       Бен оторвался от компьютера и повернулся ко мне, положив руку на руль. Он тяжело вздохнул, но затем улыбнулся в полумраке. Я шмыгнула носом и попыталась изобразить ответную улыбку. Получилось не очень, но, похоже, он перестал злиться. Не хотелось бы опоздать на ролевой суд в классе.       — У ме-ме-меня завтра… — выдавила я, — ро-ролевой суд.       — Ролевой суд, значит? — Я заметила, как он провел языком по внутренней поверхности щеки. — Тогда мне стоит поскорее отвезти тебя домой. Поведай мне последнее, сколько тебе лет?       Дрожа, я наклонила голову:       — В-во-восе... восемнадцать.       — Восемнадцать? Выходит, две тысячи третьего года рождения? — кивнул он в ответ и улыбнулся шире: — Ладно. Восемнадцать. Это было не так уж сложно, правда?       — …нет.       Бен прошелся взглядом по моей грязной футболке и повернулся к рулю. Рация ожила:       — Офицер Соло, ваш статус, десять-двадцать?       — Десять-сорок два, субъект выпущен под опеку родителей, прием, — машина тронулась с места, и я услышала тихий щелчок. Он выключил рацию? Он прикрывал меня, чтобы избавить от проблем?       — Десять-четыре.       Я забилась в угол сиденья. За окном проносились огни — мы ехали по парковке кемпинга, и я тешила себя надеждой, что Ункар не слишком разозлится. Скоро я буду дома. Со мной офицер полиции, который готов мне помочь.