Камелот

Артур Свинцовое небо обволакивает пространство грядущей бурей с восточных земель. Граница истерлась меж цветом серого камня стен Камелота и грохочущих туч полных воды. - Гнилой угол. Вечно с него несёт ненастье, - мужчина с поседевшей бородой проверяет подпругу и крепежные ремни седла моего коня.- Не успела земля просохнуть так опять боги мочатся на нас. Элбан, восседающий в доспехах на гнедом коне, возводит указательный палец в сторону святого леса аккурат расположенных с востока от стен замка. - Вода с небес золотой траве д'ор рост дает,- вещает. Седобородый Гейрт плюет под свои ноги туда, где сено вперемешку с дерьмом наряженных турнирных коней устилает землю. Его руки проверяют еще раз ремни, подпругу, потник плотно прилегающий к телу лошади. Мне остается молчать и облачаться в латы. А что может сказать недавно ставший королем против старых упрямцев двух религий? Лучше молча застегивать пряжки. - Артур, всё готово, можно начинать,- слышится голос Гавейна. Киваю. И я готов. Готов выйти для первого боя, открыть турнир в честь еще одного заключенного мира в наших краях. Война не редкость, а мир – это всегда надежда. Я полон надежд, полон мыслей о светлом будущем. Старик Гейрт помогает мне оседлать коня, подает пику. - Рыцарь Бедивер, вы после меня с Элбаном,- киваю в сторону поля и ликующих трибун с пышногрудыми девами в ожидании зрелищ, - только без увечий и крови. Это праздничный турнир. - Парой ссадин награжу гостя южного, чтоб молодым девам было над чем слезы лить. Королю полагается занимать место на трибуне, в одной из лож богато украшенной, но я здесь, в седле. В одной руке держу копье, в другой – щит. Единственное на что я надеюсь так это на храбрость Элбана, на желание удержаться в седле, которое перевесит страх сшибить короля копьем. Арена кажется узкой дорогой обнесенной деревянной оградой и трибунами. Вокруг шумит люд, слышатся запахи выпечки и прочей снеди. Мы по обе стороны этой дороги. Я и Элбан, разряженные в пух и дорогие ткани отображающие наши гербы и знамена. Над нами грохочет небо, словно подгоняет к и без того скорой схватке. Слышится сигнал приготовится. Первый поединок откроет турнир со следующим звуком труб. Ловлю взгляд Морганы. Она улыбается мне, а я ей. Под опущенным забралом моего лица не видно, но я уверен, она знает о моей улыбке. Звучит сигнал к атаке рвущий нашу связь, состоящую из взглядов. Элбан несется в мою сторону так же стремительно, как и я в его. Копье едва чиркает по его щиту, сдирает красивый лоскут ткани, украшающий металл. Разворот. Направляю копье. Из-за шлема практически ничего не видно. Атака. Удар. Элбан падает, его оружие пружинит о землю. Первая сшибка открывает счет турнира. Трибуны ликуют. Вскоре моему сопернику помогают подняться оруженосцы. Он дает знать, что цел и не прочь выпить крепкого и хмельного. Овации едва заглушают раскаты грома. Устраиваю небольшой объезд победителя вдоль трибун, каждый должен узреть короля. Моргана срывает ленту с рукава своего верхнего платья, чтобы повязать на латы. Как только она заканчивает, несколько дочерей богатых гостей повторяют за ней, оборачивая лоскуты вокруг моих рук, завязывают узелки и дарят воздушные поцелуи в надежде стать королевами. Я вижу ее недовольство, поднимаю забрало и подмигиваю, Моргана отводит взгляд, на женском лице расцветает едва уловимая улыбка. И я спокоен. Мне легко на душе, когда она рядом. Пора уступать арену следующим участникам состязания. Поднимаю копье вверх и удаляюсь с поля в сторону шатров, где Гейрт поможет спустится с лошади, похлопает по плечу и похвалит за сбитого инаковерца Элбана. Религия – странное дело. Люди верят в разное и немыслимое. Кто-то почитает морского бога и топит людей заживо, кто-то ходит в храмы и причащается, кто-то растет на улице и верует в свои быстрые ноги способные прокормить. Что есть вера? Однажды Мерлин сказал, что мне суждено стать королем дарующим тихое время людям уставшим от крови раздора и, если откажусь от предназначения, то предам их всех, предам свой род. Я не поверил. После Мерлин показал мне то, чего быть не должно, нечто волшебное, магическое. Это была не грязные жертвоприношения друидов, а чистый свет, освещающий целую эру полную процветания, единую страну, под началом светлоликого короля, держащего меч не для битв, а во имя мира. Я не поверил. Человеку не дано быть выше Бога, человек не может управлять природой, меняя ее законы по прихоти своей. Меч не орудие мира. Но Мерлин видел мое смятение, он смог сотворить иное видение, в котором из лазурной дымки родился камень, увитый плющом. Твердь его была пробита металлом меча. Того самого, который держал светлоликий король, правя во имя мира. Мерлин поведал о великом мече экскалибуре, о легенде. Великие мужи брались за него вдесятером, на сколько хватало места для рук, и он не поддавался. Меч никто не смог выдернуть из тверди. Слова мага звучали небылицей. Я не поверил. Не верил всю дорогу пока моя жизнь вела к тому самому камню. Что есть вера?