***
Прошло три дня… В день, когда я узнала, что произошло с Даурисом, я все же вернулась домой, увидев свою комнату прежней и без кучи стекла от разбитых полок. Медикаменты препараты, приборы - все осталось на своих местах, представляя одомашненную палату. Не помню, чем закончился тот вечер, но на утро голова была словно деревянная. Чувство вины становилось больше с каждым часом, и единственное, с чем я могла смириться, не имея возможности говорить - это наступление одного утра за другим. Стены квартиры безумно давили на сознание, лекарства снимали боль, но только временно, а новости давали знать, что “незнакомцев” все еще находят, только намного реже, что не могло не радовать. Шины на зубах не давали говорить, эластичный бинт на ноге мешал двигаться, но я уже могла ходить самостоятельно, не считая трости, кожа под гипсом на руке чесалась, и Джексон говорил, что это к лучшему - ткани заживают, и скоро можно будет окончательно снять повязки. Как выяснилось, глаз Титтона не удалось сохранить, и сегодня Джек должен был вставить протез, способный к такому же движению, как самый обычный, но не способный видеть. Имея на руках планшет, я всеми силами пыталась заставить его взять меня с собой, но услышала только: - Я против. - “Почему?” - Ты не готова там снова появиться, - и, разумеется, он имел в виду Дауриса, что все еще был подключен к приборам. Оба моих брата оказались в больнице, и младший принц уже точно никогда не проснется: единственное, что можно было сделать - это отключить технику и отпустить, но у меня рука не поднималась. Даже врач не мог сделать это без моего разрешения. Не смея спорить с советником, я проводила его до лифта, натянуто улыбнувшись и, кивком пожелав удачи, проследила за тем, как хромовые двери закрылись. Под укоризненные слова и взгляды Дариэль, я переоделась в свободные джинсы, блузку с коротким рукавом, черный кроссовок и носок - после чего взяла подаренный ей телефон, с восстановленным номером, и подошла к лифту. Оставаться в квартире больше не было сил. Мне нужно быть с кем-то живым, кем-то, кто меня не знает, но может говорить, и не важно, о чем - о чем угодно. Хочу уехать одна, избавившись от чувства неопределенности и безысходности.***
Такси остановилось возле большого, высокого здания университета, перед которым, на слегка заснеженном газоне никого не было - абсолютно пусто. Через две недели будет рождество, один из моих любимых праздников, но желания отмечать его нет никакого...совсем. Покинув салон и поправив на плечах пальто, я, опираясь на трость, пошла в сторону дверей, которые всегда были открыты. Шаг за шагом, я приближалась к зданию, и в тот момент, когда оказалась на последней ступени порога - прозвенел звонок. Ох, нет… Двери аудиторий начали открываться, а в коридор выходить студенты, смеющиеся и говорящие между собой. Все еще идя вперед, используя трость, я сразу замечала, как окружающие, при виде меня, замолкали, в удивлении начиная здороваться и шептаться. Синяки и ссадины уже затянулись, но из-за повязки и странного передвижения, я выглядела не самым лучшим образом. Отвечая короткими кивками и натянутой улыбкой, мне все же удалось добраться до нижнего этажа, здания и скрыться за металлической дверью - подвал, оборудованный под хранилище и ведущий к лаборатории, что была отведена мне для реставрации редких экземпляров. Понимая, что этажом выше находятся дети и преподаватели - мне становилось немного легче. Это было незримое присутствие посторонних, что не пытались навязываться и узнать, как мое самочувствие. Идя по коридору, слыша собственные шаги и шарканье, я прошла несколько дверей, оказавшись возле нужной - самой последней. Открыв ее и протиснувшись в небольшую щель, я прошла мимо стеллажей с книгами, в виде узкого коридора, снова увидев большую гору пленки и раскрытую статую, на одном из лесов которой стояла девушка среднего роста и плотного телосложения. Даже со столь большого расстояния мне были слышны мелодии из ее наушников, под которые она подтанцовывала, прилаживая каменную деталь к части платья статуи. Студентка, что была приставлена мне в помощь и очень интересовалась историей и архитектурой, училась на отлично, была волонтером. В ее возрасте стоило быть со своими одногруппниками, отмечать сессии и дни рождения, но вместо этого, все свободное время проводила здесь, в комнате с большим, панорамным окном, выходящим на просторную часть заднего двора университета, где было много деревьев и скамеек. Усмехнувшись собственным мыслям, я подошла к своему столу, на котором по-прежнему было очень много бумаг и раскрытых книг, для реставрации оставленной картины. - О, профессор! - раздался позади голос девушки. - Простите, я не заметила, как вы вошли, - на что я мельком посмотрела на нее через плечо, натянуто улыбнувшись. - не знала, что вы можете уже выходить на работу, - и, отложив кусок камня, начала неуклюже спускаться с лесов. - Ой, извините, не хотела вас обидеть, - что ж, она как всегда была разговорчива и простодушна… Обойдя стол и сев на свое кресло, я приставила к ручке трость, проведя ладонью по лицу, в безуспешной попытке отвлечься от ее болтовни. Хотя, стоит признать, я была рада ее слышать: все же, лучше, чем тишина, стены квартиры и друзья, что проявляли большую степень гиперопеки. Не могу поверить, что Дауриса больше нет… Он дышит только благодаря технике, и если ее выключить... Нет-нет, не могу… Не могу, не могу… - Мне очень жаль, что с вами такое произошло, профессор, - никак не могу привыкнуть к этой должности. Убрав руку и посмотрев на девушку, что заметно приблизилась к столу, я снова натянуто улыбнулась, не желая проявлять невежество в ответ на ее добросердечие. - Говорят, тех, кто взорвал ратушу, все еще ищут. Я хочу, чтобы их нашли. Для всех эльфов, что были в бою и так или иначе имели отношение к Миру Людей, были придуманы легенды - кто-то пострадал при том взрыве ратуши, кто-то при автокатастрофе, кто-то при катаклизмах, что случались во время открытия порталов… Каждый был надежно сокрыт от правды, чтобы не исчезнуть на большой промежуток времени и неожиданно появиться вновь. Меня ранило при падении ратуши, о чем Дариэль поставила в известность руководство университета. Сегодня я пробралась сюда безо всяких уведомлений, ведь запрета на появление не было, но и разрешения на возобновление лекций тоже, а значит, время в лаборатории - самое лучшее, что может быть. Благодарно кивнув в ответ, я тактично указала на часы, от чего девушка всполошилась, воскликнув: - Ох, черт, я же опаздываю! - схватила тряпку, о которую обычно вытирала руки, и рюкзак, начав пятиться к двери. - Я рада была вас видеть. Поправляйтесь! - и выбежала из лаборатории, громко хлопнув дверью. О-ох, «драгоценная» тишина! Откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, я начала проглатывать ком в горле, что не давал покоя. Часы, что висели на стене под тонкой, самоклеящейся пленкой, шумели при каждом движении стрелки, с громким боем отдаваясь в висках. Рано или поздно Джексон задаст мне вопрос, ответ на который не будет найден никогда. Решение придется принять только по одной простой причине - оно необходимо. Поежившись, но все же открыв глаза, я начала читать одну из книг, пытаясь найти необходимые мерки для картины, делая закладки из бумажек и просматривая одну картинку за другой. Пожалуй, только текст, мог успокоить, ведь если в него вчитаться, и понять суть - многое приобретает смысл, какое-то значение. Буква за буквой, слово за словом. Порой приходилось читать очень упорно и долго - память никак не хотела быстро восстанавливаться, и редкие слова латыни приходилось вспоминать с трудом. Спустя несколько часов, голова начала нещадно болеть, и я вынужденно закрыла глаза, опустив ее на книгу - мм, холодные страницы. Иногда они столь приятны, что по шее пробегает рой мурашек. Громкий хлопок двери и спешные шаги по расстеленной на полу пленки - заставили меня нахмуриться: кажется, она снова что-то забыла, и опять начнет тораторить. - О, я даже не знаю, кого благодарить - ты жива! - это был не ее голос - он принадлежал парню. Поморщившись, но все же подняв голову и открыв глаза, я увидела высокого, темноволосого парня возле лесов статуи. Проморгавшись и присмотревшись, я вдруг поняла, что это… - ”Лиэм?” - точно! Немного взъерошенный, с рюкзаком на плече, в джинсах, неизменных кедах, кардигане и расстегнутом, драповом пальто. Парень тяжело дышал, но тем не менее - улыбался, словно был рад меня видеть. - Ты не ответила на сообщения - я начал беспокоиться, - продолжил он, всплеснув руками, приближаясь. - Приехал сюда и хотел узнать, почему, но… Мне сказали, что ты была в ратуше, когда ее...взорвали, - взявшись обеими руками за лямку рюкзака, он поежился, на что я машинально усмехнулась. – Т-ты… Как себя чувствуешь? Неоднозначно покачав здоровой рукой, я поспешила убрать загипсованную руку под стол, не желая говорить, что чувствую на самом деле. Поправив голос, и проведя ладонью по волосам, я снова указала рукой в сторону, только теперь на стул, что был в стороне. - Кх, спасибо. - улыбнувшись еще шире, парень взял стул, приставив его ближе и, сев на край, поставил рюкзак на пол, уперевшись рукой на колено. - Так как ты? - нет, что за настойчивость?! Тяжело вздохнув, я указала на рот и отрицательно покачала головой, пытаясь дать понять, что не могу ничего сказать, от чего тот просто нахмурился, не переменив улыбки. Он был чем-то похож на любопытного котенка, или щенка, что только оказался у хозяев в руках - интересно, что произойдет, и какой будет реакция, но нет ни единой мысли, к чему приведет. Наивность и простота… Покачав головой и окинув стол взглядом, я увидела уголок альбомного листа, торчащий из-под большой книги, тут же потянув за него и...порвав практически на середине. Ох. Ладно, хватит и его… Взяв карандаш и коряво написав на нем всего три слова, я перевернула бумагу, заметив, как парень переменился в лице, став ещё более обеспокоенным: "Не могу говорить". - Прости, я...не подумал об этом… Ты ведь не левша, верно? - вопрос по большей части оказался риторическим. - Нет-нет, не отвечай. Я понял, - но это любопытство и частичка простоты заставили меня улыбнуться. Не выдержав, я снова хотела написать на листе вопрос, но вдруг вспомнила про телефон: дома мы общались через планшет, и сейчас мне не обязательно стараться вывести буквы на листе. Достав маленькое устройство, я с очередным трудом набрала несколько слов, в какой-то момент осознав, что это не менее сложно, чем писать левой рукой. - "Как ты узнал мой номер?" - Я хотел взять его у тебя, но та девушка...Карен, кажется, сама написала его, - скромная улыбка, и я едва смогла сдержаться, чтобы не ответить такой же - Карен… - Сам не знаю, почему взял его, но, когда писал про те скульптуры на причале, делал это более, чем осознанно, - о-о, сейчас мало от кого из людей услышишь подобные слова. - Ты повредила руку? - но сразу нахмурился. - Нет, не отвечай. Прости, - дотронувшись ладонью до груди, парень словно приносил искренние извинения. - Я постараюсь быть внимательнее, и не задавать...вопросов. - "Ты нашел нужные книги?" - Да, все на тех полках, что ты сказала - они очень помогли. Спасибо, - и только я хотела напечатать новый вопрос, как он продолжил. - Нет-нет, постой, - быстро достав из рюкзака небольшой ноутбук, он открыл его у себя на коленях, начав что-то набирать. Зачем он ему? Внимательно наблюдая, как он быстро перебирает пальцами по клавиатуре, я вдруг вспомнила, как это делал Алансель, сидя во дворце, в своем кабинете, внимательно смотря на монитор и практически ничего не замечая вокруг. Он мог часами что-то печатать, и через полчаса все равно задать какой-то вопрос, вовсе не услышав на него ответа, или услышав, но ответив спустя двадцать минут. Не знаю, был ли это талант, или жажда рационально мыслить, но так или иначе, подобная способность многих злила и заставляла воспринимать его как не самого внимательного эльфа. Порой многие просто не дожидаясь ответа, уходили, а он, даже не замечая этого, что-то говорил, будто с пустотой или чем-то невидимо присутствующим. Не желая останавливать парня, или прерывать, я лишь тяжело вздохнула, дотронувшись до гипса на руке - чувствительность пальцев периодически пропадала и начиналось покалывание. Чтобы убедиться, что все в порядке, мне приходилось сильно сжимать мизинец, и лишь через какое-то время возвращалось привычное чувство. Сейчас я сделала тоже самое, как можно незаметнее от Лиэма, пытаясь скрыть свое настоящее самочувствие. Удивительно, но в его глазах то и дело проскакивали блики интереса и нотки уверенности в том, что делает. Люди в правду непредсказуемы, и столь...забавны. Нажав последнюю клавишу, он резко поднялся с места, приблизившись и, поставив ноутбук передо мной, сказал: - Ты не можешь говорить, но может говорить он: на большой клавиатуре набирать проще, чем на телефоне, поэтому - сегодня, я представлю, что металлический голос техники - это твой, - наши взгляды встретились, и парень решил себя одернуть. - В смысле, не совсем твой… То есть, я буду думать...представлять… Что это ты говоришь...своим голосом. Кхм… - смутившись, Ли просто отошёл в сторону, завел руки за спину, в ожидании того, когда я решусь попробовать. Окно переводчика на мониторе буквально "призывало" попробовать, и в одну минуту поддавшись этому порыву, я написала: - "Хорошо", - нажав на кнопку "озвучить". По лаборатории сразу разнёсся, металлический, не живой голос, от которого по моей коже пробежали мурашки. Сама по себе идея была очень даже неплохой, но все же что-то внутри не позволяло обрадоваться находке, словно она была чужой или на столько враждебной, что появилось тянущее чувству внизу живота, предшествующее тошноте. Через силу улыбнувшись, чтобы не расстроить так сильно старавшегося парня, я кивнула в знак благодарности, на что он облегчённо выдохнул, снова подойдя к стулу. - Это твоя, лаборатория? - окинув взглядом помещение, он засунул руки в карманы джинс. - Никогда не был в местах реставрации картин. Они, обычно, закрыты. - "Как ты узнал, что я здесь?" - и снова комнату сотряс не живой голос. - Блондинка сказала, - и начал медленно, осторожно ходить по кабинету, предусмотрительно заглядывая за статую, словно может увидеть нечто, способное смутить или отпрянуть назад. - Вернее, она сказала это еще в момент, когда отдавала номер, - наши взгляды на мгновение встретились. - Сегодня я увидел тебя в окно библиотеки - ты приехала на такси… Оу, прости, я не подумал, что...тебе еще нельзя водить. - ”Думаешь, у меня есть машина?” - Ты...не похожа на ту, что живет в центре, - снова скромная улыбка, и мистер Пейс подошел в большим полкам. - Скорее пригород Нью-Йорка, а чтобы из него добираться - нужна машина, - я неоднозначно покачала головой, думая, на сколько то было логично. - ”Где живешь ты?” - Эм… Далеко отсюда. Когда много работы - беру такси, - и пожал плечами, будто поежившись. Я снова потянулась к клавиатуре, но оказалась “перебита”.: - Иногда в салоне проще работать, чем за рулем, - кивнув в знак согласия, я медленно поднялась на ноги, взяв трость, - расскажи о себе - я совсем мало знаю о тебе. Вернее - не знаю практически ничего, - но вовремя осекся. - О, прости, я все время забываю! Помахав рукой, тем самым сказав “ничего страшного”, я подошла, окинув полки взглядом - столько книг, старинных свитков, восстановленных страниц, и все хранится только здесь. Никто их не брал, кроме меня и девушки с курса - заучка, что предпочитала страницы возможным друзьям, проводила время здесь, с музыкой в наушниках и мечтами о будущем, окончании университета, или еще чем-то, что могло оказаться только в фантазиях. Люди - порой непредсказуемые и такие живые, что можно только стоять в стороне и завидовать, не выдавая даже факта своего существования. - ”Расскажи о себе”, - жестами показала я, подойдя к стоящему в стороне столу, полному книг, привезенных из библиотеки, но ценных для меня. - Что ж, - я взяла книгу и протянула ее парню, который сразу взглянул на обложку, - у меня две сестры, есть племянники, - и после жеста моей руки - поставил на нужную полку. - У меня нет собаки, по тому что я их УЖАСНО боюсь, - и улыбнулся уголком губ. - За то есть кошка...но она мамина, - скорчил мину. - Мне нравятся исторические фильмы, драмы, фантастика, и я по-прежнему люблю кофе, - наши взгляды снова встретились. То, что было в его глазах - сложно назвать озорством, детским любопытством, или наивностью. Похоже скорее на доброту и открытость, но откуда она? Почему он добр ко мне или открыт? Доверился, начав что-то рассказывать о своей семье? Не понимаю: многие закрыты, многие косо смотрят даже когда выходишь из магазина или даже такси, а Ли… Почему он приехал? Почему сейчас здесь? Только я набрала воздуха и подняла руку, чтобы жестом задать волнующие вопросы, как он мягко перебил: - Не знаю, можно ли тебе кофе, из-за препаратов, но...я все еще хочу выпить его…с тобой, - на что мне пришлось шумно выдохнуть через нос. - Или лучше чай. Нет, внутри все равно что-то не дает покоя, а значит стоит довериться ощущениям и не поддаться простодушию, читающемуся в глазах. С натянутой улыбкой отрицательно покачав головой, я взяла еще одну книгу, протянув ее парню. Поняв ответ, он опечаленно посмотрел на предмет, поставив на полку, как и предыдущий. Умный. Даже без лишних слов и уточнений знал, что не стоит нарушать тишины. Лишь через несколько минут, я жестом спросила у него о книгах, любит ли он их, и практически сразу, со скромной улыбкой на лице, услышала ответ. Тихо, будто стараясь не привлекать чужого внимания, он рассказывал о том, что прочитал, что нравилось, какие персонажи, характеры, эпизоды… Лиэм говорил о каждом так, словно персонаж был одушевлен, живой, со своей судьбой, достижениями и концом, уготовленным кем-то неизвестным. Я никогда раньше ни от кого не слышала подобное - столь пластичное мышление и нестандартность оказывались присущи эльфам, но он таковым не был. Не был же… Я бы знала.***
Выйдя из такси возле Кинг Пэлас, я в который раз облегчённо вздохнула: не знаю от чего, но Ли заставлял меня снова чувствовать ветер на щеках, мороз, ощущения становились такими лёгкими, едва осязаемыми, что в одно их существование поверить казалось сложно. Весь день мы провели в лаборатории, расставляя книги и говоря, если так можно выразиться, обо всем, что только видели вокруг. Путешествия, животные, зима, страны… Когда он говорил об этом - все казалось столь живым, настоящим, и причин сомневаться в словах не было, ведь за пределами лаборатории, Мир был именно таким: открытым, большим, непредсказуемым, полнившимся эмоций и того, что обычно оказывалось сокрыто от Средиземья. Поежившись, но все же приблизившись к Высотке и переступив порог, я вскоре оказалась в лифте: больше слуги, и те, кто жил на этажах, не обращали на меня прежнего внимания - все привыкли к редкому, но все же появлению в холле, и коротким, односторонним беседам, в которых я обходилась кивками и переминанием с ноги на ногу. От этого мой мозг сходил с ума, но я всеми силами старалась удержать рассудок, не поддаваясь той панике, что подобно волнам, находила на меня, от чувства вины и безысходности. Поведя головой в попытке избавиться от всех мыслей, что только появлялись в голове, я подняла взгляд, увидев открывшиеся двери, и...сердце больно сжалось, а лёгкие сдавило словно тисками, перехватив дыхание. - Ну здравствуй Сэмми, - вальяжно держась за одну из стен возле лифта, с перебинтованной головой, одетый в военную форму Белых гор, стоял Даурис, с ухмылкой на лице. - Давно не виделись.