Танец призрака

Дейдара ворочался в кровати уже час и никак не мог заснуть. Улыбка всё не хотела покидать его лица, руки словно до сих пор чувствовали тепло напарника, голова шла кругом, будто их танец до сих пор продолжался. Он не хотел осмыслять всё то, что случилось в этот вечер, просто переживал свои чувства снова и снова, потому что ничто и никогда прежде не делало его настолько счастливым, как те полчаса на крыше, проведённые с Тоби. Попытки заснуть проваливались одна за другой, и юноша понял, что не стоит пытаться тщетно, надо перенаправить энергию в правильное русло. Осторожно одевшись, будто боясь кого-то потревожить лишним шумом, хотя в комнате он был один, Дейдара выскользнул за дверь и тихим, но быстрым шагом направился к старой лаборатории. Ключ от неё оттягивал карман брюк, покачиваясь при каждом шаге. … За то время, что Дейдара был с головой погружен в учебу, комнату успел полностью оккупировать клуб химиков. Лабораторию явно давно не проветривали, а влажную уборку никто не делал с момента последнего визита пиротехника. Поморщившись от брезгливости, Дейдара протёр стол у окна, за которым обычно работал, мысленно сделав заметку о том, что надо будет провести воспитательную беседу о гигиене на рабочем месте с товарищами-химиками. К счастью, у них хватило наглости наложить руки только на стол пиротехника — сейф с его химикатами оставался нетронутым, как и его содержимое, несмотря на то, что по старой договорённости между сторонами, занимающимися в помещении, код от сейфа был известен всем завсегдатаям лаборатории. Этот факт порадовал Дейдару, говоря, что у его коллег ещё сохранились какие-никакие остатки разума. По школьным правилам доступ в нежилые помещения в ночные часы был категорически запрещён, но на деле между преподавателями, обслуживающим персоналом и учениками существовало негласное правило: первые две категории не особо рьяно следили за подобного рода порядком, а последние могли рассчитывать на халатность взрослых, если занимались своими делами бесшумно и незаметно, никоим образом не тревожа служащих и обитателей школы. Поэтому несмотря на то, что в дневные часы пиротехник не задумывался о том, что звон разбитой посуды и едкий дым от неудавшихся растворов могли чем-то помешать учебному процессу, ночью он всегда был бдителен, не допуская никаких звуков громче шороха от передвигания тетрадей с записями формул и рецептов, и не производя ничего, что имело бы сильный запах, способный проникнуть за пределы комнаты. В основном он занимался смешиванием сыпучих веществ для фейерверков и сортировкой добытого со склада химзавода материала по подписанным ёмкостям. Сейчас приводить в порядок химикаты у Дейдары не было абсолютно никакого желания. Обычно он занимался этим, когда нужно было успокоить нервы от стресса, сейчас подобное занятие только отбило бы вдохновение, поэтому открыв тетрадь с заметками на нужном месте, Дейдара начал делать расчёты, предвкушая что уже совсем скоро сможет приступить к работе, до которой последние две недели никак не мог дойти из-за того посторонних дел. Время летело незаметно, усталость никак не приходила, поэтому юноша просидел в лаборатории до рассвета. После рассчётов, взвешиваний и тщательного перемешивания взрывчатых веществ, которым суждено было превратиться в фейерверк, сортировки химикатов, к которой поначалу он не хотел преступать, но, увлекшись работой, никак не мог остановиться, Дейдара, наконец, почувствовал, что его веки начинают тежелеть, и с чувством удовлетворения сложил на места баночки, коробочки, пробирки и толстые тетради и закрыл сейф. Перед тем, как покинуть лабораторию, он окинул взглядом рабочие столы. Своё он оставил в идеальном порядке, и пусть «химики» пеняют на себя если не сделают выводов и ещё раз посмеют хотя бы пальцем тронуть его стол. Вскоре Дейдара снова был в своей кровати, чувство выполненного долга переполняло его, принося покой, и он заснул, только коснувшись головой подушки. *** — Что значит, ты едешь на олимпиаду по физике? — удивлённо переспросил Дейдара, оторвавшись от работы и посмотрев на напарника. На улице шёл дождь, барабаня по стёклам окон лаборатории, которую Дейдара в отместку клубу химиков занимал с утра до вечера уже второй день к ряду. Фейерверк, начатый им в ночь с субботы на воскресение, давно был готов, и теперь Дейдара продолжал работу над украшениями для сестры. Пусть к химии это не имело ни малейшего отношения, а лабораторные условия были абсолютно не нужны, он никак не мог простить того, что после его тактичного напоминания о себе (обнаружив чужие следы на своём столе, он даже замечания не сделал, посчитав, что чистый стол будет более чем красноречивым предупреждением), кружковцы посмели взять его личную спиртовку, израсходовав больше, чем половину остававшегося топлива. Да, он разрешал им пользоваться своими приборами, но только по предварительной просьбе и с последующей благодарностью (ритуал сводился к «можно взять» и «спасибо»). Что подогревало наглость «товарищей», юноша абсолютно не понимал, потому что к нему они до сих пор не подошли, чтобы начать выступать за расширение своих прав на пользование лабораторией. Изредка кто-то из них заглядывал, но только завидев, кто именно занимал комнату, тут же исчезал, будто боялся, что Дейдара бросится на него. Для себя «гроза химиков» решил, что просидит в лаборатории с утра до ночи три дня, и если за это время никто не решится прояснить ситуацию, то инициирует переговоры с главой клуба сам, потому что текущее положение дел ему совсем не нравилось. Из всего времени, проведённого в стенах комнаты, половину Дейдара пробыл в одиночестве, зато другую половину с ним сидел Тоби, наблюдая за работой или просто читая, устроившись на подоконнике. О том, что случилось на крыше, ни один из них не вспоминал, будто произошедшее и правда было сном. — Что значит, ты едешь на олимпиаду по физике? — повторил вопрос Дейдара. — Нагато-сама сказал, что Тоби должен поехать, и Тоби едет, — отозвался напарник. — Хорошо. А почему в это раз без меня? — Тоби подумал, что Дейдаре-семпаю нужен отдых, Дейдара-семпай хочет посвятить время искусству, потому что из-за учёбы Дейдаре-семпаю пришлось отложить его. Поэтому Тоби не стал специально просить Нагато-сама привлекать Дейдару-семпая, — пояснил Тоби. В целом он был прав, и опыт участия в олимпиаде оставил у семпая не лучшие воспоминания. Но только о самой олимпиаде. Не о той части, где они с Тоби гуляли по городу или просто разговаривали ни о чём, убивая время. — А почему ты не спросил меня? — возмутился Дейдара. Не сказать, что он не был тронут заботой, но чувство благодарности заглушало подозрение о том, что напарник просто хочет воспользоваться возможностью не видеться с ним несколько дней, сожалея о произошедшем между ними и не желая идти дальше по им самим начатому пути. — Тоби не хотел беспокоить Дейдару-семпая по пустякам, — промямлил Тоби. — Тогда теперь выкручиваться будешь сам, потому что я хочу поехать на эту олимпиаду, хм! — принципиально решил пойти против напарника Дейдара. Может быть, спроси его Тоби перед тем, как принимать решение за него, то он, может, и отказался бы, потому что прилив вдохновения до сих пор был силён, и пиротехнику не хотелось растрачивать его впустую, но в сложившейся ситуации Дейдара просто не мог повести себя иначе. — Тоби просит Дейдару-семпая отказаться, — послышалось в ответ. — Что? Что ты сказал? — не веря своим ушам, проговорил Дейдара, пристально посмотрев на напарника. Тот, казалось, старался сквозь очки установить с семпаем зрительный контакт, но получалось слабо. — Дейдара-семпай обещал выполнить просьбу Тоби, когда Тоби и Дейдара-семпай договаривались работать вместе над аттестационными проектами, — ответил Тоби. — Я помню, — кивнул Дейдара. Он был очень зол. Как Тоби мог так им пренебрегать? Почему напарнику было так важно оставить его в школе? Бросить его после всего того, что… — И ещё я помню, что один раз могу тебе отказать. И я отказываю. Я еду с тобой. Точка, — сказав это, Дейдара вернулся к работе, давая понять, что разговор окончен, и больше он не собирается возвращаться к теме олимпиады. Боковым зрением он видел, что Тоби хотел что-то сказать, но в итоге промолчал, видимо, понимая, что спорить с Дейдарой будет пустой тратой времени и нервов, при чём по большей части нервов семпая. По инерции нанося слой лака на цветок, Дейдара думал о том, как же просто оказалось сделать его зависимым. Ему стало настолько комфортно с напарником, так много тепла тот дарил одним своим присутствием, что любимое во все времена одиночество отступило на задний план… А теперь Тоби сказал, что хочет поехать один. Видимо, он чувствует по-другому, видимо, его тяготит близость, которой он, казалось, добивался. Но если так… — Тоби, стой. Напарник замер в дверях и развернулся. Он собирался идти к Нагато и выполнить каприз Дейдары, несмотря на то, что понимал, что не должен позволить юноше ехать вместе с ним. К счастью, тот принял решение не упрямиться. — Не ходи никуда. Я выполню твою просьбу. Едь один. Он старался говорить спокойно, но было очевидно, что спокойствие наигранное. Ему было больно, тяжело. Но лучше так, лучше пусть нервничает, чем несознательно подвергает жизнь смертельной опасности, отправляясь с Тоби. — Хорошо, Дейдара-семпай, спасибо за понимание, — сказал в ответ Тоби и вернулся к подоконнику. Дейдара, не глядя на него, продолжал работу. — Когда она будет? — спросил он, окуная кисточку в склянку с лаком, пытаясь при этом сохранить максимально равнодушный вид. — Завтра утром Тоби уедет, а в четверг ночью вернётся. Олимпиада в том же месте, что и в прошлый раз, Дейдара-семпай, — ответил Тоби. — Ммм, — протянул Дейдара. Было странно, что уже во второй раз об олимпиаде не предупредили заранее, а, может, это Тоби темнил? Юноша на пару секунд замер, будто обдумывая что-то. Если Тоби так хочет от него избавиться, то у Дейдары найдётся ещё один повод его обрадовать. — Дейдара-семпай разрешит Тоби посмотреть на фейерверк в пятницу? Семпай и в самом деле планировал запуск на последний учебный день недели, о чём между делом упоминал в разговоре с напарником. Только вот всё это было до новостей об олимпиаде. — В пятницу я буду занят. Фейерверк отменяется, — ответил Дейдара. — Из-за того, что Тоби расстроил Дейдару-семпая? — обеспокоенно спросил «хороший мальчик». — Нет. У меня есть другие дела. Я поеду в столицу, — бросил в ответ семпай. — Но Дейдара-семпай не говорил, что собирается… — Тоби тоже не говорил, что собирается, — более резко, чем хотел, оборвал напарника Дейдара, но жалеть о несдержанности было поздно. — Если тебе интересно, я еду на конкурс изобразительных искусств, посвященный мюзиклам. — А в какой категории, Дейдара-семпай? — Работы из холодного фарфора. — Дейдара-семпай уже решил, что будет делать? — Да. — Дейдара-семпай скажет Тоби? — Если я выиграю, в интернете посмотришь, — заканчивая покраску последнего листика, ответил Дейдара. Он был обижен на Тоби, но даже если и не был бы, то всё равно не сказал бы. По части конкурсов он был суеверен. — Дейдара-семпай обижается на Тоби из-за олимпиады? — Ну что ты! Я даже рад, что никто не будет меня отвлекать, и я смогу спокойно поработать над проектом, — ядовито улыбнулся Дейдара, посмотрев на напарника в упор, а затем принялся аккуратно переносить детали цветочной композиции в сейф, где им предстояло лежать ещё долго. На душе было мерзко. Он съязвил, но понимал, что Тоби не мог не видеть того, что семпай кривит душой. И пусть видит. Не он решил бросить напарника, так почему он должен чувствовать себя виноватым? А Тоби смотрел на семпая сквозь непроницаемые стёкла. Он знал, что так лучше, что пусть лучше Дейдара брызжет желчью, чем поедет с ним. Ведь совсем скоро он вернётся, дождётся строптивого напарника, и сможет сделать так, чтобы ничто уже не было, как прежде. Чтобы Дейдара улыбался как можно чаще, чтобы не приходилось больше носить эти идиотские очки… Но пока он просто смотрел на Дейдару, заставляя себя в сотый раз проговаривать в голове план антитеррористической операции, которая была назначена на четверг, второй и основной олимпиадный день… *** Неожиданно для себя Дейдара рано утром встал без будильника, чтобы проводить Тоби. Он до последнего думал, что не пойдёт, и только оказавшись у автобуса раньше напарника понял, что больше не в силах обижаться. Он только хотел снова услышать знакомый голос, почувствовать, что всё в порядке, что скоро Тоби вернётся, что его подозрения не имеют ничего под собой. Казалось, напарник был несколько удивлён видеть Дейдару. — Доброе утро, Дейдара-семпай, — медленно проговорил он. — Тоби не думал, что Дейдара-семпай пойдёт провожать Тоби. — Выходит, я зря пришёл? — не смог сдержать нервы Дейдара. — Нет, конечно нет, Дейдара-семпай, — поспешил успокоить его Тоби, положив руку на плечо семпая. — Тоби очень рад. Спасибо, Дейдара-семпай. — Удачи тебе, Тоби, — постарался отогнать тревоги и искренне улыбнуться Дейдара. — Пусть всё получится. Я в тебя верю и… — он запнулся, чувствуя, что краснеет, но, поборов смущение, закончил предложение, — и я буду тебя ждать, — юноша попытался поймать взгляд напарника сквозь стекла, но, как обычно, ничего не вышло. — Я скоро вернусь, Дейдара-семпай, — растрогано прошептал Тоби, от чего по телу Дейдары пробежали мурашки. — Всё будет хорошо, — и, улыбнувшись, он исчез в двери автобуса. Тот тронулся практически сразу, оставляя Дейдару одного у автоматически закрывшихся после отъезда ворот школы. Он постоял ещё пару минут, глядя вслед удаляющемуся транспортному средству. Сердце колотилось как бешенное, а на глазах почему-то навернулись слёзы. Радуясь, что его никто не видит, Дейдара быстрым движением руки утёр лицо и, закусив губу, направился назад к школе. За два дня ему предстояло сделать пробную статуэтку, чтобы быть уверенным, что на конкурсе всё получится, и чтобы как-то компенсировать Тоби пятничный фейерверк, которого семпай его лишил. *** Шёл третий день оккупации старой химической лаборатории. Слушая этническую музыку, он спокойно лепил фигурку для своей композиции, когда в дверь постучали. — Открыто, — отозвался он, не вынимая наушников, и не отрываясь от работы. Кисти были одной из самых сложных частей, поэтому в процессе их проработки не следовало отвлекаться, чтобы не пришлось всё переделывать. — Тсукири-сан, — послышался голос главы клуба химиков. Тот явно готовился к встрече, и быть в одной комнате с Дейдарой, предвидя разборку, для него было почти подвигом. — Да, я слушаю, — не дожидаясь, пока собеседник наберёт в лёгкие достаточно воздуха, чтобы продолжить отозвался Дейдара. — Вы уже третий день занимаете помещение клуба, — с напускной уверенностью начал любитель химии, но увидев, как Дейдара недовольно изогнул бровь, услышав словосочетание «помещение клуба», поспешил исправиться, — помещение лаборатории, — лицо Тсукири-сана вновь приняло равнодушно-сосредоточенный вид, палочка для работы по глине не спеша вытачивала из материала миниатюрные пальцы один за другим. — И вы, и клуб химиков имеет право на пользование помещением. Из-за ваших проектов мы выбиваемся из графика экспериментов, прописанных в программе мероприятий клуба. — Чем же я вам мешаю? — изобразил непонимание Дейдара. — Я занимаю всего один стол, который по давней договорённости закреплён за мной, взамен на то, что я разрешаю вам время от времени пользоваться своей посудой и реактивами. Вы мне не мешаете. — Тсукири-сан, нам бы не хотелось… — промямлил его собеседник, щуплый, но высокий шатен с идиотской стрижкой под горшок. Пусть он был едва ли не выше Тоби, перед Дейдарой он трясся от ужаса. Возможно, не безосновательно. — Вам бы хотелось, чтобы я тут вообще не появлялся, и пока меня нет, без спроса пользоваться моей спиртовкой за моей спиной и заливать мой стол своей липкой жижей? — предположил Дейдара, наконец, посмотрев на собеседника вполне спокойным взглядом. Он держал себя под контролем и даже вполне дружелюбно улыбался уголками губ. Явно неготовый к таком повороту событий глава клуба химиков в испуге открыл рот, закрыл его и с ужасом посмотрел на Дейдару, который не проявлял никаких признаков агрессии, но, по убеждению школьника, в любую минуту мог перейти в наступление. — Послушай, вы ведь не хотите со мной ссориться? — наигранно вздохнул Дейдара и, дождавшись нервного покачивания головой из стороны в сторону, продолжил. — Вот и я не хочу. И угрожать вам тоже не хочу. Просто следите за собой и сохраняйте порядок. Для того, кто имеет дело с химией чистоплотность и аккуратность — самое важное, ведь так? Старшеклассник кивнул Дейдаре. Тот удовлетворённо улыбнулся и продолжил. — Вот мы и пришли к взаимопониманию, завтра лаборатория ваша, но сегодня, раз я уже начал работу здесь, то закончу её. Ты ведь понимаешь, как это неудобно с кусками глины бегать по этажам, верно? И снова кивок. — Спасибо за понимание, — снова улыбнулся пиротехник. — Только если ещё раз вы залезете в сейф без спроса или испачкаете стол, то можете готовиться к войне, -Трогать их он, конечно, не собирался, и уж тем более не побежал бы жаловаться Лидеру, но в силах Дейдары было инициировать в школьном совете вопрос о введении графика пользования лабораторией, и вот тогда времени на месть и эксперименты у химиков осталось бы немногим больше, чем за последние три дня. — Д-да, Тсукири-сан, — выдавил из себя, косящийся на дверь школьник. Разговор вышел куда менее напряжённым, чем тот рассчитывал, но угрозу не мог не принять всерьёз. — Мы приносим извинения и будем аккуратны, — поклонился он. Приятно обрадованный вежливостью собеседника, Дейдара подумал было о том, что может и зря он начал угрожать, но потом махнул рукой. Они ещё спасибо скажут. Окажись на его месте Хидан, главе клуба понадобился бы психолог, чтобы собрать воедино ошмётки самооценки, — и всё это просто после разговора. Да и химия не терпит разинь. Лучше пусть трясутся, но тщательнее организуют свои площадки для опытов, чем в будущем пострадают от кислоты или чего похуже. Дейдара вовсе не был бессердечным ублюдком — просто он знал, что некоторым нельзя давать спуску, пусть они и казались такими червяками, как этот глава химиков. Покажи слабину — и всего съедят с костями, ничего не оставят. — Хорошо, можешь идти, — махнув рукой на прощанье, показав, что разговор окончен, Дейдара вернулся к работе. А его собеседник как можно тише проскользил к двери и скрылся в коридоре. — Одной проблемой меньше, — пробормотал под нос пиротехник и, сделав два последних штриха, закончил правую кисть фигуры.