Expectation(stereotypes)

— Почему ты здесь? — сердце пропускает удар. Пришел. Он пришел. Пак нерешительно стоит на месте, из-под челки взирая на него, и не может попросту вдохнуть. Сегодня ровно двадцать первый день со дня их последней сладкой, но такой горькой встречи. Хосок всё такой же, изменений вроде нет, но Чимин так соскучился по сияющим глазам, по ровному носу и даже по родинке на верхней губе, он ждал своё Солнце. Поэтому после недолгой паузы вместо ответа на вопрос с губ Чимина вылетает избитое романами «Я люблю тебя», и плевать, что в жизни всё по-другому, плевать, что нелепо так, на лестничной площадке, ему необходимо было сказать это здесь и сейчас. На признание у Хосока расширяются зрачки, Чимин видит в них ответ, но обладатель столь изумительных глаз не спешит произнести всё вслух. Он молчит, и ожидание давит своей непонятно звонкой тишиной, Чимин нервно закусывает губу, медленно раздумывая над темой, что, неужели, он больше не интересен Хосоку, неужели… А может и вовсе у них ничего не было, и это всё- игра больного воображения? Хосок всё молчит, и от этого неприятные мысли затапливают уже отрезвевшую голову Чимина. После затянувшейся паузы выводы напрашиваются сами, и, выходит, тогда Хосок утром просто свалил в туман? Мысли, что раненой птицей бьются в черепной коробке, инфицируют весь мозг. Чимин не выдерживает. — Ты даже не можешь ничего мне сказать? — пальцы за спиной нервно царапают дверь, и на языке чувствуется металлический привкус от прокушенной губы. Хосок наконец делает хоть какое-то движение в сторону оппонента, внезапно хватаясь за чужую руку, только и шепчет в ухо тихое «Не здесь» и поспешно идёт к лестнице. Чимин покорно следует за ним, надеясь на лучший исход из двух вариантов. Просто либо да, либо нет… Всю дорогу до дома Чимина Хосок молчит, Пак уже весь извёлся и не представляет, зачем так долго куда-то ехать, если вопрос можно решить прямо сейчас, но не осмеливается об этом сказать напрямую. Потому что страшно. Скорость автомобиля равномерная, ночной город мелькает за окном, давая понять, что скоро наступит новый день; кто-то будет рано утром собираться на работу, кто-то на учёбу, а кто-то останется отдыхать дома, кому-то повезёт, кому-то нет, может быть, для кого-то наступит прекрасный день, а кто-то– Чимин, который на данный момент думал о своём существовании после ответа бывшего друга. Полёт или падение- это всё, что его ожидает. Поэтому он всё не может сказать и слова, а Чон раздражающе молчит, играя на нервах пуще прежнего. Почему так с ним поступают, Пак не знает. А главное- смысл так тянуть? — Приехали, — зачем-то сообщает Хосок, наконец нарушая образовавшийся вакуум тишины в машине, — Зайдём внутрь? — Чимин кивает. А что ещё ему остается делать? После того, как они поднялись на нужный этаж, Хосок пропускает его, чтобы Чимин открыл дверь; он молча выполняет все действия, которые от него требуются. После поворота ключа в двери, атмосфера меняет цвет, правда, пока не особо ясно из-за чего. Чон идёт в ванную, и Пак в ступоре полнейшем. «Блять, ЧОН ХОСОК! Просто скажи что-нибудь!». С намерениями уже произнести это вслух бета мчится в ванную комнату, да так и застывает, врываясь туда. Хён в расстёгнутой рубашке осматривает отражение в зеркале, поглаживая при этом себя за подбородок. И что-то в этом жесте уязвлённое… Очень настораживает. — Хён? — Хосок не отрывается от зеркала, пытаясь найти что-то в своём отражении. — Что изменилось? — внезапный вопрос сбивает с толку, на удивлённый вид Чимина Хосок поясняет, — Что изменилось во мне? — теперь Чон смотрит прямо в глаза Чимину. — Хён, я не понимаю… — взгляд побитой собаки Паку совершенно не идет, Хоуп тяжело вздыхает. — Я спрашиваю, почему ты вдруг признаёшься мне в любви после стольких лет игнорирования? Почему сейчас? Раньше у тебя в голове был Чонгук, только чёртов Чонгук, тогда ты меня просто не замечал. Что сейчас изменилось, скажи мне? То, что мы переспали? Или то, что он нашел себе омегу? А может ты просто ищешь во мне утешение? — слова бьют словно пощёчиной, и Чимину невыносимо всё это слушать. — Хён, не говори так… я же… — Что ты? ЧТО? Я на тебя в открытую залипал, чёрт возьми, я сам сейчас всё это дерьмо осознаю, и ты хочешь сказать, что не видел? Правда не видел? Какой же ты тогда слепой! — Хосок ерошит свои волосы, — Ты понимаешь, я не мог к тебе подступиться! Не знал, как с тобой заговорить на тему, хоть одну, которая не касалась бы Чонгука! А ты всё о нём твердил! Ты понимаешь, что делал тогда мне больно, и сейчас делаешь ещё больнее своим грёбаным враньём! — Хосока несло не в ту степь, все те обиды, что палили дотла внутренности в прошлом, сейчас хуже раскалённого огня жгли в груди. — Прекрати! — Чимин понимал, простое неприятие факта и ревность Хосока травили его раньше, сейчас тем более. Если так будет продолжаться, они оба не выдержат и все их хрустальные, ещё толком не начавшиеся отношения полетят вниз. — Да, я не видел, я был слеп! Спрашиваешь, почему вдруг я признаюсь тебе? Потому что я изменился! У меня действительно открылись глаза на всё происходящее, и я увидел себя со стороны! Я осознал, что Чонгук мой друг, как и Тэхён. Они мои друзья, и они истинные! А с тобой… — Чимин подошёл к дрожащему Хосоку ближе и, развернув к себе, обнял, — С тобой я правда хочу начать наши отношения заново. Только мы вдвоём: я и ты, — Чимин прижимается к хёну ещё сильнее, — Поверь мне… — просьбу произносят слишком тихо, но уверенно. И… Хосок верит, но его душат рыдания, как же он устал от всего этого — многолетняя беготня за этим кретином, кажется, съела все его силы. И наконец, достигнув своей цели, он ощущает пустоту, конечно же, крохи радости и смущения также давят на измученные чувства. Пока он приходит в себя захваченный в крепкие объятия младшего, тот рассказывает о том, что произошло в доме ВиГуков, Хосок мирно слушает, ужасаясь судьбе омеги, одновременно восхищаясь силой воли Тэхёна, тот совершенно не выглядел жертвой насилия, и во всё то, что говорил Чимин, верилось с трудом. — А ещё во время истерики он просил прощения у Чонгука, знаешь, почему? — Чимин немного отстранился от Хосока и заглянул тому в глаза. — Почему же? — шмыгая, спросил Хосок. — Он извинялся за то, что не может родить ему ребёнка, — Хоуп вздрагивает от произнесённых слов, проглатывая тут же образовавшийся ком в горле, разговор затронул то самое больное в душе. — Я к чему веду... Хосок, ты знаешь, я никогда не стремился создать семью, для меня рассказы про истинных были какими-то сказками, понимаешь... Я никогда не загонялся бета я или нет, что не смогу стать отцом... Ведь даже не все альфы и омеги могут иметь детей. Это нормально. А мы? Мы по природе не можем этого сделать. Это тоже нормально. Просто кому-то даётся, а кому-то нет. Дело совершенно не в тебе и не во мне, так распорядилась природа, смирись. Просто прими нашу с тобой сущность, и давай пройдём этот путь вместе. Я не требую от тебя каких-то поспешных решений, просто избавься от ненужных мыслей, — Чимин касается ладонями чужого лица и заглядывает в глаза, — Хорошо? В ответ Хосок лишь кивает, а осознание и понятие чужих переживаний затапливает всё его сознание. — Выходит, ты понял, почему я ушел и даже из-за чего? — в глазах Чимина целая вселенная, и он в ответ смотрит так проникновенно, что Хосок вздрагивает от пробравших его мурашек. — Господи, как ты понял… Я же… Чёрт, — Хосок поверить не может, что его чувства и эмоции так точно прочли. — Мои друзья замечательные, разбираясь между собой, они показали мне, что с любимым человеком надо быть открытым во всём, иначе недопонимание может разрушить всё. И я не хочу терять близкого мне человека, которого только недавно обрёл и который пытался сбежать от меня. Поэтому я не выдержал и позвонил тебе сегодня, хоть Юнги мне сказал не звонить и не искать, понимаешь? Не говори больше о том, что я ищу в тебе утешение, нет, такого никогда не будет, даже если раньше может и было, впредь не повторится. Я хочу любить тебя и быть любимым. Ты согласен? — Чимина сегодня пробирает какая-то ораторская сила, и все слова с легкостью он проговаривает, смело делает такие заявления, тем самым шокируя Хосока. — Ты и к нему обращался? — кажется, уже удивляться нечему, но тем не менее Чимину это удаётся с лихвой. — В первую очередь я спросил у него, а, ещё, он теперь встречается с Намджуном, которого я, к слову, спас от суицида, круто, да? — Что происходит? Серьёзно? — от потока информации у Хосока кипит мозг. — Давай я тебе расскажу об этом за чашечкой кофе, к тому же я соскучился по-твоему рецепту, — Чимин улыбается ярко и тащит парня на кухню. — Стой, я… — М? — Пак разворачивается и вопросительно смотрит. — Я тоже люблю тебя… Давно… — Хосок мнётся и не знает, куда деть руки и себя в целом. На что Чимин умильно улыбается и в порыве обнимает его, притягивает за талию и шепчет в покрасневшее ушко, что у них всё будет хорошо. Хосок верит. Верит и любит, остальное не важно.

***

— Чонгукки, кажется мы остались одни, — успокоившись, сообщает Тэхён своему альфе. — Я слышал, он позвонил Хосоку, надеюсь, они смогут понять друг друга, — вздыхает Чон, оба до сих пор сидят всё в тех же позах, опустошённо обнимая друг друга. — Может, всё же поднимемся с пола? — Тэхён нерешительно отстраняется, ему настолько неловко после случившейся истерики, что он даже боится поднять глаза. — Тэ, подними голову, — словно почувствовав его настроение, Чонгук просит посмотреть на него, Ким совершенно не хочет увидеть в чужих глазах сожаление, осуждение, а может, ещё хуже, что-то вроде омерзения, честно, он пытается не думать о плохом, но старые раны открылись и кровоточат, в голове пролетают миллионы не самых радужных мыслей. — Посмотри на меня, — голос Чонгука звучит уже требовательней и твёрже, поэтому ничего не остаётся, как выполнить сказанное. Тэхён с опаской обращает свой взор на него, совершенно не ожидая увидеть в глазах напротив тонну нежности. — Что ты видишь? — от вопроса Тэхён теряется, но примерно догадывается, к чему ведёт Куки. Он пытается схитрить, поэтому говорит, — Тебя, — Чон мягко улыбается и качает головой. — Хорошо, ты видишь меня, что я делаю? — от пронзительного и внимательного созерцания собственной персоны по телу бегают мурашки. Тэхён завороженно разглядывает парня и пытается определить, что именно произнести. — Ты сидишь передо мной, — Ким оглядывает родные руки на своих плечах, — Обнимаешь меня и поддерживаешь собственным присутствием, — Тэ переводит дыхание, а Чонгук спрашивает напрямую. — Правильно, а что ты чувствуешь по отношению ко мне? — вопрос точно бьет по нервам, к такому его жизнь не готовила, но Тэхён, не раздумывая, отвечает. — Я боюсь потерять тебя, хочу всё время быть с тобой, мне плохо, когда тебя нет рядом, и я… — Тэхёну не дают закончить, — А я люблю тебя, — шокирует Чонгук и уверенно оглядывает его, касаясь ладонями родного лица. — С самой нашей первой встречи ты понравился мне, безумно, я тогда не знал, что я чувствую, не мог понять, но в ту ночь мне нужен был шаг от тебя, и ты его сделал. В то утро ты буквально ворвался ко мне и сделал этот чёртов шаг, на который я сам бы не решился. Я благодарен тебе за это, потому что ты меня не бросил. — Я хотел попробовать с тобой… — Знаю, поэтому, что бы ты себе не придумал сейчас, я хочу быть с тобой. Прошлое — это всё прожитое время, настоящее — это то, что творится сейчас. А сейчас ты со мной, так что, будь добр, не забывай об этом… — Боже, Куки… — Тэхён снова рыдает в хлам, он давно не плакал, такое ощущение, что сегодня у него бесплатный купон на рыдания «1+1». Долой стеснение. На самом деле всё круто, когда ты можешь поныть своему любимому, плюс если он тебя поддержит- вообще шикарно. Тэхёну посчастливилось встретить такого человека, и он даже ощущает себя омегой, поэтому из-за такого хочется разреветься ещё хуже, чем, впрочем, омега и занимается. Сегодня его внутренняя истеричка вырывается наружу. Стоит признать, они стоят друг друга: Чонгуку также посчастливилось найти такую омегу, что, вынося мозг, может подарить спокойствие, к тому же сегодня он вполне себя ощутил полноправным альфой. Видя всю сырость и нюни, что старший распустил, и на душе стало легко. Он тоже человек. Его человек. Час ночи — самое время принять душ, считает Чонгук, оттого, таща любимого в ванную, запихивает в душ, приносит сухие полотенца, также халаты. Чуть погодя, парень и сам присоединяется к хёну. Моются в тишине, автоматом выполняя каждодневные водные процедуры, и дикая усталость берёт над Тэхёном бразды правления, — Я устал, — прислонившись к стенке и закрыв глаза, шепчет он. Чон, как раз закончивший мыться, застывает, любуясь шикарным телом любовника; если так посмотреть, они впервые мылись вместе, к тому же усилившийся запах партнёра мешает сосредоточиться на мыслях. Чонгука прошибает, да как же он раньше не мог разобраться с запахом истинного? КАК НЕ МОГ ПОНЯТЬ? — Чёрт-чёрт-чёрт, — ругается он и быстро смывает с себя пену, помогая и Тэхёну. — Что случилось? — Ви весь разнеженный и мягкий, а Чонгуку даже больно вдыхать ставший уже родным запах. Он понял. Это запах горького шоколада с нотками воздушных кофейных зёрен. Замечательно. — Тэ, у меня кажется, гон начался… — сонная нега мигом слетает на нет, Ким, распахивая глаза, оглядывает альфу, пугается блестящего взора и стоящего члена, — Ну, привет, — шепчет он младшему Чону, совершенно не зная, как себя вести. — Когда у тебя в последний раз было? — спрашивает, когда более-менее приходит в себя. — Хён, это впервые… — Чонгук совершенно ошалело смотрит на любимого и не может даже с места сдвинуться, чудесный запах окружает со всех сторон, и хочется всё это дело вдыхать бесконечно, а ещё хочется безумного секса, чтобы без тормозов… — Тэ, — Чон уже с явной просьбой тянется к омеге. — Эй-эй, погоди, как впервые? Я же не… — Тэхён растерянно смотрит на постепенно теряющего рассудок альфу. — Хочу тебя, очень хочу, — альфа облизывается, — Возьми меня, — шепчет и смотрит умоляюще. Немного времени и до Тэхёна доходит, что никто его иметь не собирается, то есть даже в таком состоянии Чонгук хочет быть снизу? Блять, Чон Чонгук, какого хрена? Но вслух Тэхён этого не говорит, вместо этого хватает за руку парня. Того уже трясёт- и где легенда про страшные глаза, увеличивающийся до гигантских размеров пенис и вопиющая сила? Стереотипы? Да в жопу их. Тэхён быстрым ураганом накидывает сухие полотенца на влажные тела, по дороге хватает масло для тела и спешит в спальную, уже там Чонгук невольно выпускает из рук полотенце и опускается на постель, покорно раздвигая ноги. Такая картина совсем вышибает весь воздух из легких, Тэхён понимает, что сам возбуждается не на шутку, несмотря на то, что буквально полчаса назад валился с ног. Что же, с этим невозможным альфой можно терять голову когда угодно и где угодно. — Куки, а ты не хочешь, попробовать… — Чонгук только хнычет и просит совершенно беспомощно, — Тэ, просто сделай что-нибудь, — младший всхлипывает. Это становится отправной точкой, и Ким решается. За много лет после тех издевательств он не подпускал к себе никого. И сегодня он хочет попробовать. Тэхён, запрещая себя колебаться и отказываться, прильнул к губам младшего, одновременно подготавливая себя. Он аккуратно проводит рукой по достоинству младшего, мысленно матерясь на размеры. Но сиплый голос, стонущий его имя, не даёт думать о своей заднице и жалеть себя, Чонгук отвечал пылко и страстно, жадно притягивая к себе горячее тело, ему хотелось. А чего именно- он и сам не знал; всё тело горело, Тэхён был рядом, и это главное, младшему было чертовски приятно ощущать эту безраздельную власть, он был готов на всё. Тэхён опустился поцелуями на шею, попутно ставя засосы на груди и ключицах. А дальше постепенно Тэхён принялся царапать живот и облизывать головку, мягкие губы обхватили ствол в горячий плен, Чонгук наслаждался щедрыми ласками, подаренными омегой. Внезапно Тэхён опустился ещё ниже, горячие губы коснулись его сфинктера, в то время как рука ощутимо сжала член, макне пытался не сойти с ума от переполнявших его эмоций, грудная клетка вздымалась часто-часто, дыхание к чёрту сбилось, когда Тэхён проник языком глубже, Чон дрожал уже неконтролируемо. От собственных действий старший самодовольно улыбнулся и напоследок чмокнул задницу, а после нехитрых и таких умопомрачительных движений, сел сверху на чужие бёдра. — Расслабься, — прошептал Тэхён, и Чон, поняв, что Ким решил сменить позиции, забеспокоился. — Боже, Тэ, не надо, — зашептал альфа, задрожав, Тэхён, не обращая внимания на протесты младшего, вылил ещё масло на руку, обильно смазав себя, — Просто доверься мне, — уверил Ким и осторожно сел на горячую плоть, дополнительная растяжка бы ему не помешала, но назад пути нет, поэтому Тэ, окончательно оседлав парня, прогнулся в спине, чуть ли не падая назад, он пытался облегчить себе боль. Чон едва удерживает его и вместе с этим стонет откровенно удивлённо, Тэхён же смаргивает слёзы. Он никогда не думал, что будет счастлив, если кто-то будет в нём, чёртов отчим не оставил ему и крупицы воспоминания о наслаждении. Теперь же ощущения другие, да, больно, но он упрямо на пробу двигает бёдрами, и обоих прошибает словно электричеством. — Поздравляю, ты окончательно лишился девственности, — смеётся Тэ и старается говорить спокойно, но дрожащий голос выдаёт его с лихвой, он в который раз проклинает отчима. — Хён, тебе же… — макне не дают закончить и шепчут в губы, — Помоги мне, давай, ты тоже подвигайся, вот так, да, — глубокий и бархатный голос наставляет и Чон, устраивая его у себя на коленях, как завороженный, приподнимает бёдра. Оба жмурятся, пока макнэ натягивает дрожащего хёна. Наконец почувствовав немного спавшее давление, он сжимает любимого в объятиях, ощущая жар желанного тела, правда, боится сделать левое движение. — Куки, — чувствуя напряжение альфы, Тэхён переплетает с ним пальцы и полностью доверяет себя, сам неспешно приподнимается и насаживается обратно, смотря прямо в глаза. И это так смущающе неправильно, но Тэхён горд собой, что смог перебороть страх, приняв Чона. А у Чонгука звёзды перед глазами, галактика рождается заново, вселенная расцветает, и его распирает нежностью к собственной омеге. Но он прерывается, Тэхён успевает лишь сформировать в голове вопрос и сразу же получает ответ на него. — Хён, прости, но давай попробуем в следующий раз, мне правда понравилось, но сейчас я хочу тебя в себе, пожалуйста, — Чон заглядывает теплым взглядом в глаза Тэхёна, тот в них тонет и соглашается. Чонгук осторожно выскальзывает из горячего плена и сам уже седлает чужие бёдра. Берёт в руки баночку с маслом и наспех растягивает себя, для него так привычнее, и, чёрт возьми, он уже с уверенностью сам насаживается на чужую плоть. Тэхён может лишь стонать от удовольствия, пока Чонгук, словно ненасытный, всё ускоряет темп. Тэхён с опозданием, но осознаёт, что правит балом не он, а его тут трахают, не наоборот, в голове всплывает мысль об их правильных и в то же время неправильных отношениях. Белые пятна перед глазами кружат голову, оба срываются почти до криков наслаждения и хриплых стонов. Ощущение испепеляющего кайфа, отправляющего в полуобморочное состояние. Всего становится слишком, разрядка приходит неожиданно, Тэхён срывается первым, Чонгук кончает следом, несколько мгновений спустя, ощущая обжигающее семя внутри. — Блять, мы правда неправильные какие-то, — устало смеётся Тэхён, Чон поддерживает, осторожно целуя хёна, — А ты хотел бы быть правильным и по-обычному? Ким улыбается и качает отрицательно головой, Чонгук улыбается в ответ: — У нас правда всё не так, как у всех, но, знаешь, мне это нравится. А общество просто пусть заткнётся и не навязывает свои ебучие стереотипы, — Чонгук, злясь, откидывает мокрую чёлку назад, выглядит эпично. — Окей, только не матерись, тебе не идёт, — Тэ усмехается и целует в щеку. — Я просто хотел с тобой попробовать. — Мы попробуем, Тэ, всё попробуем, даже… хоть сейчас, — Чонгук вздрагивает от поцелуя и ощущает прилив нежданных сил. — Но да, ты прав, к чёрту общество, — Ким улыбается и сжимает аппетитные ягодицы; у них есть целая неделя, чтобы попробовать всё. А если не хватит, то впереди целая жизнь…