История, которую никто не напишет

Слизеринка неторопливо шла по коридорам. Совсем недавно ученики узнали результаты тестирований, проводимых в честь окончания учебного года. Все понемногу собирали свои скромные пожитки и готовились разъезжаться по домам. Три месяца предстояло провести вдали от Хогвартса, и от этого на душе кошки скреблись. Кэти скучала по дому, родителям, милой округе. Все ученики так или иначе скучали. Но это место тоже стало для неё (и не только) родным. Уезжать прочь было очень печально. В голове сразу же всплывали все те незначительные, помутневшие в сознании моменты жизни прошедшего года. Небрежно брошенные слова в сторону одного ученика, направленная на неё агрессия, спасение её будущим лучшим другом… Да, ведь именно в этом коридоре он так странно применил элементарное заклинание первого курса, отвлекая внимание буквально всех. Потом с его помощью она завела ещё более странных и интересных друзей. И все они старше неё, годились скорее в друзья её брату, но почему-то общались с ней. А Ханк даже был готов обсуждать теорию старших курсов (в освоении которой у них неизбежно возникали противоречивые мнения, но это никогда не было чем-то плохим, ведь истину находят в разгар спора). И, хоть с Китом она общалась намного реже, чем с Лэнсом и Ханком, она была готова назвать другом и его — потому что он просто не мог быть никем другим. И действительно, как когда-то говорил Лэнс (он говорит много всего без раздумий, но временами это даже бывает что-то полезное), желание «захватить мир» отпало само собой… Слизеринка мотнула головой и похлопала себя по щекам. Кажется, после прошедших тестов от мысли, что нужно как можно скорее собрать вещи, она так вымоталась, что начала подводить итоги своей жизни, как будто та подходила к концу. Надо было привести себя в порядок, выпить чаю, возможно, попросить Ханка достать бутерброды с арахисовым маслом. Кстати, что она вообще делала здесь? Кэти убежала от суеты в гостинице, но она забыла что-то очень и очень важное, что нужно было сделать до того, как… При виде мелькнувшей за поворотом мантии с красной обшивкой девушка несколько раз моргнула и с сомнением оглянулась. В учебное-то время этот коридор был нелюдим, ведь вёл всего к паре кабинетов, до остальных существовали более короткие пути. Чего уж говорить о сейчас, когда буквально вся школа была занята подготовкой к отъезду и каникулам. Нет, это могло быть привидение, но мантия не была прозрачной. И вряд ли бы призрак даже не попытался показаться ей на глаза да поздороваться, они ведь так любят поболтать. Им ведь совершенно одиноко тут все эти года. Что три месяца тишины без учеников для призраков, живущих вечно… Кэти в последний раз осмотрелась, убеждаясь в отсутствии за спиной лишних глаз, после чего свернула следом за привидевшимся. Чем дальше она шаркала туфлями, стараясь не стучать маленькими каблуками, тем больше она находила подтверждение того, что не помнит этого места. Даже по меркам подземелий слизеринцев, здесь было неуютно, а сюда, как ей казалось, пошёл кто-то из Гриффиндора. Это походило на чью-то злую шутку. Независимо от того, кто приложил к этому руку (Лэнс, Кит, кто угодно из их команды или с их факультета), она не оставит это ему просто так! Вот только она всё шла и шла, а рядом не было ни единого следа чужого присутствия. Коридор уходил в тупик, где возвышалась статуя — одна из множества в Хогвартсе. В таком дурном тёмном освещении Кэти не могла точно сказать, что именно изображало изваяние, но точно была уверена в том, что это был молодой волшебник — ну, если судить по мантии и отсутствию бороды. Она начала обходить его, зная рассказы брата о том, что в их школе — миллионы скрытых ходов и загадок, ждущих того, кто раскроет их. Наверняка ведь статуя не просто так здесь стоит. И так далеко от людных коридоров! Что-то непременно должно скрываться здесь. Но вместо обнаружения разгадки тайны Хогвартса и восторженных возгласов, через секунду вдоль стен коридора прокатился крик девушки и гриффиндорца. Лэнс — а это был именно он — настолько сильно испугался появления девушки, что едва не слетел с постамента статуи, на котором всё это время сидел, вместе с каменным изваянием. Кэти, в свою очередь, от неожиданного обнаружения друга, ворвавшегося в её планы, не упала лишь благодаря тому, что при попытке отскочить в сторону спиной ударилась о стену. Какое-то время они продолжали верещать, пока одновременно не замолкли, во все глаза смотря друг на друга с какой-то странной надеждой, словно бы сейчас их видение исчезнет. Но ничего не менялось. — Какого… гоблина! — Кэти схватилась за жилетку у сердца и опёрлась свободной рукой на колено. Лэнс продолжал тупо смотреть на неё, повторяя её жест с сердцем. — Эт-то мои слова! — выдавил из себя гриффиндорец, наконец начиная приходить в себя. И прежде, чем девушка успела перевести дух и хоть что-то возразить, он решил перейти в наступление. — Что ты вообще здесь делаешь, Пидж?! — А сам-то какого тролля пришёл сюда?! Они застыли, злобно сжигая друг друга взглядами. Никто не желал уступать, а потому их игра в гляделки продолжалась почти минуту. И продолжилась бы, но терпение — вещь, которой у них обоих было совсем немного. Кэти схватилась за палочку и, тихо пробормотав заклинание Люмос, в пару шагов преодолела разделявшее их расстояние. — Что ты… — У тебя глаза красные, — прошипела девушка, ладонью убирая чужую чёлку. Лэнс от такого безобразия начал возмущённо пищать и отчаянно жмуриться, в безуспешной попытке защититься. — Ты светишь мне прямо в глаза, Пидж. — Что-то с результатами СОВ? — Что? Нет! Всё прекрасно, я даже по зельям… — Тебя опять отшила Аллура? Выражение его лица изменилось. До того просто морщась от света, теперь староста пытался отвести взгляд в сторону, что оказалось очень тяжёлой задачей с вёрткой и настойчивой девушкой. Он не смеялся, не шутил, не злился. Он просто был… расстроен. — Я пришёл сюда, потому что хотел побыть один. Кэти застыла, переваривая ответ на другой — не её — вопрос. Лэнс ещё какое-то время смотрел не на неё, словно бы надеясь, что та посчитает это достаточным объяснением и удалится. Девушка убрала палочку и погасила свет, раздражённо бормоча обидные словечки. Грифиндорец скривился, неожиданно поднял руки, собираясь вскочить с места, и громко зашипел. — Давай, продолжай издеваться, но где-нибудь, где меня нет. — Тебе не нужно держать всё в себе, если ты хочешь выговориться. Парень замер на полпути к тому, чтобы встать, прежде, чем снова сел на постамент. Он во все глаза смотрел на будущую четверокурсницу. Она спокойно наблюдала за ним. Не злобно, едва ли злорадно. Где-то там можно было угадать взволнованность и переживания, тщательно похороненные под толстым слоем ядовитости и вредности. — В плане, ты уже убедился, что это место не такое уж идеальное, чтобы побыть одному. Но ты ведь не один. Если бы ты только сказал, мы бы все поддержали тебя… — Нет, это не… — Даже Кит, чего уж говорить обо мне. Но, так как я не знаю, что делать с разбитым сердцем и китом-самоубийцей, который из раза в раз бьётся об одни и те же скалы (без обид!), я могу лишь отвести тебя в действительно уединённое местечко, где ты точно сможешь побыть один. Если это правда то, что тебе нужно. Лэнс открывал и закрывал рот, пытаясь придумать, что сказать, но все мысли улетучились из головы предельно быстро. Сама Кэти не позволила ему долго зевать, погоняя тем, что совсем скоро им нужно будет уходить собираться и уезжать. Девушка едва ли не бежала и постоянно возмущалась на медлительность друга, припоминая тому, что это он «правая рука» капитана по квиддичу гриффиндорской команды и один из талантливейших игроков этого времени, а не она. Он беззлобно и вяло отшучивался в ответ. По счастью, им удалось почти избежать встреч по пути, так, одиночки, желающие насладиться покоем перед отъездом. Когда же слизеринка остановилась и обернулась к старосте с видом победителя и захватчика вселенной в абсолютно пустом и открытом, как на ладони, коридоре, Лэнс почувствовал себя так, словно над ним подшутили. — Пидж, я, конечно, не настолько зрячий, — когда девушка поправила очки и пригрозила ему кулаком, гриффиндорец поспешил сделать шаг назад и поднять руки перед собой, — но, по-моему, здесь ничего нет. — Так уж и ничего? — Ну… ничего? Лэнс снова осмотрелся вокруг, но там действительно были только голые стены коридора. Кэти сложила руки на груди, снисходительно улыбаясь, после чего кивнула, как будто показывая на что-то за его спиной. Если бы гриффиндорец был куклой из жутких маггловских фильмов, то в этот момент он с самым громким и неестественным скрипом начал бы невообразимо медленно оборачиваться назад. Когда он увидел, что там было, он заверещал — почти так же громко, как и в момент встречи с Кэти. — Что?! Откуда… КАК?! Девушка громко рассмеялась, обходя шокированного гриффиндорца и всем своим маленьким весом наваливаясь на дверь Выручай-Комнаты, чтобы открыть другу путь в место, которое сейчас его сознанию было отчаянно нужно. И этим местом оказался… просторный зал с очень слабым освещением и кучей подушек с пледами. Пройдя вглубь и убедившись в том, что сам виновник происходящего зашёл вместе с ней, Кэти с сомнением посмотрела на его глаза ещё раз. — А ты спал перед СОВ? — Д-да, конечно я спал, если бы я не спал, как бы я вообще написал!.. Ещё и так хорошо! Здоровый сон — и никакая учёба по ночам! Лэнс нервно рассмеялся. Слизеринка ещё раз посмотрела ему в глаза, отчего он нервно сглотнул. Не то сдавшись, не то решив, что это бесполезно, девушка попросту рухнула на одну из больших подушек и потянулась. Староста крякнул, нервно зажмурившись при падении подруги, а потом, когда та начала вести себя совершенно по-домашнему (сначала раскинув руки в стороны, а потом притянув к себе нечто в виде морского чудища с кучей щупалец и обняв её), ещё раз огляделся. Потребовалось меньше минуты, чтобы он тоже лёг на один из пледов, накрывавших кучу подушек, и удивлённо выдохнул. Потолок комнаты не был похож на… потолок. Это было звёздное небо, совсем как настоящее, а ведь на дворе стоял ясный день! Лэнс повернул голову в сторону Кэти, пытаясь увидеть ответ на её лице. — Чего тебе, я повторяю астрономию. Староста рассмеялся, отворачиваясь и начиная рассматривать знакомые, родные созвездия, которые ему с раннего детства доводилось видеть над домом. А затем тихо, предполагая, что за возмущёнными тирадами, вызванными его неблагодарным поведением и беспричинным смехом, его не услышат, просипел: — Спасибо. Только Кэти услышала.