История принцессы

Маркус Ляхтич старался жить согласно принципам: делать лишь то, что угодно ему самому, не лгать себе ни при каких обстоятельствах, обеспечить счастливую жизнь тем, кого он любит. Но порой, эти принципы отходили на задний план. Например, в ситуациях с Еленой. — Маркус, как я рада, что ты все же добрался до нас —с иронией в голосе провозгласила Мортинова, улыбаясь столь картинно, что любой дурак понял бы: она в ярости. Маркус всегда хорошо читал её эмоции, и, следуя инстинктам, поинтересовался: — Чем я заслужил столь радушный приём? Улыбка с лица Елены пропала, маска слетела, будто её и не было. — Ты опоздал на два дня. Мортинова была строга к своим подчинённым, но к Марку имела некоторую слабость, прощая ему мелкие проступки и дерзость. — Проблемы в дороге, миледи. Елена кивнула. Марк попытался расслабиться, показывая, что совсем не напряжен. Ночной разговор с Огневой, как бы ему не хотелось, все же его тяготил. Излишняя откровенность в следствии усталости, и такое по-детски наивное доверие Василисы выбивало из колеи. Из-за этого он не мог собрать мысли в кучу все утро, и, идя на приём к Елене, даже не придумал версию, по какой причине задержался. — Что-то серьёзное? —казалось, она искренне интересуется, что стряслось с Марком, но долгие годы работы научили его не доверять опекунше. — Ничего такого, что помешало бы исполнению вашего поручения, миледи. — Я рада, — как только Мортинова узнала, что её личным делам ничего не угрожало, тон её стал снова холоден и безучастен, — отчёт? Он протянул несколько сшитых вместе листов. Елена развязала узел, пролистала содержание. Марк наблюдал за ней, надеясь, что наместница как и раньше не будет вчитываться в текст. Так и вышло. Пролистав пару страниц, она собрала все снова вместе и откинула в сторону, на стол. — Я уверена, что ты все выполнил в лучшем виде — она вновь улыбнулась, пытаясь казаться доброй — у меня было к тебе ещё одно поручение, но я дам тебе отдых. Трех дней будет достаточно, чтобы восстановить твои силы? Нужно будет посетить Осталу — парень кивнул. Новости о трех днях свободы его несказанно радовали. — Отлично. Тогда ты свободен, и на третий день утром жду тебя здесь же. — Благодарю, миледи. Он поклонился и вышел из покоев наместницы. Это отвратительное чувство беспомощности начинало его преследовать всегда, как только он оказывался один в этом чёртовом замке. Окна и гобелены, портреты и крутые лестницы угнетали и будто давили на него своей важностью и величием. Он —никто, лишь пешка наместницы. Не быть ему важным в жизни страны или мира, тем более королём. Он шёл в сторону своих покоев, вспоминая первое посещение дворца, первую встречу с королём. Нортон Огнев был великим человеком. С его образом можно было сличать и выявлять достойных людей, будущих правителей. Весь его вид будто говорил о его мудрости и великодушии. Маркус хотел стать похожим на него, но кривая дорога судьбы завела не в ту степь, и, нередко, юноше становилось противно от самого себя. Идеалы и стремления, благородные намерения в большинстве случаев приходилось отметать в сторону, когда он выполнял задания Елены. Три выходных дня можно было потратить на коррекцию плана или вновь наведаться в штаб. И с Василисой они так и не договорили. Марк осадил себя. Ему нельзя привязываться и слишком часто появляться там. В противном случае, всё может полететь коту под хвост. Он усмехнулся. Весь чёртов план висел на соплях, если что-то пойдёт не так, то и шансов у них нет. Всё настолько плохо, что, казалось бы, возможностей нет. Но они были, и за них мятежники цеплялись как могли. Покои Маркуса встретили того гнетущей тишиной и пустотой. Яркие гобелены, резная мебель, перина и кровать с балдахином не радовали его. Это место никогда не было для Ляхтича домом, и в то же время он провел во дворце достаточно времени, чтобы считать его постоянным местом жительства. А был ли домом штаб? Тоже нет. Со временем Марк начал понимать, что дом — это люди, которых ты выбираешь. Дом —это не место, а состояние покоя и умиротворения, безопасности. Мысли снова вернулись к Василисе. Интересная шутка мозга, как только Марк начинал думать про дом, вспоминалась рыжеволосая принцесса. Глупо, но ему нравилось их новое общение, в таком трепетном дружеском ключе. Они заново строили то, что сломали за них. Огнева, несомненно, была красива. А ещё упряма, наивна, порой резка и своевольна. Она создавала хаос вокруг себя, и это Марку нравилось, завораживало его. Иногда ему хотелось прикоснуться к её огненному безумию, впитать её эмоции, чувства, объединиться. Может быть в этом и был смысл? Не успел Ляхтич ослабить шейную удавку и додумать мысль, как в дверь постучали. — Войдите, — он развернулся к двери — а, это ты, Миракл. Давно тебя не видел. —он кивнул бывшему наставнику. — Именно так, дорогой. Вот, решил навестить, пока ты не исчез по своим тайным делам в городе — Миракл подмигнул и сел в кресло около входа. Марк понял, о чем говорил мужчина, но не подал вида. Они оба знали, что на самом деле происходило за спиной наместницы, и как дань уважения друг друга нередко прикрывали перед ней. — Какие тайные дела у меня могут быть? — хохотнул Марк, скидывая куртку на ближайшую спинку стула. Он все ещё чувствовал себя слегка неловко при личном общении с бывшим наставником, хоть и были они почти наравне в нынешнем положении политики во дворце. — Только дела нашей прекрасной наместницы — понимающие улыбнулся Миракл, а после, будто вспоминая, зачем пришёл, сказал: — И, к слову, городская стража задержала девчонку возраста младшей Огневой. Говорят, принцесса вернулась в город. Вот Елена обрадуется —он посмеялся над своей же шуткой, оперся на колени руками, с усмешкой разглядывая Ляхтича. Внутри у Марка похолодело, он резко схватил брошенную куртку, но после спохватился, пряча глаза и пытаясь собраться с мыслями. Этого не может быть! Не могла же эта дура попасться страже? Хотя кто, её, эту шебутную Огневу, знает? Маркус сглотнул, глубоко вздохнул, сохраняя каменное выражение лица. — Какие чудесные новости. Думаю, мне стоит проверить — он спокойно натянул куртку, развернулся к Мираклу, намекая, что тому пора уходить. Миракл все понял, отметив для себя, насколько парень напряжен. — Да, согласен, это прекрасная мысль — наставник улыбнулся, выходя из комнаты — я вобще чего зашёл, в пятницу… — но Маркус его перебил, выталкивая за дверь (конечно же не буквально), и выходя следом. — Благодарю за время и приятную беседу, но мне нужно идти. Буду надеяться, что мой конь все ещё оседлан. Марк не заметил, что перебил наставника, ибо это было не в его привычке. Что такое привычка вообще, когда мир буквально рассыпается на части? Если Огневу правда задержали, всему конец. Это будет намного хуже дворцовых сплетен, и конечно же, важней. А Миракл тем временем, подумал, что отвлекать юношу от его миссии не следует, и что новости про Остальского короля он расскажет позже. Право дело, это же не так уж и важно. Подумаешь, король враждующей страны приезжает, делов-то. Маркус впопыхах обернулся, коротко поклонился, пробормотав: «До скорого» и скрылся за поворотом за несколько быстрых шагов. Миракл пожал плечами, грустно вздохнул, вспоминая лихие годы юности, когда он с Нортоном сбегали с лекций по политологии и культуре ближнего зарубежья, чтобы искупаться в теплом море или побродить по лесам в поисках приключений. Маркус сразу же направился к конюшням. Его конь — Вихрь — стоял на том же месте, где Марк пару часов назад его оставил. Местный конюх, порой, был отвратительно ленив. — Мастер Маркус, простите, я не успел расседлать вашего коня — кланясь в пол, к нему подбежал тот самый конюх. — Сейчас — это хорошая новость, — Ляхтич на него даже не взглянул, вскакивая в седло — но в следующий раз за такую оплошность будешь наказан. Он пришпорил коня, и тот вылетел из дверей конюшни на улицу, разметая пыль под копытами. — Так точно, мастер Маркус! — вслед крикнул конюх, но парень его уже не слышал, мча галопом в сторону города по лесной дороге. Путь не близкий, но он намеревался успеть к страже до смены патруля, то есть до полудня.

***

Огнева начала просыпаться на рассвете, как только осознала, что в штабе мятежников она в безопасности. Этот день не был исключением. Она проснулась, перекусила, и, по просьбе Марты, вместе с Захаррой отправилась на рынок. Часы пробили восемь утра. До обеда ещё было время, а у лучшей поварихи местных повстанцев не было мяса. В скором времени, как говорил Фэшиар, должны были огласить план и сроки выполнения (ждали только Марка с новостями). Драгоций от этого ходил сам не свой, а Захарра, Диана и Василиса, при поддержке Марты, решили его приободрить, устроив мини-праздник. Они созвали максимум из тех, кто мог прийти в тот день в штаб, и решили придумать угощение. Для многих повстанцев мясо —символ праздника. И именно его девушки решили готовить, взамен овощному рагу и птице. На рынке царило свойственное ему оживление. Многие горожане приходили ранним утром за хлебом и молоком. Мясник уже раскладывал ларь, намереваясь продать мясо до полудня, когда оно начнёт портится. Перед выходом Марта давала Захарре наставления о покупках, а Василисе сказала, чтобы та была осторожна. — Всё будет хорошо. Мы же не собираемся расходиться. Захи кивнула, забирая кошель и сумку. Девушки отошли от центра площади —основного столпотворения людей, Захарра начала отсчитывать монеты, а Василиса морщилась от тошнотворного благовония подпорченой рыбы в ларьке рядом. Торговец странно поглядывал на девушек, но ничего не говорил. — Ты уверена, что это лучшее место, чтобы считать деньги? — Ну не рядом же с прилавком это делать? — А почему ты не отсчитала в штабе? — Потому что я не знала цену. А возвращаться лишний раз опасно. Поспорить Огнева с этим не могла и лишь сокрушенно озиралась по сторонам. Вот женщина лет тридцати закупает овощи, возможно, тоже на кухню, или в свой дом. Вот мужчина, торгует молоком, и у него покупают последнюю тару, он улыбается, убирает вещи и пересчитывает выручку. Потом он возьмёт своего маленького мула, и отправится домой. Или, например, купит гостинец детям у торговца сладостями слева. Жизнь текла и изменялась, независимо от того, была ли в ней Василиса, или нет. Всё шло своим ходом: жизнь, смерть, рождение и медленное угасание. Тем временем становилось жарче. Минуты тянулись словно ириска, медленно и долго с сладковатым привкусом на языке и странным запахом в носу. Точно. Это была рыба. Василиса снова взглянула на торговца, а он, как оказалось, неотрывно наблюдал за ней. —Идём? — Да. И они пошли в душную, плотную гущу народа. Мясо было куплено, а также другие продукты, и можно было идти обратно. — Точно. Я хотела купить ещё немного лакрицы. Василиса кивнула, пошатнулась, схватившись за голову. В шерстяном тёмном плаще на палящем солнце ей напекло голову, стало дурно. — Ты в порядке? — Да. Просто немного плохо стало — в глазах потемнело, она чуть не упала. Подняла голову на Захарру, с трудом фокусируя взгляд. — Ты иди одна, я тут постою — она привалилась спиной к прохладной стене в тени, рядом с ненавистным ларьком рыбака. — Все будет хорошо, правда. Иди, а потом вместе пойдём домой. Огнева выглядела неважно: красные щеки и лоб, капли пота буквально падают на землю. Глаза потухли, а сама она заходилась тяжёлым дыханием. — Хорошо. Пять минут, и я тут. Справишься? — Да — Василиса кивнула. Если бы на месте Захи была Диана, то она бы не позволила остаться принцессе в таком состоянии в одиночестве. Если бы тогда рядом была Диана, Василису тут же отвели бы в штаб, и не важно, что думала бы об этом сама Огнева. Если бы рядом была Диана, Василиса не осталась бы одна ни за что. Но там была Захарра, с трудом, но все же оставившая принцессу в одиночестве. Огнева обмахивалась руками, провожая подругу взглядом. Стоять даже в тени стало нестерпимо. Она вспомнила прохладу реки, и как было прекрасно гулять в поле, когда волосы развеваются на ветру вслед подолу платья, а если закрыть глаза и расставить руки в стороны, кажется, будто летишь. Принцесса вздохнула, слегка приподняла капюшон, сползающий на глаза, расстегнула плащ. Тут же стало намного легче дышать и вообще жить. Дыхание восстановилось, темнота отступала. В тот миг она обернулась по сторонам, проверяя, не следит ли кто за ней. Ничего ведь страшного не будет, если она скинет капюшон хотя бы на пару минут, чтобы проветрить голову? Никому ведь и дела нет о девушке в тени, никто не обратит на неё внимание. Она недолго себя уговаривала, корила за слабость и проклинала Захи за то, что она так долго покупает свою лакрицу. В конечном итоге, ей надоело все это ожидание, и она скинула-таки ткань с головы. Никто не обратил внимание. Огнева выдохнула. Василиса улыбнулась, а мир её резко погрузился во тьму. Она отвлеклась, и не могла понять, что произошло. Кто-то схватил её за руки, другой накинул колючий мешок на голову, а третий приставил нож к горлу. — Молчи, или не доживешь до ночи. Василиса сглотнула, успев крикнуть имя Захарры, прежде чем её рот заткнули кляпом. Драгоций успешно закупилась, собрала вещи и направилась через толпу к подруге. В следующий миг она поняла три вещи: рядом с рыбным ларьком Василисы не было, кто-то крикнул её имя, а через площадь в сторону дворов двое мужчин тащили девушку с мешком на голове. Осознав, что произошло, Захи выругалась и со всех ног побежала в штаб. Торговец рыбой задумчиво проводил её взглядом. Если бы на месте Захарры была Диана, такого бы не произошло.

***

Свою лошадь Маркус традиционно оставил в постоялом дворе на окраине, а сам пошёл пешком. На улице светило яркое солнце, черно-красные доспехи стражников практически плавились, повсюду встречались пунцовые лица, а сам Ляхтич судорожно вспоминал, где находится нынешний пост городской стражи. Пришлось идти через центральную площадь, к крепости. Он пробрался через толпу, моля всех известных богов, чтобы пленницей была не Василиса. Что и говорить, плен в городской тюрьме —это последнее, что можно пожелать человеку. На самом посту стояли два стражника, явно уставшие от всего на свете, в том числе от жары и службы. Они даже не заметили прошедшего мимо Марка, видимо, по чёрной форменной куртке приняв за своего. Ляхтичу это было на руку. Только пойманных заключённых держали в клетке при входе, там же был старший стражник. Он разбирался с тем, куда направить преступника: в камеру или на виселицу. Марк распахнул дверь, не думая о приличиях, и громко проговорил: — Её Высочество, наместница Эфларского престола, Елена Мортинова, желает узнать про пленницу — на одном дыхании выпалил Марк и скользнул в дверь. В душном полумраке он разглядел решетку и стражника. — От наместницы? — Марк кивнул, злясь на медлительность подчинённого. Он прошел вслед за мужчиной в темноту, освещенную чадящим жёлтым светильником. — Мы нашли её сегодня утром. Сидела около ворот. Говорит, похитили — девушка подняла голову и вышла на свет. Спутанные чёрные волосы спускались до поясницы, а раскосые карие глаза наполнились слезами. — Помогите. Похитить. Увезти на большой лодке. — Она бросилась на решетку, пытаясь рукой дотянуться до Ляхтича. Он отступил, сплюнул на пол. — Идиот. В следующий раз, прежде чем разносить слухи, убедись, что задержал того, кого нужно. Принцесса Эфлары, к твоему сведению, рыжая — зло выплюнул он, испепеляя уничижающим взглядом мужчину. Тот потупился, весь съежился, становясь ещё более ничтожным и жалким. — В-в-вы расскажете наместнице? — Да. Готовься к казни — бросил Ляхтич и направился в сторону площади. Его бесил этот служка, его нервировала ситуация. Он ведь действительно решил, что все потеряно, и был готов увидеть в той грязной клетке Василису. Он был рад, что там её не оказалось. А девчонке помогут другие, это не его забота. На душе все ещё было неспокойно. Он испугался по-настоящему, впервые не за себя. Эти новые ощущения оглушали и сбивали с толку. Не мог же он за такой короткий срок так сильно привязаться? Чтобы успокоить нервы и навязчивые мысли, он решил навестить ребят в штабе. На всякий случай. О конспирации и подозрительности он не беспокоился. Маркус подавил раздражение. Чёртово солнце, что светит в глаза, ароматы потных тел на улицах города, и шум в ушах, будто сотни людей начинали говорить одновременно преследовали его всю дорогу. Прохлада подвала немного освежила голову, стало легче дышать, звуки различались лучше. И сразу с порога Маркус понял, что что-то было не так. Привычная атмосфера безопасного пристанища исчезла, в воздухе повисла тревога и страх. В большом зале собрались люди, говорящие о чем-то на повышенных тонах, гул голосов сливался в общую какофонию, и парень с трудом различал отдельные реплики. В кресле, с кружкой в руках, глядя отсутствующим взглядом в столешницу, сидела Захарра. — Что случилось? — Марк…—Фэш вышел вперёд. По его взгляду можно было представить самый худший исход. — Василису похитили.