Разъёб по-поттеровски

      — Эй, бро, как ты? — оживлённо поинтересовался Том, приобняв Миртл за плечи.       Она выпрямилась, склонив голову набок, посмотрела на него и с усмешкой отозвалась:       — В порядке. Хочешь ещё?       — Если дама предлагает — грех отказываться, — пожал плечами тот и чертовски самодовольно улыбнулся, затем кивнул на пакетик с белым порошком, протянув: — Черти дорожки, малая.       Миртл склонилась к столу, взяла линзу — жалкое подобие её очков, — высыпала порошок и принялась аккуратно разделять на две порции.       — Вперёд, приятель, — кивнув на дорожки, пригласила она, отстраняясь от Риддла.       Тот убрал руку с тонких плеч, придвинулся ближе, схватил свернутую купюру и через неё вдохнул наркотик. Закатив глаза от странного ощущения, пробравшегося по всей переносице, он запрокинул голову назад, пошвыркал ноздрей, затем снова склонился над столом и вдохнул вторую дорожку, снова запрокинул голову, отшвырнул трубочку и довольно протянул:       — Клас-с-с.       Миртл хихикнула, наблюдая, как на несколько секунд у Тома заслезились и без того чернющие глазища, зрачок которых расширился настолько мощно, что казалось, из них смотрит сам дьявол, и принялась делать дорожки для себя. Прилив уверенности прошёлся мелкой дрожью по коже, забросив Тома на новую вершину горы, на которой по ощущениям было круче, чем на прежней. Желваки заходили ходуном, а глаза на некоторое время закрылись, выражая полнейшее удовлетворение от чувств, поглотивших его с головой.       — Блядь, почему я раньше не была на подобных вечеринках, — нарушая идиллию Тома, пизданула Миртл, аккуратно разделяя порошок.       — Потому что ты ебанутая, дорогая, — со смешком отозвался тот, покосившись на неё. — Печёшься о своей девственности, кстати, нахуй никому не нужной, ожидая, что тебя выебут при первой же возможности, упуская тот факт, что можно уединиться с кем-нибудь в стороне всего происходящего пиздеца и с удовольствием наблюдать, как император за кучкой рабов, не отказывая себе в потрясающем волшебном порошке.       — И давно ты считаешь себя императором? — усмехнулась Миртл сквозь протяжное шварканье ноздрей.       — Я констатирую факт, Уоррен, — самодовольно отозвался тот, посмотрев на танцующую в сумраке, освещённому мигающими неоновыми лампочками, толпу.       — Самодовольный утырок, — хмыкнула та, схватив свёрнутую купюру. — Эта дрянь неплохо вставляет и делает тебя ещё хуже.       — Она позволяет чувствовать себя так, как я того заслуживаю, — качнул головой Том, показав насмешливую улыбку. — Разве ты не чувствуешь, что все собравшиеся — стадо хуебесов, почти всем из которых давно стоит раскрошить морду?       — Я бы раскрошила её всем мужикам, будь уверен. Хотя тебе далеко не в первую очередь — сегодня ты заслужил быть последним.       — Ненавижу быть даже вторым, а ты мне говоришь «последним», — деланно поморщился Том, но снова показал улыбку, опасливо сверкнув бездонными зрачками.       — Извини, чувак, но сегодня ты всё равно останешься последним отвратным мужиком, которому я с удовольствием начищу ебало.       — Тогда что же тебе мешает начать сейчас? Ночь не так длинна, как хотелось бы, и пока до меня дойдёт очередь, я тут со скуки помру. Кстати, кто первый? Недавно завалился Забини — разве он не заслуживает первым получить пиздов за всё то, как он издевался над тобой на протяжении всей университетской жизни? Отвечаю, он должен быть первым!       Том невероятно сильно загорелся идеей: увидеть, как Уоррен реально пиздует обидчикам намотать волосы на кулак, харкнуть в ебало и с вертухана зарядить в челюсть, представляя это ошеломительным фильмом, за который он даже готов заплатить бабки, лишь бы увидеть. И пока его дар убеждения проникал в разум Уоррен, она вскинула голову назад, задумавшись, затем перевела взор на веселящуюся толпу и нашла Забини, который вытанцовывал на пару с Полумной, Фредом и Джорджем.       — Эта тварь заслуживает не только одного раза по ебалу, — наконец произнесла она, повернувшись лицом к Тому.       — Тогда... самое время восстановить справедливость, милая, — глядя на неё сверху вниз, подначивал тот, выразительно выгнув бровь.       — Миртл! — послышался из толпы голос, и оба посмотрели в толпу, сквозь мелькание света различив буквально плывущую к ним Грейнджер.       — Она что? Упоролась чем-то? — искренне удивилась Миртл и по-детски громко засмеялась, во все глаза уставившись на — ёбаный в рот, блядь, где такое ещё увидеть! — умотанную чем-то тяжёлым Грейнджер, старосту факультета и попросту зазнайку, для которой нарушить хоть одно-единственное правило было хуже, чем сдохнуть.       Риддл и Уоррен подались вперёд, с нескрываемым любопытством взирая на пошатывающуюся Гермиону, которая успела случайно столкнуться с Кормаком, бросить тысячу извинений в его сторону, трепетно хватая его за руки, буквально умоляя простить, и когда тот заверил её, что всё в порядке, наконец отстала от бедняги и, передвигаясь дальше, споткнулась о коврик.       — Ебать, ей ахуенно, — в один голос выразили мысль оба, переглянулись и засмеялись.       — Так, давай, не отвлекайся от цели. Нюхай и вперёд искать уёбка, — оживлённее прежнего произнёс Том, кивнув на порошок.       Миртл быстро внюхалась, запрокинула голову назад, поднялась на ноги и бросила мятую купюру.       — Ладно, пожелай удачи, приятель. Крошка Миртл готова к возмездию, — швыркнув, произнесла она, ощутив прилив нескончаемой самоуверенности, вышла из-за стола и направилась вглубь комнаты, обходя стороной поднимающуюся после падения Гермиону.       Тем временем Грейнджер схватилась за спинку кресла, выпрямляясь во весь рост, и весело воскликнула в темноту, полагая, что здесь до сих пор сидит Уоррен, которую успела заметить пару минут назад:       — Миртл, я к тебе!       В глазах всё рябило хуже, чем можно себе представить, а мерцающие неоновые огни только и дразнили, рассеивая зрение так сильно, что Гермиона на ощупь пробралась к дивану, плавно плюхнулась на него, ощущая себя невероятно лёгким воздушным шариком, и мгновенно вцепилась в мягкую поверхность, находя её заманчивой, необходимой и тёплой. После она резко повернулась в сторону, где, по её представлениям, должна быть сокурсница, сквозь рябь в глазах заметила ладонь и потянулась к ней.       Но какого-то хуя ладонь быстро умчалась, дразняще сверкнув перед лицом, оставляя темноту.       Гермиона нихера не врубилась и потянулась вперёд, протяжно замычав, требуя ладонь обратно, на что та снова возникла перед глазами, поднялась вверх, утягивая за собой её ахуевший взор, а после резко испарилась.       — Эй! Харошая-я мая-я, дай мне свою руку, — захихикала она, услышав тихий неразборчивый смешок на то, как Гермиона пыталась вцепиться в неуловимую руку.       Наконец ладонь замерла, и та смогла к ней прикоснуться — осторожно обхватила пальцами, находя её неимоверно тёплой и мягкой, а после притянула к себе, прижимая двумя руками к щеке и закатывая глаза.       — О не-е-ет, Миртл, ты така-а-ая мя-я-ягкая... — выдохнула Гермиона и быстро затараторила: — Позволь, позволь, позволь мне держать твою руку? Я буду осторожна! Обещаю! Вот обещаю! Боже правый, какая же ты мягкая-я-я...       Рядом послышался удовлетворённый смешок, который дал ясно понять Гермионе, что та наверняка не против, потому сильнее прижала чужую ладонь к щеке и снова блаженно закатила глаза, раззявив рот так, что сейчас вытекут слюни от ошеломительного удовольствия.       Но спустя несколько мгновений ей стало этого до неприличия мало, поэтому она придвинулась ближе, пошатываясь от невидимых качающих волн громкой музыки, и опустила голову на чужое плечо. Только стоило ей другой ладонью попытаться обнять подругу, как внутренние ощущения закричали, что это тело, которое жадно захотелось сжать, совсем не принадлежит Миртл.       Тяжело подняв веки и неохотно выпрямившись, Гермиона уставилась перед собой, пытаясь в мелькании неонов понять, кто перед ней находится, а когда узнала, то тряхнула копной волос и, застучав зубами от нового прихода наркотика, действующего на неё волнами, кое-как выговорила:       — Т-т-том? Ка-какого ч-чёрт-та?..       — Позволяю один-единственный раз — не упусти возможность, Грейнджер, — усмехнулся тот и залился звонким смехом, из-за чего та неосторожно отпрянула и чуть не уткнулась в стол.       Риддл схватил её за плечи и удержал от падения, и та повалилась в его сторону, сама хватаясь ему в плечи, как в спасательный круг.       — Блядь, Грейнджер, Лавгуд тебя экстази накачала что ли? — не мог успокоиться он.       — Ч-чёрт, Риддл, если бы ты знал... Ох-х-х... Боже-е-е, как мне хорошо-о-о... — промурлыкала она и запрокинула голову назад, затем опять необычно резко оживилась и затараторила: — Блядь, нет, ну ты представляешь, у меня ощущение, будто в мире не существует никакого притяжения! Всё какое-то...       — Даже ко мне? — усмехнулся Том, из-за чего Гермиона со сложным ебалом раззявила рот и сразу не сообразила, что хочет сказать.       — Ты мягкий пизде-е-ец... О нет, я умру от этого... Дай руку! Можно, да? Пожалуйста, пожалуйста! Я так хочу-у-у...       Пока она мычала несуразную дичь, подаваясь вперёд, к Тому, он замер, закусив губу, и внимательно наблюдал за ней, пытаясь сохранить спокойствие и не заржать как последний конченый ублюдок, а сейчас именно таким и хотелось быть.       Тем временем Гермиона уже схватила его за предплечье и начала импульсивно сжимать ему руку, чувствуя, как ещё немного, и растечётся мёдом на полу.       — Блядь, я так си-ильно хочу сжать, ты не представляе-е-ешь, — выговорила она и агрессивнее принялась сдавливать руку.       Риддл смеялся, свысока наблюдая за её манипуляциями, затем зашипел, когда стало неприятно и даже больно.       — Эй, милая, полегче — мне же больно, — дёрнув плечом, отозвался он.       — Будь моя воля, я бы тебя задушила, — неестественно засмеялась та, но так и не выпустила руку, наоборот, ладонью заскользила к груди и принялась ощупывать всё, что попадалось под пальцы.       — Сука, Грейнджер, я не могу с тебя, — сквозь сдавленный смех произнёс тот, странно ощущая, как та нервно и чувственно шарит по его рубашке и краям расстёгнутой куртки, неразборчиво мурлыкая про то, какой он мягкий, горячий и... — Блядь, ты ебанутая, что ты творишь?..       Гермиона задрожала зубами, поддаваясь новой волне захвативших ощущений, и едва ли разборчиво выговорила:       — Как же ты мне нравишься — почему ты такой мягкий и..?       Её пошатнуло от нахлынувшего чувства, подобного тому, будто перед ней разразилось что-то невероятно мощное и величественное, потому захотелось упасть на менее мягкий пол, обхватить Риддла за колени и больно сдавить. Тот не успел что-то сообразить, как она уже свалилась вниз, схватила его за ногу и прижала к себе, роняя голову на колено. Она что-то неразборчиво пизданула и протяжно завыла, закатывая глаза, в то время как Риддл спрятал в ладонях лицо, чувствуя жар от безудержного смеха, и лениво положил Гермионе на голову руку, пытаясь оттеснить её от себя.       — Грейнджер, приди в себя, прекрати... — на выдохе произнёс он, снова засмеялся и, чувствуя болезненную судорогу в животе, наклонился вперёд, роняя голову на макушку Гермионы.       — Но ты такой мя-я-ягкий... — невнятно протянула она, а Том выпрямился, переводя дыхание и пытаясь успокоиться.       — Я понял, что мягкий, но своей мягкостью я не торгую, а тем более не раздаю безвозмездно, — снова выдыхая и успокаиваясь, произнёс тот и уже аккуратно протянул руки к плечам Гермионы и не резко попытался отстранить её от себя.       — Н-нет, я не с-согласна, — сквозь клацанье зубов оживлённо ответила та, вздёрнув голову, и попыталась поймать чёрные глаза, только всё невозможно мелькало, и кроме сверкающего мрака та не могла ничего вразумительного различить.       — Я тебя не спрашиваю, глупенькая, — усмехнулся тот, кое-как сдержав смех, но прекратил смахивать с себя Гермиону, находя это занятие уже скучным и безнадёжным.       — Т-том, объясни м-мне, что со мной н-не так? — стуча зубами, спросила она, на мгновение больно сжав ему ногу, из-за чего тот резко дёрнул её за волосы. — Больно!       — Представь себе: мне тоже.       — Почему я раньше н-не видела мир т-таким? П-почему всё изменилось? — выговорила Гермиона, немного привыкнув к новой волне прихода, и быстрее затараторила: — Почему м-мне кажется, что всё такое ошеломительное? Ну типа п-представь себе, бля-я-ядь... о н-нет, я сосалась с Лавгуд... Какой же это пизде-ец...       Риддл закусил губу, чтобы опять не заржать, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за огромными блестящими зрачками, которые вроде как видели его, но как-то странно меняли фокусацию и становились рассеянными.       Этот фейл нужно точно запечатлеть.       — Не понравилось? — со смешком поинтересовался он.       — Я д-думала, поцелуй — это что-то п-приятное, но не такая... ерунда, — сдвинув брови, отозвалась та и подбородком упёрлась о колено Тома, выразив на морде всё своё разочарование.       — Только не говори, что ты впервые целовалась, — усмехнулся тот.       — П-представь себе, — ответила Гермиона и захихикала, отстраняясь от Риддла и закатывая глаза, затем с новой силой вцепилась в его ногу и принялась ритмично сжимать. — Б-боже, какой ты ахуе-е-енный...       — Объективное заявление, — выдохнул Риддл, ощущая, как манипуляции Грейнджер начинают вызывать в нём не только смех.       Она снова размазалась соплей в ногах, наваливаясь выше, из-за чего тот тут же схватил её за плечи и попытался поднять, чтобы усадить обратно на диван, но та резко обхватила его и мордой впечаталась в грудь.       — Ещё немного, и я буду считать это попыткой изнасилования, Грейнджер, — где-то над головой услышала она голос с придыханием и опустилась щекой на живот, а после рядом ощутила что-то менее мягкое, чем всё остальное.       Гермиона резко отстранилась, бросив заинтересованный, нихуя не понимающий взор в то место, где только что приземлилась башкой, и услышала смешок.       — И долго ты будешь пялиться мне на штаны?       И до неё дошло, что сейчас было. Она медленно отпрянула и жалостливо залепетала:       — О не-ет, Риддл, прости, прости, прости... Я не собиралась и...       — Да нет, ты можешь в принципе продолжать, я к тебе немного привык, — самодовольно отозвался тот и протянул к её щеке ладонь, подзывая к себе.       Та уставилась на него ахуевшими глазами, но, ощутив ласковое прикосновение, задрожала зубами и подалась вперёд.       — Только сядь по-человечески, а то мелкая Уизли уже потянулась за телефоном, чтобы тебя заснять, — насмешливо добавил Том, покосившись на барную стойку, где Джинни только что сделала шоты, выпила поочерёдно три рюмки и потянулась за телефоном, поглядывая в их сторону.       При помощи Риддла Гермиона поднялась с колен, упала на диван и снова устремила свои щупальца к чужим рукам, бормоча про теплоту и мягкость, распыляя Риддла так, что он сам ощутил приход наркоты, бросивший его в и без того сильный жар, из-за чего его пришибло на ответные касания.       — Ты совершеннолетняя, Грейнджер? — на мгновение отцепив её ладонь, поинтересовался тот.       — Да, а ч-что? — промычала та и, будто забыв об этом, затараторила, широко раскрыв глаза: — Знаешь, мне так много есть что сказать всем, представляешь? Я вот смотрю на каждого, понимаю, что чувствую, и типа моё мнение совсем не вяжется с тем, как я считала раньше! Я в жизни не употребляла наркотики, а эта Лавгуд поступила, конечно, по-свински, но с другой стороны, я бы не узнала всё то, что я вижу! А вижу я всё настолько... вот чё-ёрт... Б-боже-е, Риддл, я говорю только правду... Что за..?       Том усмехнулся, ощутив, как та положила ладонь ему на ногу и принялась сдавливать в пальцах, из-за чего сначала заёрзал, затем резко обхватил Гермиону за плечи, прерывая её размышления, и крепко прижал к себе, насмешливо зашипев:       — Ты идиотка, Грейнджер. Если хочешь совет, то после экстази тебе следовало бы закрыться в комнате одной и ни с кем не разговаривать, особенно с парнем.       Та, уткнувшись ему в грудь, по-идиотски захихикала, нихуя не соображая, что он имеет в виду, и расслабилась в крепко поддерживающих её руках.       — Я серьёзно, Том! Я всё время думала, что ты самая настоящая заноза в заднице, а сейчас мне так кайфово с тобой болтать и... Не-ет, почему ты такой горячий, я сейчас умру... Ты же выслушаешь меня, да? Скажи да! Мне так важно кому-то рассказать обо всём!..       — Блядь, Грейнджер, я уже не только готов выслушать тебя, — усмехнулся тот и опустил на неё блестящий взор, показав насмешливую улыбку. — Я могу показать кое-что такое, что тебе ещё покажется прекрасным.       Та заинтересованно подняла голову и шумно выдохнула, загоревшись желанием узнать, что же именно:       — Дава-а-ай!       — Тогда подожди минутку, — отстранившись от Гермионы, отозвался Том, наклонился к столу, схватил пакетик и линзу, а после того, как высыпал и разделил порошок на две дорожки, вдохнул в две ноздри и плюхнулся на спинку дивана, закатывая глаза.       Его пробила очередная дрожь, с каждой секундой усиливая действие наркотика, и ладони Гермионы показались чем-то сродни тому, что она ему втирала про него последние полчаса пиздежа.       — А ты понимаешь меня? — продолжала она выражать каждую мысль, что стреляла ей в голову. — Ты хоть раз пробовал эту таблетку?       — Один раз, — кивнул тот спустя длительную паузу, когда привык к волнам, одолевавшим его. — Это страшная штука, милая.       — Но почему?..       — Я расскажу тебе об этом потом, — усмехнулся Том и открыл глаза, чтобы посмотреть на собеседницу.       — Почему не сейчас? — искренне не понимала та, скорчив сложное ебало, пытаясь разглядеть Риддла в темноте сверкающих неонов.       — Потому что сначала я выслушаю тебя, — резко подавшись к Гермионе вперёд, сталкиваясь с ней носом, вкрадчиво отозвался он, — покажу кое-что, а после, может быть, ты и сама поймёшь.       Та нахмурилась, а после захихикала, закатывая глаза, позволяя всему миру завибрировать хуже, чем прежде.       — Почему т-ты мне н-нравишься, — выдавила она сквозь появившуюся дрожь в зубах и снова захихикала.       — Потому что не могу не нравится, — усмехнулся Риддл, вонзая ладонь ей в волосы, из-за чего та больно сдавила ему ногу и искренне, едва ли разборчиво протянула:       — Т-ты т-такой ахуе-е-енный...       Он жадно прикоснулся к её губам, и та не сразу поняла, что за дичь с ней происходит, но стало настолько невыносимо горячо, что она, нихуя не соображая, также сдавила ему губы, а после тяжело выдохнула:       — Ч-что с-со м-мной п-происходит?..       — А что ты чувствуешь? — шепнул Том, сильнее сжимая ей волосы.       — М-мне хочется тебя т-трогать...       — Идём, я предоставлю такую возможность, — резко отстранившись от Гермионы, оживлённо произнёс тот, схватил порошок со стола и спрятал в карман.       Он поднял её на ноги и потащил за собой к проходу в коридор, где были разные комнаты и лестница, остановился и прижал Гермиону к стене со словами:       — Стой здесь, никуда не уходи, я сейчас вернусь, поняла?       Та энергично закивала и успела уловить только то, как высокий силуэт Тома скользнул в темноту коридора. Гермиона прижалась к стене, свесив голову набок, пытаясь разглядеть, что происходит в гостиной, как вдруг заметила приближающуюся к ней фигуру и, ощутив внутренний позыв пообщаться, тут же оттолкнулась от стены, но, кажется, сама стена снова прибилась к ней, не выпуская никуда.       — Эй, Грейнджер, чего тут делаешь? — услышала она голос Нотта и тряхнула волосами, снова пытаясь оторваться от стены, которая, сука, опять не отпускала её.       — П-привет, Нотт, — захихикала она и откинула голову назад, пытаясь посмотреть в потолок. — М-может быть, ты мне расскажешь, что не так с этим м-миром?       — Тебя что-то беспокоит? — поинтересовался тот, прислоняясь к стене рядом с Гермионой. — Ты явно хочешь высказаться — я готов тебя выслушать.       — П-правда? — опустив на него нихуя не видящий взгляд, воодушевлённо отозвалась та, затем протянула в его сторону ладонь и затараторила: — П-позволь я прикоснусь к тебе? Ты наверняка такой же тёплый и...       — О, я не только тёплый, Грейнджер, — схватив её за руки и привлекая к себе, тут же среагировал Теодор, после чего прижал к себе и кое-как удержал её в руках, потому что её невероятно сильно потянуло вниз. — Ты что, на ногах стоять не можешь?       — Я боюсь взлететь... Я такая лёгкая, просто пиздец...       — Хорошие девочки не ругаются, — усмехнулся Нотт, пытаясь поставить ту на ноги, но, потерпев несколько провальных попыток, придавил её собой к стене и попытался уловить неестественно огромные зрачки на себе.       — Мне плевать, — отмахнулась та, задрожав телом, ощущая, что готова с удовольствием плавиться в мягком чужом теле, потому навалилась вперёд и уронила голову Нотту на плечо. — Мне и так хорошо.       — Я заметил, крошка, — с придыханием отозвался тот, пытаясь поднять её голову, но та резко сама вздёрнула ею и устремила взор в глубину гостиной.       Вдруг раздался звонок, который, к чьему-то счастью, прозвучал в промежутке между громогласной музыкой.       — Кто это?       — Не знаю, — бросил Нотт, обхватил Гермиону за талию и потянул в коридор. — Пошли, лучше будет, если тебя никто такой не увидит.       Стена наконец неохотно вырвала её из своих бархатных объятий, стало дискомфортно, поэтому Грейнджер отшатнулась и пролепетала:       — Эй, не надо меня никуда уводить! Я жду Риддла, он попросил подождать здесь...       — Зачем ты его ждёшь? — встрепенулся Нотт, во все глаза уставившись на Гермиону.       — Мы договорились, что он меня выслушает, да и покажет кое-что интересное, так что...       Тот резко огляделся, сканируя всех присутствующих внимательным ошалевшим взором, затем повернулся обратно к Гермионе, которая предпринимала слабые попытки снова прислониться к стене, и потянул на себя её сильнее.       — Зачем тебе Риддл? Тебе лучше убраться со мной, и поскорее...       — Эй! Я же сказала, что мы договорились! — настаивала та и наконец широко распахнула глаза и смогла более-менее различить перед собой Теодора. — Мне не нравится, что ты делаешь. Отпусти! Я жду Тома!..       — Тихо! — цыкнул он, с силой дёрнув ту на себя.       — Ты плохо слышишь или не понимаешь, что говорит тебе девушка? — услышал за своей спиной вкрадчивый голос Нотт, из-за чего обернулся, но не отпустил Гермиону, лишь прижал немного к стене. — Руки убрал от неё, самец.       Тем временем раздался задорный голос Поттера на всю комнату:       — Ребята, у нас ещё гости! Мой старый друг — Хагрид! Давайте выпьем с ним!       Вся толпа студентов загалдела, снова заиграла музыка и засверкали светодиоды, размывая очертания двух парней, стоящих перед Гермионой.       — Иди лучше пей с Хагридом, — тут же произнёс Том, отцепляя ладонь Нотта с рукава Грейнджер, но тот мгновенно обернулся к Риддлу лицом и полетел на него грудью.       — Сам иди и пей.       — Она была со мной, Нотт, так что проваливай по-хорошему, — настолько ледяным голосом произнёс это Риддл, что Гермиона вздрогнула и сильнее вжалась в стену, пытаясь держать веки хотя бы полураскрытыми.       — Она была с тобой, пока ты её не оставил, так что ищи теперь кого-нибудь другого, чувак, — невольно сжав руку Гермионы сильнее, отозвался Теодор.       — Мне больно! — простонала Грейнджер, пытаясь высвободить руку из цепких лап Нотта. — Отпусти, болван!       — Слышишь, что говорит тебе девушка? — показав насмешливую улыбку, кивнул на Гермиону Риддл, затем опасно блеснул глазами и холодно добавил: — Лапы убрал, ублюдок.       — Отпусти! Отпусти! Отпусти-и-и! — застонала та, энергично принявшись вырываться, из-за чего Нотту пришлось выпустить её. — Какого чёрта тут происходит? Том, пошли отсюда!       — Ну ты сука, — протянул Теодор, злостно уставившись на Тома, который обступил его и плечом прижался к стене рядом с Гермионой, протягивая той руку.       — Хотя бы не ублюдок, как ты, — усмехнулся Риддл и сжал в ладони отзывчивую руку Грейнджер, притянув её к себе ближе.       Та захихикала и подалась вперёд, опять задрожав зубами и протянув:       — Я з-запрещаю б-быть т-тебе насколько ахуенным...       — Шлюха, — усмехнулся Нотт, закатив глаза, отступая на шаг назад.       Буквально в следующее мгновение Риддл оттолкнул от себя Гермиону, в два шага сократил расстояние между Ноттом и со всего размаха зарядил ему по ебалу, из-за чего тот пошатнулся, не удержался на ногах и свалился на стену, затем на пол, тяжело задышав. Риддл коротко взглянул на свой кулак, резко вытер о куртку кровь, хлестанувшую из носа Нотта, и пнул того по ноге со словами:       — Я же предупреждал тебя, ублюдок. Лучше проваливай.       Тот хотел что-то вякнуть, но не стал, а быстро принялся подниматься на ноги и отходить дальше от разъярённого Риддла, принявшего широкую стойку и скрестившего руки на груди, исподлобья провожая прожигающим взором все его движения.       — Ладно, — задыхаясь и хватаясь за нос, из которого хуярила на пол кровь, отозвался Нотт. — Потом поговорим.       — Ч-что ты сделал? — ошеломлённо уставившись на Риддла, протянула та.       — Спас тебя от изнасилования, милая, — грубо отозвался тот и схватил её за руку, после чего Гермиона оттолкнулась от стены и послушно последовала за Томом обратно на диван.       — О-ох... не нравится мне Нотт, — покачала головой та, будто не понимая, что ей вообще сказал только что Риддл.       Он резко обернулся уже возле дивана, натянул улыбку и мягко потянул за собой Гермиону, пятясь назад.       — А я? — насмешливо поинтересовался тот, останавливаясь у стола и позволяя той уткнуться ему в грудь.       — А ты нравишься, — захихикала та и снова задрожала зубами, ощущая жарящее тепло, к которому никак не могла привыкнуть.       Том наклонился к ней, поймал её губы и жадно сдавил их, проникая языком внутрь, после чего почувствовал, как ту снова начало прибивать к полу, потому встряхнул, разрывая поцелуй, и помог ей опуститься на диван.       — Я з-запрещаю б-быть т-таким, Т-том, — неимоверно сильно задрожала та, сглатывая тягучую слюну и роняя голову на плечо Риддлу, опустившемуся рядом с ней. — Хотя не-е-ет, наверное, поэтому т-ты н-нравишься...       Её пальцы снова устремились к нему, принялись изучать тело, сминать куртку и выглядывающую из-под неё рубашку, находя ткань невероятно горячей.       — Я хочу т-тебя т-трогать, м-можно? Блядь, т-ты невыносимо мя-я-ягкий. Т-ты выслушаешь меня? Ты мягче всего на свете... Я з-запрещаю!..       — Погоди пару минут, красавица, — мягко сжав её за плечи и скользнув губами по пылающей щеке, ласково отозвался Том и отпрянул от неё, доставая из кармана пакетик кокаина. — Сейчас я подзаряжусь, и ты будешь мне запрещать.