Разъёб по-поттеровски

      С тех пор, как Малфой попросил Панси подождать его наверху, прошло достаточно времени. Сначала Панси наворачивала круги на лестничной площадке, выжидая, когда этот зазнавшийся белобрысый хмырь поднимет свою задницу сюда, но, учитывая, что алкашки с собой не было, да и от скуки можно сдохнуть, та направилась по ведущему вглубь коридору, чтобы потом не терять времени и подобрать подходящую комнату для всяких сексов.       Облазив почти весь этаж, та остановилась у самой последней комнаты, находящейся в закутке, и только приготовилась завалиться туда, как услышала омерзительный визг, который заставил её, не раздумывая, дёрнуть на себя дверь и забежать внутрь. Визг не прекращался, и Панси даже забеспокоилась от того, что случилось, потому приоткрыла щелку, выглянула в проход и увидела Грегори и Винсента, один из которых визжал как свинья перед убоем, прыгая и дёргая на себе одежду, а другой ворвался в ванную комнату и что-то оттуда кричал, грохоча бутылками и какими-то склянками.       Панси выдохнула, решив, что оба — непроходимые долбаёбы, словившие белку, потому прикрыла дверь и обернулась. Она заметила, что оказалась в очень маленькой, даже тесной, комнате, где стояла низкая небольшая кровать, возле неё валялся поттеровский обрыганский рюкзак, потасканный, наверное, ещё до его рождения, а на узком столе были раскиданы кипы каких-то листов. Подойдя ближе, Панси схватила парочку и увидела нарисованные от руки комиксы.       Если Поттер — творец этих шедевров, то Панси нашла хотя бы один повод относиться к этому распиздяю адекватно, потому что комиксы она обожала с детства.       Схватив ещё горстку листов, та медленно села на кровать, разложила перед собой бумаги, принялась рассматривать картинки и читать подписи, да так засиделась за этим увлекательнейшим занятием, что не заметила, как с ногами расстелилась на кровати и подпёрла щеку ладонью на чужой подушке. Мысли о Малфое вылетели, как пуля из дула.       За это время внизу успела смениться музыка на какие-то блатнявые хиты, напетые в микрофон сиплым голоском какого-то непонятного мужика, после чего снова заиграла весёлая музыка и завибрировали гитарные рифы, а внизу развлекающаяся толпа громче прежнего завизжала и пустилась в пляс так, что затрещал весь дом.       Панси решила, что дочитает последний эпизод и спустится вниз хорошенько выпить с учётом всех штрафных, пока развлекалась тут на чужой кровати, но всё никак не могла оторваться, проникаясь к выдуманным Поттером персонажам и их истории. Наконец, она дочитала последний лист, на котором оборвался комикс, отвела взор в сторону и глубоко задумалась, чувствуя полное неудовлетворение от того, что не знает окончание. Какого чёрта Поттер остановился на таком интересном месте?!       Панси лениво поднялась с постели, сложила все листки и бросила их на стол, после чего её взор остановился на рамке с фотографией, на которой были изображены мужчина и женщина в такой позе, будто танцевали вальс. Она взяла в руки рамку, присмотрелась к мужчине и удивилась тому, как сильно Поттер был похож на него, а затем догадалась, что это его настоящие родители, которые, как знала Паркинсон, погибли в автокатастрофе, где Гарри чудом остался жив. Вино, разгуливающее в крови, остро кольнуло где-то в районе груди, из-за чего Панси не сдержала улыбку, наблюдая за счастливыми родителями Поттера. Насмотревшись вдоволь, она поставила рамку обратно на стол и посмотрела на другую фотографию, где были изображены Уизли, Грейнджер и Поттер. На обратной стороне был подписан предыдущий год, поэтому Панси бросила снова взор на Гарри и принялась его внимательно рассматривать.       В целом, он был неплохим.       Нет, даже очень неплохим.       Подумаешь, убрать ему эти идиотские очки и напялить более модные, чтобы очень эстетично смотрелось, иначе эти кругляшки совсем не подчёркивали его яркие и красивые зелёные глаза. Улыбка у него была искренней, немного туповатой, но, блядь, Поттер никогда не сверкал умом да и не пытался выделываться, например, как Малфой. Наверное, в Поттере это была одна из прекрасных черт, поэтому плюс три ещё в карму пацану — один за невзрачность, а два за комиксы.       Панси положила фотографию назад и внимательно огляделась, чтобы зацепиться за что-нибудь ещё, но увы — дальше Поттер был скучнее мопса, которого подарила Панси мамка, узнав, что её дочурка до безобразия хочет пса. Сначала с ним было весело, и та таскала его с собой где только можно, но он оказался настолько ленивым, да ещё и храпел как старый дед, что Панси быстренько спихнула с себя за него ответственность и всучила мамке его обратно, мол, гуляй и водись теперь с этим «дедом» сама.       Поэтому Панси покинула комнату, направилась к лестнице и спустилась вниз. В коридоре она случайно столкнулась с кем-то.       — Эй, приятель, смотри куда прёшь! — воскликнула она, потирая ушибленный о стену локоть.       — А ты чего тут забыла, Паркинсон?       Это был Риддл, который тоже непонятно чего тут забыл.       — Наверное, то же, что и ты — в сортир? — прицыкнула та, поправляя растрепавшуюся волосню.       — Уборная за следующей дверью, — коротко отозвался тот и направился куда-то дальше, но Панси настолько глубоко было поебать, куда его ноги понесли, что, не задумываясь, отвернулась и реально решила заскочить в туалет.       Немало времени она провела и там, завидев зеркало, в которое стала неотрывно пялиться, а навязчивые мысли наподобие: «Могла бы я понравиться Поттеру?» и «Почему я раньше не видела в нём привлекательного паренька?» завертелись в голове, как сороки.       Чёрт знает сколько прошло времени, но Панси наконец-то покинула комнату, вышла в шумную гостиную и вальяжно прошагала к танцующим, собираясь кого-нибудь выцепить и позвать хорошенько бухнуть, а то в одно рыло даже как-то стрёмно было пускаться во все тяжкие со штрафными бокалами. Наткнувшись на счастливую и порхающую в облаках Гринграсс, она подумала, что это будет не самым лучшим вариантом, потому что буквально рядом крутился Долохов, хватая её за руки, закручивая по кругу и даря сверкающие улыбки, за которыми явно скрывался хищный оскал и пошлые помыслы, потому обошла их стороной и устремила взор в сторону.       В углу танцевальной зоны сидели Браун и Уизли, обжимаясь и воркуя на какие-то сладенькие темы, отчего Панси моментально затошнило и она тут же отвернулась и направилась в другую сторону, обходя танцующих.       Чуть дальше ей встретились близнецы Уизли и Дин Томас, которые намутили откуда-то дротики и принялись играть в них с портретом жирного мальчугана, у которого нос был пятачком, а вид широкой улыбочки тянул проблеваться. Они уже успели запортачить часть полотна, истыкав иголками щёки и шею жирдяя, но, кажется, их целью были глаза, однако в силу упоротости и криворукости играющих парень приобрёл только одну дырку в глазнице.       Чуть дальше на глаза ей попалась одиноко сидящая на пуфике Парвати. В её руках был полупустой бокал с винцом, а сама она тупо смотрела в стену перед собой и будто что-то заинтригованно разглядывала.       Подобравшись к ней поближе, Панси пихнула её в бок, чтобы та подвинулась, и опустилась рядом, с лёгкой улыбкой обратившись:       — Ты не против, дорогая? Смотрю, скучаешь? Может быть, вместе выпьем?       Та посмотрела на Паркинсон как на привидение, но вскоре её взор потеплел — она подняла откуда-то с пола пустой бокал и бутылку вина, налила Панси и долила себе, затем протянула бокал собеседнице.       — Браун, смотрю, сегодня не до тебя? — хмыкнула Панси, снова покосившись в сторону обжимающихся голубков, которые — фу, блядь, как это развидеть? — уже засосались, чуть ли не залезая друг на друга.       — Что-то вроде того, — печальным голосом отозвалась та, тоже покосившись в сторону Рона и Лаванды. — Да знаешь, мне и так хорошо: вино есть, а остальное и не надо. Ты поди Малфоя ищешь?       Панси скорчилась и брезгливо отозвалась:       — Пошёл нахуй этот ублюдок. Накурился и теперь носится где только вздумается. Я себя не на помойке нашла, между прочим, чтобы ещё бегать за ним.       — Интересный у тебя настрой к нему, — усмехнулась Парвати и осушила залпом бокал, после чего пошатнулась и потянулась за бутылкой. — Давай, допивай — ещё налью. У меня сегодня в планах нажраться в сопли.       — О, давай, — энергично отозвалась Панси, выдула вино и подставила бокал к Парвати.       Пока та разливала, Панси обернулась и в сверкающей темноте попыталась понять, кто чем занимается.       — Смотрю, Уизли решила запечатлеть весь процесс веселья на телефон, как всегда, — протянула она, наблюдая за тем, как мелкая Уизли снимает на камеру Гринграсс и Долохова, кружащихся в танце и тискающихся друг с другом, затем перевела взор в другой конец комнаты и заметила там какое-то интересное движение. — Твою мать! Патил! Блядь, там кто? Риддл и Грейнджер что ли?!       Парвати поставила бутылку на пол и выглянула из-за плеча Паркинсон, чтобы присмотреться и разглядеть в обжимающихся названных ребят.       — Э-э-э… да! Ебанись! Это реально Риддл тискает Грейнджер, ха-ха! — весело отозвалась она, во все глаза уставившись на сюрреалистичную картину, в которой Риддл усадил Грейнджер к себе на колени и что-то нашёптывал ей в губы, пока та свесила голову вниз, слегка пошатываясь и прячась за копной растрёпанных густых волос.       — Вот это поворот… — протянула Паркинсон и нервно хихикнула. — Блядь, как она это сделала? Как она сделала то, что никто не смог ещё сделать?       — Иди и спроси, — засмеялась Парвати, пряча в ладони губы, затем успокоилась и добавила: — Я слышала, что Лавгуд её экстази накачала, и ту понесло не по-детски.       Паркинсон ещё некоторое время следила за тем, как Риддл подседал Грейнджер на уши, стискивая в руках, затем отвернулась и заметила, как Парвати снова пялится в стену перед собой. Бросив туда взор, Паркинсон наконец поняла, что она там разглядывает.       — Тебе нравится этот парень? — поморщившись, поинтересовалась она.       Парвати оторвала взгляд от портрета, на котором был изображён жирдяй, и посмотрела на Панси.       — Н-ну, он… э-э-э… Перспективно выглядит?       Паркинсон завизжала от смеха так, что захрюкала как её мопс, затем вытерла навернувшиеся слёзы и, более-менее успокоившись, отозвалась:       — Ясно, в общем-то. Раз он тебе так нравится, то хочу рассказать, что буквально здесь, за углом, тусуются близнецы и хуярят его портрет дротиками.       Услышав это, Парвати, к изумлению Панси, резко подскочила, выронив бокал, который устремился на пол и разбился, проливая вино. Её глазища запылали костром и местью, потому, когда Парвати хрипло выдавила только одно слово: «Где?», — Панси, не раздумывая, указала за угол места, где они сидели.       Патил вихрем умчалась, и, предчувствуя ахуительный спектакль, Панси подскочила следом за ней. Она заметила, как та по дороге схватила что-то металлическое с угловой полки и умчалась дальше, после чего послышался истеричный крик:       — Какого хуя здесь происходит?!       Выглянув из-за угла и держась на безопасном расстоянии, Панси видела, что у Патил в руках было что-то вроде ножа, и этим она принялась угрожающе размахивать перед носом Фреда… или Джорджа — хуй их разбери.       — Воу-воу! Полегче, Парв. Что на тебя нашло? — отозвался один из них, выставив руки перед собой.       — Долбаёбы тупорылые! Зачем вы портите портрет одного из хозяев дома?! — бешено кричала та.       — Ну, нам как бэ-э-э Гарри разрешил, — произнёс один из них, а другой демонстративно повертел дротик в руках и запустил в портрет жирдяя, попав ему в щёку.       — Сука, что ты творишь?! — завизжала та, с ножом бросившись на близнеца, который бросил дротик.       Тот умудрился отскочить, а другой заорал:       — Ты ебанутая, Патил?! Успокойся и убери нож!       Дин Томас, до этого в ахуе наблюдавший за разыгравшейся сценой, бросился на Парвати со спины, нашёл её запястья и принялся заводить назад, чтобы обезвредить ебанувшуюся не на шутку перепитую даму, из-за чего та задёргалась и заистерила, крича громче, чем играющая музыка.       — Отпусти меня, сука! ОТПУСТИ, Я СКАЗАЛА! Я УБЬЮ ЕГО!       Томас завалил Патил на пол, а Паркинсон заметила, как некоторые тоже обратили внимание на происходящий кипиш и начали подтягиваться ближе, поэтому, решив, что всё самое интересное она узрела и больше смотреть не на что, скользнула в кухню, чтобы найти ещё бухла, но тут, оказывается, сидели другие гости.       Здоровый мужик, хуй знает сколько в рост, но слишком дохуя, так же как и вширь, а напротив него за столом сидел Поттер, подперев ладошкой щёку и посапывая, пока великан, очевидно, не замечавший, что его собеседник хуй забил и внаглую уже спит, пиздел о чём-то душевном. Наверное, лучшие годы своей молодости вспоминал, не иначе.       Панси прокралась тихонько к их столу, спиздила пачку чипсов и прихватила бутылку какого-то пойла, как вдруг рука Поттера резко поднялась и схватила её за запястье.       — Э-э-эй! Что за воровство? — протянул тот не своим голосом. — Малфой, сука, это ты?       Он приподнял голову и веки, чтобы разглядеть, кто перед ним, затем более энергично заморгал, поняв, что это Паркинсон.       — Ты нормальный? — огрызнулась та, дёрнув обратно на себя руку, но Поттер не отпускал.       — Панси-и, присядь что ли, — едва ворочая языком, пригласил он таким тоном, что ей лучше не возражать.       Наконец всё движение заметил и здоровенный мужик, который прервал свой бессвязный монолог, посмотрел вниз на ребят и охнул.       — О! Как тебя зовут? Меня можешь называть Хагрид — я старый друг семьи Поттеров, вот зашёл на огонёк — Гарри пригласил.       Он расплылся в самой широкой улыбке и гнусаво заржал, отчего Панси отступила на шаг и покосилась на Поттера, который уже потянул её вниз, чтобы та присела на стул. Плюхнувшись на него, она медленно представилась:       — Панси.       — Какое чудесное имя, Панси, — прохрюкал Хагрид, притянул к себе чарку какого-то пойла и залил в себя так, что по волосне потекло.       Панси поморщилась и выразительно посмотрела на Поттера, которому хоть спички в глазницы вставляй — не поможет.       — Давай я открою бутылку тебе, выпьем, — предложил он, покачнувшись на стуле, и потянулся к руке Панси, которая мгновенно отвела бутылку в сторону.       — Может быть, я сама? Поверь, я справлюсь, — усмехнулась она и кое-как удержалась на стуле, потому что Поттер чуть не переебнулся, навалился на Паркинсон и носом воткнулся ей в плечо. — Эй, приятель, осторожнее!       — Вот чёрт… П-прости, — еле вязал лыком Гарри и заржал, пытаясь оттолкнуться от Панси. — Я немного перебрал…       — Да я бы сказала дохуя, Поттер!       — Чего ты фамильярничаешь? Можешь просто называть меня Гарри, — улыбнулся тот, пытаясь найти глазами Панси, снова усаживаясь прямо на стуле.       — А давайте выпьем за встречу, твою вечеринку, Гарри, а потом я спою вам весёлую песню! — загрохотал Хагрид, поднимая кружку.       — Да-да, давайте, — нерешительно согласилась Панси, открывая бутылку, лишь бы этот мужик отъебался от них.       Она быстро плеснула себе и Поттеру, втроём чокнулись и пригубили пойло, после чего Хагрид поставил кружку на стол с громким хлопком и протяжно заговорил:       — Знаешь, Панси, я помню Гарри ещё вот таким вот махоньким!..       Он показал свою ладошку и трепетно сжал в ней воздух, бросаясь в порывы чувственных воспоминаний. Не то чтобы Панси не хотела слушать эту хуиту от мужика, но сейчас Гарри точно был не махоньким, а пьяным в дризину пацаном, который выглядел так забавно, что его аж захотелось потискать.       Пока Хагрид рассказывал дичь про Поттера, Панси выпила ещё несколько кружек, успела потолкаться с Поттером, не позволяя ему уснуть и оставить её совсем одну, а затем Хагрид загорланил песни, и та пришла к мысли, что не только ей надо сваливать отсюда, но и Поттера тоже стоит спасти, а то совсем окочурится, бедненький.       Она схватила его за руку, растормошила и произнесла:       — Эй, Гарри, пошли отсюда. Ты посмотри, он сейчас уснёт, и что мы будем делать? Скукота. Да и хиты у него, знаешь ли, — не хиты. Пошли лучше потанцуем, взбодришься.       Поттер клюнул носом в стол, но после услышанного резко встрепенулся и притянулся к Паркинсон, которая тут же подмигнула ему, спрыгнула со стула, схватила бутылку со стола и притянулась к горлышку. Тот улыбнулся, схватил протянутую позже бутылку и также припал к горлышку, после чего оба за руки пошли прочь из кухни, вывалились в тёмный зал, где вовсю куралесили ребята, и втянулись в общее движение. Наряду с ними уже танцевали умотанные под крокодилом старшеки, которым, видно, скучно стало ловить дзен, сидя на полу. На диване расстелился Сиря Бродяга, который, кажется, устал гнуть пальцы, налил себе пивасика в большую кружку и принялся потягивать, рассматривая свои наколки на запястьях и предплечьях. Подле него в ногах сидел Маклагген и слушал, о чём точит лясы зек, но, как поняла Панси, очевидно, рассказывает захватывающую историю о приобретённых наколках. Танцевали все, но лишь мелкая Уизли всё так и тусила за баром с телефоном в руках — то снимая происходящее, то фоткая пиздатую себя, то глотая шоты. Но из всего пиздеца, творящегося в комнате, Панси так и не смогла увидеть ни Малфоя, ни Забини, ни Миртл, ни Долгопупса, ни Финнигана.       Залив в себя ещё чёрт знает сколько глотков мартини, она передала бутылку Поттеру, который сделал точно так же, затем выбросил опустевшую склянку куда-то в кресло, схватил Панси за плечи и принялся кривляться, заставляя Панси поддаться бешенному ритму музла, который запилил Филя со своей командой.       — Поттер, откуда столько энергии? — стараясь перекричать музыку, сквозь смех загорланила она и крутанулась вокруг себя, поддерживаемая руками Гарри.       — Полагаю, от мартини! — крикнул он в ответ, затем тише добавил: — И от такой весёлой тебя!       Панси засмеялась и ещё несколько раз крутанулась, после чего прижалась к Поттеру, обхватив его за спину, и прильнула к губам. Если даже Риддл лапал Грейнджер неподалёку во время танца, то схуяли и она будет отказывать себе в том, что ей буквально только что захотелось?       Она проникла в рот к ахуевшему Поттеру, который, на удивление, тут же нашёлся, медленно сложил ладони Панси на талию и засосал как пылесос, выгибая ту за спину, как куколку, после чего поднял руку и зарыл пальцы в чёрные волосы, более жадно углубляя поцелуй.       Сказать, что Поттер ахуенно сосался, значило бы ничего не сказать, поэтому Панси даже была сбита с толку, задумавшись, а где и как он так научился динамично и страстно шевелить языком, от манипуляций которого через пять минут можно выжимать трусы.       Но этим пяти минутам, как и намокшим трусам, не суждено было совершиться, потому что через дверь из внутреннего сада, где виднелся бассейн, ворвалось что-то непонятное, выбив стекло из рамы.       Панси и Гарри отскочили друг от друга, успев зацепиться за руки, и отпрянули назад, позволяя залетевшим двум ребятам дальше кувыркаться по полу, путаясь в сорвавшихся шторах, рассыпанном стекле и мельканиях двух пар рук.       — Давай, Забини! Надери ей задницу! — орал упоротый в хлам Малфой, вошедший в дверной проём, с ноги выбив раму, оставшуюся без стекла.       Остальные в ахуе уставились на происходящее, и Панси наконец смогла различить в двух дерущихся Забини и Уоррен. Сказать, что Забини побеждал Уоррен, было нельзя — Миртл как ебанутая вцепилась зубами в хватающую её руку, и Блейз истерично завизжал.       — Сука тупая! БОЛЬНО! ОТПУСТИ, ДУРА! А-А-А!       Некоторые ребята уже вовсю смеялись, а близнецы быстро среагировали и начали принимать ставки на победителя, в то время как остальные ошеломлённо отступили, решив покинуть сходку пацана и девчонки, в которой последняя нихуя не уступала первому.       Риддл завёл за свою спину хихикающую Грейнджер и расплылся в торжествующей улыбке, крикнув:       — Миртл, детка, давай! Я за тебя!       Его слова поддержали близнецы, и начался непонятный галдёж, в котором ребята заулюлюкали, мелкая Уизли наконец покинула бар и подбежала ближе, чтобы заснять на камеру, а Миртл вовсю хуярилась с Блейзом, невзирая ни на что. Она издавала боевой клич, перекатывалась по полу, мёртвой хваткой вцепившись в разорванные в клочья шмотки Забини, выдирала ему волосы и что-то кричала хуй пойми на каком языке, но матов там было дохуя и больше.       В общем, никто не думал, что Миртл сможет так уделать пацана, но гнева и ужаса в ней было больше, чем в той самой бабе из известного фильмеца, что выбралась из колодца и на седьмой день хуярила каждого, кто посмотрел злосчастную кассету, а тут и смотреть нехуй было — при виде разъярённой Уоррен хотелось перекреститься и точно не оказаться тем, кому она собралась набить ебальник.       — Я судья! Я судья! — заорал Поттер и громко засвистел, подходя ближе к драке, пытаясь уловить движения дерущихся.       — Иди нахуй отсюда, идиот! — запротестовал Малфой, замахав рукой. — Я судья!       Поттер, заметив в сверкающей темноте белобрысую макушку, тут же бросился в его сторону с боевым кличем и башкой врезался тому в грудь, хватая за плечи и швыряя его в разные стороны.       — Ах ты, хуйло петушное! Думал, съебался от меня?! Блювотина ты белоснежная!..       Панси полетела вслед за Поттером, чтобы расцепить их, но быстрее неё оказался Нотт, щучкой прыгнув между двумя парнями и разнимая их, только обоим было поебать — они снова кинулись друг на друга, а Уизли уже не успевала заснять всё, что происходило.       Где-то рядом объявился Бродяга и хриплым раскатистым басом заголосил:       — А ну харош, малышня! Устроили тут драку за место у параши. Быстро рассосались по разные фланги!       Но всем было поебать: толпа орала и залупалась, а дерущиеся так и дрались. Блэк быстро снял с себя кожаный плащ, кинул его в сторону и принялся вытаскивать Миртл из цепких лап Блейза, но Миртл стала хуярить и его, завизжав, чтобы тот отпустил. И стоило ему только убрать руки, как сбоку прилетел удар от Малфоя по печёнке, из-за чего Сиря загнулся, прокряхтев, и бросился в драку.       Начался какой-то пиздец, в который каким-то образом были втянуты и Нотт, и Уизли, который Рон, и Маклагген, успевший братануться с Сирей так сильно, что полетел за братана заступаться.       Девки завизжали, остальные пацаны заулюлюкали, а Филя под это дело заиграл панкуху, заставившую весь дом заходить ходуном.       Наконец Долохов додумался облить всех водярой, чтобы дерущиеся пришли в чувство, и заорал:       — Танцуют все!       Малфой и Поттер уже успели разбежаться по разные углы с разбитыми ебальниками, и Панси подбежала к последнему, схватив разорванную шторку и принявшись ею вытирать кровавые разводы, а первый ретировался на дальний угол дивана, зацепив с собой Нотта и попросив его забить ему баночку гашиша, чтобы успокоиться. Блэк растащил Уизли и Маклаггена, призывая к благоразумию, после чего Рона забрала Лаванда, вереща своему Бон-Бончику успокаивающие слова, а Сиря схватил Кормака за шкварник и потащил ещё уколоться иглой. Риддл оттащил Миртл от Забини, помогая ей встать на ноги, в то время как Долохов оттолкнул от них разъярённого пацана, которому, видно, мало было получить от девчонки пиздюлей.       — Ты была лучшей, — усмехнулся Том и щёлкнул Миртл по носу, затем подбадривающе хлопнул по плечу.       — Твои советы действенные, приятель. Спасибо, — переводя дыхание, отозвалась та. — Дай кокса, мне срочно нужно внюхаться.       Том сунул руку в карман кожаной куртки, достал оттуда пакетик и передал его Миртл.       — Не забудь отдать.       Та кивнула и устремилась куда-то в угол гостиной.       Более-менее воссоздался какой-то порядок, и Риддл повернулся к Грейнджер и принялся зажимать ту в углу, путая в густой копне пальцы и неся несуразную дичь, от которой она всё время хихикала, ощупывая его чуть ли не с ног до головы, восторгаясь теплым и мягким миром, точнее, Риддлом.       Долохов схватил Гринграсс, запрыгнул на стол, затащил её и начал танцевать, вливая в себя остатки водяры, а близнецы Уизли о чём-то зашушукались, и один из них громко крикнул в толпу:       — Эй, народ! Кто будет играть в «правду или действие»?       Им в ответ раздались несколько согласных выкриков, на что другой близнец подмигнул и отозвался:       — Идите сюда! Сейчас поиграем, зайчики.