Белый тигр

Время тянулось медленно, возможно, это из-за этого я лежу целый день и смотрю в потолок как дура, а, может, время всегда так текло, просто я не замечала этого. На отборе время вообще словно замедлилось в двое, едва не сведя нас всех с ума. Ротура и Мурата ушли три дня назад, пожелав нам выздоровления и удачи, я же в свою очередь была им очень благодарна за то, что они не бросили нас и принесли домой. Это было очень благородно с их стороны. Гию заботился обо мне и о Сабито, который так и не очнулся за эти дни. О том, что он жив говорило лишь его приглушённое хрипловатое дыхание и редкие подрагивания пальцев. Гию был с перемотанной головой и левым глазом, по его словам демон как-то не так его ранил, из-за чего его левый глаз стал хуже видеть, и поэтому доктор наложил ему компресс, чтобы глаз не ослеп. Учитель заходил к нам по несколько раз на дню, проверяя меня и Сабито. Когда он впервые увидел, что я проснулась, он обнял меня и заплакал, мне стало сразу же так тяжко на душе из-за этого. Я обняла его в ответ и тоже пролила слёзы. Учитель и Гию ушли в деревню за лекарствами и за едой, а я лежала, и держа перед глазами книгу, читая про себя и вникая в смысл истории про войну, я не сразу поняла, что в комнате раздался какой-то странный звук. Откинув книгу, я привстала на руках и обернулась на Сабито. Лицо горело красным цветом, он хрипел и задыхался. Лавандовые глаза распахнулись и мутные глаза, блестя от слёз, уставились в потолок. Слёзы потекли по его побелевшим щекам, кровь отлила от его лица делая его в цвет футона. Паника ударила мне в голову, а сердце ухнуло в пятки.  — УЧИТЕЛЬ! ГИЮ! — закричала я, не своим голосом. Мой голос сорвался аж до хрипоты и я, не придумав ничего лучше, взяла Сабито за руку. До меня не сразу дошло, что учитель и Гию ушли около получаса назад в деревню, и они не придут, как бы я не орала. Сабито сжал мою руку очень сильно, мне стало больно, но я лишь шикнула и принялась успокаивать рыжеволосого. У него был ужас в глазах, он был напуган. Скорее всего он ещё не осознал, что мы дома, и что мы в безопасности.  — Сабито, тише-тише, я здесь! Я рядом! Успокойся! — он услышал мой голос и перевёл перепуганные глаза на меня. Слёзы стекали с его глаз непрерывным потоком, как и с моих. Он стал дышать спокойнее. Все эти дни я была как на иголках, я очень переживала, что он больше не откроет глаза. Стоило нашим взглядам встретиться, как он уставился на меня, как на что-то неизвестное.  — Кто… ты? — опустошенно-хриплым голосом спросил он у меня, не отводя пустые глаза. Меня же словно по голове огрели.  — Сабито, ты чего? Это же я, Тора… — я была в шоке, он смотрел на меня так, словно никогда не видел меня и не знал.  — То…ра? — вопросительно протянул он. Он не притворялся и не дурачился, он действительно меня не узнавал. Его глаза растерянно бегали от меня к потолку и обратно. Мои руки ощутимо задрожали…  — Ты меня не помнишь? — вопросом на вопрос ответила я, следя за ним. Слёзы падали с моих глаз на пол, а рука, сжимающая руку Сабито, сжалась сильнее. Неужели этот проклятый демон повредил ему разум, тем самым стерев всё обо мне?! Нет, пожалуйста, не надо! Рыжий отрицательно покачал головой, после чего томно и тяжко вдохнул в лёгкие воздуха. Моё сердце, как и тогда в последние минуты отбора, пропустило стук. Боль сковала мою грудь, словно сдавив её изнутри. Нет, этого не может быть! Не может!  — Сабито не шути так, пожалуйста, это не смешно! — на это он ничего не ответил, лишь потупил взгляд в стену позади меня, а потом снова потерял сознание. Мне было больно от того, что он не узнал меня, но ещё больнее мне было от бессилия, ведь я ничего не могла сделать для него, чтобы облегчить его страдания. Единственное, что я могу сделать, так это быть рядом и поддерживать его. Осторожно устроившись у рыжего под боком, я обняла его настолько нежно, насколько могла. Все его тело было перебинтовано и мне не известно, где у него раны, поэтому я не стала рисковать. Пролежав так пару минут, мне удалось успокоиться. Сабито словно забирал эти чувства, а взамен отдавал лишь спокойствие, и я ему за это очень благодарна. Привстав на руках, я посмотрела на лицо рыжеволосого и тут же вспомнила, что он мне говорил, когда мы остались наедине во время отбора. Кровь прилила к лицу и я сама не зная зачем, нагнулась и прижалась своей щекой к его. Теплая и немного шероховатая из-за шрама, но меня это ничуть не тревожило.  — Сабито, пожалуйста, поправляйся скорее… — попросила я и поцеловала его в шрам, а затем, укрыв нас одеялом, устроилась поудобнее и уснула прямо рядом с ним.

Конец Pov: Торы.

      Pov: Гию Дела обстояли далеко не лучшим образом, вроде бы, мы должны радоваться тому, что выжили и прошли отбор, но всё омрачало состояние Сабито. Он не узнавал ни гору Сагири, на которой вырос, ни нас троих. Он смотрел на нас так, словно впервые видит. Обычно серьёзный и сдержанный рыжеволосый парень стал ужасно растерянным. Учитель сказал, что это из-за травмы, которую нанёс демон. Тора не отходила от Сабито, даже не взирая на то, что второй шугался и не мог понять, что ей нужно от него. Но вскоре он привык и перестал отшатываться, когда Тора оседала рядом с ним. Я видел, как Торе больно смотреть на такого Сабито, ведь в отличии от этих двух, я ещё до отбора понял, что они не безразличны друг другу. Сабито совершенно не умеет скрывать свои чувства к Торе, ума не приложу, как он вообще до сих пор не спалился. Самое смешное, что все уже заметили, что рыжий влюбился и только одна Тора тормозит как плохо смазанная телега. Знаю, грубо прозвучало, но всё же это слишком смешно. Теперь же всё сугубо наоборот, Сабито ни фига не помнит, а Тора прозрела и краснеет как помидор. Если бы не такие страшные травмы и обстоятельства, у этих двоих, я бы даже посмеялся, но сейчас это неуместно, грубо, да и я не такой подонок. Прошло в целом пять дней, после завершения отбора, и уже через два дня мой клинок будет здесь, а Торе и Сабито ещё только предстоит выбрать руду, но вот только Сабито совершенно ничего не отображал, когда мы трое пытались вызвать у него хоть немного воспоминаний, он, вроде как, что-то припоминал. Например, он не забыл про Дыхание воды и про демонов тоже, но зато забыл всё остальное, даже отбор, на котором едва не лишился головы… в буквальном смысле. Каждый день он что-то припоминал, в основном не значительные вещи, но вот сегодня он вспомнил медведя-людоеда, которого убила Тора. Вспомнил, как получил шрам на щеке, вспомнил свою мать. Все эти воспоминания сопровождались головными болями, да такими, что у него начинала идти кровь из носа. Тора сразу же прикладывала платок и укладывала его обратно на подушку. После Сабито засыпал, а Тора как мать сидела рядом с ним и гладила по голове. Моментами бегая на кухню, сменяя воду в тазу и чтобы налить рыжему горячего чая. Я и учитель не мешали ей, только иногда помогали с банальными деталями, чайник там поставить или воды принести. Мы прекрасно знали, что лучше Торы никто не позаботиться о Сабито. Доктор приходил два раза на дню, проверяя состояние рыжего и именно Тора сидела и слушала все рекомендации, которые должны помочь Сабито. Тора слушала молча и настолько внимательно, словно каменела в этот миг, и задавала вопросы лишь тогда, когда врач замолкал. Вопросы Торы были далеко не простыми, а даже сложными для самого врача, что уж говорить о нас. Она спрашивала про травы, про пропорции, про методы, которые могут помочь Сабито вернуть память, про режим сна, про питание, про время, которое ему можно находиться на воздухе и так далее. Врач смотрел на нас с неподдельным удивлением, мы же лишь жали плечами. Сабито наблюдал за всем этим с округлыми глазами, при этом попивая отвар, сделанный Торой. От этого отвара пахло софорой и где она её только нашла? Так прошёл ещё один день, и Тора ответственно относилась ко всему, что ей сказал врач. Она готовила размягчённую пищу, каждое утро летала на гору, ища травы, и на реку, где набирала воду, после чего тщательно её просаживала через марлю. Учитель отметил, что Тора прирождённый лекарь, и что её познания в медицине очень продвинуты. Если бы она хотела, она бы стала прекрасным врачом. Мне не впервой замечать, что Тора очень быстро реагирует на те или иные ситуации. Стоит ей увидеть рану, как она тут же анализирует произошедшее в голове и как профессиональный врач проводит первую помощь. Сабито и я не раз себя резали, царапали, бились головой или сворачивали лодыжки, и Тора каждый раз проделывала всякие медицинские штучки, благодаря которым мы уже на следующий день снова носились по лесу, как два оленя. «Оленями» нас называла Тора, за то, что мы так безрассудно относимся к своему здоровью, мы лишь на это смеялись. Сейчас же Тору было не узнать, она словно повзрослела, стала невероятно серьёзной, строгой и требовательной, но при всем этом она не перестала быть заботливой, доброй и любящей. Когда Сабито противился и пытался проявить свой упёртый характер, Тора его осаживала, а затем почти сразу же обнимала его и гладила по травмированной голове. Меня же она тоже не обделяла вниманием и регулярно проверяла мои травмы и ранения, хоть они и не были критичными. Слушать мои оправдания она даже не собиралась, поэтому каждый раз, как я открывал рот, в ответ получал с её стороны строгий взгляд. Спорить было бесполезно, поэтому мне приходилось молча сидеть или же отвечать на поставленные Торой вопросы. Лишь убедившись в том, что я в порядке, она возвращалась к Сабито и занималась им. Ближе к середине дня Тора повела Сабито на воздух, я за ними, и так мы ходили около часа или больше. Тора придерживала его за руку, а Сабито смотрел вокруг и словно собирал воспоминания как пазл. У огромного круглого валуна, тот особа заострил внимание, обводя поляну глазами. Эту поляну мы затоптали до дыр, столько раз мы тут тренировались, поэтому не удивительно, что он начал что-то припомнил.  — Это место мне знакомо… — с трудом выдохнул рыжий, поднимая взор к небу.  — Мы тут тренировались, помнишь? — спросила Тора, заглядывая в затуманенные глаза Сабито.  — Тренировались? — он непонимающе склонил голову к левому плечу и слегка прищурил глаза.  — Угу. — кивнула Тора, улыбнувшись. Улыбка была натянутой и грустной, не знаю, заметил ли этот наш травмированный друг, но я-то точно увидел.  — Я ничего не помню… Почему я ничего не помню? — его голос задрожал, а бледная рука переместилась к лицу открывая обзор лишь одному глазу, которым он уставился в землю. Тора положила свои руки ему на плечи и стала тихо его утешать. Благодаря этому Сабито быстро успокоился. Мы продолжили прогулку и тихим темпом дошли до небольшого водопада. Именно здесь Тора столкнула медведя-людоеда на острой кол дерева. Сейчас же этого дерева нет, как и тела медведя. Единственное, что напоминало о том, что здесь произошло, так это клочки красно-бурой шерсти и ещё виднеющиеся тёмно-коричневые пятна засохшей крови на камнях. Тора посмотрела именно туда, когда мы прошли чуть ближе к берегу небольшого, но глубокого озера. Она, в отличии от Сабито, ничего не забыла, поэтому ей хватило одного взгляда, чтобы поёжиться от неприятных воспоминаний. Я сел под сосной и стал наблюдать за тем, как Тора пыталась напомнить рыжему тот момент, когда они тут едва не погибли от лап медведя. Сабито поморщился, после чего коснулся своей перемотанной бинтом головы.  — Касегаке… Красно-бурый медведь-людоед… — проговорил он, оседая на берег и складывая перед собой ноги. Тора села напротив него, после чего взглянула на меня, я же качнул головой мол: «Продолжай, у тебя всё получиться». Вдруг, Сабито дёрнулся резко подняв голову. — Что такое? — спросила она, не понимая, что заставило рыжего так вытаращиться на неё. — Покажи свою спину. — спокойно проговорил Сабито. Лицо Торы исказило недоумение и удивление, но потом всё же развязала юкату, и повернувшись к рыжему спиной, убрала длинные волосы вперёд. На спине Торы были четыре длинных рваных шрамы от когтей. Сабито медленно коснулся её спины, после чего его взгляд поменялся и он обернулся на склон, с которого как раз-таки Тора и столкнула монстра. — Я... помню… Помню, как он тебя ранил… но не помню, что было дальше… — Тора натянула одежду обратно, после чего сказала, одновременно с этим улыбаясь мягкой улыбкой. После отбора она нираз не надела свою маску, словно опасаясь, что Сабито забудет её окончательно, да что уж там, я тоже этого опасаюсь, ведь он и меня с учителем не признал. Когда он нас увидел, то уставился на нас как баран на новые ворота. — Не переживай, ты обязательно всё вспомнишь. — она похлопала его по предплечью, после чего встала отряхнула юкату и подала Сабито руку. Он встал и они направились ко мне. То же самое Тора проделала и со мной, она протянула мне руку и я, подав руку, поднялся на ноги. Наши руки Тора не отпускала и ведя нас за собой, ласковым голосом сказала: — Ладненько, пойдёмте домой. — с этим она прямым шагом направилась в сторону спуска с горы, и так понятно, что к нашему дому. Тора стала для меня сестрой и я даже иногда мог невзначай назвать её именем своей родной сестры, на что получал косые взгляды со стороны Сабито, ну когда он ещё не был травмированы и прекрасно осознавал, что происходит. Тора на меня не обижалась, она прекрасно понимала, что я не специально зову её не её именем, и каждый раз обнимала меня и утешала. Моя сестра погибла, и для меня было болезненно об этом вспоминать. Когда я по ошибке звал Тору именем сестры, я вспоминал что произошло, из-за чего у меня начинались слёзы. Тора улыбалась и вытирая заботливо рукавом мои слёзы, трепала меня за щеки, после чего показывала двумя пальцами жест «улыбнись», и не знаю, как у неё это получалось, но я улыбался, и все грустные мысли уходили. Поначалу она меня не то чтобы не любила, просто осторожничала, а тот факт, что я сам того не желая лишал её общения с Сабито, сыграло далеко не в мою пользу. Она приревновала Сабито ко мне, из-за чего они даже поругались, чего никогда не делали, и мне было жуть как стыдно за это. Припёрся такой и отнял внимание её любимого друга и брата, неудивительно, что она так среагировала, я бы, наверное, тоже бы не особо обрадовался такому раскладу. Но время шло и Тора уже сама подбегала ко мне, обнимала и начинала помогать на пару со строгим Сабито. Если быть честным, тренировки с Торой были для меня более приятными, чем с агрессивным рыжим. Тора была мягка и, если я путался в движениях, она направляла меня, указывая на ошибки с улыбкой, а если я сдавался из-за боли в теле после тренировки с Сабито, она меня поддерживала. — Гию? — позвал меня Сабито со своего футона. Повернувшись, я отложил свою маску, которую в это время подкрашивал в районе ушей и ожидающе протянул: — М-м-м? — он немного помолчал, а затем кинул быстрый взгляд в сторону двери, за которой во всю кипела готовка ужина. Тора то и дело выбегала из дома во двор, а затем обратно. Учитель колол дрова на улице, об этом говорили громкие удары топора. — Я и Тора... Мы были друзьями? — он перевёл мутные глаза на меня. Не только он нас не узнавал, но и я тоже не видел в нем того озорного мальчишки, чья улыбка была ярче солнца. Лавандовые глаза потускнели, в них не было того озорства и огонька, что раньше буквально плясал в них и даже необычные волосы, словно пригладились и поблекли. — Вас скорее можно назвать братом и сестрой, вы всегда были вместе, ещё до моего прихода сюда. Вас было не оторвать друг от друга, вы не хотели расставаться ни на секунду. — ответил я, макая кисточку в синию краску. — Я ничего не помню из этого… Я утратил все драгоценные воспоминания… — берясь за голову, проговорил он. Мне было ужасно тяжело это слушать, Сабито был моим старшим братом и лучшим другом, и я всеми фибрами души хотел ему помочь, но что я могу, если даже Тора терпела неудачу. Не знаю, что твориться в душе Торы, но что-то мне подсказывает, что сейчас она страдает даже сильнее, чем на отборе. — Всё будет нормально, это пройдёт. — подсев к нему и коснувшись его крепкого плеча, подбодрил я. Мне очень хочется надеяться, что Сабито сможет всё вспомнить. Но самое главное, что он должен, нет, обязан вспомнить, так это то, что он любит Тору и далеко никак сестру или подругу. — Мне больно видеть, как она старается, а я что, об стенку горох. — Сабито смотрел вникуда, и мне даже показалось, что к его глазам подступают слёзы. — Тора любит тебя и она сделает всё, чтобы ты выздоровел… — Тора действительно любит его и я уверен, что она просто так не отступит. Эта девушка невероятно упрямая, как и сам Сабито. Два сапога пара — это про них.  — Любит? — он повернулся ко мне. — Да, и ты её любишь, правда, не помнишь об этом. — глаза рыжего увеличились в размере, а брови взметнулись вверх. Он хотел задать вполне ожидаемый вопрос, но внезапно дверь открылась и в проёме появилась Тора. Она улыбалась и позвала нас ужинать. Я поднялся и направился к центру комнаты, Тора же присела рядом с Сабито и стала помогать ему встать. Вскоре мы уже сидели все вместе и ели. Учитель радовался тому, что все мы живы хоть и есть небольшие сложности с Сабито, но это несмертельно и скоро всё встанет на свои места. Сабито молча смотрела то на учителя, то на меня, то на рядом сидящею с ним Тору. Она перевела взгляд на него и чуть изогнула бровь, на что он качнул головой и отвернулся. Тора посмотрела на меня, я пожал плечами мол: " Не знаю я, в чём дело.» Закончив с едой, мы принялись укладываться спать, но вдруг поняли, что за то время, пока мы всё убирались и готовили места для сна, Сабито пропал. Тора как умалишённая вылетела на улицу, ища на ходу рыжеволосого. Сабито не ушёл далеко, он стоял перед хижиной и смотрел в сторону тропы ведущей в сторону подъёма на гору. Тора схватилась за грудь, её сердцебиение было слышно даже тут у входа. Её сердце стучало так быстро и громко, как у зайца, которого загоняли, и который испытывает невероятный страх. Она подошла к Сабито и взяв его под руку принялась отчитывать за его выходку, на что он молча смотрел на неё, а затем указал куда-то вперёд и что-то спросил, из-за чего лицо Торы исказил сначала шок, а потом лёгкое замешательство. Рыжий снова повернулся на неё, что-то тихо говоря, на этот раз Тора кивнула и принялась тянуть его к дому. Ещё до отбора я подметил, что эти двое странно себя ведут. Оборачиваются не пойми зачем, вздрагивают, а Тора и вовсе иногда вскрикивала, из-за чего мы летели к ней, проверяя, в чём дело. Они будто что-то видят, что-то, чего не видим мы с учителем. На мои вопросы они лишь отнекивались и что самое забавное одинаково, мол: «Услышали внезапный звук, вот и обернулись», или ещё чего-нибудь в таком роде. Я глухотой не страдаю, поэтому прекрасно понимал, что эти двое брешут и не краснеют. Тора завела Сабито в хижину и указала на футон. Рыжий послушно залез под одеяло и только после этого Тора протянула ему стакан с лекарством. Лекарство было ужасным на вкус, но Сабито его исправно пил, хоть и морщился от омерзения. За эту пытку Тора награждала его горстью лесной земляники и процедура уже не становилась столь тошнотворной. Я попробовал эту бурду называемую лекарством, и мне настолько всё внутри скрутило, что я вылетел из хижины со свистом и остановился лишь по другую сторону дороги, где меня и вывернуло. Тора мне тогда дала люлей, за то, что я сую свой нос, а в данной ситуации рот, куда не надо. Потушив свет и закрыв всё на замки, мы легли спать. Тора придвинула свой футон к футону Сабито и держала того за руку, чтобы если вдруг что, сразу проснуться и помочь. Учитель перед тем, как лечь, прошёл к ним и мягко погладил их по голове и натянул одело им до шее. Меня он тоже погладил по голове и улёгся на свой футон, отвернувшись к нам спиной. Поглядев немного в потолок под тихое дыхание остальных, я прикрыл глаза, после чего уснул крепким сном.