Неожиданностей 10, а дней - 5

      — Джинни! — выдохнула она. — Нужна твоя помощь! — в узкий коридор ворвался лохматый вихрь.       — Грейнджер, — как следует зевнув, Джинни сонно прохрипела. — Ты на часы смотрела?       — Нет, — так же стихийно выпалила она, снимая мантию.       — Так соскучилась, что до утра дотерпеть не могла?       — Я вас не разбудила? — пропустив вопрос мимо ушей, Гермиона виновато уставилась на подругу. Разбудить Джинни — полбеды, но если по её милости проснулся Гарри, который и так днями и ночами пропадал на работе, одними извинениями не отделаешься.       — Только меня. Гарри на ночной в аврорате, — Джинни махнула в сторону входной двери. — Говори, чего хотела? Если ерунда какая-нибудь — будешь должна бутылку Огденского.       — Решай сама, но это касается меня и Северуса.       — Ума не приложу, почему ты сразу не принесла виски, — снисходительно глянув на подругу, Грейнджер вдруг вспомнила.       — Кстати, о Северусе…       Взмахнув палочкой, девушка вызвала патронус, и, быстро проговорив послание, снова переключилась на Джинни.       За считанные минуты в подземелье вплыла выдра, найдя благоговейно надрачивающего адресата в душе. Стоя с прикрытыми веками, зельевар даже не обратил внимания на зверя, пока та не начала говорить: «Северус, я у Джинни в гостях с ночёвкой. Не скучай».       Посмотрев вслед растворившейся в воздухе выдре, затем на свой член, зажатый в руке, уже в пустоту Снейп сказал: «Постараюсь…»       — Это касается годовщины.       — Тогда мне нужно выпить.       — И мне, — неожиданно поддержала Грейнджер.       Подруги вошли в зал. Джинни отправилась к бару — взять пару стаканов и бутылку крепкой медовухи, а Гермиона по-турецки уселась на диван. Блаженно откинув голову на спинку, она вдохнула полной грудью, не боясь задохнуться вековой пылью.       С переездом Поттеров на Гриммо-12 дом наконец-таки преобразился. Они избавились от старого хлама, в первую очередь — от портретов (где не справлялась магия, спасал отбойный молоток), сделали ремонт и купили мебель. Кругом было светло, уютно и обстановка больше не угнетала. Единственное от чего они не смогли отделаться — брюзжание Кикимера. «Не без ложки дёгтя», — говорил Гарри, вздыхая.       Садясь рядом с Гермионой, Джинни не удержалась от комментария.       — Если ты не поспишь сегодня — будешь похожа на мумию. Вторые сутки как—никак.       — Не страшно. Впереди выходные — кроме Северуса больше не на кого жуть нагонять.       Дождавшись, пока Джинни разольёт алкоголь, более-менее успокоившаяся Гермиона начала историю, поведав её в хронологическом порядке от момента, как они расстались, до неожиданного прибытия на Гриммо. Посидев около минуты с выпученными глазами, Джинни как выдаст ошарашено:       — Да ладно! Хагрид собирается подстричься?!       — Джинни! — рыжая прыснула заливистым хохотом.       — Но знаешь… самое главное…       — Я вся внимание, — Поттер постаралась изобразить серьёзное лицо.       — Кажется, мне понравилось, — призналась зардевшаяся гриффиндорка.       — Мерлин мне свидетель, ты встала на тропу похоти и разврата! — рыжая картинно схватилась за сердце.       — Да ну тебя, — отмахнулась Гермиона.       — А зельевар?       — Что зельевар?       — Страсти разбушевались?       «Северус в первую очередь — интеллект и в самую последнюю — бушующая страсть», — сказала бы она сегодняшним утром, да даже полчаса назад. Но сейчас язык бы не повернулся так нагло врать.       — Может быть. Я не уверена, — промямлила Гермиона.       — А всё потому, что ты видишь в нём вселенскую мудрость. Попробуй наконец посмотреть на него как на мужчину, — невозмутимо констатировала рыжая. — Да, это сложно, да, я помню, что ты влюбилась в его «острый, как бритва ум» — а что поделать? Выбирать не из чего, а начинать с чего-то надо было. Да и влюбиться хоть в какую-нибудь часть твоего зельевара — уже подвиг, — и поймала на себе свирепый взгляд Гермионы.       — У него отличное тело. Да и не в этом дело.       Она собралась с мыслями.       — Понимаешь, я нахожу безумно сексуальным его ум. В студенческие годы это было уважение его умственных способностей, несмотря на колкие, подчас обидные, высказывания в адрес нашей компании, и конкретно — в мой. Когда я стала работать в Хогвартсе — мы наконец-то стали равными по статусу…       — …и оскорбления перешли на новый уровень.       — Вообще-то, да, — искренне согласилась Грейнджер. — Хватит ржать, Джинни! — рискуя расплескаться, медовуха чудом не покинула стакан миссис Поттер.       — О чём это я?..       — Равный статус… — напомнила Джинни.       — Именно. Раньше я спорила с учителями, но теперь — с коллегами. Как-то раз Северус вмешался в наш с Флитвиком спор. Это было невероятно — следить за потоком его гибкого ума. Что интересно — он выслушивал каждую точку зрения, включая мою, что было ново и приятно. Кроме споров мы перебрасывались случайными фразами в коридоре, Большом зале, библиотеке — и каждое слово было ценно. Однако… хотелось больше.       Однажды задержавшись в учительской — застряла с проверкой контрольных допоздна — мы с ним разговорились. Это было прекрасно. С того самого вечера меня так влекло к… разговорам с ним. Длинные, проницательные… они сводили с ума. Он удивительно образованный человек. Подкупала его грамотность и почерк, начитанность и любознательность, своё мнение относительно всего на свете. Ещё он не стыдился того, чего стыдилась я — обширных знаний. А всё Гарри и Рон, — переключилась девушка, не скрывая негодования. — Я бесконечно люблю мальчишек, но стоило мне открыть рот в общей гостиной, философствуя о чём-то житейском, как в меня летело: «Гермиона, ты не на занятиях, расслабься уже и другим не мешай». До них, кажется, до сих пор не дошло, что моё «расслабься» — это обсудить… например, девятый — самый спорный — способ использования драконьей крови. Но где уж там, если они даже не знают, кто их открыл…       — А кто их открыл?       — Дамблдор, Джинни!       — Великий человек, — рыжая отвела взгляд от вновь разбушевавшейся Гермионы.       — Не то слово, — выдавила она.       Внезапно зевнув, Грейнджер продолжила.       — А Северус… Джинни, ты бы видела какая у него… библиотека!       — Могу представить, — чуть не подавилась медовухой.       — Нет, не можешь. Всё в книжных полках! Даже стен не видно! — перед тем, как продолжить, Гермиона осушила остатки, что плескались в стакане, и подлила ещё.       — Того жалкого опыта с Роном мне с лихвой хватило, чтобы понять — какое бы спортивное не было тело, а если у тебя квоффл вместо головы, то получится сплошное насилие надо мной. Над собой. Над… без обид, Джинн.       — Ничего. Я хорошо знаю своего братишку, — она понимающе икнула.       Гермиона около получаса рассказывала о непревзойдённом мастерстве в зельеварении, о выдающихся способностях в магии, и вообще о гениальности Снейпа, хотя обычно, отметила Джинни, будучи во хмелю — она ругалась на министерство и дилетантов в науке.       Вдруг Гермиона вытаращила глаза:       — Кажется, я и вправду воспринимаю его как бестелесную вселенскую мудрость, — поникла девушка.       — Ты воспринимаешь его как говорящую библиотеку! — взорвалась Поттер. — Северус то, Северус сё! Я и без тебя знаю, что он — умный дядька.       Остыв, она спросила:       — Ты к чему вела хоть? Или забыла уже, нахваливая свою летучую мышь?       — Ты права. Получилось издалека, — смутилась профессор. — Так вот… влюбившись в его ум, я не думала, что когда-нибудь замечу остальное. Но, кажется, потихоньку начала. И это так странно. Как будто передо мной незнакомый человек. Вдруг я заметила его тёплые руки. Горящие чёрные глаза. Как бьётся его сердце, — держа стакан в правой руке, Гермиона потянулась до характерного хруста и, смачно зевнув, устроила голову на плече у Джинни.       — Проанализировав случившееся сегодня, я поняла, что мы оба хотели продолжения. Почему так вдруг? — она поставила акцент на последнем слове. — Почему не через год? Или два. Или, например, двумя месяцами ранее…       — Всему своё время? — предположила Джинни.       — Звучит как тост, — подруги засмеялись.       Немного погодя Поттер спросила.       — И какой же вывод из этого следует?       — Как такового… вывода нет, но я хочу воспользоваться твоим советом, — сделав глоток, она добавила. — Отчасти.       — Тебе Годрик храбрости отстегнул?       — Нет. Просто я подумала, что надо прояснить кое-какие моменты, которые не терпят отлагательства.       — Какие?       — Мне… да и Северусу… в общем, нам нужно понять, как бы страшно это не звучало — что из себя представляют наши отношения. Задавшись вопросом об одном лишь сексе, я обнаружила столько пустот. Столько неясных тем. Я ведь даже не знаю — есть ли у нас эти отношения. Всё как-то началось само собой. Продолжилось само собой. Само собой мы начали вместе жить. А сейчас я не понимаю — как это произошло? Я не хочу проснуться утром, осознать, что мне 64, а у нас всё «само собой», — Джинни посмотрела долгим взглядом на Гермиону.       — Может это была какая-то нужда друг в друге? После войны. В понимании и спокойствии. Острая необходимость прошла, а сейчас вы просто плывёте по течению? Жить, как живётся — неплохо, конечно, но не хватает… осмысленности?       — Да, — Гермиона ошарашено посмотрела в глаза подруги. Кажется, та поймала волну всепонимания.       — Последние несколько дней я думаю о вещах, которым не уделяла ни внимания, ни времени с тех пор, как кончилась война. Как оказалось — это важно. Да тот же секс, — захмелевшим языком выпалила Гермиона. — Это было 2 раза, но я не понимаю — был ли он нужен тогда? Не поспешила ли я? И знаешь, что самое странное? Мы живём вместе, не зная — зачем, но я чувствую, что это правильно. Бывает такое — сначала делаешь, а потом думаешь. Как будто тебя что-то ведёт. Как будто… если задумаешься, то потеряешь время.       Джинни внимательно слушала подругу, изредка прихлёбывая из стакана.       — Зная тебя столько лет, я почему-то уверена, что кризис в отношениях наступил, а Снейп о нём не догадывается. С твоей-то способностью надумывать и зацикливаться. Ты же говорила, что голову теряешь от общения с ним — так и попробовала бы поговорить. Полегчает.       — Джинни, это же чувства. Сильные эмоции затмевают разум, — Поттер не ожидала этой реплики настолько, что закашлялась, окропив медовухой ковёр.       Хлопая подругу по спине, Гермиона бросила очищающее и добавила:       — К тому же сначала я хочу понять, что он чувствует без слов. И разобраться в том, что чувствую я.       Утирая слезу, вырвавшуюся от натуги, Джинни прохрипела:       — Хорошо. Но я то тут каким боком? Ты же не просто поговорить пришла?       — Проницательна как всегда, — улыбнулась Грейнджер и легла на колени Джинни. — Я хочу подготовиться. Времени остаётся немного, а в подобных вопросах я могу положиться только на тебя.       — Я то помогу, но ты уверена, что твоя хмурая энциклопедия не сделает ход конём, поздравив тебя раньше, чем ты запланировала?       — Уверена, - глаза Гермионы хитро блеснули. — Разве я тебе не сказала, что из меня может получиться неплохой разведчик?       Было сложно, но Гермиона отвела две пары. Перед походом в Лондон она заскочила в подземелья, чтобы переодеться в маггловское. И выпить какое-нибудь обезболивающее от… для… в общем, чтобы голова хоть болеть перестала, потому как девчачий вечер прошёл грандиозно.       Так как Северус всё ещё был на занятиях, в комнате лишь одна пара глаз безжалостно сверлила ее тонкий стан, но и их было достаточно. Моралист рыжий.       Спала Грейнджер 3 часа и чувствовала себя так, словно если уснёт сейчас, то проснётся на следующую годовщину. Уходя из дома Поттеров, не разбудить похрапывающую подругу было самой простой задачей на повестке дня, а вот возвратиться в покои, не потревожив сон Северуса — было невыполнимой миссией. На часах было «ни свет, ни заря», а она уже проскользнула в ванную комнату и запечатала её, чтобы до ушей спящего профессора не доносились стоны человека с похмельем. После душа, надеясь, что выглядит хоть на толику свежее, Гермиона выпорхнула в учительскую, четырежды споткнувшись на ступеньках.       В течение дня она избегала Снейпа. Хоть он и не разразился громовещателем, Гермиона знала, что дразнить мстительных слизеринцев, выходя при этом сухой из воды — сказки сумасшедшего.       Натянув тёмно-синие джинсы, она спешно застёгивала зелёную фланелевую рубашку — времени на сборы почти не осталось. А ей ещё до ворот надо добежать незамеченной.       Когда у волшебника похмелье — происходит чудо, потому что он переоткрывает для себя магию. Нечасто, но так бывает. Именно это Гермиона испытала на своей шкуре, когда вжалась в стену, прячась от вездесущего Снейпа в коридоре за рыцарем. Вдруг её осенило — дезиллюминационные чары! Ну, конечно! Она с облегчением выдохнула, когда Снейп проходил мимо, и тут же заткнула себе рот, когда тот резко развернулся, сканируя цепким взглядом пустой коридор.       На вчерашней скромной попойке было решено обследовать маггловский Лондон на предмет удовлетворения потребностей в вопросах подготовки к ужину. Локация была выбрана неспроста, потому что Гермиона не хотела наткнуться на кого-то, кто мог задать неуместный вопрос. Например, профессорА. Или того хуже — студенты, которым объяснять, что преподаватель тоже человек — себе дороже.       Оставив записку «Ушла за покупками», Гермиона не без приключений добралась до точки аппарации и переместилась на неприметную маггловскую улочку, где её уже ждала Джинни, по которой невозможно было сказать, что она вчера скромно, но кутила.       — Гарри говорил что-ни…       — Не спрашивай, — оборвала её Поттер. — Скажу одно — никогда не трогай алкоголь, на который у кого-то были планы.       — Но мы же не знали.       — Я сказала то же самое. Гарри ответил, что: «Незнание закона не освобождает от ответственности», — велел спросить у тебя, что значит эта маггловская поговорка, и ждать наказания.       Они немного помолчали.       — В остальном без казусов.       По настоянию Джинни, пунктом первостепенной важности стояло бельё. Девушки долго бродили по торговому центру, в надежде купить «то самое». Задачу осложняло то, что практически всё, что выбирала Гермиона, разносила в пух и прах Джинни и наоборот.       Они расходились в вопросах целомудрия. Относительно материала разногласий не было, вопрос удобства и цвета был полностью предоставлен Гермионе.       Даже не беря во внимания разногласия, всё равно было не найти что-то подходящее. То материал был неприятный на ощупь, то трусы больше показывали, чем скрывали, что было диким в реалиях одной, когда другая настаивала: «Во-первых, ты не в маггловскую церковь собираешься, во-вторых, они бы преотлично сидели на твоей заднице, Грейнджер». То чашечка была слишком глубокая или такая, что грудь вываливалась, то форма была странная, то пестрила безобразными вставками не в тон, а расцветка под леопарда и вовсе чуть не убила обеих.       То обхват в кости был узкий, то комплект в целом смотрелся нелепо — слишком просто (а такого добра у Гермионы был целый ящик), либо слишком мудрёно (и Гермиона считала это безвкусным). То комплект продавался только с чулками — на манекене это смотрелось, безусловно, неплохо, но ей казалось, что чулки — это вульгарно. По крайней мере, для первого порыва смелости — чересчур.       Периодически звучала фраза: «Извините, вашего размера — нет», — хотя для волшебницы не проблема подогнать вещь под себя. И Гермиона подогнала бы, но Джинни выступила против, потому как шопинг ей понравился, и она хотела бродить по магазинам столько времени, сколько была способна выдержать Грейнджер.       Но самым ужасным пунктом был цвет. Гермиона определилась, что красный, зелёный, синий, жёлтый — исключёны (никаких напоминаний о факультетах и Хогвартсе), чёрный цвет был Снейпа, поэтому чтобы не сливаться — выбор пал на белый. Он не раздражает и не вызывает неприятных ассоциаций.       Но комплекты белья белого цвета были самыми стандартными — такими, чтобы надеть под рубашку и брюки — и бежать в офис в балетках.       На исходе третьего часа, когда Джинни любовно поглаживала пакет с четырьмя комплектами белья, а Гермиона вспотела, зевала и откровенно мучилась, она вдруг вспомнила, почему не любит ходить по тряпичным магазинам. Однако отступать было поздно, а покупать «что попало» приравнивалось к капитуляции, что упрямые гриффиндорцы позволить себе ни в коем случае не могли.       Но вот, идя по второму по счёту торговому центру с тёплым кофе в руках — покупка, которая действительно порадовала профессора, она наконец-то нашла его!       Вот почему всегда так? Ходишь-ходишь, ищешь-ищешь, а потом в глубине магазинчика падает стойка, ты оборачиваешь голову на шум и видишь на витрине манекен с тем бельём, которое пыталась найти добрых три часа и мимо которого чуть не прошла!       Гермиона переглянулась с Джинни и ломанулась ко входу.       Но и в этот раз комплект тоже оказался не без изъяна — цена кусалась, словно цербер.       — Отдать столько денег за то, что увидит один человек…       — Зато какой, — ободрила Джинни. — Но если тебе мало твоего Северуса — можешь пробежать по Хогвартсу в перемену.       Посмотрев на цену ещё раз, она медленно вдохнула, выдохнула и проговорила несколько раз:       — Это для Северуса, а для него ничего не жалко, — и отправилась в примерочную.       Теперь главное, чтобы подошло.       Она всякого намерилась за сегодня и с некоторой опаской снимала джинсы и рубашку, но опасения девушки не подтвердились, потому как примерка прошла успешно! Даже ужасные зеркала, висящие в примерочных, делающие человека каким-то волшебным образом в 10 раз страшнее, чем есть, не стали помехой. Гермиону, слава Мерлину, устраивало всё!       Оно было идеально! Белоснежные кружевные мини-шортики, целомудренно прикрывая пикантные места, взволновали бы даже чёрствого сухаря, наводя суматоху в мыслях. Лиф ненавязчиво поддерживал грудь, ничего не впивалось. Чашечки были расшиты кружевом, уходящим вниз, образуя нечто похожее на топ, плотно облегая рёбра. Застёжка открывалась по щелчку.       Выйдя из магазина, Гермиона даже позабыла о цене, откровенно радуясь, что наконец-то разжилась действительно красивым бельём, которое отлично на ней смотрелось. Неохота было признавать, но три часа торгового ада того стоили!       Следующим пунктом была покупка продуктов для ужина.       Начать с кондитерской было огромной ошибкой. К тому же это была та самая кондитерская, которую она частенько посещала в детстве. Несмотря на то, что Грейнджеры были стоматологами, они любили побаловать свою дочурку сладкими вкусностями. Да и сами они были сладкоежками, чего уж.       Спустя столько лет она ни на толику не сдала в качестве — только свежее, только самое лучшее! Гермиона была в восторге от этого места и, попав сюда вновь, она еле сдерживалась, чтобы не скупить всё подряд, настолько бесподобно выглядели и пахли изделия!       Переступив порог, Джинни было удивительно, что магглы способны создать волшебную атмосферу, не используя магию. Лёгкий налёт старины, высокие потолки, мягкое освещение, чистые витрины и дружелюбные, полноватые, бородатые кондитеры в колпаках. Множество запахов, то один, то другой очаровывали девушек. Нельзя было терять головы, но они уже оставили их на пороге.       Остановившись напротив добродушного усатого мужчины у кассы, прежде отстояв немаленькую очередь, Грейнджер старалась называть только нужное, но сказав: «Спасибо, до свидания!», — она удивилась тому, что несла два полных пакета.       Следующей на очереди была Джинни, которая показывала на пирожные, булочки и прочую красоту так бойко, что дядька еле успевал взвешивать и упаковывать.       Выйдя с чувством выполненного долга, Гермиона поняла, что малость переборщила — денег, что она взяла с собой, осталось впритык.       — Хочешь, я тебе займу? — предложила Поттер.       — Ни за что, — Джинни вопросительно уставилась на подругу.       — Опасно чувствовать вкус вседозволенности с Хогвартскими зарплатами, — объяснила та.       — Н-да… — протянула рыжая. — В любом случае, мы совершили такой налёт на кондитерскую, что основные блюда и не понадобятся.       «Может, так и поступить?» — рассуждала Гермиона. — «Если с деньгами вопрос можно решить, то сил на готовку мне точно не хватит, а домовиков я просить не собираюсь».       Ещё надо было купить что-то, что именовалось в оставленной Северусу записке «покупками». Пришлось импровизировать. Но Гермиониной фантазии хватило только на книги и фрукты. Вполне неплохо, а главное — максимально предсказуемо, чтобы не вызвать подозрений.       Возвращаясь на ту же невзрачную улочку, довольные покупками девушки по очереди аппарировали — Джинни, пожелав удачи, домой, а Гермиона — в Хогсмид. Надо было зайти в тамошнюю аптеку — купить зелье удаления волос и противозачаточное.       Конечно, покупать зелья в "аптеке", имея под боком своего собственного зельевара, мало того — мастера с внушительным запасом на все случаи жизни, было чистой воды кощунством, но… что поделать — конспирация. Никаких действий, которые могли бы выдать намерения Гермионы.       Аппарировав ещё раз, девушка стояла у ворот Хогвартса, с уменьшенными пакетами, в которых были сладости и прочее, запиханными в карман джинсов, и двумя пакетами в руках — для отвода глаз.       Ведя себя тише воды, ниже травы, Гермиона приоткрыла дверь в покои и прошмыгнула внутрь, отмечая, что все её мальчики дома. Северус — в лаборатории, Живоглот — на кресле.       Скинув куртку, она прошла на кухню, поставила пакеты и достала первую из трёх книг, выбранных в магазине считалочкой. Обложка гласила «Идеальный муж. Оскар Уайльд».       — Это намёк? — прогудело над ухом девушки. Гермиона вздрогнула от внезапности.       — Это Уайльд, если ты не заметил, — уколола она. Северус же не обращая внимания на шпильку, уложил голову на её плечо и забрался обеими руками под ткань рубашки, поглаживая тёплый живот. От контраста холодных рук и собственного тепла, по спине Грейнджер пробежали мурашки.       — У тебя руки холодные, — положив книгу на стол, она отклонилась назад.       — Я их грею, если ты не заметила, — 1:1, профессор.       Ненавязчиво подталкивая Гермиону ближе к столу, он резко развернул её, подхватил на руки и усадил лицом к себе.       — Тебе не кажется, что в подземельях стало холоднее? — наблюдая за забавными метаморфозами на лице девушки, он расстегнул первые две пуговицы её рубашки. — Статическая работа в подобных условиях невозможна. Постоянно нужно прибегать к чему-то динамическому, — Гермиона бросала взгляд то на ловкие пальцы мага, то на нечитаемое выражение его лица. — Считаю необходимым принять соответствующие меры, — оскалился зельевар.       «Дело пахнет керосином», — занервничала Гермиона. — «Ещё пуговица — и пути назад нет», — но рубашка уже приземлилась в углу комнаты.       — Северус, я тут вспомнила! Мне Флитвику нужно позаимствовать один пергамент, — отдёрнув серую футболку, Гермиона спрыгнула со стола. — Там рецепт малинового джема.. он очень просил!       — Боюсь Филиус немного занят, — промурлыкал Снейп, сажая Гермиону обратно. — А также Макгонагал, мадам Хуч и остальные сейчас в пабе за кружечкой чего-то более или менее алкогольного прекрасно проводят время, — он подался вперёд и коснулся губами её шеи. — Даже если ты будешь громко кричать — нас никто не услышит, — и залепил её рот поцелуем, взяв язык в плен, на случай если она захочет проверить звукоизоляцию.       Гермиона, сидя в оцепенении, не знала как себя повести. Одна её часть хотела набросится на зельевара, порвать на нём рубашку и стянуть штаны (откуда только в ней взялась нетерпимость и необузданность?) Другая же протестовала, не желая лезть на рожон, и требовала подождать до завтра, чтобы оправдать покупку дракловых трусов и пирожных. Зря она что ли мучилась столько часов?       Северус же немного остудил свои пыл в процессе исследования девичьих губ. Теперь он с удовольствием их мял, посасывая то верхнюю, то нижнюю. Рука медленно скользила по изгибам тела, а добравшись до бедра, любовно сжала. Другой он зарылся в волосы, массируя кожу головы, расслабляя. Однако Грейнджер не сдавалась и слегка прикусила Снейпа за губу, на что он ответил глубоким, порыкивающим стоном. Тут-то она и слетела с катушек.       «А гори оно всё синим пламенем трижды!», — сдалась ведьма и дёрнулась вперёд так резко, что они стукнулись лбами. Отстранившись друг от друга, Гермиона потирала ушибленное место, а Северус, повернувшись к лаборатории, как следует, втянул воздух.       — Кажется, пора добавлять ингредиенты, — и ретировался так же спешно, как и появился. — Не скучай, — бросил он, закрывая дверь.       Пройдя вглубь лаборатории, Северус краем уха услышал, как Гермиона взвыла в свойственной только девушкам манере.       «Я отомщён», — с чувством глубокого удовлетворения он принялся нарезать какой-то диковинный корень.