👨⚕️👨⚕️👨⚕️
— Ой, да не парься. Юнги же взрослый мужчина, ему нужна стабильность и милый неуверенный пушистый котёнок рядом, чтобы иметь возможность им, то есть тобой, управлять, — уверенно заявляет Тэхён, намазывая поверх джема арахисовую пасту на свой бутерброд. Чимин смотрит на это, и его тянет блевать. Но не делать же это в переполненной университетской столовой, в которую они пришли утолить голод, чтобы пережить ещё две тяжёлые пары. — Да, ты, кончено, прав, — иронично говорит Чимин, откусывая свой сэндвич с помидорами и огурцами. Диета она такая. — Но Юнги, именно, что взрослый мужчина, — выделяет слово Пак. — И ему просто будет скучно и неинтересно со мной через пару лет. К тому же, через него проходят столько омег. Вдруг он занимается сексом с каждой, предположим, четвёртой. Не думаю, что кто-то способен отказать Юнги. — Ну да, ты же не смог, — хмыкает Тэхён. Ким придирчиво осматривает свой бутерброд, после примеряясь и откусывая половину. — Ну у тебя и пасть, — удивлённо выдаёт Пак, который откусывает маленькие кусочки и тщательно их пережёвывает. — Я и минет отличный делаю, чтобы ты знал, — смеётся Тэхён, нечаянно выплёвывая джем и арахисовое масло на стол. — Фу. ФУ! — Чимин заливается краской смущения буквально за секунду. — О чём ты вообще говоришь? — То есть обсуждать, как твой парень трахает каждую четвертую омегу — это нормально, а как поговорить о минете так сразу табу?! Чимин замолкает и начинает грозно сопеть. — Подожди, — Тэхён замирает, так и не донеся оставшуюся половину бутерброда до рта. — Ты никогда не отсасывал ему! — осеняет Кима. Некоторые люди в столовой оборачиваются на них, и омега пристыжено опускает голову как можно ниже. — Да, но можно, пожалуйста, не во всеуслышание, — тихо стонет он. — Ох, милый мой, так он точно уйдёт, — изрекает Тэхён. Чим испуганно поднимает голову, и его глаза наполняются слезами. — Эй, эй, — Ким быстро махает руками и роняет свой бутерброд на стол начинкой вниз, он горестно вздыхает, но героически продолжает. — Мы исправим это, сучка. Дядя ТэТэ научит тебя основам орального искусства. — О Господи, ради всего святого, просто заткнись, — мученически стонет Чимин, закрывая пылающее лицо руками.👨⚕️👨⚕️👨⚕️
Чими сидел за столом и кропотливо писал задание в тетрадь. Он ненавидел, что на его специальности, оказывается, надо было не только танцевать, но и посещать много скучных пар. Но Пак был прилежным студентом и добросовестно выполнял свою работу. На это Тэхён обычно говорил: «ты чертовски правильный», и Чимин ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Он излишне правильный, излишне осторожный, излишне сдержанный и излишне бревно в постели. Омега тяжело вздыхает и тут же слышит звук поворачивающегося ключа в двери. Юнги заходит в комнату, целует Чимина в лоб, а после падает лицом вниз на кровать. Всё такой же уставший. Чем он там на работе занимается? Чимину обидно и больно. Он, конечно, маленький невинный омега, но он не позволит пользоваться собой. — Я думаю, мне лучше съехать, — тихо говорит Чимин, тупо пялясь в тетрадку. Юнги медленно поднимается с кровати и так же медленно поворачивается к Паку, вопросительно поднимая брови. — Что прости? — Я вижу, что ты устаёшь. Вижу, что я тебя уже не удовлетворяю в постели. И вижу, что тебе и без меня омег хватает, — монотонно перечисляет Чимин, разрываясь от боли в душе. Хочется, чтобы Юнги сейчас крепко обнял его, поцеловал, сказал бы, что он любит только его одного, а потом они бы плавно перешли в постель и закончили этот вечер на приятной ноте. Но мечтам омеги не суждено сбыться. — И почему же ты так считаешь? — ледяным тоном спрашивает Юнги. — Потому что я неопытный, маленький, глупый и вообще ребёнок, — Пак резко разворачивается на стуле и смотрит прямо в глаза Юнги. Мин видит, как в глазах напротив застыли злые слёзы, его мальчик долго копил это в себе. Оказывается, все подколки Юнги он запоминал и воспринимал слишком близко к сердцу. Но альфа, честно, и предположить не мог, что это так задевает его малыша. Он говорил это только от большой любви, а Чимин просто не так всё понимал. Но с другой стороны, младший мог просто сесть и поговорить, а не копить всё в себе и обвинять Юнги в измене. Пак Чимин первый и единственный пациент, с которым Мин позволил себе большее. И Юнги любит только своего мальчика. Ему больше никто не нужен. Но маленького наглеца нужно наказать. — Ты уже не ребёнок, Пак Чимин, и за свои слова нужно отвечать, — Юнги говорил тихо, но угрожающе, из-за чего Чимин громко сглотнул и тут же пожалел об этом. Нельзя показывать свой страх перед грозным альфой, — Раздевайся. — приказал Юнги. У Чимина мурашки по коже и ощущение дежавю. Он бы и хотел отказать, гордо подняв голову, уйти, громко хлопнув дверью. Но, если по правде, он никогда не мог отказать Юнги. И Чимин просто не хотел уходить. Если Мин его хочет, значит это что-то да значит. Чимин медленно встаёт и начинает расстёгивать пуговицы на рубашке, делая это так же медленно и соблазнительно как идеальный он из своего сна. Чимин снимает рубашку, специально задевая соски и прикусывая нижнюю губу, сдерживая стон. Юнги хищником смотрит на стройное, совсем не детское, тело и злится ещё больше. Этот чертёнок просто играет с ним. А говорил, что неопытный. — Я запрещаю тебе трогать себя. Чимин кивает, не отводя прямого взгляда от Юнги. Может быть, пора быть смелее, чтобы сохранить их отношения? Определённо. — Почему остановился? Продолжай, — Мин удобно устроился на кровати, наблюдая за бесплатным стриптизом от своего любимого. Чимин поворачивается спиной к альфе и медленно стягивает джинсы, открывая вид на аппетитную попку, обтянутую колготками с крупной сеткой. Надо будет потом сказать Тэхёну спасибо, что заставил надеть их. А у Юнги все предохранители взрываются от такого вида. Хочется съесть этого плохого мальчика с потрохами и затрахать до смерти, чтобы даже думать не смел о каких-то глупых изменах. — Тебе нравится, папочка? — невинно спрашивает Чимин, смотря через плечо на Юнги. И глаза такие невинные-невинные. Вот, за что Юнги любит своего мальчика. — Плохих мальчиков надо наказывать, — хрипло говорит Мин. — Обвиняешь меня в изменах, а для кого ты надел эти колготки? — Только для тебя, папочка. — Иди ко мне, — снова приказ. Чимин медленно подходит и становится вплотную к Юнги. — Ложись, — хлопает альфа по своим коленям. — Попкой вверх. Чима немного трясёт от предвкушения, и он послушно ложится животом на колени, больно касаясь вставшим членом о грубую ткань джинс. Но он потерпит ради Юнги. — А теперь считай, — и альфа несильно, для разогрева мышц, бьёт ладонью по мягкой заднице Чимина. Омега удивлённо вскрикивает и дёргается. — Лежи смирно, — приказывает Юнги. — И считай, иначе я начну сначала. За твой проступок ты заслужил десять ударов. Пак только кивает, готовясь к шлепку. А Юнги специально первые разы будет бить несильно, чтобы ничего не повредить, а если вдруг его нежный малыш прекратит считать — это будет знаком, что пора закончить. Мин хорошо знает своего парня и не будет причинять ему боль намеренно. А это то, что он знает и умеет — доставлять наслаждение через боль. Он шлепает по правой ягодице чуть сильнее, чем в первый раз. — Один, — пищит Пак на высокой ноте и прогибается в пояснице. — Два, — кожа горит, и Юнги видит, как на двух половинках начинают проявляться следы его руки. И это дико возбуждает. — Три, — Чимин стонет и опускаться грудью на кровать. Из глаз невольно потекли слёзы. Теперь это больно, когда уже по раздражённой коже тебя снова шлепают. — Малыш заслужил это? — спрашивает Юнги, поглаживая левую ягодицу. — Да, папочка, сильнее, — стонет Чимин и громко вскрикивает. — Ч-четыре. — Пять, — Чимин тяжело дышит и не успевает напрячься, как Юнги делает сразу два удара по разным ягодицам. — Шесть, — Чимин плачет и тяжело сглатывает. — Семь. Восьмой удар Чимин не считает. Он уже где-то не здесь. Холодный воздух приятно холодит горящую попку, а шлепки Юнги приносят какое-то странное горящее удовольствие. Чимин чувствует, как смазка начинает вытекать из него, пачкая колготки. Юнги осторожно кладёт омегу на кровать и гладит по волосам. — Ты как? — тихо спрашивает он. — Разденься, пожалуйста, — шёпотом просит Чимин, открывая мутные от похоти глаза. — Я уже весь готов для тебя. Юнги усмехается и делает, как его просили. Чимин давит на обнаженную грудь Юнги, заставляя его лечь на кровать, а сам нависает над вставшим членом. — Такой красивый, папочка, — продолжает игру Чимин. — Такой вкусный, — Пак размашисто проводит языком по всей длине ствола. — И такой большой, — он обхватывает основание члена рукой и снова не может сомкнуть пальцы, потому вбирает головку в свой горячий рот. Юнги несдержанно стонет. Ротик Чимина был создан для его члена. Чим начинает ритмично посасывать головку, постепенно опускаясь с каждым разом все ниже и ниже, насаживаясь на член. Всё, как учил Тэхён, нужно привыкнуть, чтобы не было рвотного рефлекса. Чимин не забывает активно использовать язык и быть аккуратным с зубами. До туда докуда рот не дотягивается, он активно работает ручками. Омега никогда не сосал таких больших леденцов, но это намного лучше. Он втягивает щеки и насаживается до самого горла, расслабляя его. Юнги стонет, зарываясь рукой в волосы Чимина и начиная активнее насаживать его рот на себя. Чим стонет, поднимая свою попку выше. И Юнги открывается отличный вид: совсем рядом лицо Чимина, красное от натуги, по щекам бегут слёзы, изо рта стекает ниточка слюны, а нежные розовые губки плотно обхватывают член Юнги. А чуть дальше, попка Пака, обтянутая колготками, через которые виднеются красные следы в виде ладоней Юнги. Мин не выдерживает и поднимает за волосы голову Чимина от себя. Пак стонет, а по губам течёт слюна и предэякулят. Юнги роняет его на кровать и заходит в податливое тело одним толчком. Чимин стонет и выгибается как кошка навстречу Юнги. Мин не жалеет, вбивается в податливое тело с бешеной скоростью. Их кровать впервые скрипит и ударяется спинкой о стену. Соседи явно напишут жалобу, но так плевать, когда перед тобой лежит твой омега, который жаждет тебя внутри себя, и который распластан по кровати в одних колготках в сетку. Тут бы никто не удержался. Но Чимин только для Юнги. Как и Юнги для Чимина. Альфа закидывает стройные ноги себе на плечи и продолжает выбивать из Чимина стоны и крики. Колготки под напором пальцев рвутся, а на коже явно останутся синяки. Но это именно то, что хотел Чимин. Пора перестать стесняться и начать открыто говорить о своих мыслях и потребностях. Ещё через пару грубых толчков Юнги бурно излился в растраханную дырочку Чимина. Последним толчком Юнги окончательно выбил все мысли из головы Пака, и тот лишь загнанно дышал, растекаясь по постели бесформенной лужей. На животе высыхают потеки спермы, после того, как Чимин обильно кончил несколько раз. Мин обессилено падает рядом и сгребает в охапку своего любимого. Так потные и грязные, но счастливые и довольные они засыпают в обнимку.👨⚕️👨⚕️👨⚕️
Утро начинается с совместной помывки в душе, потом Юнги нежно мажет крем на красную попку Чимина, а после Юнги перестилает постель. Чимину слишком тяжело и лениво двигаться, так что он просто сидит в кресле, а потом падает на свежие простыни, издавая удовлетворённый стон. — Лучше так не делай, — ворчит Юнги, унося грязное белье в ванну. Чимин счастливо хихикает и удобнее устраивается на животе. Так хорошо ему ещё никогда не было. — А теперь нам нужно поговорить, — возвращается Юнги и ложится рядом с Чимином. — Я уже все понял, — он поднимает взгляд на Мина. — Прости меня, иногда я просто забываю говорить о том, что меня беспокоит. — Если не веришь мне, я мог бы провести тебя к себе на работу под видом лаборанта, и ты бы убедился, что моя работа скучна до безобразия. Только ты принёс счастье в мою жизнь. Чимин смущённо улыбается и утыкается носом в подушку. — Не прячься от меня. Я ради тебя на всё готов, лишь бы ты верил мне и никогда не уходил. — Я не уйду, — тихо говорит Чимин и тянется за поцелуем. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, — Юнги улыбается так сильно, что показывает свои десна. И это самая любимая улыбка Чимина. — Я верю тебе. Но почему ты такой уставший? — задаёт волнующий вопрос Чимин. — Сейчас конец месяца, малыш. У меня завал бумажек, которые я должен заполнить. Нудная и неинтересная волокита. К тому же, сейчас весна. Весной всегда омег больше. Потом будет проще, обещаю. Чимин счастливо улыбается и чмокает Юнги в щеку. Ответ был так прост, а он накрутил себя до невозможности. Заметка на будущее: никогда так больше не делать и сразу спрашивать, если его вдруг будет что-то беспокоить. — Хорошо, — Юнги сладко потягивается и переворачивается на бок, по-лисьи смотря на омегу. — Теперь, когда мы выяснили главное, расскажи, как девственник научился так сосать? — Ох, ради всего святого, — Чимин снова краснеет и снова прячется в подушку. — Не заставляй меня рассказывать тебе, как некий Ким Тэхён купил гору бананов и вначале сам показывал, а потом заставлял меня повторять за ним, во время чего, он доходчиво и в подробностях описывал мне весь процесс, и что делать можно, а что, ни в коем случае, нельзя. Юнги на мгновение застывает, представляя себе эту картину, а после заходится громким смехом, под бурчание Чимина о том, что его никто не заставлял, но он всё равно всё сам рассказал. — Тебе смешно, а я теперь бананы ненавижу, — говорит Чимин, и Юнги заливается ещё больше. А в это время, сидя в своей квартире и поедая оставшиеся бананы, икает некий Ким Тэхён.