Бессмертный грех

      «Алчности свойственна любовь к деньгам, которых не пожелал бы ни один мудрый; они, словно пропитанные злыми ядами, изнеживают тело и душу мужу; алчность всегда безгранична, ненасытна и не уменьшается ни при изобилии, ни при скудости.» Саллюстий

      Альфред нажимал на кнопки клавиатуры уже два часа подряд, но список того, что он хотел бы в обязательном порядке купить, никак не заканчивался. Он тщетно пытался оторвать себя от этого гнетущего его финансовое положение занятия, но вещи, в которых он, как ему казалось, остро нуждался, не могли сами себя принести в его дом.       Денег у него всегда было много, но в то же время ничтожно мало, их ни на что не хватало: его потребности и желания никогда не иссякали, им просто не было конца. Альфред оглядел свою заваленную всевозможными покупками комнату и в отчаянии уронил голову на руки. Ни на одно занятие в жизни у него не было достаточно времени, однако...       Всего этого было недостаточно.       На его письменном столе покоились несколько возвышающихся до потолка стопок цветастых и не очень книг, комиксов и дисков с мультфильмами и фильмами, которые после расцвета Интернета и социальных сетей стали бесполезной тратой денег. Рядом в кучке лежали десятки флешек с фотографиями, картинами, теми же книгами и сериалами, и Альфред прекрасно знал и помнил, какой файл на каком носителе хранится. Несколько упаковок гуаши, акварели, пастели; пустые ежедневники, скетчбуки и маленькие блокноты громоздились над парой изрисованных листов бумаги в окружении ручек самых разнообразных цветов, маркеров и связок кистей; с десяток наушников, больших и малых, с кошачьими ушами или же с психоделическим ядовитым окрасом; не меньше проводов, разбитых телефонов и планшетов - за всем этим добром едва проглядывал монитор компьютера, пока на коленях у Альфреда грелся от долгой работы ноутбук. Шкаф ломился от заказанной в онлайн-магазинах одежды, а для пар кроссовок и деловых туфель у порога уже давно закончилось место. Карты мира и звёздного неба, бесчисленное количество фотографий, записи, пометки, вырванные из газет статьи и красивые фразы стихов заполонили и заполнили стены его спальни, поэтому Альфред даже навскидку не мог сказать, какого цвета когда-то были обои. Заваленная мягкими игрушками и подушками кровать с нежностью принимала его в свои тёплые объятия: именно в них он мог зарыться с головой, накрыться одеялом и притвориться, что дальше стен его комнаты мира нет.       Есть только он и его вещи и занятия, которым он всё никак не мог отвести свободное время.       Телефон тихонько пискнул в ладони Альфреда, возвещая о прибытии очередной партии его заказов, которые он с нетерпением ждал целую неделю. Это сообщение заполнило на какой-то промежуток времени бездонную яму глубоко в нём, яму, что требовала новых и новых подношений. Осторожно опустив голую ступню на пол, он нащупал ей большую подушку в форме орла; отодвинул её, плавно сполз с постели и направился в кухню. Альфред медленно и осторожно двигался вдоль стен, вслушиваясь в звук прилипающих и отлипающих от ледяного пола голых пяток.       На стенах коридора висят коньки, ролики, рядом стоят лыжи и сноуборд. Иван — профи в фигурном катании, Мэттью невозможно оторвать от хоккея. Альфред чёрной завистью завидовал их умениям, искренне недоумевая, почему эти навыки нельзя просто купить. Говорят, что когда у тебя много денег, нет ничего такого, что ты не мог бы купить или чем бы ты не мог завладеть. Но вот Джонс с мрачной тенью на лице осознаёт, что не может приобрести навыки, без которых он не может продолжить своё физическое существование. Зачем они ему? Он может спокойно прокатиться на коньках на тёплом крытом катке и больше не вспоминать о них. Однако ему, как воздух, нужно уметь делать флип и гонять шайбу от ворот до ворот, аки истинный гуру в этих вопросах.       Но зачем? Зачем ему всё это?       Альфред думает о том, что этими навыками — да и вообще любыми другими умениями — можно измерить свою полезность, свою пригодность в жизни. Его кухня забита сковородами и кастрюлями всех возможных форм и размеров, бесконечным количеством кружек, не менее разнообразных и причудливых; вилками, ложками и ножами; его шкафы ломились от объёмов купленной здоровой еды, а в холодильнике стояло около двух десятков испортившихся кисломолочных продуктов. Он хотел научиться готовить так, как это делают всемирно известные шеф-повара, поэтому среди муки и пачек спагетти стоят толстые кулинарные книги с тортами и главными блюдами на своих обложках. Альфред проводит руками по заваленным закусками полкам, заглядывает в холодильник, снова возвращается к полкам и со вздохом понимает, что есть ему нечего. По дороге домой с работы нужно запастись едой и обязательно что-то приготовить.       Он честно займётся всем, чем хотел. Только немного позже. Сейчас он покупает, покупает и покупает всё, что ему нужно.       Рабочего дня словно не существует. Вместо него в кресле восседает пустота.       Альфред равнодушно проходит мимо бездомных по улице, не удостаивая и взглядом их протянутые руки. Его рюкзак забит до краёв, собственные ладони волокут в дом четыре пакета продуктов с десятком книг и свежими журналами. На нищих у него денег нет, самому нужно и постоянно не хватает. Курьер встречает Альфреда с наклеенной улыбкой и пустыми глазами, вручает ровно двадцать две посылки и призраком уплывает дальше. Дома Джонс любовно раскладывает всё по соответствующим местам: свежекупленные книги начинают новый столб на его рабочем столе, ручки, карандаши и перья отправляются в новый органайзер, из ластиков складывается небольшая башенка. Он мельком мерит новенькие блестящие кроссовки, бейсболку и деловой костюм; парку в зеркале он осматривает со всех сторон. Все выкупленные вещи быстро занимают свою долю свободного пространства в гардеробе, и Альфред с трудом закрывает за собой дверь. Новые игры и комиксы, провода и записные книжки какое-то время будут жить на его кровати вместе с огромным игрушечным цыплёнком.       В руках он вертит пачки с семенами цветов, слова инструкции по их выращиванию недолго держаться в его голове. Всё это было нужно. Он точно не знал зачем, но факт того, что всё это принадлежало ему, оказывал успокаивающее воздействие.       Всё это падает в чёрную дыру глубоко в нём самом.       Он бесшумно заваливается на кровать, заворачивается в одеяло, и взгляд его цепляется за тоскливо выглядывающие из-за дверного проёма коньки. Вдруг ему в голову спокойно пришла абсолютно нормальная мысль: если бы он купил Артура-Мэттью-Франциска-Людвига-Ивана-Яо-Кику-... Оставил их себе, нашёл каждому место в своей забитой комнатушке, каждый день видел бы их лица рядом с собой, заимел бы всё, что они умеют... То он был бы по-настоящему счастлив, ощутил бы, наконец, как это - в полном объёме удовлетворить своё неутолимое желание загребать, загребать, загребать.       Жаль, что их нельзя купить.       Или всё-таки можно?