× × ×
Намджун отвез его домой к семи часам. Сам поехал в противоположную от своего дома сторону. Сказал, дела. Чонгук не стал спрашивать какие, припухлость на щеке удержала язык за зубами. Впрочем, сейчас он так хочет спать, что все равно и на Намджуна и на его дела. По ощущениям он не спал трое суток, но лютый холод бетонных стен и лестницы однозначно бодрит. Парень перешагивает спящего на лестнице соседа, едва не раздавив бутылку водки рядом с ним, и прислонившись ухом к изрезанной ножом во время очередной попойки двери и не обнаружив звуков жизни, шагает в квартиру. Пахнет чем-то съедобным. Более того, вкусным. Желудок звереет, рыча во всю мощь. Чонгук кидает его в игнор. Ишь чего удумал. Скинув одежду, он крадется в ванную. Худак и футболка отправляются в корзину для грязного белья. Чонгук поворачивает смеситель с теплой водой (один хрен течет холодная). Мощная струя рыжеватой воды заглушает звуки на кухне, где орудует Хосок. Чонгук вздыхает; с ним пересечься не хочется. Умывшись ледяной водой, опирается руками о раковину и поднимает уставшие глаза, разглядывая свое лицо. Через зеркало на него смотрит чужой человек, совершенно ему незнакомый. Потухший взгляд и серые кольца сатурна под ними, говорят о напрочь сбитом режиме сна. Синяк на щеке и царапина на лбу от пьяной стычки с Чимином (если верить Юнги, то они делили кресло). Торчащие в разные стороны черные волосы давно не сияют здоровьем, а бледная кожа тесно обтянула выпирающие кости. Слезы непроизвольно катятся по щекам, а отросшие неухоженные ногти больно впиваются в ладонь, разрывая сухую кожу на кровавые полумесяцы. Он все наблюдает за отражением, стонет от нелюбви к тому, что видит и размазывает слезы по лицу. Хосок с поварешкой привалился к дверному косяку. Чонгук его замечает слишком поздно. Он видел его слезы. – На отходосах? Или еще держит? – в голосе холод, а в глазах отвращение. В Чонгуковых – слезы. – Думал, ты сдох. Да, лучше бы сдох. Сцепив зубы, смахивает влагу, быстро поворачивается и идет мимо брата, упрямо смотря перед собой, но, оказавшись за его спиной, останавливается. Сжав кулаки, сдерживает дрожь в голосе. – Рад, что ошибся? – Безумно. Щеку ебырь твой расцеловал? Чонгук напрягает челюсть. – Мать где? – Спит. Телефон почему не брал? Так и стоят спиной друг к другу. Может, оно и к лучшему. Но Чонгук чувствует, как Хосок прожигает его затылок через зеркало. – Потерял. Что-то хотел? Старший игнорирует вопрос. – А. – понятливо кивает. – Ну, насосешь, тебе не привыкать. – Идиот. – шагает в сторону, чтобы уйти, но Хосок хватает его за локоть. Чонгук морщится, еще там синяков не хватало. – Ещё раз услышу, и ты языком будешь оттирать пятна рядом с холодильником. Я не знаю что это за зеленая хуйня, но знаю, что наследил ты. – шипит у самого уха. Чонгук бы ему вмазал, честно. Вырывает руку из захвата, глубоко и часто дыша. Ебет ли он что там за пятна? Нет. Но от дотошности Хосока к чистоте блевать тянет. Чонгук уносится в их общую комнату, валится лицом в подушку, игнорируя мольбы желудка, и тут же проваливается в сон.× × ×
– Дай мне руку. – просит Чимин и шмыгает носом. Как неоперенный птенец машет руками, до усрачки боясь упасть. Даже рельефная подошва не спасет от гололеда. Пингвинья походка веселит Чонгука (но шагает он ничуть не лучше). На просьбу друга гусем шипит, и улыбка пропадает. – Отстань говорю. – Я ебнусь. – скулит. – Мне похуй. – Псы хромые. – не сдерживается Юнги. Он ровно шагает впереди, спрятав нос в шерстяной шарф. Колючий, зараза. Зато теплый. Сзади продолжают доноситься кряхтения. Кривая усмешка трогает бледно-розовое лицо, когда он поворачивается к несчастным, придерживая лямку школьного рюкзака. – Иди в пизду, умник. – Чимин старается идти ровно, пока Юн не отвернется. Раздраженный до чертей Чонгук молча поднимает глаза на него и тут же переключается на Чимина. Тот пытается просунуть пальцы между его телом и рукой, чтобы схватить под руку. – Я не буду по району идти с тобой под ручку! – рявкает и дергает плечом, отчего Пака ведет в сторону. Чонгук под вздохи Юнги в панике хватает Чимина за капюшон, не давая упасть. – Резко дал мне свою ебаную руку, пока я тебе ее не сломал. – рявкает и пока Чонгук теряется от резкой вспышки агрессии в его сторону, удачно виснет на руке парня. – Бля, погодите, я ща шоколадку куплю. – меняет траекторию движения Чонгук, готовый топать через сугроб к магазину. – Мне жвачку купи, пожалуйста. – Юнги снимает рюкзак, доставая мелочь. Чимин в это время забирается на небольшой надежный сугроб, хлопая по карманам в поисках сигарет. – Арбуз... Знакомый мужской гогот заставляет его замолкнуть. – Гляньте, пижон идет! Парни переглядываются. Все всё понимают, привыкли. В народе гоп-стоп называется. – Может посмотрим кого там тормознули? – напрягается Чонгук. Предчувствие крайне паршивое. – Ты че? – удивляется Юнги. – Намджун последние мозги отбил? – Чимин скептически выгибает бровь. – Ну, пойдем сходим. Ни разу не подскользнувшись, в два шага они добираются до темного переулка между домами. Чонгук теряется, но быстро берет себя в руки, когда видит знакомый профиль. Тот самый пиздецки красивый Тэхен сейчас медленно пятится назад от четверки ровных парней, пока не врезается спиной в высокого парня. Его череп кличут, потому что лысый. Мерзкий тип. Чимин скучающе смотрит на повседневную в их жизни сцену, склонив голову к левому плечу. Юнги играет желваками, но вступиться не решает. Главарь этой "банды" – Суслик. Отбитый на голову парень, с ним лучше не связываться. В любом случае, пятеро против троих... Ну такое себе. – От него не убудет. – говорит Юнги. – Гляньте как одет. Чимин вовремя хватает подорвавшегося Чонгука за локоть, но рот ему никто закрыть не успел, когда один из парней Суслика выхватывает у Тэхена чехол с гитарой. – Отдай ему гитару, Ли. – чуть ли не рычит Чонгук. Тэхен от его голоса вздрагивает и быстро находит его глазами, охваченными паникой. Одними губами шепчет «Чонгук». А на что он надеялся, когда шел сюда? Ну в самом деле. – Чего? – смотрит на него маргинал. – Отдай пацану гитару, и пусть уходит. – Чон, брат, ты ебанулся? – Чимин морщится, когда Ли называет Чонгука братом. На улице «брат» не просто слово или обращение. – Такого и потрясти не жалко. Багатенький, наверное, отпрыск. – Не брат я тебе. – фыркает, будто тот сморозил чепуху, назвав землю квадратной. Череп в это время ощупывает чужие карманы. Тэхен с отвращением поворачивает голову в сторону. – Ребят, пусть шагает. – Как скажешь. Не брат, так не брат. – Ли скалится и, отмахнувшись от него, делает вместе с другом шаг к Тэхену. – А эту красоту мы не отпустим. – Ебать, чуваки. Вам сказали – пусть идет. – взрывается Чимин. но в ответ слышит лишь смешки. Когда его слова игнорируют, он сжимает кулаки, пришла очередь Чонгука хватать его за руку. Пока друзья петушатся, Юнги тяжело вздыхает, наиграно-уверенной походкой идет к нарушителям спокойствия, вырывает из рук Черепа гитару и протягивает Тэхену. – Уходи. – тихо говорит ему, не удостоив взглядом, смотря по очереди в глаза каждому из парней. Тэхен благодарит его, задерживает недолгий взгляд на Чонгуке и убегает в темноту заснеженного переулка. Чонгук провожает его взглядом, зависая на лохматой копне волос, забавно подлетающей при беге. Шапка Тэхена остается в руках у одного из гопников. – Малой, тебе че надо? Недавно и сам таким баловался, теперь встал за честь? – хрюкает низкорослый парень. Чонгук даже не знает его имени. – Ты, может, и дружбу с нами забыл? Сейчас ходишь и не смотришь в нашу сторону. – сверкает острыми зубами Суслик. Подходит вплотную к Юнги, прокручивая на пальце чужую шапку, и ерошит волосы цвета арбузной мякоти, но от его руки грубо отмахиваются. От Юнги волнами тока исходит напряжение. – А когда-то в говне тонул похлеще нашего. И сейчас бы тонул, если бы не я. – пальцем тычет ему в грудь. Суслик выше на голову, Юнги подбородок не задирает, но смотрит ровно, с высоты своего мнимого превосходства. – Забыл все добро, что мы с братками для тебя сделали? – тухлый оскал трогает сухие губы. – Неблагодарный сученыш. Каким был, таким и остался. Правду говорят, люди не меняются. Юнги на шаг назад отходит и жмет плечами. – Может и так. Но люди идут вперед, а вы продолжаете тонуть в говне. – Да твой дружок не далеко от нас ушел. – улыбается Череп, встречаясь с равнодушным взглядом Чимина. – Да куда уж мне до вас. – отзывается он. Череп хочет было еще что-то сказать, но из легких разом выбивают воздух сильным ударом под дых. Трое ребят, одетые как на подбор в темно-синие адиковские костюмы, опасно сжимают кулаки и движутся на Юнги, потирающего побелевшие костяшки. Собравшись уходить, демонстративно поворачивается спиной к бывшим друзьям. Суслик мотает головой. – Не, братва, они с Намджуном корешатся. А вон того он трахает. – кивает на Чонгука и харкает в снег, прошипев «пидарасы». Чонгук бледнеет, поджимая губы, и позволяет друзьям себя увести. До школы приходится бежать. Первым уроком физра. Да что за жизнь-то?× × ×
Снежная ночь только-только вступила в свои права, а всякая нечисть вроде пьяных гопников и умалишенных наркоманов уже повыползала. Чонгук их не боится, самого, поди, к ним причислить можно. Но балисонг в кармане не мешает. И как только не мерзнут, черти, сидя на лавках около подъездов. Правда, закутались они хорошо, издали похожи на пингвинов. Чонгук вон только из дома вышел, а его уже замело. Заслонив глаза от витающего в воздухе снега и натянув шарф до переносицы, крепче сжимает пакет с пеплом от предполагаемой яичницы. Хосок, когда увидел, что он хотел ограничиться капюшоном, швырнул в него шапку и свой шарф. У нас нет денег на твои сопли, сказал он, гордо удалившись в коконе одеяла с кружкой растворимого кофе три в одном. Ну почему он родился не на югах? Мысленно стонет и ускоряет шаг, но, подскользнувшись, снова убавляет темп. Сердце колотится так, что кидает в жар. Под снегом лед, дурак. Завернув за нужный угол, Чонгук слышит какую-то мелодию. Или пение. Тихое пение. За мусорным баком, на том же самом месте, что и пару дней назад, сидит Тэхен, на вытянутых руках поднимая серого котика, которому Чонгук не придумал кличку, и вытягивает ему нежно растянутые строки песни: – I love-e you-u, baby-y... Чонгук растерянно сжимает в запотевшей ладони пакет. Из груди вырывается смешок. Тэхен вздрагивает и, сомкнув губы, поворачивает голову. Отпускает котенка и переводит взгляд с Чонгука на пакет. Шмыгает носом и улыбается. Благо на Чонгуке шарф, потому что и он тоже. – Иди сюда. Я не кусаюсь. Чонгук отмирает и подходит к контейнерам, заменившим миски. В двух из них уже побыла еда. В одном сухой корм, судя по двум шарикам на дне, в другом сырой. Круто. – Давно ты здесь? – глухо бубнит из-под шарфа, тут же стягивая его на подбородок. – Нормально. Чонгук хмыкает. Нормально. И прочистив горло, спрашивает неуверенно: – Ты же не из-за меня пришел? – Из-за тебя. Чонгук некоторое время молчит, крепче сжимая пакет. – А если бы я не пришел сегодня? – Пришел бы завтра. Чонгук мычит и садится на корточки, вываливая шедевр кулинарного дела в пустой контейнер. Да, не вискас (или что там купил Тэхен). Да, он не умеет готовить. Коты и кошечки все равно любят и окружают его, тесно прижимаясь, будто пытаясь согреть. Говорят, животные чувствуют хороших людей. Чонгук бы не назвал себя хорошим, но усатым виднее. – И ты бы ждал меня? Комкает пустой пакет и выбрасывает в бак. Молчание затягивается, становится неловко. Он смотрит на Тэхена, пытаясь понять по его лицу, не сморозил ли он глупость, но тот задумчиво смотрит как старый Альфред, которым Чонгук пытался его запугать в первую их встречу, трется о его ногу, не приблизившись вместе с остальными к еде. – Тэхен? Чонгук выпрямляется, подхватив на руки рыжика, и подходит к Тэхену, усаживаясь рядом, когда тот двигается. – Ты мне понравился. – медленно говорит он и жмет плечами, мол, что такого. – Так что да. Чонгук воздухом давится. – Опять ты в этой дебильной шапке. Вот сейчас, кажется, ляпнул глупость. – Недебильную отняли, извини. – улыбается одними уголками губ. Понимает, что смутил его, хотя он правда ничего такого в этом не видит. – Кстати, спасибо. – За что? – не понимает Чонгук. – Ну, это же ты сегодня попросил друзей помочь мне. Хотя я заметил, что вы спешили в школу. – замялся Тэхен. – Невелик подвиг. Они гитару-то твою не повредили? Тэхен мотает головой. – Не-а. – Здорово. – Ага. Тэхен смотрит внимательно в чужое лицо и двигается ближе. Притянув на колени цветную кошку, кладет голову Чонгуку на плечо. Длинные пальцы дразнят игривую кошечку, она бросается на его руку, играючи вцепившись в нее зубами. Чонгук сидит на картонке, застеленной каким-то одеялом, не шевелясь, и не потому что Альфред на руках уснул. От Тэхена пахнет приятно, чем-то свежим. Знакомый аромат. А, у Чонгука освежитель воздуха в туалете так пахнет. «Морской бриз» вроде называется. Блять. Серьезно? Выдыхает и отводит взгляд к небу. Звезды рассыпались на черном полотне как разбитое зеркало, отражающее пустоту Вселенной. Сердце стучит быстрее, чувствуя тепло Тэхена рядом. – Я буду приходить сюда иногда. – говорит он, поднимая голову с плеча Чонгука. – Зачем? – Хочу. – У тебя нет друзей? Ходи к ним. – бурчит Чонгук и смотрит на Тэхена. Тот отрицательно мотает головой. – У меня нет друзей. – Понятно. – шепчет растерянно. – У тебя есть телега? – Есть. – вздыхает. – Но телефона нет. – Как это – нет телефона? – не понимает Тэхен и поджимает губы, подозревая, что Чонгук просто не хочет с ним общаться. – Правда нет. – уверяет, натыкаясь на подозрительный взгляд. – Я потерял его. – А-а-а, – тянет Тэхен, повеселев. – Я куплю тебе новый. – кошка спрыгивает с его коленей, когда он вытаскивает айфон, чтобы посмотреть время. Быстро поднимаясь под взглядом Чонгука, отряхивает штаны и поправляет берет, пряча губы за воротник светлого пуховика. – Ну, мне пора. Тэхен уже убежал на приличное расстояние, когда повернулся к Чонгуку и весело помахал рукой, широко улыбаясь. В свете фонаря он выглядит как-то совсем волшебно, как добрый гномик. И что-то Чонгуку подсказывает, что этот одинокий мальчишка от него не скоро отцепится.