Жуткие верлибры

туманные города молчаливы они как лица людей, смотрящие в небесный сгусток, — не останавливаются бездвижно переплывая тело свинцовой непоколебимой реки или они как корабли потерявшие на пике эпидемии капитана, старпома и штурмана — свое сердце, легкие и глаза — бесцельно плывут меж скальных изломов и застенчивых рифов — вдоль холодного течения и вдоль горячего течения — пока не становятся слабым отражением себя прежних есть поверье, что город окутанный туманом месяц постепенно становится призраком — выцветает как застиранное белье исчезает с карт и указателей перестает появляться на фотографиях перестает быть городом перестает быть взяв рюкзак с вещами — где вместилась безнадежно рваная с пятнами бензина и мазута — спортивка изжеванные ходьбой кроссовки с росчерком черной улыбки где потерялся в хилом пакетике недоеденный бутерброд с дрянной очень дрянной колбасой лежащий на просаленной белой столовской салфетке где еще должна быть в потайном кармане кажется очень должна книжка Стругацких про звездолетчиков — где навалена сверх того — масса других совсем обычных, мало привлекательных вещей: например ключи например проездной например что-то еще — он покинул проходную завода чтобы исчезнуть в клубящейся густоте и сразу узнал, как устал как хотел нормальной еды — отварных пельменей с майонезом как хотел что-то посмотреть хотел было принять еще душ и всё это сразу хорошо бы все это сразу чтобы потом упасть и не вставать до утра чтобы потом опять — по будильнику и в утреннюю смену на проходную с грязным рюкзаком из которого он даже не достанет измятый лепесток вчерашнего бутерброда с очень дрянной задохнувшейся колбасой чтобы после этого опять — с проходной и до дома чтобы снова чтобы снова чтобы снова спать и просыпаться просыпаться и спать он шел вдоль домов, цепляя глазами — как безразличными ко всему рыболовными крючками, у которых на том конце лески — пьяный рыбак не следящий за рыбой — абрис домов, старых как его полузабытое полуукраденное кем-то детство — болезненно-голубые облицованные мелкой плиткой из чьих стыков грязь вымывается только дождем жалкие дворики с погнутым ограждением антивандальными скобами и редкими детскими площадками пластмассовыми обтекаемыми как рыночные дешевые игрушки он не любил их и свой дом — а точнее он не любил время которое его превратило как фокусник розу в белый платок — из небесно-голубого дворца в облупившуюся тюрьму с заплеванными разрисованными подъездами и очень древним очень страшным лифтом что был на самом деле пастью воткнутого в каждый подъезд несчастного чудовища — ведь его техобслуживание проходило всегда только на бумаге и вот он наконец-то дошел до своей бетонной цели где на против подъезда заметил — сначала что-то желтое желтое много много желтого потом ярко-красное, горящее немного насыщенного синего пятна зеленого и даже чуть-чуть оранжевого эта палитра едва узнаваемыми мазками проявлялась сквозь пустырь двора где готовились поставить еще только готовились только собрали подписи — детскую китайскую площадку безопасную соответствующую гостам и снилсам ужасно дорогую и кем-то спонсированную еще такую глянцево-пластиковую — в которую так и норовят всякие психопаты вставить лезвия и иголки — как говорят бабульки на скамейках и вот там, на этом месте он заметил очертания тонкоруких железных пауков — качелей — всяких разных качелей одна большая, железная, вкопанная на века на тысячу веков — на которой катаются не в одиночку а по двое, по трое и даже вчетвером стояла указывающим маяком рядом качели поменьше, с которых можно спрыгивать можно так далеко спрыгивать, чуть ли не в другую волшебную страну проявлялись качели-весы, на которых можно сидя можно по-смешному на животе даже можно наоборот что уже совсем небезопасно и полукруглые качели беседки — туда садиться и засыпать как в колыбели всего так много открылось ему и он потянулся к этим железякам вопреки всему скинул рюкзак осторожно присел на согретую будто бы самим солнцем седушку и качнулся неуверенно ботинками взрывая землю — привет, как тебя зовут? — потревожил голос слева, что пришлось повернуться это была девушка по голосу лет 20-ти в синих артековских шортах, в белой рубашке в красной пилотке и с таким же платком на шее — Слава, — ответил неуверенно почти испугался потому что не было этой девушки на соседней качели когда он сюда пришел а теперь она появилась из пустоты — а меня Динэра. — странное имя. — это сокращение от "Дитя новой эры". — странное сокращение. он всё пытался всмотреться в лицо но оно уплывало как золотая рыбка — губы глаза скулы и нос не хотело становиться целым — давай уйдем отсюда, Слава. — куда? — он снова испугался и даже захотел убежать — улетим. — зачем и на чем? — что бы было интереснее, — и показала на огромную огромную огромную ракету-снаряд — по которой надо лезть по обезьяньи наверх вверх вверх чтобы очутиться на самой вершине и заорать, кажется громко заорать "лечууууууууу" он встал и спешно схватил рюкзак посмотрел на девушку, чьё лицо так и не смог увидеть и ушел только когда уже вышел с площадки подумал а может может действительно может надо было ну хотя бы вежливо обернулся, чтобы всё-таки помахать но площадки не было был голый пустырь покрытый туманом * разве можно забыть теплое железо с подтеками краски желтое красное синее и зеленое качели, горки, турники пауки, радуги, кольца для метания мяча разве можно это забыть разве можно забыть беседки-домики песочницы в виде кораблей и грузовиков разве можно он всё возвращался к той площадке и дорисовывал всё новые и новые детальки придумывал как могла выглядеть та девушка которая ему приснилась ведь она приснилась она могла только присниться десять лет он искал ее вместе с площадкой — ненавязчиво как будто не искал но искал не находил и в конце решил что это всё сон странный ирреальный мираж он купил дешевое пиво и стоял на веранде подъезда смотрел как пакеты и обертки из опрокинутой урны лениво шелестят по асфальту но туман развеялся и вместо привычной разноцветной пластмассы во дворе дома снова очутились знакомые вещи — те самые качели он поставил бутылку и двинулся как лунатик он опять сел на теплую седушку обратил внимание что сквозь налитые сталью тучи нет нет но пролезают солнечные лучи и падают то там то сям — привет, ты Слава? — тонкий голос откуда-то слева это была девочка лет 14 в артековских шортах, в белой рубашке в красной пилотке и с таким же платком на шее — я Слава: а тебя как зовут? — Динэра. — красиво имя. — это сокращение от "Дитя новой эры". — красивое сокращение. она сидела на соседних качелях и болтала ногами он увидел и запомнил глаза — большие и серые — давай уйдем отсюда, Слава. — улетим? — да, правильно, — и она, как в тот раз, показала на огромную огромную огромную ракету-снаряд — давай попробуем, — ему стало смешно ведь ему уже за 30 он давно не отжимался не говоря уже о подтягиваниях но она спешились с качелей подошла к огромной ракете и стала взбираться наверх он последовал ее примеру сначала было тяжело но потом он как будто... как будто снова стал мальчишкой да он и стал руки худели ноги худели голос становился тоньше звоньше пронзительней он кричал, что лезет что он ее догонит а она смеялась и лезла вверх но ракета была очень огромная такая огромная, что они на ней — две песчинки иногда он останавливался и видел с высоты как кругом играют дети — шумят и галдят стучат мечом скакалкой жмут велосипедным гудок он лез дальше он почти долез до вершины но перекладины становились скользкими он не мог дальше он соскальзывал девочка протянула руку давай мол хватайся но он не успел он упал и… он стоял посреди старой пластмассовой площадки вцепившись в цепи детских качелей вокруг клубился туман * он дорабатывал последние месяцы чтобы выйти на пенсию он по-прежнему таскал залячканные вещи с одной смены на другую он ходил гораздо медленнее свистя одышкой и уже не знал, что город и туман — это две разные сущности: ведь в его понимании — это одно и то же и совсем нераздельное в свой выходной он спустился, чтоб выкинуть мусор в новые сортировочные контейнеры — где все отдельно: бумага, пластик и пищевые отходы но куда сваливали почему-то все в одну кучу а иногда даже запихивали доски арматуру старую габаритную технику и уже возвращался — с пустым ведром когда снова увидел ухватил краем глаза где-то на периферии качели он понял, он всё понял он оставил ведро на дороге — привет, Слава. — привет; а тебя как зовут? она засмеялась — очень звонко и мелодично — ей было лет 6 те же артековские шорты белая рубашка красная пилотка красный платок на шее он ясно увидел большие серые глаза два хвостика вьющихся светлых волос и россыпь веснушек — Динэра. — смешное имя. — это сокращение от "Дитя новой эры". — смешное сокращение; а давай улетим отсюда? она улыбнулась еще шире и ничего не говоря спрыгнула с качели так далеко что обдала его брызгами влажного песка светило солнце кругом играли дети много детей — в смешных панамках кепках самодельных газетных треуголках кто-то пускал змея кто-то укачивал куклу кто-то кричал вопил кто-то кого-то считал и кто-то кого-то догонял рядом за столиком старики играли в шахматы сушилось на веревке белье вдалеке выбивали половики он шагнул за ней такой же шестилетний чумазый и гибкий чтобы наконец-то забраться наверх к звездам они лезли — она, он почти что наравне слажено легко как два паучка он оглядывался видел заросли крапивы репейника видел дворовые яблони и груши видел желтые одуванчиковые ковры и лез дальше даже когда перекладины стали опять скользкими так что каждая секунда, каждая поднятая нога и отцепившаяся рука — превращались в большой риск около самой вершины девочка Динэра ее зовут Динэра подала ему руку он сказал, что помощь девчонок ему не нужна но сорвался и в последнее мгновение успел вцепиться в тонкую ручку Динэры она держала его крепко и надежно совсем не по-девчачьи пока не втянула его в след за собой на самую вершину ракеты как там надо было крикнуть "лечууууууу"? * он открыл с трудом глаза — такими тяжелыми были веки и практически вывалился из камеры замарав в охладительной жидкости гладкий пол стазисной каюты тело было слабым и неподатливым как у новорожденного ребенка рядом стояла голограмма бортового компьютера в красной пилотке на светлой голове и победно улыбалась — с пробуждением, капитан. — здравствуй, Динэра.