Рыцарь Нового Века

Саша проснулся от яркого света, заливавшего комнату. Летнее утро: щебет птиц за окном, зелень деревьев, которые устремлялись в небо, словно высотные здания, крики мальчишек, гонявших мяч во дворе. И ругань в соседней комнате. Крики матери и утробный рёв отца, споривших о том, не позволил ли он себе лишнего вчера, приперевшись домой в состоянии, близком к одноклеточному. Пощёчина. - Будешь знать, как перечить мне, сука! Захотел - нажрался, захотел - ушёл до утра, выходной! Могу себе позволить. Эти фразы заставили Сашу съежиться под одеялом. Он почти свернулся в комок, когда раздались гулкие шаги, с каждой секундой всё более громкие. В комнату ворвался отец и, сдернув с мальчика одеяло, одним рывком сбросил его с кровати на пол. - Ты какого хуя все ещё в постели нежишься, недоросток?! Нормальные пацаны уже давно по двору бегают, один ты, как овощ, целыми днями в комнате сидишь. Пинок. Саша сжал зубы, понимая - пророни он хоть звук, отец окончательно слетит с катушек. Подобные приступы ярости были для него не редкостью. Нужно было просто перетерпеть появление монстра - если он не будет реагировать, отец через несколько минут отстанет от него. Тот, однако, вместо того, чтобы выкатиться из комнаты, рванул Сашу за руку, поднимая его. Мальчик, пошатываясь, встал. - Я че, блядь, тут один?! Я с кем разговариваю?! Ребенок стоял, потупив глаза в пол. Отец дернул его за ухо и отвесил оплеуху. Саша упал на пол снова. Он поднял голову. Черная улыбка от уха до уха. Пустые глазницы. В этот же момент всё пространство вокруг начало распадаться. Послышался странный смех, а мальчик стал проваливаться в бездну. Падение завершилось уже в туалете детского лагеря. Пионерские галстуки, чистые белые рубашки, шорты. Ботинки, на которых запеклась кровь, ручьём лившаяся из Сашиного носа. - Саша-сила! Вставай давай, не пацан что ли? Ещё один удар по голове. Гогот ребят вокруг отзывался звоном в черепушке. Воспоминания о годах юности скомканы в пучок кошмаров, изредка выползавших из сознания. Игла стала его первым другом, который помогал раствориться в бездне спокойствия. Полусгнивший, беззубый торчок в кресле напротив - его проводник в мир Пустоты. Он протягивает ему полупустой шприц с бульоном. На дворе - зима девяносто шестого. Спортивные костюмы, плакаты Хоя, группы The Doors и Цоя на стене. - Ну чё, полетели? Черная улыбка, пустые глазницы. В этот раз падение сопровождалось нестерпимой болью в груди. Джейн очнулась. Руки и ноги оторваны. Чья-то рука копается в её распоротом животе, доставая кишки. Тело не регенерирует. Боль практически не ощущается. Где-то слева раздается смех упыря. Она слегка поднимает голову. Скотт жует её кишки, заталкивая их себе в рот. Вокруг ветхой лачуги чуть поодаль них водят хороводы пионеры с удивительно длинными руками и ногами, размытыми лицами. Один из них дует в горн, другой бьет в барабан. - Заводи новую песню! - раздается крик. Бой барабанов становится громче. Джейн снова проваливается в сон. Чья-то старая халупа. Деревянные брусья покрыты мхом. За окном сумерки. Кому пришло в голову строить дом на поляне возле леса? Александр подвешен за руки к потолку. Веревка натирает запястья, тело тяжелеет. - Че делать-то будем? Долг возвращаем, или как?! Пронзительный крик и удар в челюсть. Джейн снова просыпается. Она висит позади, чуть поодаль парня - тот одет в темно-синий спортивный костюм. Пол под ним забрызган его кровью. Лысый мужик в кожаной куртке снова бьет Сашу по голове. Его боль ощущает и Джейн. "Какого черта?" - думает она недоуменно - "Никто не предупреждал, что тут будет...это". Реальность снова начинает распадаться. Вместо того, чтобы провалиться с Александром вниз, Джейн цепляется за гниющую ткань пространства развязанными руками. Ей удается удержаться на самом краю. Перевалившись на пол, она некоторое время лежит, раскинув руки и тяжело дыша. Ей едва удается встать - воздух стал тяжелым и вязким, словно кисель. Перед глазами всё плывет. В углу избы сидит Скотт. Его голова рассечена надвое, на пол струится черная жидкость. - Ясно - прохрипела Джейн - Его взяли под контроль, а меня сейчас пожирают. Варианта два - либо сдохнуть здесь, либо найти выход из мира умертвия. Джейн сосредотачивается. Мир умершего человека, который потенциально мог стать Гвардейцем или Упырем. Все, кто переступает его границы, проваливаются в измерение, созданное разумом мертвеца, которое пронизано его воспоминаниями. Бесконечный осознанный кошмар, который можно прервать только лишь "отгадав загадку". Иначе говоря, добравшись до центрального травмирующего воспоминания. И у Гвардейцев, и у нежити подобное имеется. Отряхнувшись, Джейн встаёт с пола. Сначала нужно перекрутить все воспоминания этого парня в голове ещё раз. Ключ к разрушению измерения находится ближе к самому детству. Она чувствует это.