солнце вышло покурить

      Сизый дым облачками направляется куда-то в хмурое небо, провожаемый равнодушным взглядом карих глаз. Ветер с юга ласкает загорелую кожу, играет в каштановых волосах, но так и не привлекает внимания. Тонкие пальцы подносят сигарету к пухлым губам, затяжка и снова облачка дыма. Пальцы сжимают холодный мрамор, пока взгляд равнодушно скользит к югу, темному лесу, что манит тайнами и холодом. Его всегда привлекал лес.       Он опускает взгляд, кидает окурок куда-то вниз, убирает руки в карманы не греющей мантии, бросает последний взгляд на лес и бредёт вниз, к башне гриффиндора, друзьям, что играют в плюй-камни и шахматы, обсуждают завтрашний матч и нисколько не думают о гложащих его проблемах.       Эта любовь разъедает душу, эта любовь разбивает сердце, из-за этой любви он напоминает зомби во время апокалипсиса. Эта любовь нелепа, она прегрешениями прошлых лет ворвалась в его жизнь и поселилась раз и навсегда, не оставляя места для кого другого. Он и сам не заметил, как рыжие волосы сменились иссиня-черными, зелень — темными туннелями, а яркая улыбка — саркастично вскинутой бровью. Не заметил, как вместо весны полюбил луну. Луну, с которой солнцу ничего не светит.       Он фыркает на дебильный эпитет, шлёт все к мордредовой матери и входит в гостиную, падая на диван рядом с Сириусом. Блэк оглядывает его с ног до головы, хмурится и тихо спрашивает.       — Опять мерз на Астрономической?       — Не твое дело, — огрызается Джеймс, незаметно придвигаясь ближе к камину. Огонь теплым одеялом охватывает тело, согревает, даёт надежду.       Джеймс сам — огонь, яркий, сносящий на своем пути преграды, смертоносный и взрывоопасный. Джеймс — огонь, но тепло его достигнуть назначения все не может. Потому что тот, кого любит, — луна, холодная, расчетливая, без чувств и эмоций. Лёд, что никогда не растает, что кроме ненависти ничего не испытывает. Не к нему, Джеймсу.       — Поговорить бы вам, — замечает резонно Ремус, делая ход конем, пока Питер напротив него напряжённо думает. Джеймс вздыхает, оборачивается красным пледом и глядит на друга угрюмо.       — О чем ты? Помнишь, чем всё закончилось в прошлый раз?       — Их ссорой? — вскидывает Питер бровь. — Не обессудь, но я думал, что ты сделал это специально.       Джеймс обводит друзей хмурым взглядом, складывает руки на груди и думает, что, возможно, в чем-то они правы.       — Он меня не простит.       — Попробовать извиниться хотя бы один раз стоит, — Сириус отправляет в рот шоколадную лягушку. — Не дрейфь, один раз живём.

ｘｘｘ

      — Джеймс, хватит за мной следить, — шипит Снейп, пытаясь вырваться из медвежьих объятий. — Поттер, ну что за олень.       — Прости меня, я такой дурак, — шепчет куда-то в ключицу, невесомыми поцелуями покрывает и стискивает ещё сильнее. — Прости, пожалуйста, я без тебя не могу.       Снейп глаза закатывает, но сдается и осторожно обнимает в ответ, задаваясь вопросом, как так это взъерошенное чудо свалилось к нему в руки. Джеймс отодвигается и улыбается широко, радостно, так с о л н е ч н о , что вдруг зажмуриться хочется. И почему-то улыбнуться в ответ. Джеймс улыбается, обвивает талию и наконец целует, глубоко, с языком, на права заявляет, все продолжая извиняться, все ластится котом. Снейп зарывается пальцами в шелковые волосы, поцелуй углубляет, губу нижнюю прикусывает, стон ловит, глаза закрывает, вдыхая полной грудью. Впервые с их ссоры два месяца назад.       — Я без тебя не могу, Сев, — сипло шепчет Джеймс, прижимается лбом к его и смотрит глаза в глаза. — Не бросай меня. Не бросишь?       — Никогда, — обещание соскальзывает с губ легко, будто только и ждало этого. Никогда. Его теперь от Поттера отцепить не получится. Не теперь.

ｘｘｘ

      — Если вам, двум кретинам, нужно прикрытие, не впутывайте в это меня, — шипит змеёй Лили, её зелёные глаза так сильно напоминают Аваду, что Джеймс борется с желанием отшатнуться. Северус переплетает их пальцы, продолжая упорно напирать на подругу.       — И что ты собираешься делать? Идти с Цисси? — Северус бровь вскидывает, а Лили отводит взгляд. Сердце у Джеймса сжимается, и он кладет ладонь подруге на плечо сочувствующе.       — Я... надеялась, знаешь, — Лили не сдерживается и шмыгает носом, смотрит на Северуса, не обращая на Джеймса внимания. — Думала, что любовь важнее обязательств.       — Долг, бывает, разрушает любовь, — улыбка Северуса — боль и больше ничего. Зрачки зелёные Лили расширяются в ужасе, она подскакивает, вырывает Северуса у Джеймса, волочит в сторону и что-то убийственным тоном шипит. Что — разобрать с такого расстояния труднее некуда, вот только Сириус бледнеет, кулаки сжимает и решительно направляется в сторону их. Джеймс хмурится. Не нравится ему эти перешептывания. Разве не договорились они с Севом верить друг другу? Так какого Мерлина?       — Что происходит, Сев? — Джеймс обнимает со спины, зарывается носом в темные волосы, глаза закрывает. Северус не оборачивается.       — Я не могу тебе сказать, Джим, не сейчас, — голос у него хриплый будто от слез, Джеймсу тревожно и совсем немного страшно. Джеймс аккуратно разворачивает, в глаза вглядывается, ладонь на шею кладет, успокаивающе пальцами поглаживая загривок.       — Ты же помнишь, что я люблю тебя?       — Я тоже тебя люблю, — Северус прижимается лбом к Джеймса, глаза закрывает. — И буду любить вечно.       — Мне не нравится этот тон, — у Джеймса из груди вырывается смешок. — Мы как будто прощаемся.       Северус улыбается ему в ответ. Улыбается, когда протягивает тыквенный сок с зельем памяти. Улыбается, когда Джеймс оглядывается и хмурится, фыркает на присутствие Северуса и сбегает искать друзей.       Солнцу и луне вместе не светить ведь, не так ли?

ｘｘｘ

      Сизый дым облачками направляется куда-то в хмурое небо, провожаемый равнодушным взглядом карих глаз. Ветер с юга ласкает загорелую кожу, играет в каштановых волосах, но так и не привлекает внимания. Тонкие пальцы подносят сигарету к пухлым губам, затяжка и снова облачка дыма. Пальцы сжимают холодный мрамор, пока взгляд равнодушно скользит к югу, темному лесу, что манит тайнами и холодом. Его всегда привлекал лес.       Лили встаёт рядом, кутаясь в теплый халат, смотрит вдаль и грустно улыбается. Её рыжие волосы волнами спускаются по спине, огнем горят в ночи. Джеймсу отчего-то кажется это ужасно неправильным.       — Иногда мне кажется, что я потерял нечто важное, — шепчет Джеймс, смотрит в зелёные глаза и думает, что смотреть должен бы сейчас в другие. В чьи только...       — Иногда мне тоже, — Лили улыбается грустно, смотрит на восходящее солнце, берет под локоть и тянет в дом. — Идём, простынешь ещё, мне потом лечить. Завтра соберём цветов.       — Хочешь научить Гарри варить зелья? — фыркает Джеймс. — Ему полугода нет.       — Хочу научить его хоть чему-то, прежде чем, — Лили запинается, жмется лишь ближе и головой качает. Джеймс сжимает губы, приобнимает за плечи и закрывает дверь на балкон. Ему хочется сказать, что они выберутся, что справятся и останутся живы, что победят безносого ублюдка, как побеждали Пожирателей. Сказать, что они дома, что дома ничего не угрожает. Хочется, но не поворачивается язык.       Солнце, милое, скажи, где же твой дом?