Железнодорожная байка

Разморённый оргазмом и солнцем Миха не сразу приметил татуировку на правом боку своего попутчика. К тому же парень сидел к нему другим боком всё то время, что они неслись верхом на цистерне мимо сменяющихся пейзажей Краснодарского края. В попытке разглядеть рисунок он прищурился от света, а потом потянулся и сорвал тёмные очки с чужого носа, вернув их в своё распоряжение. Галахов лишь поморщился и подставил торс под тёплые лучи, снова закрывая обзор на наколку. — Кайе-еф… — протянул Миха и тут же добавил, — жаль, что нам скоро сходить. — Сходить? — Ян распахнул прикрытые на солнечной неге веки и уставился на него с недоумением. — Да, — кивнул он в подтверждение своих слов, — если мы не выйдем в Армавире, то умчимся на Кавказ. Брюнет посмотрел на попутчика, внимательно следя за реакцией. — Кавказ? — глупо переспросил рыжий, моргая. Закатив глаза, Милкович съехидничал: — Я активировал в тебе режим попугая? В ответ парень скорчил рожу, вновь меняя положение тела. И Миха смог, наконец, рассмотреть, что же там набито на его рёбрах. Склонив голову набок, он поправил пальцем съехавшие очки, чтобы убедиться, что видит именно то, что видит. Галахов проследил направление его взгляда и вздохнул. — Ёпт, не обращай на это внимания, — бросил он. — Как?! — опешил Миха. — Если у тебя там двуглавый орёл, чувак! С автоматом, бля! — он даже не пытался скрыть своего откровенного глумления. — И не с одним… — Отвали, Мих! И вообще, ты серьёзно? Кто бы говорил, фак ю-ап! — справедливо оборвал его курсантик, вертя факом в воздухе, но не тут-то было. — Что там ещё? Гранатомёты? Снайперские винтовки? Целый арсенал… Мужииик, — издевательски протянул брюнет. — А рядом с их головами? Умоляю, только не говори, что это Тополь М! Он угорал до слёз под неодобрительным взглядом зелёных глаз и просто не мог остановиться. Качая башкой, Галахов спрятал свою птицу за локтем и отвернулся, терпеливо поджав губы. *** На самом деле Ян обратил внимание, что пейзажи вокруг не те, которые он ожидал увидеть, приближаясь к столице края. И что они поднимались немного выше по уровню над морем. Просто ему было настолько хорошо в этом моменте вместе с Михой, что он не придавал значения таким мелочам, как направление и дальность следования их поезда. Он бы мог так же незаметно и до Эльбруса доехать. Когда Михины брови приподнялись над стёклами очков, он понял, что тот рассматривает его дурацкое тату. И под этим пристальным взглядом он физически ощутил его очертания на своей коже. Открытие вызвало у говнюка настоящий приступ безудержного веселья. Хорошенько отсмеявшись, засранец кое-как взял себя в руки и заключил: — Может, и не мне судить чужие тату, но я хотя бы не умничал. И таким пафосным патриотизмом мои наколки не блещут. — Для шестнадцатилетки, попутавшего все ориентиры, это выглядело круто. Видишь, я не стал корону над орлами бить… — И на том, бля, спасибо! Зачем столько оружия? — купчинский гопник был искренне озадачен. Ян решил постараться объяснить, чем он руководствовался, выбирая эскиз. — Я хотел поступать в Суворовское. Мечтал дослужиться до генерала… — Ёбаный боже, для этого тебе пришлось бы для начала выжить в какой-нибудь горячей точке… Серьёзно, ты мечтал угробить себя во имя государства? — изложил Миха своё скептическое отношение к такого рода стремлениям, напоминая о множестве похожих диалогов с Липом. — Я не знал, куда ещё направить свою жажду помогать другим. И где можно стать героем, кроме как на войне… — И что заставило тебя одуматься? — В одиннадцатом классе я многое переосмыслил. В то время пришлось сильно покопаться в себе… И осознав свои реальные мотивы, я нашёл своё призвание на мирной территории. — А орёл остался, — констатировал Миха. — А орёл остался, — повторил Ян. Он и сам уже усмехался. Эта птица хранила в себе память о самом хаотичном периоде его жизни. О котором он предпочитал не вспоминать без надобности. — Пойдём собирать манатки, — предложил Милкович, поднимаясь и карабкаясь назад по округлой поверхности. Несколько часов, проведённых в этом вагоне, и всё, за это время совместно здесь пережитое, заставили его даже немного взгрустнуть от мысли, что пора покидать это место. Стоило залезть в их трубу, как Яна мгновенно бросило в жар. И такой эффект никоим образом не был связан с атмосферной температурой. Он взглянул на Миху, который заползал внутрь с другой стороны, и увидел румянец на его щеках. Чем бы тот ни был вызван, но выглядело это потрясающе. Опустив взгляд, брюнет резким движением схватил ком своей одежды и неуклюже попятился назад, по дороге теряя содержимое карманов жилетки. Галахов, взяв свою потную майку и выпавшие у попутчика предметы, тоже поспешил вылезти обратно. Несмотря на палящее солнце, снаружи было намного свежее, потому что потоки воздуха свободно циркулировали и не были пропитаны похотью. Грязные футболки оба сунули в боковые отделения своих рюкзаков. Когда Миха накидывал жилетку прямо на голое тело, Ян протянул ему выпавшие блокнот и зажигалку. Но тот не вовремя дёрнул локтем, расправляя капюшон, и задел его руку, отчего вещи упали на пол. Галахов бросился вниз, чтобы их собрать, и замер, бережно держа в руках раскрывшийся в полёте блокнот. С разворота не него презрительно глядела девушка с сигаретой между губ. Она напоминала Мари, но с более короткими волосами. Быстрый контурный набросок маркером, но очень эмоциональный. Он машинально перелистнул страницу и успел увидеть рисунок железнодорожных путей синей шариковой ручкой прежде, чем Миха вырвал художества из его рук. — Ты рисуешь? — спросил он, продолжая стоять на одном колене, глядя снизу вверх на парня, который старательно прятал свой скетчбук за пазуху. В ответ тот лишь буркнул что-то недовольное и вставил в рот сигарету. Поднявшись на ноги, Ян отдал зажигалку хлопающему себя по карманам брюнету. — У тебя — талант… — заметил он. — Ой, да брось ты это дерьмо! — не позволяя ему договорить, выпалил Миха. Ян воспользовался секундной задержкой, пока тот прикуривал, чтобы возразить: — Это ты брось. Насколько я успел заметить, пока ты не вырвал свой… — Ты и так увидел сверх меры, чувак, — вновь перебил его Миха, выдыхая дым от первой затяжки. — Да чё ты так остро реагируешь? Оба схватились за выступ на стене вагона, когда поезд слегка тряхануло. — Это просто баловство. Не хочу, чтобы ты придавал слишком большое значения всякой херне, — сказал он с улыбкой, призванной перевести нежелательный ему разговор в шутку. — Ну я вот так не умею… — Попробуй, наверняка получится не хуже. — Не прибедняйся. Прежде чем закрыть молнию на рюкзаке, Милкович отпил воды из бутылки такими жадными глотками, что её капли потекли по подбородку, оседая на щетине. — Окей, раз это всё не имеет значения, то дашь посмотреть? — попробовал Ян. — Отвянь, Галахов, — бросил Миха и жестом предложил ему тоже попить. — Да ладно тебе! Сам же говоришь — фигня, — не хотел сдаваться рыжий, не обращая внимания на протянутую ему воду. — Как хочешь, — пожал плечами упрямец, убирая бутылку и полностью игнорируя его попытки развить данную тему. Ян прикусил язык, но прекрасно знал, что его распалённое любопытство так просто уже не угаснет. Он же сразу разглядел, что за суровой оболочкой купчинского гопника скрывается прекрасный внутренний мир. И такой огромный, что просто не может уместиться в черепной коробке. Потому и выплёскивается на бумагу. В подвижную мимику. Во вспыльчивый характер. И чёрт знает во что ещё. В голове роились всевозможные догадки о том, какие ещё открытия он сделает об этом парне, прежде чем их дорожки вновь разойдутся. *** Когда поезд начал тормозить перед населённым пунктом, парни уже стояли между вагонами, крепко держась за поручни и прижимая к животам рюкзаки, висящие на одной лямке. Они ехали по сельской местности недалеко от города и собирались покинуть «корабль» при первой же возможности. Рисковать быть замеченными на сортировке никто из них не хотел. К тому же велика вероятность, что двух незаконных пассажиров на борту давно засекли по камерам, и на остановке их уже могли ждать с распростёртыми объятиями. Миха заорал, перекрикивая окружающий их грохот: — На раз, два, три. Раз — приготовься, два — кидай рюкзак, три — прыгай следом. Я считаю. — Почему ты? — задал Галахов совершенно нелепый вопрос, не сводя сосредоточенного взгляда со смазанной линии рельсов. — А ты сомневаешься в моих арифметических способностях или чё? — Нет… Я просто… мы прыгаем одновременно? — Да, — чётко ответил Миха озадаченному парню и утешительно добавил: — Мы не будем прыгать на большой скорости, подождём, когда поезд ещё замедлится. Смотреть на то, как обдуваемый ветром Ян стоит на подножке и большущими глазами глядит то на него, то на проносившуюся под ногами землю было волнительно. Не ясно было, кто из них двоих больше переживает. Рыжий, явно взбудораженный перспективой спрыгивать с поезда на ходу, или Миха, у которого внезапно сердце разболелось от тревоги за этого не самого ловкого идиота. Может, у него, конечно, неправильное сложилось впечатление, ибо курсант же каким-то образом собирается предотвращать чрезвычайные ситуации… Но для него Галахов сам являлся одной такой большой долговязой чрезвычайной ситуацией. Бушующий в крови адреналин выплёскивался из парней наружу и электризовал воздух между ними. Действовали они не совсем одновременно, потому что кое-кто поспешил и спрыгнул, не дождавшись команды «три». Милкович, матерясь, ринулся следом и кубарем покатился по земле на заросшую травой обочину. Вскочив на ноги, он сразу рванул в сторону рыжего, чтобы скорее убедиться, что чувак ненароком себя не травмировал. И нашёл его лежащим спиной на траве. Тот ржал, как сумасшедший конь. Чем нисколько не убеждал Миху, что он не ударился своей башкой. Не переставая лыбиться, придурок дёрнул его руку вниз, заставляя упасть прямо на него сверху, и тут же поглотил все рвущиеся наружу возмущения своим ласковым ртом. *** Приземление оказалось не таким жёстким, как он опасался. Ян сумел, сгруппировавшись, упасть боком на мягкую землю. Перекатившись на лопатки, он ещё не успел толком выровнять дыхание, как его разобрал смех. Он так и лежал, угорая, когда Миха заслонил собой вид на голубое небо. Выражение лица на тёмном против света силуэте было не разглядеть, но Ян и так мог представить, как тот скептически хмурится, глядя на него, как на конченого кретина. В приступе озорства Галахов схватил его за запястье и потянул, роняя на себя крепкое тело. И тут же увлёк парня в поцелуй, зажав его лицо в ладонях. Они целовались мягко и легко, без всепоглощающего жара. Ян чувствовал, как Михина рука поглаживает волосы на макушке и ощущал улыбку на его губах. Они продолжали так валяться до тех пор, пока до их слуха издали не донеслись детские голоса. Тогда будто бы чары рассеялись, и Миха, очнувшись, резко подскочил, озираясь, а потом протянул ему руку, помогая подняться. Когда Ян оказался на ногах, то не сразу отпустил его, притянув ближе, но больше ничем не касаясь. Голубые глаза внимательно изучали зелёные. — Вещи, — напомнил Милкович хриплым голосом. Они нашли свои рюкзаки чуть дальше среди колосьев пшеницы. Надев их на плечи, парни окинули друг друга взглядом снизу вверх. Боже, у них был такой вид, словно они работали шахтёрами или трубочистами. По какому-то извращённому мнению Яна Михе это лишь добавляло шарма, но сам он точно никуда дальше не поедет, пока не попадёт в грёбаный душ. — В этом городе мы останемся на ночь, — озвучил он свою решительную мысль, застёгивая пряжку поясного ремня. — Кто тебя такого пустит переночевать? — усмехнулся брюнет и направился по тропинке, что, ответвляясь в сторону от железной дороги, петляла по полю и устремлялась к роще хвойных деревьев впереди. — Ты так говоришь, будто сам не мечтаешь отмыться от грязи! Я весь чешусь, — крикнул Ян в удаляющуюся спину и последовал за ним. Миха повернулся, демонстративно почёсывая затылок. — Не кипишуй, чесоточный. Найдём чего-нибудь. *** Дойдя до края лесополосы, парни присели на поваленное дерево и закурили. Милкович тут же полез за телефоном, чтобы порыться в объявлениях. Не желая долго возиться, он выбрал первую попавшуюся недорогую квартиру около вокзалов и набрал номер её хозяина. Но она, как и несколько других, была занята на эту ночь. — Чёрт. — Выбери что-нибудь подальше от центра. Миха позвонил в гостевой дом на другом берегу Кубани, недалеко от точки на карте под названием «Сердце». Трубку подняли после первого же гудка, женский голос сообщил, что есть один свободный номер с пресловутым душем, но заселиться они смогут только часов через пять, так как сейчас хозяйка куда-то отъехала. Стоял ранний вечер и ждать им придётся где-то до десяти, но брюнет желал быстрее уже договориться с кем-нибудь и покончить с этим дерьмом, не устраивая на бревне активную телефонию. — Договорился? — Ага, — ответил он рыжему, стряхивая пепел в траву под ногами, — но она будет поздно. Зато скинет пару соток и завтраком накормит. От слов про еду у обоих заурчали животы. Самым сытным блюдом за сегодняшний долгий день были ростовские сэндвичи. Потом они перебивались пачкой чипсов и пивом. — Могу только бомж-пакет предложить пожевать всухомятку, — хмыкнул брюнет. А Ян, расстегнув молнию на боковом кармане, вытащил оттуда упаковку сухариков с хреном и, открыв, протянул ему, прежде чем всыпать горсть себе в рот. Запасливый ублюдок. *** Пока Миха ходил в кусты, Ян прогуливался по лесу, перешагивая через торчащие из-под земли переплетения корней, и вдруг увидел какой-то просвет между стволами деревьев. Направившись туда, он обнаружил небольшой водоём. Берег под ногами немного ходил ходуном, когда парень подошёл к кромке воды. — Эй, чува-ак! Ау, блядь! — услышал он Михин призывный крик, и тут же отозвался на него, делая свой голос парню ориентиром. Брюнет вышел из зарослей в тот момент, когда Ян стягивал через голову футболку, подставляя туловище дуновениям тёплого ветерка и лучам пробивающегося через колючие кроны вечернего солнца. Обернувшись на шорох, он увидел, что Миха наблюдает за ним, стоя между двумя елями. — И что это ты делаешь? — спросил тот, сложив руки на груди. Разделявшее их расстояние не помешало увидеть, как тёмные брови сдвинулись к переносице. — Собираюсь искупаться, — сообщил он очевидное, пожимая плечами. Ян нагнулся, чтобы расшнуровать кеды. Скинув обувь, взялся за ремень, оборачиваясь через плечо. — Ты так и будешь стоять на одном месте? — осведомился он у подозрительно нахмурившегося чумазого истукана. — А чё мне с разбегу нырять? — огрызнулся он. Взгляд голубых глаз метнулся к озеру, резанув по водной глади. После чего Милкович сделал несколько шагов вперёд, не размыкая скрещённых рук, и вновь остановился, задумчиво терзая нижнюю губу. — Я не полезу в это болото, — поморщился его упрямый попутчик. Галахов оглядел поверхность почти прозрачной воды, сквозь которую кое-где даже просвечивали коряги и камни на дне, и развернулся к парню, разводя руки в сторону. — Ты издеваешься? Вода — чистейшая. И с каких вообще пор ты стал привередлив к чистоте?! Миха выглядел каким-то заворожённым, и Ян подстегнул его сдвинуться, делая свой повелительный тон менее строгим: — К чему ты там прилип? Иди сюда. *** Стоило отойти ненадолго, как рыжего уже ветром сдуло, пришлось орать, пока тот в трёх соснах не заблудился. Идя на звук уже такого знакомого баритона, Миха неудачно забрёл в какие-то заросли и, локтями закрывая лицо от хлёстких веток, направился к светлеющей впереди бреши между ними. После преодолённого препятствия первое, что открылось взору — это обнажённая широкая спина его попутчика, веснушки на которой контрастными точками виднелись даже с дистанции. А уже потом он заметил, что находится на берегу какого-то чёртового водоёма. Курсант продолжил целенаправленно избавляться от одежды, демонстрируя отличный вид на свою крепкую задницу, натягивающую при наклоне джинсовую ткань. Искупаться он собрался. Приспичило, блядь, придурку. И ещё недоумевал, какого хрена Миха застыл на месте. А то-то он обязан был с превеликой радостью и без промедления броситься в воду какого-то незнакомого камышатника. Когда Миха выразил сомнения по поводу чистоты воды, Ян раздражённо всплёскивая своими граблями, повернулся к нему всем корпусом. Трудно было воспринимать серьёзно полуголого парня, что стоит перед тобой с распахнутой ширинкой на джинсах, сползающих вниз по бёдрам. Он залип взглядом на косых мышцах живота, уходящих за пояс чёрных боксеров, что торчали из-за расстёгнутой молнии. Сглотнув, Милкович выполнил просьбу, направившись к нему. Проваливаясь ботинками у самого берега, он изучающе заглянул в озеро. Рыжий не пиздел — вода реально казалась вполне себе чистой. Но от того, что Миха мог разглядеть грёбаное дно, лучше ему не стало. Лишь голова закружилась от вида резкой глубины. Будто это не озеро, а широкий грёбаный колодец. Галахов шагнул ближе, и в обзор зрения попали его огромные ступни, утопающие во влажной почве. Скользнув взором вверх по этому блядски идеальному телу, он отдал должное, что трусы всё ещё были на месте. Оставляя хоть что-то прикрытым. Правда этот массивный ствол был не «хоть чем-то», а очень даже «чем-то». И облегающая ткань только подчёркивала его соблазнительные даже в состоянии покоя очертания. — Мне помочь тебе раздеться? — любезно поинтересовался Ян, когда Михин взгляд наконец добрался до его лица, встречаясь там с лукавыми зелёными глазами. Он шумно втянул воздух носом и заявил: — Я в эту Марианскую впадину не полезу. Давай, я тебя жду, а ты быстрее плескайся, золотая рыбка. С этими словами брюнет отошёл подальше от воды к ближайшему пеньку и извлёк из кармана курево. *** Видимо, настала очередь Яна хмуриться. Он прищурился, пытаясь разглядеть в своем попутчике причины столь ослиного поведения. И сложенные дважды два его нехило поразили. — Ты боишься воды? — возможно чересчур громко воскликнул он. — Да нет же! — вторя его интонациям, брюнет опроверг эту теорию. — Глубины? — предположил он уже чуть тише и спокойнее. Миха молча уставился на свою сигарету. — А как же ты на море собрался? — спросил Галахов, не веря до конца своим выводам, но стараясь поумерить эмоции, дабы не оскорбить чужие фобии. — На море всё заебись! — выпалил парень. — Там по дну можно смело шагать очень долго, — он изобразил шаги, быстро перебирая двумя пальцами в воздухе, — А здесь вообще встать некуда. Резко — бах, и ты бултыхаешься над бездной. Ян сделал несколько шагов к собеседнику. — Ёпт! — резко начал он и тут же поспешил перейти на более мягкий тон. — Слушай… Этой луже до Марианской впадины как горе Ореховой (1) до Эвереста. На его аргументы брюнет лишь хмыкнул, сильно затягиваясь. Ян склонил голову набок. — Да ладно, крутой парень, ты разве не хочешь побороть свои страхи? — попытался он бросить вызов, но Миха его не принял. — К тому же ты забыл, что я тут вроде как на спасателя учусь, а? Я тебя вытащу, если что, — заверил он парня, широко улыбаясь, но тот на его смелые гарантии лишь нервно рассмеялся. — О да, обнадёжил, чувак! — А что? Я отлично плаваю, — насупился рыжий, — и своих младших учил плавать. — Я умею плавать, — чеканя каждое слово, проговорил Милкович, словно идиоту объясняя. — Не в этом дело. Повторяю: там нет дна. А все эти бездонные дырки не по мне, мужик. — Вообще-то дно я вижу прямо отсюда, — слегка преувеличил он в ответ на это лаконичное высказывание, подчёркнуто оглянувшись на озеро. — Не придирайся к словам. Ты прекрасно понял, блядь, о чём я! Вздохнув, Галахов присел рядом на холмик сухой травы — маленькое и слишком жёсткое сидение, но он готов был немного потерпеть неудобства. А ещё по какой-то неведомой причине готов был из кожи вон вылезти, чтобы помочь Михе преодолеть его боязнь. Но для этого, как минимум, он сам должен был захотеть того же. Не бросать же его насильно в воду в конце концов. Хорошо бы вообще узнать, откуда у этого страха ноги растут… — Чего ты расселся-то, хрен моржовый? Лезь в воду, — беззлобно подстрекнул его Миха, туша хабарик о подошву. — Вода же тёплая… Почему моржовый? — чёрт, он не о том собирался спрашивать. Сбил с мысли, паршивец, а теперь ещё и глаза закатывает. Иногда казалось, что его пиздливый язык бежит впереди него, хотя при этом Милкович являлся далеко не самый разговорчивым малым. *** Судя по испытующему взгляду, у Галахова просто в жопе свербило докопаться до сути проблемы. Хотя для него самого это и проблемой-то не являлось. Ну с осторожностью он к воде относился, и что с того? Жить ему это ни капли не мешало. — Так значит ты плаваешь только там, где можешь достать ногами до дна? — подвёл итоги этот любитель расставить всё по своим местам. — Я плаваю только там, где могу твёрдо встать ногами на более-менее устойчивое дно, — поправил Миха. — А теперь отвянь, Галахов. Он перевёл взгляд на озёрную гладь, по которой расходились круги от водомерок и стрекоз. И неожиданно для самого себя проговорил: — Меня плавать не старший брат учил, а отец. Одно это признание было вполне себе исчерпывающей информацией, но под воздействием ожидающего выражения на конопатом лице, Миха решил продолжить. — Не просто в воду швырнул, а посреди озера это сделал. Из лодки. И когда, нахлебавшись на всю жизнь, блядь, вперёд, я, наконец, вынырнул… Этот мудак, тренируя мою выносливость, включил мотор и отчалил к берегу. Как видишь, я тоже до него допиздовал… Но сколько раз я пытался нащупать ногами хоть какое-нибудь ебучее дно, чувак. А максимум на что я мог там рассчитывать — это блядский ил, норовящий меня засосать в преисподнюю. Когда уже на финишной прямой я смог вытянутыми пальцами дотянуться до какой-то скользкой коряги, облегчению не было предела. Но долго я устоять на ней всё равно не мог, да и хотелось поскорее выбраться… Потому что тот мальчишка очень рассчитывал на отцовскую похвалу в конце своего заплыва. И именно это острое желание и послужило самым сильным мотиватором для того, чтобы выкарабкаться из этого дерьма. То, что он мог тогда вообще подохнуть, обессилев или захлебнувшись нахрен, до него дошло намного позже. Не через один год. С учётом того, сколько раз лодка пропадала из поля зрения за поднятой им волной и как тяжело было держать голову выше уровня воды… А как у него горели лёгкие и мышцы после — чудо, что дыхалки и сил хватило… — Сколько тебе было тогда лет? — участливо спросил его внимательный слушатель. — Шесть, — почесав кончик нос костяшкой пальца, ответил Миха и вновь устремил взор на водоём. Широкая ладонь легла ему на колено — жест был дружеским, но лёгкие электрические разряды всё равно устремились вверх по ноге. Он ощутил странное умиротворение. Даже эта лужа уже не выглядела пугающей. Просто микросреда, незаметно кипящая своей собственной жизнью. — И то, что я не избегаю воды в принципе, я считаю огромным прогрессом, мужик. Так что оставь меня в покое со своими купашками. Он повернулся к Яну, что сидел ниже его, но лица их всё равно находились почти на одном уровне. — А какое-то время ты избегал? — уточнил тот. — Да, но когда меня это заебало, я решил избавиться от этой херни. И стал ходить в бассейн. Пиздил чужие магнитные ключи в спорт-клубах и плавал там вдоль бортиков. — Похвально, — без какой-либо иронии изрёк его попутчик. — Ты — молодец. — Угу, — соглашаясь, слабо улыбнулся Миха одним уголком губ. Парни какое-то время посидели молча, наблюдая за рябью на поверхности водоёма. Солнце уже начало свой путь вниз по небосклону, так что деревья особо не позволяли его лучам пробиваться к укромной полянке. Но прогретый за день воздух окутывал теплом, а едва ощутимое дыхание ветра приятно омывало открытые участки кожи. — А мне понравилось чувство невесомости… До усрачки страшно было первый раз прыгать с парашютом… — Вы там ещё и с парашютом у себя прыгаете? — не смог он сдержать своего удивления, перебивая кадета. — Да, конечно. На втором курсе — зачёт по альпинизму, на третьем — как раз парашютизм, на последнем будет водолазная подготовка. Миха на это лишь покачал головой. — Так вот… — продолжил Галахов, — пугала перспектива. Парение в нигде, блядь. Никакой опоры не то что под ногами — вообще ни с какой стороны… И пути назад нет. Хочешь встать на землю — вон она, сука, внизу. Рассказывая, он периодически поглядывал на Миху, и парень начал понимать, к чему тот клонит. Конечно же, у него тоже были свои страхи, и конечно же, он их сумел преодолеть. Разве было что-то, чего он не мог сделать? — А потом, знаешь, мало того, что это плавание в воздушных волнах — непередаваемо кайфовое ощущение, так ещё и просто… привыкаешь, чёрт возьми, ко всему. К любому трэшу привыкаешь. Ян сидел, сгорбившись, стискивая вместе кисти рук, чтобы пальцы меньше теребили друг друга, но они всё равно упорно возвращались к этому занятию, выдавая нервозность их обладателя. — Да, у меня не было никакой трагической предыстории, чтобы бояться высоты, но… Не в ней было всё дело, понимаешь? У меня потеря контроля вызывала жуткую панику. Пришлось буквально через себя переступать… — И вот тут есть какая-то неебовая предыстория? — угадал он. — Ага… Целое фантастическое, ебать его, лето 2016-го. Это звучало бы интригующе, если бы не до отчаяния несчастное выражение конопатого лица, которое разворошило что-то в Михиной груди. — 2016… — задумчиво произнес он, вспоминая себя в то же время. — А, ну я его как раз и проебал. В колонии. — Оу… Ну вот и я проебал, — тихо пробормотал Галахов, пряча свой рот в замке рук. И замолчал, засранец. У Михи беспокойно сжалось сердце, но он постарался придать их беседе небрежности. — Вот тут самое время начать свою душещипательную историю, чувак, — подсказал Миха, не глядя на Яна. — А?.. — будто выпадая из транса прошлого, откликнулся рыжий и взмолился, — ой, нет, пожалуйста! — Мужик, я только что поделился с тобой своим дерьмом… Не в его характере было давить на чужие больные мозоли. Но Ян сам завёл эту тему… и он чувствовал, что тот будто бы жаждет освободиться от некоего груза… вины? позора? Наверняка всё не так страшно, как он себе возомнил. Миха хотел лично влезть в его душу и хорошенько вытряхнуть, чтобы навечно убрать с его физиономии это периодически проскальзывающее мученическое выражение. — Да эта история… Ёбаный боже, она… долгая. Очень долгая. И нудная. И позорная… — замямлил парень в ответ, зарывая бледную пятерню в своих ярких волосах. — Ты так всё красочно расписал, теперь я просто обязан её услышать! — попытался он пошутить, зная только одну тактику ведения переговоров, и ободряюще улыбнулся. — Можно не сейчас? — резко поднявшись на ноги, попросил Ян, оставаясь слишком серьёзным. Миха мысленно ударил себя по лбу. И тут же себе напомнил — этот парень не обязан был перед ним ни за что отчитываться. Ни за прошлое, ни за настоящее. Им просто по пути. И они скрашивают друг другу дорогу, а не усложняют её, блядь. Поглядев на возвышающегося над ним Галахова, он поспешил извиниться, почёсывая бровь: — Да ладно, сорян, если давлю. Это не моё дело, разумеется. — Ну нет… Просто… я не знаю, с чего начать и тупо не готов, — закончил он, стряхивая прилипшие травинки, и распрямившись, добавил уже более воодушевленным голосом, — к тому же я хочу искупаться до темноты. Если тоже надумаешь — я буду в озере. Брюнет наблюдал за долговязой фигурой, что в один миг избавившись от трусов, стала брать разгон для нырка. Естественно, задница его была точно так же исцелована солнцем, как и всё остальное тело. А мотня была такой же рыжей, как и шевелюра. Но это он успел разглядеть и ранее, когда зарывался в этот огненный лобок своим носом. Наполнившийся слюной рот заставил Миху почувствовать себя похотливой скотиной. Но он впервые видел своего попутчика полностью обнажённым и оторвать взгляд от этого потрясающего зрелища было попросту невозможно. И никакой идиотский орёл не мог испортить это произведение искусства. Парень откровенно разглядывал все изгибы, непроизвольно облизывая губы. Но долго Галахов голышом не щеголял. Поставив руки на бока, он повернулся к Михе на краткое мгновение, чтобы подмигнуть, и рванул с места. Действуя слаженно со своим собственным телом, он совершил помпезный прыжок. Оттолкнувшись от земли, парень вытянул руки и ноги, образуя дугу, и с плеском вошёл в воду. — Красава, — пробормотал Миха себе под нос. Вынырнув, Ян кролем быстро доплыл до середины этого небольшого водоёма и завис там, перебирая в воде длинными конечностями. Пока он осматривал окрестности с нового ракурса, Миха незаметно расшнуровал свои ботинки, думая о том, что в исполнении рыжего любой прыжок выглядел бы столь же блистательно. Даже если бы паршивец решил грёбаной бомбочкой нырнуть с воплями индейца. Представив себе это, он тихо посмеялся. С засунутыми в карманы руками, брюнет подошёл к краю берега и потрогал её большим пальцем ведущей ноги. Тёплая, сволочь. — Парное молоко, — подтвердил Галахов, который уже заметил его передвижения и наблюдал за дальнейшими действиями, деликатно помалкивая. Миха и сам не знал, что он собирается делать. Просто водичку подошёл потрогать… Но мышцы его уставшего тела хором ныли, требуя расслабления и не желая ждать ещё дольше до душа в номере. И кожа зудела от скопившейся на ней грязи. Он и сам-то не прочь был занырнуть. Мешал только возведённый внутренний барьер. Правда с тех пор как он покинул Питер, все его внутренние барьеры рухали словно от эффекта грёбаного домино. И тот, кто толкнул первую фишечку, в данный момент непринуждённо развалился звездой на воде, сверкая над поверхностью пальцами ног и пипиркой. И даже не подозревал, какой эффект на него оказывает. Может и вправду ещё один барьер пора снести к хуям? Присев на корточки, Миха зачерпнул в ладонь горсть воды, наблюдая, как та стекает обратно сквозь пальцы. Закатав штаны по колено, он переместил свой вес на задницу, погружая ноги в озеро. От полной боязни воды он же как-то смог избавиться? Сможет и закончить когда-то начатое. Никаких отступлений, чёрт возьми. Пути отхода перекрыты. Потянув собачку на молнии, он полностью расстегнул. Круговым движением плеч скинув жилетку, брюнет отшвырнул её на раскидистые ветки куста. Следом отправилось всё остальное. И парень вновь присел к кромке воды, хватаясь за свисающие по краям берега корни, как за поручни. Всё, что нужно сделать — это податься корпусом вперёд и слегка оттолкнуться. Но его руки крепко-накрепко вцепились в коряги, а очко в страхе сжалось от перспективы этих нехитрых манипуляций. Присутствие Галахова он ощущал даже не краем зрения, а неким иным чувством. Но рыжий держал язык за зубами и вообще лишних звуков не издавал. За что Миха был ему крайне признателен. Хоть и казалось, что его молчание звучит громче любого возможного комментария. Не отпуская один из природных поручней, прочно вросший в почву, он, сделав глубокий вдох, аккуратно полез в озеро. И погрузился солдатиком по шею, продолжая крепко держаться за берег. Но сила Архимеда вытолкнула его тело к поверхности, заставляя принять лежачее положение и отпустить несчастный корень одной рукой, чтобы месить ею воду перед собой. Сила тяги и подводные течения оттолкнули его от суши на расстояние вытянутой левой руки. Подняв волну, рядом оказался Галахов с широченной лыбой наперевес. И Миха тут же предостерёг его: — Так, только спасать меня не вздумай! Пусть это останется в твоих грязных фантазиях, чувак. Розовые губы растянулись ещё шире, обнажая ряд ровных белых зубов. — И вообще не смей меня трогать, — на всякий случай добавил он. — Окей-окей, — добродушно усмехнулся Ян и боком отплыл в сторону. Милкович заставил себя разжать кулак и забултыхался по-собачьи. Его личная маленькая победа была одержана. Галахов, словно щука-переросток, наматывал круги вокруг, пока он сам старался полностью расслабиться. Небольшой напряжённый узелок внутри живота никак не желал развязываться, но парень просто забил на него. Несколько раз окунувшись с головой, он ополоснул лицо и улёгся на спину. Плотность другой среды тут же заглушила все звуки за пределами водоёма, оставив лишь разнообразные всплески, булькания и шелест. И громкий стук его бешено бьющегося сердца. *** Он выпрыгнул из воды, и тут же развернулся, протягивая руку подплывшему следом брюнету. Тот принял её, крепко хватаясь чуть выше запястья, и был резко вытянут на твёрдую почву под ногами. Небесно-голубые глаза горели, а рот разразился таким заливистым смехом, будто пребывая в воде парень сдерживался, экономя дыхалку или боясь спугнуть собственную смелость. Он и сам чувствовал просто запредельные легкость и воодушевление. — Ты сделал это! — радостно выкрикнул Ян прямо Михе в лицо. *** Из-за совместно разделённого восторга парни в первые секунды даже позабыли, что стоят абсолютно голые на расстоянии ладони. Но вот их мокрые тела притянулись друг к другу, звонко схлопываясь в единое целое. Эрекции столкнулись, заставляя обоих со стонами податься бёдрами навстречу, вжимаясь ещё сильнее. Пальцы беспорядочно блуждали по влажной коже, царапая и поглаживая. Разгоняя собравшиеся от вечерней прохлады мурашки и запуская новые совершенно иного рода. Языки вступили в борьбу, выплясывая капоэйру в их жадных ртах. Оттеснённый натиском феерического рыжего торнадо Миха врезался спиной во что-то твёрдое и был рад подвернувшейся опоре, ибо, когда чужие прохладные пальцы одновременно обхватили их стояки, его ноги предательски подкосились. А когда они рваными движениями прошлись снизу вверх, задерживаясь на уже скользких головках, парень окончательно потерял связь с рассудком. Последней внятной мыслью стал вопрос про смазку и гондоны, но его рот был слишком занят, чтобы артикулировать. Впиваясь в сладкий рот, не обращая внимания на то, как щетина царапает его подбородок, Галахов сходил с ума от вожделения. Он жаждал, наконец, овладеть этим строптивым парнем и заставить того распадаться на мелкие частицы от удовольствия. Давления от трения стояка о стояк катастрофически не хватало, потому он обеспечил дополнительное своей рукой. Миха промычал что-то прямо в поцелуй, и этот звук вибрацией отразился в его гортани. Ян отлип от восхитительных пухлых губ, чтобы судорожным вдохом восполнить запасы кислорода. И тут же, пройдясь зубами по колючей челюсти, переместился к ямочке под подбородком. Хриплый голос его партнёра напомнил про средства первой необходимости. Его кровь, устремившаяся к одному месту, лишила мозг способности ясно мыслить, поэтому Галахов не сразу сообразил, о чём речь. А когда понял, то прервал вылизывание ушной раковины и виновато проговорил куда-то в шею брюнета: — У меня нет… Миха взревел, от досады стукаясь затылком о ствол дерева, к которому был прижат. — Серьёзно? В твоём бездонном рюкзаке нет именно самого необходимого?! — из-за нахлынувшего негодования к нему вмиг вернулся дар речи. Чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в бушующий шторм голубых глаз, укоризненно скошенных на него, Ян вслух оправдывался, а сам готов был убить себя на месте за такое упущение. — Я как-то, знаешь, не собирался ебаться в дороге. Вдобавок к досаде ещё и рука, расположившаяся на членах, замерла. Миха накрыл её своей и сильно сдавил, заставляя обоих зашипеть. — У тебя секс что, блядь, только по расписанию?! Дотерпеть до номера для обоих стало бы просто невообразимым подвигом. И из-за этого обоюдного неистового желания их переполняли эмоции, заставляя кровь кипеть от смеси похоти и негодования. — Чё ты на меня орёшь, если у самого ни хрена нет? Парни расцепили руки, но Ян тотчас обвил Милковические запястья пальцами, прижимая их к коре за его спиной. И прислонил лоб ко лбу брюнета, обдавая его лицо своим горячим дыханием. — Ну презик-то у меня есть, — еле слышно признался Миха. А вот последний пакетик смазки он потратил незадолго до отъезда и опрометчиво не восполнил запасы. Галахов повёл носом вдоль линии роста тёмных волос, вдыхая неповторимый аромат, будоражащий все его нервные окончания, и прошептал: — Пионер, блядь. А потом испортил момент, добавив: — Но единственный смазочный материал, что у меня есть — это пачка майонеза. — Да иди ты в жопу, Галахов! — кривясь в отвращении воскликнул Милкович, оттолкнув кретина от себя. — Я туда и направлялся… — проскулил рыжий. Его грудная клетка вздымалась под рельефными мышцами, вместе с нею подлетал и вооружённый до клюва орёл. Ян стоял перед ним весь взъерошенный, блестящий от влаги, с красными от его прикосновений пятнами по всему полотну бледной кожи, с полуопущенным, но вызывающе торчащим вперёд из пламени курчавых волос громадным болтом… и выглядел просто потрясающе. — И даже не думай менять траекторию! — пригрозил брюнет, кратко сжав его яйца в кулаке, и направился к своей одежде. Идеальной формы мускулистые ноги унесли аппетитные мясистые булки обратно к озеру. Даже напрягаясь при ходьбе, они оставались невероятно округлыми. Это шикарное зрелище заворожило Яна. Он смог отвести взгляд, лишь когда Миха присел на корточки, частично скрывая зад за своими чёрными пятками. И только тогда он заметил эти милые ямочки на пояснице и был всецело покорён бесподобным телосложением, которым можно было любоваться бесконечно и находить всё новые и новые очаровательные детали. Выудив искомый предмет, парень демонстративно потряс им в воздухе, словно кубком. Вернувшись, надорвал упаковку зубами и с силой впечатал её в солнечное сплетение рыжего, толкая того к дереву. А следом и сам вжался в его тело, просунув колено меж длинных ног. — Вернёмся к тому, на чём прервались, — зарычал он прямо в приоткрытые губы, истерзанные их страстными поцелуями, и повёл пятерню вниз по выпуклым мышцам. Галахов перехватил вручённый ему презик. И, переместив руки на мякоть Михиной божественной задницы, стиснул её, сминая широченными ладонями. В то время как Миха добрался до его изнывающего члена, наяривая с удвоенной мощью. Полностью сосредоточившись на обилии физических ощущений, Ян без остатка растворялся в охватившем их сладострастном вихре. За годы своей многообразной сексуальной жизни Милкович давно осознал, что универсалом не был. Но пока ходил за презервативом, его так и подмывало постебать незадачливого рыжего вопросом, какого хера тот возомнил, что именно его зад должен быть выебан, да ещё и без смазки. Просто чтобы потешить себя видом охуевшей конопатой рожи. Но он был настолько заведённым, что приблизившись обратно к Галахову, мгновенно позабыл об этой хулиганской затее, поддавшись их магнетическому влечению. Миха упустил момент, как он оказался лицом к дереву, опираясь на его ствол, и жадно облизывал чужие пальцы, посасывая и щедро снабжая их слюной. Когда подушечка первого проникла в его страждущее отверстие, он с рыком двинул тазом назад, требуя не томить долгими подготовками. Потому следом внутрь сразу же пролез второй палец, пробираясь глубже прямиком к заветной точке. Крепко стиснутые до этой секунды челюсти разомкнулись, выпуская животные звуки откуда-то из самых недр. Он готов был взорваться от предвкушения. Оттого подстегнул своего неуместно деликатного партнёра к более решительным действиям. И стоило только почувствовать долгожданное давление массивной головки на тугой проход, как он с облегчением выдохнул всё не отпускавшее его за время их путешествия напряжение. Ян протискивался в узкое пространство брюнета не без натуги, но с огромным наслаждением, и был там радушно принят, невзирая на излишнее трение из-за отсутствия нормальной смазки. Давая им возможность привыкнуть к новым ощущениям, он стал совершать размеренные движения, стараясь постепенно нарастить темп и увеличить амплитуду, но его нетерпеливый партнёр не позволил ему осторожничать, безжалостно переходя на повышенные передачи. Пальцы Михи будто окостенели, намертво вцепившись в щербатую кору, но бёдра рьяно подавались навстречу, превозмогая боль, вызываемую нехилыми размерами в наспех растянутом проходе. Но охуительное чувство наполненности напрочь вытеснило последние остатки дискомфорта, оставляя один лишь кайф в чистом виде. И такой кайф, какой он в жизни ещё не испытывал. Он одновременно чувствовал себя на редкость целым и растерзанным в клочья. Руки Галахова перехватили его под локти и, приподняв, натянули на свой член под новым углом, отчего у Михи искры из глаз посыпались. Он сильно прогнулся в спине и резко откинул голову назад. Его яйца уже звенели от переполняющего их семени, а прыгающий стояк изнемогал от отсутствия внимания. Но рыжий держал его крепко, не позволяя освободить руку, чтобы до себя дотронуться. Открытием для Михи стало то, что это проявление силы больше возбуждало, нежели вызывало раздражение. Оба парня были на грани ещё задолго до начала акта. Потому они даже не пытались растянуть удовольствие. Темп становился всё неистовее, шлепки влажной кожи — всё громче, дыхание — сбивчивее, вырывающиеся из глоток звуки — всё более дикими. Отпустив бицепсы, одной рукой Ян уцепился за Михино плечо, а другой метнулся вниз, и опережая в этом его самого, сомкнулся пальцами вокруг его члена. Всего нескольких дёрганых движений в такт основного действа хватило, чтобы его кулак наполнился тёплой жидкостью. Во время кульминации пульсирующие стенки плотно сжались вокруг Яна, отправляя того за край следом за бурно кончившим брюнетом. Обмякшие ноги не могли больше выдерживать вес их тел, и парни рухнули на землю, хватаясь друг за друга. Когда сквозь стук крови в ушах прорвался шорох ветра в листве, грохот поездного состава и чириканье какой-то птицы, вернулась и способность генерировать мысли в голове. И первой мыслью Михи стало опасение, что он не найдет в себе силы подняться и помрёт под этим деревом от нехватки никотина. Чтобы добраться до оставленных в жилетке сигарет, требовалось сделать слишком много шагов. И уже после он осознал, что рыжий до сих пор обнимает его за талию и крепко прижимается к спине, тяжело дыша ему в затылок. Это ощущалось так естественно, что к его неебическому удивлению не вызывало никакого отторжения. Он приоткрыл веки. Всё ещё было светло, но, судя по оранжевому освещению от просочившихся понизу мимо стволов деревьев лучей, солнце уже клонилось к горизонту. Провожать закат Миха предпочел бы, развалившись на заднем сидении попутной тачки, а не сидя голой жопой на сырой земле непонятно где. Нормализуя дыхание, Ян силился понять, что это вообще такое тут только что было, чёрт возьми… Но безуспешно. И восторженных эпитетов для описания произошедшего между ними он тоже подобрать не мог. Поэтому просто уткнулся носом в тёмные волосы, не желая отлипать от брюнета, и пытался хоть немного прийти в себя. В то время как его внутренний мир пошатнулся, окружающий вроде бы стоял на месте. И он нахлынул на Яна волной разнообразного дискомфорта. Дуновения ветра разгоняли по разгоряченной коже стаи холодных мурашек, в задницу вонзались еловые колючки, земля с травой норовили забраться во все щели, а в лопатку упиралась твёрдая ветка… Тут он вспомил, где и как началось их совместное путешествие, приведшее их пока неведомо куда. — Зачем нужно было сходить с поезда? — усмехнулся он, высовываясь из-за Михиного плеча, и мечтательно пояснил:  — У нас было такое удобное купе для всего этого. Миха почему-то нахмурился на его слова. — Если бы мы не сошли, то в это время бы уже не трахались, — резонно заметил он, приподняв одну бровь. Теперь и Галахов стал хмуриться. Об этом он даже не подумал. А ведь парень был чертовски прав… Но он не успел проанализировать эту мысль, потому что получил лёгкий тычок в бок. — Мужик, мне пиздецки необходима сигарета. И вообще мы — голые, посреди какого-то ебучего леса. И скоро стемнеет. Кончай свои обнимашки и помоги подняться. Измотанный Миха не смог бы высвободиться из хомута этих цепких рук самостоятельно. Плюс их нижние конечности причудливо переплелись, и это положение в сто крат усложняло квест по возвращению способности шевелиться. Но в итоге не без чудотворной силы великого русского мата, они смогли как-то подняться. Еле перебирая гудящими ногами, он добрался до берега ставшего для него легендарным озера, и первым делом прикурил, а потом уже начал одеваться. *** К тому моменту как они доплелись до шоссе, солнце наполовину уже скрылось за краем небосвода. Парни надеялись, что какой-нибудь добрый водитель найдётся быстрее, чем они превратятся в два тёмных подозрительных силуэта. Они медленно шли по обочине, оборачиваясь на каждый шум двигателя и протягивая руки проезжающим мимо машинам, от лобовых стёкол которых отражались закатные лучи. Их надежды оправдались благодаря армянину, который подобрал их и согласился добросить до нужного адреса. Предварительно поинтересовавшись, бывали ли раньше парни в Армавире, он всю дорогу без умолку болтал, рассказывая им о разных прелестях города, и ввел их в краткий курс истории этого места. Наблюдая, как быстро темнеет за окном, Миха слушал его вполуха, предоставив севшему спереди Яну поддерживать этот диалог без своей помощи. Ашот поведал им, как в девятнадцатом веке его народ бежал от преследователей и создал здесь аул, назвав его в честь самой древней столицы Армении. Сообщил, что в наше время большая часть населения — русские, но в городе есть армянские церкви, школы, и все рестораны содержат именно армяне. В доказательство его слов из открытого окна отовсюду доносился запах шашлыков. Раздавшаяся симфония их урчащих желудков побудила мужика сделать небольшую остановку около его излюбленной кебабной. Продолжив путь, он с гордостью рассказал, что несмотря на большое количество промышленных предприятий, благодаря новейшим технологиям их город остаётся экологически чистым. За короткую поездку они успели увидеть огромное количество цветущих парков, не считая растений вдоль улиц. А превосходной иллюминации города можно было позавидовать. После того, как они проехали светящийся в темноте монумент в виде голубя на фоне радуги, водила свернул налево в сторону Кубани. Армавир считался крупным городом, но они проехали по его окраине, где в основном стояли частные дома. Уже на подъезде, тётя сама им позвонила, сообщив, что будет на месте только через полчаса, так что парни попросили высадить их на набережной сразу за мостом. Там находился видимый ещё с того берега реки освещённый фонарями парк, изобилующий скульптурами сердечек, мостками и скамейками. Миха сразу же устало плюхнулся на одну из них вместе с рюкзаками, а его неугомонный попутчик направился к парапету поглядеть на бурлящие потоки реки, питающей своими водами весь регион. Его волосы ярко сверкали, отражая всё множество вечерних огней. Наблюдая за парнем, Миха ощущал в животе неведомое доселе трепещущее чувство, будто все его органы провалились вниз, закручиваясь в центрифуге. Нагулявшись, рыжий подошёл к облюбованной им скамейке, и уселся рядом, забирая из его пальцев недокуренную сигарету. А следом и телефон, что он крутил в руках, ожидая звонка. Милкович думал, что тот хочет посмотреть на часы, а оказалось — сделать грёбаное селфи. Скривив идиотскую рожу, Ян пихнул его плечом, побуждая состроить лицо попроще, прежде чем запечатлеть их на мигающем фоне блядского громадного сердца. И был безмерно доволен результатом. Миха смотрел на этого несносного парня, что вытрахал из него последние силы, а сам излучал неведомо откуда взявшуюся энергию, и не понимал, что он с ним творит такое. В какой-то момент ему показалось, что Галахов вознамерился чмокнуть его в щеку прямо посреди городского парка, но благо тут раздался звук рингтона. Двухэтажное длинное здание находилось в пяти минутах ходьбы. Измотанная, но улыбчивая высокая женщина встретила их на улице и быстро заселила, взяв предоплату за ночь. В их распоряжении были кровать, диван, душ, мини-кухня и даже балкон, с которого виднелась та самая набережная. Не успел он толком опомниться, как Галахов уже скрылся в ванной. Миха на автомате поставил греться чайник и заряжаться мобилу. А после завалился на диван, врубая телек, и стараясь не отключиться. Перед сном он тоже жаждал воспользоваться всеми удобствами цивилизации. И Ян не заставил его ждать слишком долго. Благоухая цитрусами, он вскоре вышел обратно в одном полотенце на бёдрах, с потемневшими от воды волосами и каплями влаги, стекающими по распаренной коже. Михин член тут же шевельнулся — видимо, этот ублюдок не знал, что такое усталость. — Я тебе там гель на раковине оставил… — Отлично, будем двумя мандаринками! Моя голову, он вспомнил об ушибе, полученным вчера в драке. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Закончив водные процедуры, брюнет взглянул на свою рожу в зеркале. Синяк заметно побледнел, превратившись в жёлтый штрих на скуле. Припухлость на глазу почти прошла. А копоть отмылась. Он выглядел вполне себе цивильно, если не считать щетины, которую лень было сбривать. Тёплый душ немного взбодрил его. Поэтому, когда он вернулся и застал Яна в чём мать родила посреди кровати, то был абсолютно точно готов ещё к паре раундов божественного траха. И, судя по похабной улыбке, паршивец меньшего и не ждал. Ещё бы! В их распоряжении целая грёбаная кровать без иголок или угля, грех не воспользоваться ею по полной программе! Не теряя времени даром, Миха забрался на постель и, перекинув ногу через развалившегося на ней парня, оседлал его бёдра. Руки Галахова остались лежать за головой, только пальцы в кулаки сжались. А сам он с похотливым интересом наблюдал за его дальнейшими действиями. Тогда Миха неторопливо провёл ладонью по мускулистой груди, чувствуя, как сосок мгновенно затвердел от его прикосновения. Он задержался на нём, обводя большим пальцем. Когда рыжий не выдержал и дёрнул руками, чтобы пустить их в ход, Миха наклонился, вжимая его запястья в изголовье, и пошёл гулять вниз по отзывчивым местечкам его тела губами и языком. Тот прогнулся навстречу его ласкам. Лёгкий укус чувствительной горошины вызвал стон из приоткрытых губ партнёра. Посасывая кожу, он спускался ниже не спеша, облизывая кубики пресса, покрывая поцелуями косые мышцы, ведущие к каменеющему стояку… Но тут в тишине, наполненной лишь тяжёлым дыханием и причмокиванием, прогремел чужеродный громкий звук долбаного телефона. Милкович даже не думал отвлекаться на эту неуместную помеху, но Ян заволновался, кто звонит, памятуя о том, что в их распоряжении был один гаджет на двоих. — Это всего лишь Мари, блядь, — небрежно проинформировал Миха и, бросив звонилку обратно на тумбочку, вернулся к своему занятию. — А вдруг она не может найти квартиру? — предположил Ян, когда тот вновь склонился к рыжему лобку. — Думаешь, она ещё не на месте? — Откуда нам знать! Может что-то случилось? Он шумно выдохнул через нос. К сожалению, Галахов был прав. После сегодняшнего звонка сестру нельзя было игнорировать. Потому он сел, привалившись к подушке и, выдернув телефон из зарядки, поднёс его к уху. — Давай быстро. Что-нибудь случилось? Её голос раздался на всю комнату: — Эй, мудак, темно. И куда ты так спешишь? Матерясь, Миха недоуменно взглянул на гаджет. И понял, что резко вырванный из приятного момента, он провёл пальцем по экрану, даже не обратив внимания, что сучка вновь звонит по грёбаной видеосвязи. — Откуда у тебя взялась эта привычка пялиться друг на друга во время болтовни? — недовольно спросил он, поднося дисплей к глазам. Выражение лица Мари было настолько непривычным, что он даже не сразу распознал её эмоции. А ведь зная друг друга всю жизнь, оба могли считывать их без труда. Но он раньше никогда не видел свою сестру сконфуженной. А тут она глядела на него расширившимися зрачками и молча жевала свои губы. Всю её напускную стервозность будто рукой сняло. — Ты позвонила помолчать? — опешил он. — Помолчать и попялиться? Вот так теперь проходят диалоги? Новая мода? Да я все мессенджеры снесу к херам, если сейчас же не скажешь, что, блядь, случилось. Прежде чем заговорить, она сделала завидный глоток пива из бутылки. Вокруг неё была непривычная обстановка, так что, видимо, добралась в целости и сохранности, и можно было спокойно не поднимать трубку. — Эм… — неуверенным тоном начала она, — вообще я хотела поговорить не с тобой, а с твоим… дру-гом, — последнее слово Мари проговорила по слогам. — Он с тобой вообще? Миха раздражённо вздохнул. — Нет, я его съел! О чём ты хочешь с ним разговаривать? — Как минимум поблагодарить за проявленное гостеприимство, кретин, — выпалила она, и тут же добавила:  — Но если я не вовремя, то… То извини, блядь! Потом поболтаем. Я на месте, если тебя это волнует. Извинений из её уст он тоже никогда раньше не слышал. Так что теперь он сам молча уставился на сестру, пытаясь понять, не засветил ли он чей-то член, пока вертел своим телефоном, как полный болван. А потом провокатор внутри него заставил немного подвинуться и вместить в объектив веснушчатую физиономию. Освещение в комнате было слабое, но его хватало, чтобы видеть двух парней без рубашек, лежащих рядом на большой кровати. Ян поздоровался, явно чувствуя себя неловко. Но самое главное, что Мари выглядела полностью обескураженной. Наверняка с утра он пожалеет, что решил болтать с сестрой в таком виде и положении, но в конце концов всё выглядело не настолько однозначно, чтобы не оставить ему шанса позже отмазаться, что это она пересмотрела блядских сериалов и нафантазировала себе чёрте чё. Зато сейчас он имел возможность лицезреть, как эта стерва краснеет. Боже, да когда он ещё такое увидит? Пока он мысленно здорадствовал, эти двое уже начали о чём-то разговаривать. — Как тебе моя семейка? — Очень милые люди. Но тебе, дорогой, стоило меня кое о чём предупредить. Я твоим ляпнула, что мы вместе работали летом до рождения Алисы. Казалось, будет звучать безобидно. Но встретившись со смущёнными взглядами за столом, поняла, что что-то тут не так. Благо твой мелкий брат мгновенно всё прояснил, когда начал задавать неудобные вопросы. Так что, чувак, история нашего знакомства началась около твоей волосатой жопки, из которой я вырвала воском все твои рыжие кучеряшки. Очень романтично, не находишь? Ты был моей подопытной крысой. Брюнет был уверен, что из беседы выпал совсем ненадолго, так какого же хрена он уже ни черта не врубался в её суть? А вот судя по напряженному лицу его попутчика, тот схожих проблем не испытывал. Но Миха всё равно посчитал своим долгом пояснить: — Она — эпилятор. — Сам ты эпилятор, долбоёб! Я — мастер по шугарингу. Сложив ладони вместе, он изобразил восточный жест почтения, или приветствия, или Шива их там всех разбери, пробормотав: — Простите. А потом повернулся к понурившемуся Яну. — Чувак, а теперь можно мне поведать, о чём только что говорила эта укротительница чужой мотни? Парни переглянулись. — О лете 2016. — Том самом? — О, так вы настолько близко знакомы? — услышали они из динамиков удивлённый восглас сестрицы. Миха вновь повернулся к ней: — Ладно, Мари. Давай мы попрощаемся и ты не будешь больше звонить без надобности? Тогда, возможно, я успею по тебе хоть немного соскучиться. Её взгляд метнулся куда-то за пределы экрана. — О, Лип, я тут с твоим братцем общаюсь, не хочешь… — Так всё, пока! — выпалил Галахов и наконец-то отключил связь. — Ну так, что там за история… — начал было Миха, но рыжий вдруг дёрнулся, хлопная себя по колену, будто внезапно вспомнил о чём-то. — Блядь! Я же забыл сегодня принять таблетки! -------- (1) Гора Ореховая — холм высотой 176 м над уровнем моря, расположенный в Красносельском районе Санкт-Петербурга. Высшая точка города и области.