Война, что была обещана

      Духота была невообразимой.       Они ехали уже который день и Лианна проходилась не самыми положительными мыслями о предстоящем Турнире. Как впрочем, и о Харренхолле, куда с неделю как, медленно ползла их процессия. Бескрайние и холодные северные склоны, сменились лугами с редкой порослью трав. Деревья становились выше, зеленей, пышней. В тяжёлом воздухе витал аромат многоцветья и порхала редкая бабочка.       Юг встречал хранителей Севера собственным климатом и яркостью пейзажей. А вместе с родным Севером, уплывал и освежающий, морозный ветерок. Ему на смену приходила эта самая непривычная духота. Лианна всё более тяготилась поездкой. Тонкие бледные пальцы, в раздражении постукивали ноготками по вышивке на лицевых складках подола светло-кремового платья. Девушка, которая была чересчур любопытна и решительна, к сокрушению матери, не терпела сидеть на одном месте. И тем более, трястись неделю в клятой повозке, подобно немощной старухе.       Но мать, суровая леди Лиарра, не желала слушать и тени возражений, впихивая дочь в удушающий корсет и пышное жаркое платье, под стать южной моде. А затем, долго и громко выказывала своё возмущение, просьбе Лианны ехать верхом, в компании отца и братьев. Впрочем, это было предсказуемо и девушка высказалась скорее назло матушке. Сейчас она сидела напротив и всё одёргивала руку дочери, пытающююся расслабить до боли затянутый корсет. Дочь хмурила брови, поджимала губы и, несмотря на тонкость черт лица и мягкость облика, походила сейчас на скалящегося волчонка. Дамы долго, но тихо препирались, раздражёнными голосами.       Да, Лианна Старк явно не отвечала представлениям матери, об идеальной леди…       Снег таял, и Королевский тракт превращался в привычное грязевое месиво, в котором хлюпали копыта и увязали колеса. Но все упорно продолжали гнать взмыленных лошадей, которые явно мечтали остановиться прямо сейчас у обочин и пощипать травы.       Рейегару было потно в доспехах.       Он чувствовал как мокнет его кафтан под кольчугой, становясь всё тяжелей. И едва удерживался от того, чтобы не заставить уйти в галоп коня под ним. Кронпринцу было положено чинно держаться на своём месте в колонне, под надзором Белых плащей, в лице сира Герольда Хайтауэра из дома Хайтауэр, чьим гербом была белая каменная башня с огнём на вершине. И герб этот украшал кожаный его доспех, прячущийся под блистающими словно снег, латами. То был рослый воин, с копной русых волос, широкий в плечах и слывший одним из лучших мечей Вестероса. Рейегар скосил глаза, насколько позволяла ему прорезь в забрале шлема, на рыцаря в покрытых белой эмалью доспехах, качающегося в седле рядом с ним. Взгляд Герольда был сосредоточен, и в его глазах не было ни капли усталости. Принцу же хотелось поскорей добраться до Харренхолла, куда лорд Уолтер Уэнт из дома Уэнтов, чьим гербом были девять летучих мышей на жёлтом поле, созывал на истинно королевский турнир, обещающий затмить устроенный Тайвином Ланнистером в Ланниспорте девять лет назад, в честь рождения Визериса Таргариена.       И Рейегар знал, что это правда, потому что лорд Уэнт получил выделенные для этого средства из королевской казны. Вкупе с богатством его дома, сумма уже превосходила все золотые запасы Ланнистеров из Утёса Кастерли. А это значило, что на турнир не поедет только самый распоследний межевой рыцарь, которому меч на поясе закрепить нечем.       Но кронпринц Вестероса отдал бы сейчас все свои титулы и высоту происхождения, лишь бы оказаться за сотни лиг от ристалища. Быть может, Серебряный Дракон и избежал бы занесения в участники турнира, вот только никто не ожидал, что его отец вдруг решит прервать четырёхлетнее безвылазное пребывание в Красном замке и наконец явиться народу. Теперь, безоговорочным долгом принца, было взяться за меч и лично биться за честь королевского Дома. А ведь он надеялся лишь формально запечатлеть здесь своё присутствие и наверно, ни единой живой душе, приближенной к одному из великих Домов, не могла придти в голову мысль, о визите короля в Харренхол.       Даже запрет этого самого турнира был вероятней, чем мысль короля Эйриса выбраться из своей резиденции. И, разумеется, именно присутствие злобного старика, послужило причиной единодушного мрачного молчания всей процессии и каждый её участник казалось, старался не замечать роскошную чёрную карету в центре колонны, украшенную пламенным узором и инкрустированную рубинами.       Солнце уже клонилось к закату, когда взору предстал далёкий тёмный замок на берегу Божьего Ока, с возвышающимися над городскими стенами уродливыми ассиметричными башнями, похожими на недогоревшие свечи. Харренхолльский замок был крупнейшим в Семи Королевствах, и считался проклятым — ни один Дом не уживался в этом замке: ни Квохерисы, ни Харровеи, ни Тауэрсы, ни Стронги, ни Лотсоны. Все они нищали, чахли или сходили с ума.       «Безумный король на кровавом турнире, во владениях проклятого замка», — с печальной улыбкой заметил про себя Рейегар.       Когда королевский конвой, сойдя на рысь, подъехал к воротам замка, те уже были открыты. Стражи стояли наготове по обе стороны моста, вытянувшись копьями, провожая всадников и чёрную карету тревожными взглядами. Позади них теснились жители Харрентауна, глазевшие, громко приветствующие всадников в чёрно-красных доспехах и развевающиеся знамена с алым трёхглавым драконом на угольном поле. Когда же они заметили королевскую карету, возгласы и аплодисменты стали громче. И их звук ещё в первые минуты надоел Рейегару.       А уж когда народ увидал всадника в роскошных латах, со сверкающим рубинами гербом своего Дома на нагруднике, в закрытом шлеме с драконьей головой на макушке и стелющимся по крупу коня, кроваво-красным плащом, восторженные вопли чуть не оглушили принца. Серебряный Дракон до скрипа латных перчаток сжал кожаные ремни сбруи; надо вытерпеть ещё немного, и у него наконец будет время расслабиться в покоях.       Наконец, чернь осталась позади, и процессия вошла непосредственно во двор замка, где их ждало семейство Уэнтов в полном составе — сам лорд Уэнт, его жена, четверо сыновей и одна дочь.       Юноша натянул поводья и конь под ним, фыркнув и мотнув головой было устремился к земле в поисках травы. Но найдя только грязь, он печально повёл ушами и встал, гарцуя с ноги на ногу. Рейегар успокаивающе похлопал его по лоснящейся шкуре и кинув быстрый взгляд на королевскую карету снял шлем, явив влажные от пота, серебряные с золотистым отливом волосы, по которым прошелся воздух, приятно обветривая взмокшую кожу головы. Ожидая появления отца, кронпринц поднял глаза к небу и окинул оценивающим взглядом Королевский Костер — самую высокую из башен, напоминающую старческий перст вздёрнутый к небу, словно в презрительной насмешке над Богами.       Рейегар обернулся к люду за пределами двора, толпящемуся у врат и пытавшемуся углядеть хоть кусочек сквозь заслон из стражи. Едва они заметили лицо принца, как из толпы послышались восторженные вздохи. Юноша поспешно отвернулся. Он никак не мог привыкнуть к тому, что все взгляды стремятся к нему и что это никогда не прекратится. Приходилось мириться с этим и ждать, пока лорд Уэнт не поприветствует короля.       Однако, несмотря на то, что пажи уже открыли дверцу кареты и приготовили ступеньки, выпустив королеву Рейлу, держащую девятилетнего Визериса за руку и Элию Мартелл, заботливо прижимавшую к груди копошащийся сверток, король всё не выходил. Только встречающие недоумённо молчали, склонив колени и украдкой переглядываясь.       Но вот наконец из кареты донеслось кряхтенье и наружу сначала показался высокий кожаный сапог, потом — худая, покрытая струпьями рука с длинными острыми пальцами, схватившая дверной косяк. А позже — и весь Эйрис Таргариен явил солнечному свету своё злое морщинистое лицо. С длинной, кое-как причесанной бородой и секущимися волосами.              Его глаза, не привыкшие к свету, подслеповато обшаривали толпу, склонившуюся перед владыкой Семи Королевств.       Отец медленно, с опаской, спустился на землю и направился шагом, в котором ещё чувствовалось королевское величие, к лорду Уолтеру Уэнту. Когда последний увидел перед своим лицом тощую, со старческими пятнами и забившейся под ногти грязью руку, на указательный палец которой был нанизан золотой перстень с искусно выгравированным драконом, он поспешно закрыл глаза и поцеловал перстень.       Удовлетворённый оказанной почестью Эйрис Таргариен, лёгким движением руки позволил всем встать. Удостоив мимолетным взглядом семейство Уэнтов, он мрачно уставился на лорда Харренхолла.       — Ваше Величество, надеюсь, путь не был трудным, — учтиво приветствовал лорд Уолтер. — Мы приготовили Вам покои и горячую ванну.       Старик в ответ только кивнул, принимающее семейство расступилось перед ним и он в сопровождении слуг вошёл в замок.       За оконцем поскрипывающего экипажа, медленно проплывали однотипные пейзажи.       Юная девушка наблюдала их со скучающим видом, подперев щёку рукой. Серые глаза провожали редкие облачка, лениво ползущие по белёсому жаркому небу. Лианна не понимала, как люди могут жить в таком климате. Она впервые покинула Север и сейчас, задыхалась в удушливой жаре. Хотя, виной тому мог быть и проклятый корсет. Лианна в который раз дёрнула лиф платья. Затяжка не поддалась, оставив хмурую девушку дышать через раз и отвернувшись от надоевшей панорамы дороги, предаваться своим мыслям. И почему кому-то взбрело в голову устраивать дурацкий Турнир именно в эту весеннюю пору?       Если бы не поездка, Бран бы сейчас учил сестру охоте на куропатку, он обещал… Или, хоть не заставляли бы ехать всем Домом! Лианна хоть и прельщалась оружием, глядеть как потные мужчины закованные в железо, бьют друг друга в пыли, грохоте и жаре, желанием совершенно не горела. Да и мать, которая уже месяц говорила только о предстоящем событии, наверняка, вытрясет из неё всю душу… И придётся ходить как по струнке, париться в неудобных платьях, глупо улыбаться, приседать, вести разговоры о погоде и книгах, всё, лишь бы не пасть в грязь лицом, перед многочисленными высокими Домами Вестероса, представителями коих, будет забит вскоре Харренхолл.       А Королевский Тракт тем временем, стал представлять собой единую реку грязи, которую месили копыта уставших лошадей. Вот, послышалось чавканье слякотной земли совсем рядом; в оконце показалась фигура статного юноши на коне. Он улыбался Лианне.       — Как впечатления, сестрёнка?       Девушка глянула на дремавшую Лиарру и мрачно уставилась на старшего брата.       — Проехал бы в этом деревянном пекле хоть денёк, да в корсете, да с матушкой, не задавал бы таких вопросов, Бран.       Брандон Старк ухмыльнулся дующейся сестре.       — Перестань хмуриться Лианна, мы почти прибыли, — с этими словами, юноша поддал коню под бока и устремился к отцу, в голову процессии. Услыхав радостную весть, его сестра с интересом высунулась в окно, насколько это позволяло неудобное платье. Вдали и правда, вырисовывались стены огромного замка.       Лианна невольно приоткрыла рот и рассматривала высокое башни, задевающие зубчатыми сводами облака, во все глаза. Усталость и злость её мгновенно испарились, девушка заворожено думала что больше и величественней, ничего в жизни быть не может. Тракт выводил к дороге на Харренхолл и громада замка нависла прямо над ними. Чем ближе делегация северян приближалась к воротам, тем больше блаженную тишь, наполняли звуки.       Когда процессия Старков въехала в ворота, шум стоял уже повсеместный. Человеческие выкрики, лай собак, лязг оружия и доспехов, смешивался с трелью свирели и перебором струн лир уличных музыкантов. Пробудившаяся Лиарра Старк, среагировала немедленно, дёрнув дочь обратно в кибитку.       — Леди никогда не высовываются из окон кареты по пояс, Лианна! Мы не успели даже прибыть ко двору, а ты уже на пути опозорить наш Дом!       Лианна изо всех сил старалась не закатывать глаза. Вместо этого, девушка поджала губы и остаток пути пыталась углядеть мощёные улицы и людей, среди цветного моря штандартов разных Домов.       Пир был помпезным: хозяева словно пытались весь урожай Юга уместить на нескольких столах. Лианна ела мало и всё стремилась наконец добраться до отведённых ей покоев и омыть усталое и взмокшее тело. Желание её осуществилось лишь после всех приветственных расшаркиваний. Сразу же за Домом Старков, прибыли Риды и это затянуло банкет. Юная леди Старк всё пыталась выскользнуть из-за стола, но, взгляд матери следил чутче любого тюремщика. Наконец, по прошествии пары часов торжественных заседаний за обеденными столами, тёплая вода в глубокой ванне приняла в себя измученную девушку.       Девушка только собралась разнежится и прикрыть глаза минимум на четверть часа, как дверь распахнулась и бесцеремонная септа, Вилла, ворвалась в ванную комнату с полотенцами и припарками.       — Так, юная леди, у нас мало времени!       Не успела Лианна возмутиться вторжению, как водные процедуры были наспех окончены, волосы высушены и уложены, а сама девушка втиснута в серое платье строгого кроя, с красивейшей вышивкой на лифе, запечатлевавшей у сердца голову лютоволка — герба Старков. Тёмный шёлк волос струился по плечам, когда моложавая септа отошла от девушки, сплетя пальцы и любуясь своими трудами.       — Настоящая дама, — Вилла почти всплакнула.       Лианна шумно выдохнула и увлекаемая цепкой хваткой септы, поплелась за женщиной.       — Вот-вот начнётся общий приём гостей, леди Лианна, и ваша матушка просила проследить, чтобы Вы не опоздали в чертог, к своему столу.       — Они все только что ели, сколько можно? — фыркнула Лиа, чем заслужила раздражённый взгляд септы.       — Это формальная часть, прибудет королевская семья, потому, Вы должны быть там, подле отца. Ваши братья, к слову, уже там. Так что — вперёд и держите себя учтиво, ради Богов.       С этими словами они достигли дверей чертога и подтолкнув девушку в спину, септа поспешила обратно, к крылу замка, отведённому Старкам. Лианна же, обречённо вздохнув, вошла в залу, что полнилась взволнованными голосами, предвкушающими появление короля и его семьи. Девушка шла мимо гостей, то и дело вежливо приседая. Пережить весь этот фарс позволяла одна мысль: едва кончится это очередное заседание важных зануд, она отправится прямиком на улицу, гулять по округе. Этот план вселил в Лианну оптимизм и она заняла своё место подле Неда, мужественно переживая тяготы светской жизни.       Рейегар шёл по тёмным коридорам и лестницам Харренхолла.       Поднимаясь к самым вершинам башен превратившихся в сплошные руины, восходя по истёртым сотнями ног округлым ступеням, он взирал на открывшиеся перед ним просторы Речных земель.       Пока неподалеку от замка возводили трибуны и готовили ристалища, пока распорядители турнира записывали прибывающих рыцарей, пока ставили огромный палаточный город за стенами Харренхолла, пока торговцы и ярмарочники спешили занять лучшие ряды, Принц-Дракон смотрел на всё это с высоты птичьего полёта.       Он ждал и думал как устроить Великий совет, при этом не вызвав подозрения отца, который явно начал догадываться о его намерении спасти страну от Безумного Короля, сместив Эйриса Второго и вынужденно взойти на трон.       Сменить дряхлую и неверную хватку нынешней власти на крепкую, зоркую и милостивую.       Рейегар оглянулся на Белого Быка Хайтауэра, всюду сопровождающего его по приказу короля, с самого момента отъезда из Королевской гавани. Белый гвардеец аккуратно держал арфу перед собой, молчаливо глядя на принца.       — Как Вы считаете, сир Герольд, стоит ли сыграть на ней во время приёма великих Домов?       Юноша кивком головы указал на серебряный инструмент, изображавший собой свернувшегося дракона, словно обнимающий распахнутыми своими крыльями тонкие струны.       Лорд-командующий замялся.       — Ваше Высочество… Я не могу дать Вам точного ответа, но… Я смею полагать, что Ваше выступление будет высоко оценено лордами Вестероса.       — Сир Герольд, — Рейегар сухо улыбнулся мужчине, — Вы сопровождали меня ещё в Королевской гавани, когда я переодетым распевал в Блошином конце. Вы видели реакцию народа. Он рыдал. Стоит ли так печалить лордов перед самым весельем? Я спрашиваю Вас, стоит ли портить им веселье?       Белый рыцарь помолчал.       — В любом случае, турниры всегда казались мне излишне веселыми, — выдал он наконец с серьёзным лицом, но сдержанной улыбкой.       Таргариен окинул взглядом пестрящий штандартами палаточный город и кивнул в согласии.       Дом Старк прибыл первым, как ими и обещалось. Северным лордам с их вассалами выделили отдельную башню. Рейегар ещё не видел их — он был в своих покоях, наедине с Рейенис. Принц медленно качал спящего ребёнка на своих руках и рассматривал её круглое, пухловатое личико со смуглой дорнийской кожей, но с практически невидимым серебряным пушком на макушке и серебристыми ресничками.       С кем он по-настоящему говорил, так это с Рейенис Таргариен. Им обоим не нужны были слова для этого. И кто лучше поручится за сохранение секретов надёжнее, если не годовалый младенец?       Отец делился со спящей дочерью откровением о бремени лежащем на плечах кронпринца, о безумии августейшего отца, о том, что его до сих пор преследуют кошмары той ночи, когда он родился. Он рассказывал про трагедию в Летнем замке, про то, как посещал его и об истории этого места. Он поведал ей о своём желании стать мейстером, точно таким же, каким был Эймон, брат Эйгона Пятого. Говорил и о том, почему он передумал, взявшись за меч. Рассказывал, что должен взрастить её брата, Эйгона, достойным наследником престола. Признавался, что считает сына легендарным Принцем, что был Обещан ещё далёкими валирийскими предками.       Признался так же, как страстно желает избавления страны от гнёта своего отца. И как противна ему мысль о восхождении на Железный Престол.       Рейегар знает Безумного короля. Все подданные знают о Безумном короле. Но никто не осмеливается ему противостоять, когда вокруг него стоит шайка пиромантов, алхимиков и чернокнижников, готовых лишь по первому абсурдному приказу устроить в стране настоящий хаос.       Лишь только он, Серебряный Дракон, может изменить это. Может, но пока не имеет ровным счётом никаких идей как свершить дерзкую задумку и как заставить лордов принести ему клятвы верности на своих мечах…       Половицы позади принца тихо скрипнули. Рейегар не обернулся — решил что в покои вошла Элия.       — Уже пора… — Юноша обернулся и осёкся, тревожно умолкнув.       Это была не принцесса Дорна. В нескольких шагах от Таргариена стояла высокая незнакомка в алых одеждах.       На шее женщины, среди мягких и блестящих, винно-бордовых локонов волос, переливался инкрустированный в золотую оправу рубин. Лик её был белее молока и казался принадлежащим не этому миру. Она была красива, нестерпимо красива, но красота эта пугала. На губах гостьи играла блуждающая улыбка пока она молча наблюдала за тем, как юноша поспешно опускает ребёнка на кровать и вскакивая, выступает на шаг вперёд, укладывая ладонь на гарду меча. Глава Королевской Гвардии должен был остановить любого кто пытался бы нарушить покой кронпринца, но Рейегар не слышал ни единого звука из-за двери до вторжения незнакомки. Выходит, не дверь впустила сюда незваную гостью. Дрожь пред неизведанным прошла по телу, но быстро перешла в яростный озноб.       — Не ради того чтобы злить Дракона и причинять вред его дитя я прибыла сюда, Принц, — женщина не выпустила сцепленных рук из длиннополых, расшитых багровыми языками пламени рукавов, но учтиво присела в лёгком книксене. — Клянусь своим Владыкой не причинить вреда никому из людей в этом замке.       — И кому же Вы служите, миледи? — тёмный пурпур глаз буравил незнакомку ледяным огнём, а в напряжённом силуэте и жёстком голосе Рейегара, сейчас было сложно увидеть нежного и печального принца, коим он обычно представал. Юноша не шелохнувшись стоял перед ложем на котором мирно посапывала его дочь и был готов одним ударом меча, распороть женщину от плеча до уха.       — Владыке Света, Ваша милость, — глаза её, зелёные, с янтарными отблесками, фанатично загорелись при упоминании её Бога. Свечи в комнате и огонь в камине словно откликнулись словам гостьи, на мгновение вспыхнув ярче.       — Красная Жрица… — Рейегар поражённо наклонил голову и сощурил взгляд. Он слышал о Жрецах Р’Глора. Знал об их тайной магии и читал о жутких ритуалах призыва. Последователи Красного Бога. Те колдуны что служили отцу и в подмётки не годились Красным Жрецам, владеющим знаниями древними и забытыми. Он и думать не смел, что однажды доведётся ему лично беседовать с кем-то из них. Жрецы не были наёмниками, невозможно было их подкупить или умаслить.       Все их деяния были направлены лишь к одному. К торжеству древнего валирийского пророчества. В глазах Серебряного Дракона мгновенно вспыхнуло понимание визита незнакомки.       — Молва о Вашей мудрости правдива, — Жрица по-лисьи, медленно, моргнула, примечая понимание Рейегара и улыбка на устах стала ещё мягче, — Вы поняли, для чего я здесь.       Таргариен сделал пару осторожных шагов к женщине.       — И какую же пользу принесёт Владыке Света моё восхождение на Железный Трон?       Лорд-командующий Королевской гвардии терпеливо ждал выхода своего принца из покоев, с целью препроводить его на пир внизу.       Рейегар вошёл в комнату более часа назад, но Герольд готов был дать юноше хоть полдня на времяпрепровождение с дочерью и удалённостью ото всех этих королевских забот. Принц импонировал рыцарю, он видел в Рейегаре воплощение истинного величия и великодушия правителя, молился, чтобы юный Дракон скорее сменил собой Безумного.       Наконец, покои Рейегара открылись и принц протиснулся в чуть приоткрытую им дверь, немедленно затворяя её за собой. Лорд-командующий учтиво склонил голову, а затем помрачнел, глядя на своего господина. Таргариен выглядел потерянным и беспокойным.       — Ваше Высочество, с Вами всё…       — Просите Элию придти к Рейенис, сир Герольд, — быстро и сбивчиво заговорил юноша. — Мне нужно ещё немного времени: я сменю кафтан к ужину. И после… — взгляд принца пал на арфу в руках рыцаря, — после, мы с Вами спустимся к пирующим.       Дождавшись неуверенного кивка сира Хайтауэра, юноша вновь скрылся в своих покоях.       Войдя и плотно прикрыв дверь в комнату, Рейегар обернулся к Жрице.       Та сидела на устланном медвежьими шкурами полу, аккуратно подобрав под собой подол платья и играла с проснувшейся Рейенис прядью своих красных волос. Девочка смеялась и ловила пухлыми ручками мягкий локон.       — Что я скажу жене, Жрица? Элия — добрая женщина. Меж нами нет любви, но я уважаю её. Она не заслуживает такой боли и позора. Что скажу своим приближённым, что подумает народ? Пойдёт ли он за столь опороченным правителем? И откуда мне знать, что будут эти жертвы стоить полученного? Откуда знать, что наветы твои приведут к падению моего отца и исполнению пророчества?       Женщина пристально поглядела на принца зеленью глаз.       — Всё случится само собой, мой принц. Всё… что было обещано. Путь на который предстоит Вам стать, ведёт к событиям куда более важным, чем свержение с трона безумца.       Она снова воззрилась на младенца, притихшего и казалось бы, внимательно слушающего разговор отца и неизвестной дамы. А Рейегар смотрел на саму Рейенис, прокручивая в пальцах фамильный перстень, в волнении снятый с собственного пальца и думал о втором своём ребёнке.       — Я считал это будет Эйгон… Я был уверен, что он — воплощение Песни Льда и Пламени…       — Вы сами видели в огне, повелитель, — женщина поднялась и подошла к терзаемому думами принцу, кивком головы призывая посмотреть в трескучий пламень камина. — Старика на троне сменит воин, а новым Азор Ахайем может стать Ваше дитя. И разве важно какая цена будет заплачена за благоденствие людей и рождение спасителя мира? — жрица вскинула брови в немом вопросе. — Вашей судьбой могут стать дар жизни Обещанному Принцу и свержение правления Эйриса, Второго его имени.       Юноша моргнул, сознавая слова женщины и резко обернулся к ней. Отблеск огня сверкнул в серебристых прядях длинных волос и на мгновение показался Рейегар ощерившимся в пламени своём, воплощением настоящего дракона.       — Могут? Выходит, есть у меня выбор, я могу отказаться? И жизнь моя, и неведомо скольких ещё людей, останутся неизменны, не сломлены?       Красная Жрица едва заметно покривила лицо, явно раздосадованная цепкостью ума Рейегара. Но ответа было не избежать: Таргариен хмуро и выжидающе буравил её глазами, в полумраке комнаты казавшимися не пурпурными, а чёрными. Поджимая губы, неохотно, но женщина всё же ответила.       — Судьба — не намертво выбитые слова в камне. Она изменчива: как пляска огня, как потоки воды. Людские решения могут влиять на неё. Предсказанное, неизменно произойдёт. Но людям решать когда и кому из них принимать на себя подобное бремя. На долю Вашего рода всегда приходились самые великие свершения и самые великие жертвы. История Дома Таргариенов, написана кровью, огнём и железом. Это история истинных королей. И Ваша — может стать ярчайшей со времён объединения Вестероса Вашими предками. Какой иной судьбы может желать себе мудрый принц?       Юноша провёл ладонью по лицу, словно пытаясь снять с себя морок, найти решимости принять услышанное.       — И конечно, не обойтись без шлейфа из трупов и пепла за спиной…       Женщина мотнула головой и алые локоны вскинулись словно змеи.       — Он итак протянется. Либо за Вами, либо за Вашим отцом. Вот только в случае последнего — трупами устелется половина Вестероса и земель что за ним.       Они умолкли. Свечи уже стали огарками, комната погружалась в полумрак. Скорее чувством, чем слухом, понял Рейегар что вот-вот, в коридоре зазвучат шаги Элии. Было необходимым завершать незапланированную аудиенцию.       — Я приму решение в последний момент, Жрица.       Женщина прикрыла глаза длинными ресницами и если бы смотрел сейчас принц не в догорающее пламя камина, а на неё, уловил бы в её улыбке тень скрытого торжества.       — Как пожелаете, Ваше Высочество, — как и при приходе своём, она снова изящно присела в знак почтения, а после, начала отходить к двери, — я ещё нанесу Вам визит. Когда того потребуют обстоятельства…       — Твоё имя? — неожиданно потребовал Рейегар. Сам не зная почему не спросил сразу, но, считая необходимым узнать его сейчас.       — Кинвара, мой господин. Верховная жрица Владыки Света из Волантиса.       Когда Элия вошла в покои, она обнаружила мужа оправляющим на себе парадный камзол. Сшитый для принца перед самым отъездом из дома, специально для званых ужинов Турнира. Чёрный и бархатный, с плетёными из бордовой кожи наплечниками, отделанный искусно вышитым по рукавам и подолу серебром, он придавал Рейегару силуэт рыцаря в присущем Таргариенам, драконьем, угольно-алом панцире. Струящееся до поясницы серебро волос, было наспех перехвачено тонким рубиновым кольцом. Услышав за собой шаги, Рейегар обернулся. И на секунду, показалось дорнийке, что ожидал он увидеть не её.       — Элия, — голос его был по обыкновению мягок и прохладен, — мне нужно спускаться к ужину. Вы с Рейенис…       — Хочу просить тебя позволения остаться нам здесь, — женщина слабо улыбнулась. Принцесса Дорна не отличалась здоровьем, а недавнее рождение сына так и вовсе чуть её не погубило. — Шум застолий утомляет меня.       Рейегар без звука кивнул и, подходя к жене, прильнул губами к её лбу.       — Как пожелаешь, — и на секунду сжав её плечи, вышел из комнаты.       Как в них лезет столько вина?       Именно эта мысль вертелась в голове Лианны весь вечер. Вассалы Старков и старший брат с отцом, хлебали спиртное как воду. Молодая Волчица же, скучающе ковыряла вилкой пирог с почками. Сидящая рядом мать, казалось, тоже была недовольна происходящим. Ох, хоть в чём-то мнения Лиарры и её дочери совпали. В канделябрах уже трижды меняли свечи, но праздник и не думал подходить к завершению. Бенджен, взялся рассказывать Лие нечто, что видимо считал невероятно интересным. Сестра слушала его вполуха и воодушевления брата откровенно не разделяла.       Мысли её были далеко, там, за стенами замка, вдали от всех этих шумных приёмов, правил, лживых комплиментов и придворной игры. Мысли Лианны Старк были там, в лесах родного Севера, были о кожаном седле, коне под собой, о луке и стрелах зажатых в руке. Мысли Лианны были о свободе. О физической и душевной. И настолько нестерпимо девушке захотелось выйти прочь, что отодвинув от себя тарелки, бесшумно выскользнула она из-за стола не удосужившись даже откланяться на прощание.       Когда Лиарра, занятая разговором с мужем, заметила что дочь вот-вот найдёт новый повод опозорить семью, женщина метнулась рукой к беглянке и схватила ту за запястье со скоростью, которой позавидовал бы охотничий пёс. Лианна обернулась и тотчас попыталась вырваться из цепких пальцев матушки. Но Лиарре было не привыкать ловить дочь.       — Сядьте немедленно на своё место, юная леди, — одними губами процедила мать, прожигая Лианну взглядом. — Ты покинешь зал тогда, когда вечер будет окончен!       — Для меня он давно окончен. Я сыта и я устала от этого пиршества. Хочу выйти в сады! — девушка не сдавалась, хотя и голоса не повышала.       Глаза леди Старк, казалось, готовы были метать искры.       — Твои желания в данный момент не имеют никакого значения! Наша семья должна быть здесь, выказывая своим присутствием, уважение королевской семье…       — Только вот что-то я не вижу здесь никого из этой самой семьи, — скептически парировала Лианна, дёргая руку. — Или они наблюдают нас с помощью магии?       Мать не разжимала хватки.       — Юная леди, это не подлежит обсуждению. Сядь и веди себя подобающе дочери Хранителя Севера, Лианна Старк!       Девушка вспылила окончательно и наконец вывернула руку. Запястье от резкого рывка немедленно заныло и обещало назавтра красоваться синяком. Но своего Лианна добилась.       Однако, в этот момент, произошло именно то событие, что заставило девушку вернуться к столу. Двери к которым она направлялась, открылись и в них вошёл высокий юноша в сопровождении лорда-командующего Белых Плащей. Лианна непроизвольно застыла, глядя на него. Серебро волос рассыпалось по чёрному шёлку камзола отделанному серебром, глаза его сияли тёмным аметистом, а на груди красовался искусно вышитый алый дракон о трёх головах.       Таргариен.       Рейегар Таргариен.       Кронпринц Семи Королевств.       Когда он вошёл в зал, официальный приём уже закончился и северяне в отсутствие короля, вовсю пировали. Но всё же они прервались, когда затих задорный оркестр. Лиа колебалась, но теперь, в присутствии кронпринца, покинуть зал было бы и правда, пятном на репутации семьи. До дверей девушке было ещё далеко и Рейгар пока не заметил Лианну. Потому, юная Старк, волчонком кинулась обратно к столу. Мать пылала гневом как камин, но возвращение Лианны и появление Рейегара, заставило её хотя бы промолчать на выходку дочери. До поры до времени.       Молодая Волчица старалась не смотреть на мать, сосредоточившись на созерцании сына Короля. Последние умолкнувшие и всецело обернувшиеся вниманием к главному столу гости, обнаружили около него кронпринца Таргариена с арфой в руках и лорда-командующего Королевской гвардии рядом с ним.       — Можете не вставать, — предупредил принц их суету.       Он настроил арфу и скользнул пальцем по струне, извлекая пробный, тонкий звон. Лианна удивилась. Она не думала, что музицировать — в духе королевских особ. Однако, сомнений не было; Рейегар приветствовал гостей тихим, мелодичным голосом и опустившись в кресло перед столами, ударил по струнам.       — Я благодарю вас всех, милорды, за то, что почтили нас своим присутствием и желанием побороться за славу на предстоящем турнире. И, в честь вашего прибытия я бы хотел исполнить собственнолично небольшой концерт.       Его рука опять скользнула по струнам и в зале зазвучала мелодия, щемящая сердце. Рейегар запел.       Серебряный голос драконьего принца разлился по помещению, ожив из воздуха, словно был там все время, и требовалось только услышать его.       Никогда Лианна Старк, не думала что музыка сможет тронуть её. С первых нот, с первых слов красивой и печальной оды, девушка сидела завороженной. Рейгар играл и пел виртуозно; изящные пальцы порхали по позолоченным струнам, а с губ лилась пронзительно прекрасная песня. В янтарных отблесках свеч и полумраке зала, Рейегар представал поистине величественным. Именно таким и должен быть наследник Железного Трона, благородный Рыцарь и любимец народа, думала впоследствии Лианна. Зал замер в тот миг, как кронпринц заиграл.       Все и каждый, внимали музыке жадно и почти не дыша. Пел он о летнем мальчике, сыне северного лорда. Лето в то время было жарким и долгим, настолько, что природа Севера цвела, пробиваясь через оттаявший снег. Будучи первенцем, мальчик прилагал все усилия, чтобы быть достойным наследником — достигал мудрости Бейлора, фехтовал искусней легендарных Мечей Браавоса, хранил и сохранял веру в Старых Богов. Когда он подрос, он стал самым достойным мужем и все говорили, что будущее Севера будет благим в руках молодого лорда, что Зимы им более не страшны, и что их дом обретет ещё большее величие.       Но старый лорд умер, и с его смертью пришла Зима. За долгим Летом всегда следовала ещё более долгая Ночь. И эта, была во стократ суровей прошлых. Крестьяне гибли от холода и голода, засыпая ночью и уже не просыпаясь утром. Матери со слезами на щеках душили младенцев, чтобы те не страдали. Отцы уходили на охоту и не возвращались. Чтобы спастись от невзгод которые приносила с собой Зима, молодой лорд увёл своих людей на Юг, где было тепло и можно было ещё вырастить урожай. Но Юг не потерпел чужаков на своей земле, и развязал он войну с Севером. Она шла годами и ни одна из сторон не побеждала в ней. Наконец, новый, юный, северный лорд, решил говорить о перемирии. И волею богов встретил молодую леди, дочь местного лорда. Была она чиста и невинна, прекрасна, как Дева, свята, как Матерь. И влюбились они друг в друга.       Но ни Югу, ни Северу не нужен был подобный союз. Отец не хотел выдавать дочь за лорда на далёком холодном Севере. Северяне не хотели видеть своей королевой южанку. И тогда, они решились жениться втайне.       Однако септон, венчавший их, оказался ненадёжен. И узнали все об их браке. И ярость народа была равна бушующему пламени в замке, где жил молодой лорд со своей женой. Дым уходя в воздух, доносил до поджигателей крики новобрачных, сжигаемых заживо, оставляя за собой обугленные деревянные балки, засыпанные пеплом камни, расплавленное железо, и два сожжённых скелета, вцепившиеся друг друга на огарках кровати и слепо глядящих на пасмурное небо пустыми глазницами.       С этой трагичной смертью ушёл последний месяц Зимы, словно насытившееся страданием невинных, чудовище, уступая приходящему Лету с его расцветающими кустами, почками на деревьях и росой на траве. И имена несчастных возлюбленных канули в летописях и растаявшем снеге.       Наконец, пальцы Рейегара ударили последнюю тягучую ноту, отзвук которой звучал в воздухе даже после того, как струна замерла. А потом стало так тихо, что было даже слышно, как скребутся по углам крысы.       Дамы украдкой вытирали глаза платками, лорды и сиры достойно держались в тяжёлом молчании.       Лианна пыталась вернуть лицу непринужденность. Песня Рейегара Таргариена тронула её не меньше чем остальных слушателей. И чувствуя холод на щеке, поняла что тронула до невольных слёз. А заметила это не она одна.       — Неужели нашу холодную Волчицу, сумел заставить растаять своей песней, Дракон? — насмешливый голос Бенджена, грубо вырвал Лианну из оцепенения.       Девушка тут же ощерилась на брата:       — Замолчи, Бендж!       — Да ладно тебе, Лиа, — фыркнул брат. — Я слышал, многих девушек покоряет изысканность и манеры принца. Отчего же исключением будешь ты…       Юный Старк не договорил.       Его насмешку над сестрой прервал бокал вина, перевернутый на собственную рыжую шевелюру.       Восхищённая тишина в зале, мигом сменилась напряжённой.       И в этой тишине, явственно готовилась разразиться нешуточная гроза, в лице родителей хулиганки, самогó опозоренного брата и, вероятно, принца, что был так нахально прерван.       Но, Лианне было уже плевать. Девушка, пылая щеками пуще факела, рывком вскочила и бросилась вон из зала.       Рейегар, обескураженно поморгав, вернулся в реальность из объятий музыки, наблюдая растроганность, кою произвела на слушателей его песня. Но случилось то, что мигом разрушило эту атмосферу.       Одна из дам, молодая черноволосая девушка лет пятнадцати, сидящая за столом Старков, перевернула бокал вина на сидящего рядом юнца, после чего вскочила и умчалась прочь. Ошарашенные произошедшим присутствующие, проводили её взглядом, в том числе и Рейегар.       — Просим прощения, Ваше Высочество, за поведение нашей дочери! — в следующую секунду заламывала пред принцем руки леди Старк. — Она еще так юна и не сознаёт, как положено вести себя леди в присутствии члена королевской семьи.       Рейегар отвел долгий взгляд от дверей за которыми скрылась бунтарка и посмотрел на лорда Рикарда, молча вставшего со своего места.       — Всё в порядке, лорд Старк, леди Старк, — неожиданно для остальных улыбнулся Рейегар. — Виню в произошедшем не вашу дочь, а свою песню. Она вышла чрезмерно грустной. А вспыльчивая юная леди, всего лишь помогла всем нам, позабыть об этой грусти.       По залу пошли осторожные смешки и нервозность неприятного инцидента, в какой-то степени, была развеяна.       Кронпринц поднялся, а вместе с ним и весь зал.       — Полагаю, сейчас самое время отправляться за законным отдыхом, милорды, миледи. Прошу прощения за то, что так задержал вас. Всем нам нужно набраться сил и совершить приготовления к завтрашним состязаниям. И для этого, лучше быть с чистой головой, — Рейегар благосклонно склонил голову и тепло глянул на юнца, с волос которого капало вино, после чего покинул зал в сопровождении сира Герольда.       Уже когда они шли по опустевшему коридору, Рейегар наконец дал себе волю и от души рассмеялся. Обескураженный Герольд, округлил глаза и осмелившись, спросил о причине, столь позабавившей принца.       — О, сир Герольд! Если Вы не находите смешным то, что посреди помпезного ужина, где большинство боялось и кашлянуть, кому-то на голову простодушно вылили бокал вина, то я просто не понимаю Вас, друг мой.       Рейегар возродил в памяти пунцовое от стыда и злости лицо мальчишки, выпученные в ужасе глаза северян, глупо застывших слуг и рассмеялся ещё искренней. Жаль только, не успел он заметить лица той девчушки, поставившей столь скандальную и забавную точку этому ужасному дню.       Лиа неслась по широким коридорам замка, безжалостно комкая в кулаке подол платья, что мешал бежать.       Она была невероятно зла на Бенджена, который смел принять восхищение её души, за обычный девчачий восторг. К ярости примешивалась и толика стыда за совершённое, но Молодая Волчица поступила бы так снова, случись подобное и впредь. Хотя, Лианна с толикой гордости понимала — никогда в будущем, брат не осмелится шутить с ней подобным образом.       Конечно, защита своих чувств, грозила назавтра обернуться масштабным скандалом, но то будет завтра. Не впервой получать трёпку от матери, за оброненный статус леди. Лианна ни секунды не жалела о своём поступке. Бендж заслужил. До своей опочивальни, девушка добралась изрядно запыхавшись.       Харренхолл воистину был огромен и бежать пришлось далеко. Сперва, Лиа подумывала отправиться в парк при замке, как и хотела до инцидента, но сейчас, не стоило уже провоцировать леди Старк на ещё больший скандал. Лианна с силой хлопнула дверью и задвинула засов. Это принесло хоть какое-то ощущение спокойствия и защищённости.       Некоторое время, она просто сидела на кровати. Затем, решила что лучшее решение сейчас — лечь спать и небрежно стянула с себя верхнее платье, бросив его на полу бесформенной кучей. Как Вилла и матушка будут кудахтать над ним, пытаясь спасти и разгладить заломы — Лиане было безгранично плевать. С корсетом, возня была куда более долгой и изнурительной, но пыхтящая упрямица всё же взяла верх.       Раздражённо повырывав из волос колючие шпильки и облачившись наконец в ночную рубашку, девушка забралась в кровать. Укутавшись в душные перины, Молодая Волчица в задумчивости замерла, предаваясь невесёлым раздумьям и не сводя широко распахнутых серых глаз, с ночного пейзажа за окном.       Кажется, с завтрашнего дня, ей в Харренхолле предстоит собственный турнир…