Believer

— Неужели все братья погибли? — отчаяние захватило не только Азию — меня накрыло волной тоски и боли. Мой взор помутился, голова начала кружиться, и я вскочила на ноги, повинуясь чужому сознанию. Ноги подкосились, и вновь упала, приложившись головой о быльце кресла. Меня вновь начало трясти, как тогда в палате, и я почувствовала, как по щекам потекли слёзы, а челюсти с невероятной силой сжались, отчего зубы свело болью. По телу пробежали мурашки, и в какой-то момент мне показалось, что меня ударило током. Внезапно я почувствовала, что какая-то связочка между мной и телом порвалась — всё на несколько мгновений расплылось, стушевалось… И увидела свою плоть, беспомощно скорчившееся на полу, обхватив себя руками. Кожа была смертельно бледной, вены чёрной сеткой выступили на шее… — Ох ты ж… Я что, того… Умерла? — Спокойно. Сейчас мы переждём, пока вся ярость уйдёт в Варп, и вернёмся. — умиротворяющий голос Хельги слышался где-то рядом, но глухо, словно из-под толщи воды. — Как я смогла выйти? — я в панике крутила головой, глядя на Элизабет, что трясла моё тело за плечи. Инквизитор стоял с другой стороны, проверяя параметры жизнедеятельности. — Я вытолкнула тебя. Ты ещё слишком слаба для такого псайкера, как Азия. Она практически равна Императору в ментальной силе. А наш симбиоз дал возможность ей быть невидимой для других, скажем, магов. — А кто такие псайкеры? — я использовала момент, чтобы задать давно волнующий вопрос. Правда, Лафейсон ответила не сразу. Только когда моё тело перестало содрогаться в конвульсиях, и вошёл ещё один мужчина, что помог усадить оболочку в кресло, раздался её охриплый, уставший голос: — Это такие существа, что связаны с Имматериумом… — А что такое Имматериум? — Имматериум, оно же Варп, это психическое измерение, параллельное реальности, и в котором отражается всё, что происходит здесь. Он нестабилен и опасен, и там обитает всякая нечисть. Это царство четырёх Богов Хаоса, с которыми Империум ведёт давнюю войну. Я не назову их имён, дабы не навлекать беду на всех нас. В Варпе часто совершают путешествия, но это громадная опасность, и без навигатора туда лучше не соваться. А души псайкеров… — она на мгновение задумалась, — Это как звёзды в море Имматериума — их видят демоны, и поэтому через такого человека они могут прорваться в реальность. Такие, грубо говоря, маги, могут изменять реальность силой воли… — Хельга смолкла, тяжело дыша. Я же наблюдала, как моё тело вновь приняло обычный цвет, и теперь мерно дышало, руководимое умиротворившейся Азией. Скорее всего, потратилось много энергии, чтобы выдержать подобный выброс… Как это можно было назвать? Силой? Или… — Сейчас будет неприятно — возможно, ты ощутишь присутствие чего-то ненормального. — Лафейсон, видимо, отдышалась, и её голос вновь обрёл привычную мягкость, — Верну тебя обратно, и тоже отключусь — давно мы не ловили «перила» такого масштаба. Мой взгляд вновь помутился, картинка пропала… И я оказалась в каком-то странном пространстве, напоминавшее какую-то пустынную равнину — абсолютно голая, бурая земля, только ветер гоняет пыль в нескольких шагах от меня. Небо было затянуто чёрными тучами, а на горизонте клубился густой туман. Нагнетающая тишина изредка нарушалась раскатами грома и свистом ветра. Сзади послышались шаги, и я обернулась. Хельга подошла откуда-то сзади, и сложив руки на груди, смотрела вдаль, в сумрак тумана. Она выглядела иначе, чем при первой нашей встрече — одета в форму, напоминавшую ту, в которой была Элизабет, только изрядно перемазанную в масле и ещё в чем-то, волосы грубо скрученые какой-то грязной лентой, лицо чёрное от копоти, а левая нога перебинтовая серыми от пыли бинтами, сквозь которые сочилась кровь. — Что это за место? Лафейсон не ответила, всматриваясь в горизонт. Буря постепенно приближалась — небо всё чаще раскалывали багровые молнии, а земля задрожала от грохота грома. Внезапно громадная вспышка озарила небо, и несколько огненных шаров ударили в нескольких метрах от нас. Меня отбросило назад, и я в ужасе наблюдала, как на небе медленно начинает сворачиваться смерч. Хельга не шелохнулась, только подняла руку в предупредительном жесте. Яркая вспышка ослепила меня, и последнее, что я увидела, это силуэт девушки, на которую надвигалась огромная махина. *** Flashback Мягкий свет масляных лампад приятно мерцал в полумраке склепа, освещая огромный жертвенный алтарь и нижнюю часть высеченного в скале идола, голова которого скрывалась в потёмках свода, усеянного сталактитами. С них мерно скапывала вода, собираясь в углублениях, по краям которых были разложены несколько атрибутов для жертвоприношений. В огромной чаше, стоявшей у скульптуры, потрескивали угли, наполняя храм приторным запахом каких-то растений, и заволакивая помещение сизым дымом. На выступе посреди склепа сидел жрец — седовласый старик, державший в руках огромную книгу, и гундосивший себе под нос какие-то молитвы на древнем наречии. Рядом с ним дремала полуобнажённая вакханка, чьи ножки почти весь день танцевали древние пляски во славу Богини Ладии, покровительницы Ксандра и одной из почитаемых богинь в народе, о которой слагали множество легенд. Рокот огромного валуна, заслонявшего вход, разбудил девушку, что сразу же бросилась в тень стен, прикрыв тело покрывалом. Когда на неё попало несколько ярких лучей солнца, стало заметно, что кожа её имела синий оттенок, а руки покрыты чёрными узорами. — Не бойся, Мерида, это всё тот же я. — за вошедшим закрылась дверь, и рядом с входом загорелось несколько лампад. У стены стоял высокий, уже немолодой мужчина, облачённый в богато украшенные одеяния, и державший в руках что-то напоминавшее лазган. Его лик был измучен и печален, будто его съедала смертельная болезнь, а глаза, когда-то полные безудержным весельем, давно потухли. — Неужто и последняя не оправдала надежд? — старый жрец захлопнул книгу, и обернулся к пришедшему. — Я думал, что столь богатая жертва наконец умилостивит богиню… — Все впустую, Вульфстен. Все трое умерли, так и не родившись. Похоже, это моё проклятье — привести Ксандр к погибели. — мужчина закрыл лицо руками, и если бы старик не знал его так хорошо, то подумал бы, что он плачет. — О мой владыка, не стоит так отчаиваться и терять веру… — Я бы хотел верить, но видеть каждый раз, как умирает твоё дитя и разбиваются надежды… Вакханка внимательно слушала разговор своего учителя и пришедшего, наклонив голову набок и прячась за уступ почти при каждом их движении в её сторону. Она знала этого мужчину — он приходил в храм почти каждый день, и плакал у жертвенника, вознося молитвы Ладии. У него не было наследника, что в их народе считалось недопустимым — такая семья была обречена на позор и вымирание. Поэтому огонь плясал на огромной чёрной плите алтаря, а девушка и её подруги танцевали, вознося прошение богине. Только сегодня этот человек не принёс с собой никаких подношений, и от него несло смертью и кровью — за стенами храма происходило что-то ужасное., — Ради того, чтобы моя просьба исполнилась, я готов принести в жертву свою жизнь. — тихо шептал мужчина, закрыв лицо руками. На несколько мгновений воцарилась тишина, только вода капала со сталактидов. А потом чуткие уши танцовщицы уловили едва слышный гул, что с каждой минутой усиливался. Её учитель и пришедший закрыли ладонями уши и пригнулись, а она бросилась в нишу, где обычно прятались танцовщицы. Склеп содрогнул удар невиданной силы, и девушка увидела, как что-то сияющее пробило дыру в своде храма, снесло голову статуи, и рухнуло на жертвенник. Следом за ним полетели сотни острых «копий», и вакханка спряталась в нишу. Выглянула она только тогда, когда грохот падения окончательно стих. Выбравшись из убежища, осторожными шагами приблизилась к расколотому алтарю. В нем лежала разбитая капсула, где плакал младенец, обхватив себя маленькими ручонками. — Невероятно… Богиня услышала ваши мольбы, о владыка. — жрец приблизился, и девушка отошла, собираясь спрятаться обратно в сумрак. Старик поднял ребенка на руки, и он тут же смолк и открыл глаза. Служитель замер в немом восхищении — у новорождённого была явная гетерохромия, поскольку один глаз был темно-карим, а другой — голубым. — Она воистину благословение свыше. — мужчина подошёл, с восхищением глядя на дитя. — Да снизойдёт на тебя благословение богов, и великие дела ожидают тебя. — И будут звать тебя Азия Даккар, приносящая надежду. — старик взял у новоиспеченного отца накидку, расшитую сверкающими нитями, и ловко запеленал ребенка. — Идите, мой владыка, пускай народ ликует вместе с вами. Приняв дитя как самый драгоценнейший из даров, человек вышел из склепа, вокруг которого собрался народ. Завидев его, по толпе покатился шум, многие подняли руки в угрожающем жесте… — Ликуй, Ксандр! — громкий голос воинов, стоявших у двери, заставил их замолчать, — Свершилось то, чего мы так долго ждали! У нашего владыки родилась дочь! Вздохи облегчения, разочарования и радости раздались среди людей — кто-то упал на колени, другие подняли руки и молитвенном жесте, а некоторые даже выстрелили в воздух. Мужчина же радостно улыбался, глядя на своих подданных, и чувствуя, как их ликование передаётся и ему… Flashback end *** Я проснулась, к своему немалому удивлению, в довольно сносном расположении духа. Нигде ничего не болело, не тошнило, а тем более не болтало в голове. Усевшись на краю неудобной лежанки, начала насвистывать какой-то сымпровизированный мотивчик, что очень скоро перетёк в бессвязный набор слов, под который я вскочила и закружилась по комнате. — Воистину утро добрым не бывает. — знакомый хриплый голос заставил меня остановиться и посмотреть в дальний угол, где, естественно, никого не оказалось, — Правда, ксенос? — Азия? — громко спросила я, и в ответ послышался издевательский смех: — Нет, тень Слаанеш, дай ему Император побыстрее сдохнуть! — Кого? — я плюхнулась на пол, ожидая разъяснений. Со стороны это наверняка выглядело забавно, или даже немного пугающе — моё поведение напоминало действия умалишённых или даже одержимых. Хотя… По сути так и было. — А… — раздражённо протянула Даккар, и мои пальцы непроизвольно забарабанили по полу, — Это так называемый Бог Хаоса… — Из тех, что живут в Варпе? — я радостно подскочила, давая понять, что я не настолько тупая. — Ну хоть что-то ты знаешь. Этот самый… Или самая… Слаанеш — повелитель похоти, удовольствия, излишеств, перфекцеонизма и тому подобное. Мне доводилось читать о… — Азия снова замялась, не зная, какой род присвоить существу, — В общем, сама понимаешь. Оно родилось из-за одних мерзких ксеносов, что опустились в своих прегрешениях и гордости до таких низостей, что Варп содрогался каждый раз, когда эти отродья совершали новые грехи. — в голосе девушки слышалось явное отвращение — похоже, с этой цивилизацией у неё были связаны не лучшие воспоминания. — Это что-то вроде Содомы и Гоморы? Там тоже люди пали настолько низко, что их сожгло молниями и потопило мёртвым морем. — Возможно. Но вернёмся к этим мерзостям. Отголоски их душ были настолько сильны, что они, слившись воедино, создали Слаанеш, что сожрало практически весь их народ. Теперь они скитаются по своим путям, трясясь над своими никчёмными корабликами с душами. — За что ты их так ненавидишь? — произнесла я вслух, и сразу же почувствовала, как в груди что-то встрепенулось. — Они помогали одной из рас, что осаждала мой родной мир. Гадкие существа, женоподобные мерзавцы… — Азия что-то раздражённо зашептала, что я не могла разобрать. Внезапно дверь моей каюты открылась, и вошёл инквизитор в сопровождении старика-учённого, что увлечённо записывал что-то в планшет. Бурчание Даккар моментально прекратилось, но и говорить она явно не собиралась. Моя рука на автомате потянулась вперёд и сразу же опустилась, так и не коснувшись края одежд исследователя. — Что скажешь мне на этот раз, демон? — в голосе мужчины не было и тени насмешки, но в моей груди зашевелилась обида. — Аудиенции не будет. — голос девушки прозвучал одновременно с моим, правда, она добавила ещё парочку крепких словечек, которые я в силу относительной воспитанности говорить не стала. Скорее всего, мы обе были не в том состоянии, чтобы говорить, а третья вообще не появлялась с момента нашего пробуждения. — Будет лезть в мозг — бей в рожу. В любом случае он не верит ни мне, ни Хельге. — добавила Азия, немного помолчав, — Спроси лучше, как его зовут. Я повторила вопрос Инквизитору, и он сухо ответил: — Грегор Эйзенхорн. Даккар хмыкнула, и я на секунду представила, как она сидит сейчас рядом со мной, задумчиво крутя локон волос и ехидно усмехается, наблюдая за инквизитором. Было бы любопытно посмотреть, как она ставит на место этого нахала. — Грегор значит… Позволишь руку? — мой голос изменился — девушка начала говорить. Если бы инквизитор мог улыбаться, то наверняка сейчас на его губах была презрительная улыбка. Но руку протянул. Я схватила его за запястье, и на несколько мгновений моё сознание вылетело в прострацию. Когда меня вернуло, Азия была абсолютно спокойной, можно было сказать, умиротворённой. Похоже, то, что она узнала, дало ей какую-то надежду. Правда, говорить об этом тоже не собиралась, и в скором времени я вообще перестала её ощущать. Зато теперь появилось неприятное чувство в животе, что вот-вот должен был издать вопли голодного кашалота. Поэтому я уставилась на инквизитора, ожидая его дальнейших действий.