Mata Y Envenena

666 — это имя зверя… Но кто для кого будет зверем? Бернар Вербер. Муравьи

      Высокий, хорошо сложенный мужчина стоял в сумерках заходящего солнца, смотря вдаль через большое окно. Его плечи были чуть приподняты, дыхание тяжелым и в отражении можно заметить хмурое лицо.       Светлые волосы идеально спадали на плечи, а лучи заходящего солнца играли в шелковых прядях.        В полумраке силуэт мужчины сильно выделялся и казался устрашающим. В комнате стояла тишина, лишь тиканье часов разбивало нагнетающую атмосферу между хозяином своих покоев и его гостем. — Кто же он всё-таки для тебя? Остались к этому человеку чувства, по прошествии пяти лет? — задумчиво, с нотками презрения, спрашивает он. Казалось, он говорил сам с собой, а не с девушкой, терпеливо выслушивающая его недовольство. — Почему ты вновь решил поднять этот вопрос? — в голосе девушки слышится усталость. — Постой, неужели ты ревнуешь? — тут же с задором произносит она, удобнее устроившись в кожаном кресле и наблюдая за поведением собеседника. — Как ты пришла к такому выводу? — холодные нотки в голосе ничуть не разочаровали, наоборот, разожгли еще больше азарта.       Мужчина поворачивается к ней, пристально вглядываясь в лицо девушки, что старательно сдерживала улыбку, кусая губы. — Не важно, — со смешком отвечает она, наклонив набок голову.       Он подходит к спокойно сидящей девушке, оперевшись руками о ручки кресла и склонился ближе к ее лицу. От неожиданной близости она вздрогнула, подавшись назад, от чего кожаная обивка скрипнула. — Не смей потешаться надо мной. Запомни навсегда, человек, ты — моя. Никто не смеет дотрагиваться до тебя, и смотреть в твою сторону. — дыханием опаляет лицо, грубо вздернув за подбородок лицо гостьи своих покоев, Михаил всматривается в глубину глаз, ищет что-то в этом наглом взгляде. — Ты так и не усвоила урок, на что мы способны? — продолжает он, — Услышу о нем еще раз или увижу рядом с тобой, вырву на твоих же глазах сердце этого человека. В твоих интересах, дорогая, сохранить жизнь его. Глубокий голос, до мурашек будоражащий тембр, завораживал. — Не ставь мне условия, Михаил. Мой выбор тебе известен и с тех пор ничего не изменилось, — отталкивает от своего лица ладонь Архангела, — К нему никогда не было чувств, ты это знаешь прекрасно. — Ты начинаешь забываться, человек. Помни кто перед тобой и впредь не заставляй идти на крайние меры, чтобы ты наконец поняла моё отношение к тебе. — Собственническое? Я тебе не даю поводов для сомнений. Я твоя, Михаил. Запомни это наконец, — недовольно и грубо отвечает ему. — У меня и выбора не было, — тихо бурчит под нос, но что небожитель довольно хмыкает.       Архангел подается вперед, грубо целуя девушку, кусая за нижнюю губу и сразу захватывая её в плен горячего языка.       Молодая девушка вздрагивает от резкого пробуждения, глубоко дыша и смаргивая непрошеные после сна слёзы. Сердце от воспоминания колотится бешено, а кончики пальцев покалывает от мнимого тепла тела Архангела. Хочется ухватиться за сновидение, отчаянно, сильно и не отпускать, растворившись в нем. — Снова тот сон? — раздается рядом голос Димы, почти над ухом. — Нет, почему ты не разбудил меня? — рукавом кофты смахивает соленые капельки, пока приятель не заметил их. В нос ударил резкий запах сигаретного дыма, от чего тут же морщится. — Ты слишком мало спишь. Хотел чтобы отдохнула, — пожимает он плечами, делая очередную затяжку, — Тем более прошлый день был тяжелый, — кивает в сторону раненного обескрыленного ангела. — Он так и не приходил в себя? — принимая сидячее положение, несильно потирает сонные глаза. — Нет. Меня сейчас больше беспокоит другое.       Девушка вздыхает, втягивая пропахший сыростью и сигаретным дымом воздух, буркнув под нос, что «все будет хорошо», хоть и сама не была уверена на сто процентов. 10 часов назад       Сквозь клубни чёрных туч и дыма еле-еле просачивался лучик солнца, отражаясь в мокром асфальте тоненькой полосой золота.       Прохладный ветер качает сухие деревья, что при малейшем движении издают неприятный скрип. Ветви некоторых обгорели, и пугали своим жутким обугленным цветом. Казалось, дотронься до них и рассыпаться все, пеплом разлетаясь по воздуху.       На кустах шелестят листья, опадая при каждом дуновении свежего порыва ветра.       Еле слышно журчание реки, небольшие волны которой бьют о берег, где скрипят у сгнившего причала брошенные яхты и катера.       Слышны лишь звуки природы. Ни пение птиц, ни людей. Часть людей теперь появляются ночью.       На другом берегу полыхает жилой дом, из-за чего воздух пропитан гарью. Столб дыма черный поднимается высока в небо, стремительно расползается на несколько метров. — Эй, ты идёшь? — шепчет за спину девушка, окликая друга. Поправляет лямку рюкзака средних размеров, что постоянно сползал под тяжестью в нем вещей с плеча. — Да. — послышался такой же тихий ответ.       Двое ступают осторожно. Пригнув спины и стараясь издавать как можно меньше шума. Под ногами постоянно хрустит стекло и небольшой мусор. Девушка перешагивает очередную арматуру, что торчала из бетонных блоков, рухнувшего здания. — Стой, там кто-то есть, — на ухо говорит Дима, задерживая её за локоть. Они притормаживают, осматриваясь,. Ксения кусает кончик языка, не смея сделать вздох. Приседает на корточки, поднимая из лужи длинный железный и достаточно толстый прут. — Возьму-ка для защиты. — Думаешь этот кусок железа спасёт против Ангелов или какой-либо твари? — иронично заметил парень. — Зато от человека защитит, — пожимает плечами, крепче сжав «оружие» и прищурившись, всматривается в даль.       Сейчас человек стал опаснее дикого зверя. Любая защита может спасти жизнь. Сейчас лишь действует закон — не убьешь ты, убьют тебя.       Когда-то давно, в далеком детстве, девушка с подружками во дворе играли в Зену королева воинов, и подобные палки служили мечами. Устраивали сражения с врагом, залезали на деревья и перепрыгивали с крыш гаражей. Потом получали за такие игры от родителей. Хотели переключений и похожих сражений в реальности.       Что ж, желание пятилетних детей сбылось.       Ксения трясет головой, отгоняя воспоминания, совершенно не соответствующие ситуации.       Больше двухсот лет назад нашим миром завладели небожители. Долгое время они давали людям свои знания, наставляя на «путь мира и любви к Отцу и ближнему своему». Руководили городами и странами, но почти шесть лет назад произошел Суд, прозванный самими небожителями Освобождением. Ангелы напали на Землю, уничтожая ее, творя кару небесную, после чего общество разделилось на два слоя — приближенных и сопротивление. Вместе с этой войной вылезли твари, о которых я читала лишь в книгах и смотрела фантастику. — Это человек. — слышит она по правую сторону голос Димы. Он смотрит в бинокль, следя за тенью в нескольких метрах от нас, тело по привычке напрягается, чтобы можно было в любую секунду сорваться налево в укрытие. — Не замечает нас. — Думаю будет лучше, если мы и останемся такими. Погнали.       Не успевает Ксения сделать и шага, как прямо перед их лицами возникает Ангел, взявшийся не понятно от куда. Он приземляется почти бесшумно, падая на колени. Его белоснежные крылья были все в крови, в некоторых местах вырваны перья, что плавно оседали на землю, а сам воин небес ранен. Руками опирается на меч, тяжело дыша.       От неожиданного появления небесного воина, девушка отскакивает назад, спотыкаясь о валявшиеся под ногами железки, камни и стекло, падает на задницу, раздирая кожу руки острыми осколками, которые сразу впиваются в ладонь. Шипит от пронзившей кожу боли, сжимая ладонь, из-за чего осколки впиваются сильнее.       Воздух вокруг будто накалился, стал тяжелым. Каждым сантиметром кожи можно было почувствовать пугающую атмосферу, что складывалась здесь. Разум сразу дал сигнал бежать как можно дальше, не оглядываясь уносить ноги, спасаясь от встречи с воинами небес.       Но притупленный инстинкт самосохранения пригвоздил к земле, не позволяя даже подняться.       Не успело пройти и пяти секунд, как рядом с раненным Ангелом опускаются еще двое. Увидев одного из них Ксения готова была провалиться сию же секунду под землю. Из легких выбило воздух, словно со всей мощи ударили в грудь и по голове. Чувствовала как ладони леденеют, а от неожиданного появления ангела внутри все перевернулось. — Изменщики должны пасть. Таков закон. Ты прекрасно знал, какого будет наказание, — мужской бас вызвал табун мурашек по спине. Юноша, за спиной которого оказалась девушка, был высоким, хотя все ангелы были высокими и выделялись среди людей. Светлые волосы растрепаны на голове, в светло-зелёных глазах нет ни капли сожаления. Дима что-то пытался шепотом донести, пока Ангелы не замечали свидетелей, или делали вид, что не замечают. Но Ксения не слушала друга, смотрела на предстоящую казнь. — Давай же, доделай до конца, что начал. Ты — цепной пес Архангела, Самандриэль, — плюет раненый. — Да, ты прав. И я доволен своим положением, — гордо говорит Ангел, — И его приказ будет исполнен до конца. — Прикажет отыскать девчонку вашу и бросить в темницу, тоже ринешься исполнять долг? — с явной издевкой спрашивает раненный. Ксения и с места сдвинуться не может, услышав слова и понимая о ком именно идет речь. — Хватит болтать! — нетерпеливо вскрикнул второй. Его девушка тоже знала. Захария. Ангел третьего ранга, находился в подчинении Самандриэля — командира одного их гарнизонов войска Архангела Михаила. — Ты поплатишься своей жизнью за предательство! — лезвие меча блеснуло на лучике солнца, а потом истошный вопль разразился по округе, и землю окропила кровь Ангела.        Осознание вскрика пришло, когда Дима зажал Ксении рукой рот и пытался поднять. Внимание воинов переключилось на нас. — Ксения? — удивленно произносит Самандриэль, опустив клинок, с которого стекали капли крови, делая шаг к ней, — Почему ты здесь? Да ещё и с этим человеком? — сморщился он. — Где ты пропадала все это время? — Еще один изменщик. Мы должны доставить её Архангелу, — четко с отвращением говорит Захария. — Эй, что произошло. Почему ты здесь? — подойдя ближе и не обращая внимания на яростные возмущения своего подчиненного и оскалившегося также Диму, ангел-хранитель девушки приподнимает за подбородок голову, заставляя человека смотреть в свои глаза. Взгляд ангела был хмурым, немного взволнованным, но четко контролируемый от лишних эмоций при посторонних.       От волнения она закусывает губы, сжимая руку в кулак и тут же ахает от пронзающей боли в ладони. Осколки впились в плоть сильнее. — Самандриэль, я… Я не… — пыталась произнести что-то вразумительное, но слова давались с трудом. Встреча неожиданная, волнующая и пугающая. — Самандриэль, мы должны доставить их Архангелу, — требовательно басит Захария. — Замолчи, Захария, — моментально ощетинилась на него девушка. Наверное, Захария единственный в мире ангел, находясь с которым эмоции контролировать была она не в силах, — У меня от одного твоего голоса тошнит, — позволяет себе грубость, недовольно фыркнув на его высказывание в свою сторону. — Мартышка, вновь чувствуешь силу? Я уничтожу тебя одним щелчком, человечишка! — с пренебрежением отвечает он, сверля стальным взглядом. Но все его попытки запугать всегда кончались прахом, так вышло и в этот раз. Страха перед этим ангелом не было никогда. — Рискнешь? — усмешка появляется на лице. — Ты и пальцем не тронешь ее, Захария. — закрывает человека собой Самандриэль, расправив крылья, защищая от подчиненного. — Объяснись.       Со стороны Ангела слышится недовольный и раздраженный выдох. — Я не могу тебе рассказать всего, Самандриэль, — тихо произносит в ответ, нервно накручивая на палец край кофты, — Только прошу, не доноси на меня. Никто не должен знать где я, будто мы и не сталкивались сегодня. — Ты сбежала из-за Михаила? — тут же задает он вопрос. Голос тихий, чтобы никто не услышал кроме нее. Его прямолинейность сконфузила, от чего девушка пару раз открыла и закрыла рот словно рыба, не подобрав подходящих слов, — Ты ведь понимаешь, что это глупо? Чем может грозить твое безрассудство, если Михаил все же найдет тебя? Тогда даже я не смогу помочь. Михаил рвет и мечет. Безрассудная, — качает он неодобрительно головой. — Пообещай, что не скажешь! — все же собравшись просит вновь, умоляюще смотря на Самандриэля. Руку жгла боль, а кровь все никак не останавливалась, из-за чего шипит, вновь обращая внимание на рану. — Обещаю, — Ангел осторожно берет ладонь в свою, проведя над ней рукой. Порез затянулся, словно его и не было, — Тогда и ты обещай беречь себя. — касается большим пальцем скулы, мягко поглаживая кожу. Приподнимает излеченную руку, мягко оставляя поцелуй костяшках пальцев. — А этот, — он кивает в сторону Димы, — пусть проследит за этим. Если с ней что-то случится, я вырву твое сердце. — уже обращается к парню Ангел. *** — Я бы не доверял этим, — голос друга выводит из воспоминаний. — Самандриэль мой ангел-хранитель, Дим. Он не сдаст. А Захария… Он хоть и угрожает, но тоже промолчит. Это как собака лает, но не кусает. — У вас очень дружественные отношения, как я погляжу, — тихо смеется он, — Мы рискуем. Mariens Park не защищен, нам нужно убираться, — взлохмачивает волосы, из-за чего они теперь торчат в разные стороны.       Мужчина прав, отель на виду у всех и не защищен от нападок небожителей и других тварей.       Она подходит к окну, вглядываясь в утренний рассвет, если его можно было так назвать.       Пасмурное небо заволокло все вокруг. Капли дождя на стекле размывали пейзаж серой улицы. Дождь накрыл город.       Балконная дверь приоткрыта, и проскользнув сквозь щель, выходит наружу, где тут же её принял в объятия дождь. Он касался лица, остужая прохладой кожу. Мягко ложился на руки. Становилось хорошо. Словно вместе с непогодой плакала моя душа. Вокруг все такая же тишина, перебиваемая шелестом дождя и изредка можно услышать карканье ворона. запах гари все еще витал в воздухе, из-за чего неприятно горчило в глотке и немного драло нос. — Крыша что ли поехала? — недовольный голос Димы. — На улице холодно, заболеть хочешь? — он затащил одним рывком девушку в помещение, закрывая балконную дверь. — Все нормально.       На диване зашевелился раненый ангел, истошно застонав от боли, возможно. Две большие раны на спине продолжали кровоточить, хоть их обработали и перевязали. Видимо таких процедур было мало, и для лечения небожителей недостаточно простой первой помощи смертных.       Присев рядом с ним на корточки, она хотела уже посмотреть что происходит со спиной, как Ангел резко хватает за запястье, не позволяя и дотронуться до него. — Не смей меня трогать, человек. — Эй, будь немного вежливее с тем, кто спас от смерти, — легко отвечает ему. — Лучше бы вы дали мне умереть, девчонка.       Его красивое лицо исказилось в гримасе боли и печали, а в ярко зеленых глазах стояли слезы. — Ты разве не знаешь, что происходит с Ангелами которые лишились своих крыльев? — брови чуть поднимаются в удивлении и человек отрицательно качает головой, — Мы становимся демонами. Худшей их стороной, — как нечто очевидное говорит он. Конечно это и было очевидно, однако в данный момент и не вспомнил никто даже это, если бы и знал. — За что тебя так? — киваю на его спину, поджав губы. — Тебе это знать не обязательно, Ксения. — Ты знаешь меня? — за спиной что-то пробубнил Дима и в туже секунду чувствуется запах сигаретного дыма. — Разумеется, — хрипит он, — Глупый вопрос. Ты подопечная Михаила, его правая рука и тот человек, с которым он хотел разделить свою вечную жизнь, — Дима давится кашлем от услышанного, поморщившись, — Тебя все знают. — Разделить вечность? — нервно усмехается Дима. — Человек, неужели ты думаешь, что каждому из смертных позволено быть рядом с Архангелом? — устало и с долей презрения выдыхает ангел, переведя взгляд на мужчину, — Она избранная им с рождения. — Что я еще о тебе не знаю? Не, Шуры-муры крутить с Архангелом одно, но бессмертным ради него стать. — Наши жизни связаны, — ловя непонимающий взгляд, продолжает. — Как бы жизнь не разделяла нас, чтобы не происходило в отношениях… Наши с ним судьбы переплетены. Рано или поздно мы столкнемся лицом к лицу вновь. Так предначертано…небесами.       Что пугает еще больше.       Повисает молчание, нарушаемое шумом дождя за окном и непонятным писком с первых этажей Mariens Park, а через минуту всех троих оглушает грохот и последующий за ним взрыв.