Захмелевший среди цветов

— В конце-концов это пошло! Банально! Только у такого неудачника как ты могло получиться что-то подобное! Блондин-коротышка показал мне неприличный жест сначала пальцем, потом руками. Я отвечал ему тем же. Но потом вдруг надоело и я отвернулся от витрины, перестав разглядывать свое отражение. В конце концов не мальчик уже… был. Сейчас — мальчик. Подросток, с кудрявыми блондинистыми волосами, живописно растрепанными после того, как я… Хотя нет, машина меня сбила в другом мире, где я был высоким шатеном двадцати пяти лет. А потом я очнулся в этом мире. Блин, как банально! Только не исекай! Только не… так, а где я вообще? Витрина с большим стеклом, значит судя по технологиям век девятнадца… стоп. Идиот. Повернувшись, я пригляделся к проезжающим мимо автомобилям. Пожалуй, год этак девяностый двадцатого века, с вкраплениями винтажа двадцати-сорокалетней давности. Ну и дома как бы такие же, как в привычном мне времени. Правда вывески на английском, так что это не край родных берез. С другой стороны вполне может быть, что я в Канаде и здесь вполне хватает березок. У кого бы спросить? У вот этой женщины: -Извините, не подскажете, это какой город? Женщина удивилась, но ответила: — Нью-Йорк. Мы в Куинсе. У тебя какие-то проблемы, нужно помочь? — Спасибо, ничего не надо, вы мне очень помогли, до свиданья, век бы этот Нью-Йорк не видать, как я вас всех ненавижу… Последнее я сказал уже отойдя шагов на десять. Еще одна непонятка — почему я говорю на английском без акцента и даже как-то странно-правильно расставляя слова? У меня он был «со словарем»… ах, ну да, я же попаданец. Система есть? Магические способности? Блин, а что, если это мир Червя?! Ну ладно, хотя бы не Наруто. Может, Хогвартс? Не, я старше одиннадцати. Черт. Хорошо, если я попал в прошлое на четверть, судя по машинам, века, то что мне делать? Проверить, что у меня в карманцах! Пусто? Пусто. Кроссовки, джинсы, футболка, худи. Трусы и носки не считаем, хотя за их присутствие большое спасибо. Судя по вступлению, я должен завоевать половину галактики, не меньше: способностей ноль, знаний ноль, артефактов нету, скрытых талантов отсутствует ва-аще. Дрожи, вселенная, у тебя нет шансов! Кстати, я тоже подрожу, потому что ветерок свежий, а одежка у меня стартовая. Куда пойти погреться, с учетом отсутствия денег? — Вы не скажете, как пройти в библиотеку? Миловидная дамочка лет сорока, почему-то одетая по моде полувековой давности, охотно подсказала. Что я могу сказать — библиотека зачетная. Красиво, чисто, светло, длинные столы для чтения. Ко мне поспешили сразу три библиотекарши, одна, наиболее быстрая, осведомилась: — Чем можем помочь? Материалы для занятий, художественная литература, чай, кофе? — У меня нет читательского билета… — Не вопрос, оформим! — И нет денег. — Все бесплатно! — И нет представления, что именно я хочу. — Я подскажу! Энтузиазм был непонятным, но почему бы и нет? — Тогда чай и пару книжек о том… — О чем именно? Что мне нужно узнать? — Что происходило с этим миром в последние пятьдесят лет. — Готовите доклад по истории? Бли-ин, почему я снова подросток? Как же меня задалбывала школа! Лишь чуть меньше, чем институт! А уж работа после него… а тут до работы довольно далеко. Хоть что-то хорошее. Правда, непонятно, где у меня дом и как вообще зовут. — Ваше имя? Это для формуляра. — Эм… Джон. Доу. Юморить, так по-полной. Библиотекарь не моргнув глазом записала и не успел я опомниться, как она вернулась уже со стопкой книг. От стойки на нее мрачно смотрели коллеги. Забрав книжки я поискал место, где бы упасть, потом вспомнил, что я типа американский подросток, то есть свобода и непосредственность, а потому отошел к большому, в пол, окну, стащил худи и бросив его рядом сел спиной к залу. Надо отметить, что сервис в этих библиотеках совсем не такой, как у нас. Потому что рядом тут же оказался бумажный стаканчик с чаем и пакетик печенья. Приятно. А потом я открыл первую книгу и случилось ЭТО. Провод под напряжением трогали когда-нибудь? Я тоже нет, но напоминало именно это. Я брал книгу, открывал, вглядывался в слова, и в голове шарахало электричеством от понимания всего того, что стояло за ними. С чем сравнить? Ну вот имеется на доске загадочная формула «2×2=4» и ты ничего не понимаешь, а молния шарах — и ты знаешь всю таблицу умножения. Распаковка архивов по запросу. Тыкаешь пальцем, а в мозгах фигачит разряд, оставляющий за собой целую концепцию. Ее, правда, еще и осознать нужно, ну так я же готовый, да? И — тык… тык… тык… Спустя час я отложил последнюю книжку и взглянул в окно. Там солнышко, воздух, хорошо. А тут пыль, скука, знания всякие. И со знаниями — многая скорбь. Во всяком случае теперь понятно, почему библиотекарши такие шустрые и почему они такие взгляды на меня кидают. Началось все с того, что в начале двадцатого века одного неудачника похитили инопланетяне. Древний мир-звездолет пролетал мимо Земли и за каким-то хреном его обитателям понадобился дикарь. Возможно, что-то ритуальное, никто не знает, а сами они давно свалили, но факт есть факт — они похитили некоего мужика, чтобы тот занимался какими-то непонятными вещами. Мужик тот с выполнением вещей справился, и ему позволили выбрать награду. И надо же так случиться, что этот идиот решил облагодетельствовать весь мир! Нет бы этому кретину выбрать гору золота, вечную молодость и здоровье, благо для похитителей это проблем не составляло, так он захотел большего! Точнее, он хотел натворить добра, чтобы прославиться в веках, и даже знал, как это сделать. Ну и натворил, до сих пор расхлебать не могут. Судя по некоторым косвенным данным инопланетяне, услышав просьбу, почесали в затылке, а потом сунули дураку какую-то детскую игрушку-конструктор из разряда «детям до двенадцати». Их детям, инопланетным, и до двенадцати тысяч лет, или даже миллионов. Обычный такой био-конструктор для младшего школьного возраста, каким игрались на том мире-корабле малявки, разминая щупальца и набираясь начального опыта. Поскольку дикарь сам заявил, что он ученый и со всем справится сам, то присматривать за тем, что он там хотел никто не стал — да и неинтересно им было глядеть, как умственно отсталый хихикает над детской игрушкой и радостно грозится завоевать всю вселенную. Ну и без пригляда все пошло куда-то не туда. Идея, конечно, была самой благородной. Первым в конструктор было заложено излечение от туберкулеза и рака. Все, эти болезни теперь только в учебниках. А затем благодетель человечества начал думать о реально важных делах. Хоть бы передернул для начала, чтобы утихомирить естество… но нет, этот придурок был высокоморальным европейцем-христианином, рукоблудие ему претило. А без бабы он на тот момент был уже который год, затянулась службишка инопланетная. Что и отразилось, понятное дело… Он задумался о самом важном. А что важней всего? Погода в доме! И началось — для начала дикарь-благодетель, высокообразованный по меркам своего дикарского времени, решил, что если мужик гуляет налево, то это из-за бабы евоной. А почему так? Потому что баба евоная должна быть красивой и покладистой, тогда и не загуляет. Вообще-то, было в этой мысли что-то логичное, но вот исполнение… В конструктор была заложена первая из идей, поломавших прежний мир: здоровье и счастье женщине дает лишь мужской хер. И сохраняет она его лишь до тех пор, пока ее ебут. Правда, здесь ума дикарю хватило понять, что таким образом вскоре мир будет населен уродливыми старушками, так что он заложил исключение — после трех детей эффект остается навсегда. Той милой даме, что подсказала мне дорогу, было не сорок, а минимум семьдесят. Дальше дикарь начал решать вопрос с детьми, а точнее с их внезапным и незапланированным появлением. Видимо, ожегся на залете, вот и появилась вторая Великая Идея — не сразу, но постепенно. Конструктор звякнул, посветил лампочками, уточнил детали, а потом реализовал. Теперь вероятность зачатия при единичном контакте — один процент. При повторном, в течении пяти дней (дикарь считал, что секс раз в неделю это вполне нормально) — уже два процента. То есть ждать чего-то реально можно было при полугоде постоянных попыток. Впрочем, была и компенсация. Краем уха что-то где-то слышав, или даже прочитав в одной из популярных псевдонаучных брошюр, дикарь решил, что женщина имеет право на справедливое вознаграждение. А так как основным источником женских проблем он полагал «женскую истерию», то ввел в конструктор еще один маленький принцип. Реализация, правда, была идиотской — ну так он идиотом и был. Высокоморальным, просвещенным идиотом из дикарского мирка. Короче, проблему с женским оргазмом он тоже решил. Сперма в качестве эликсира здоровья? Нет! Как вы могли подумать?! Что за низость! Дикарь ведь был высокоморальным идиотом со всеми присущими людям его круга заскоками, поэтому поступить так просто было нельзя. Воздействие предполагалось комплексным, от прикосновения до полового акта и прочих радостей семейной жизни. В результате, для обычной женщины все это создавало квест: надо или заиметь одного постоянного мужика и хранить ему верность в течении шести лет, или найти трех, с которыми можно регулярно жить год, родить и уйти к следующему. Тогда ты становишься пожизненно красивой и здоровой матерью трех детишек. Проблема в том, что конструктор был детским и для реальной работы не предназначался. Дитенок инопланетный своими неловкими щупальцами делал первые шаги на пути создания жизни, неминуемо ошибаясь, и чтобы эту неминуемость контролировать в игрушку были заложены некие принципы нечестной игры. Дите должно было прибежать к старшим и спросить — почему все осчастливленные вдруг сдохли в ужасных корчах? И тогда его начали бы учить всерьез. А дикарь таких тонкостей не понимал, поэтому глянув на результаты и прикинув на пальцах, выпускник престижного европейского университета решил, что «так сойдет». В результате… хотел как лучше, а получилось прям пиздец. Что самое противное — благодетель умер через неделю после своего возвращения, успев распылить вирус, но не успев объяснить, что к чему. Недавно прошедшая эпидемия гриппа не знала о великих планах возвратившегося со звезд придурка. Заболел, быстро слег, жар, бред, труп, засыпанная негашеной известью общая могила и сожженные в карантинной печи вещи. Давай, благодетель, до свиданья. Но дело было уже сделано. Для начала отметили полное исчезновение туберкулеза. Это было очень наглядно и не заметить отчеты министерств по всему миру не могли. Почесав в затылках решили, что «непонятно, но пусть будет». Ура-ура, человеческий гений победил извечного врага! Потом, пытаясь разобраться в произошедшем внезапно обнаружили проседание рождаемости. Да-да, тот самый разрыв, когда организм инфицированной женщины настраивался на мужа, по одному проценту в пять дней. Списали на последствия все того же гриппа. Несколько необычным было исчезновение беременностей у проституток, но тогда их исследовать было как-то не принято, официальная медицинская наука обслуживала законный брак. А то, что подпольные абортарии вдруг остались без работы, так это же замечательно! То, что это еще и очень подозрительно, мало кто понял. Несколько лет все шло просто великолепно. Вступившие в законный брак девицы мгновенно хорошели, незаконные любовницы тоже радовали своих друзей сексуальностью и отсутствием неприятных проблем. Здоровье общества как-то незаметно подтягивалось на непонятно высокие величины, все было просто зашибись. А потом кто-то умный глянул в отчеты роддомов и наконец грянуло. Мальчиков родилось втрое меньше, чем девочек. Караул, обокрали! Кто виноват? А у кого хорошие показатели? Жиды! А еще вообще все староукладные сообщества, где порицалась связь на стороне — но первыми заметили евреев. Ура-ура, громим синагоги, вернем наших мальчиков — тут еще наложились байки про кровь христианских младенцев, комплексы проигранной войны… Полный «Дойчланд юбер аллес», короче. Дело пошло к войне. Мужчин на подобные развлечения тогда еще хватало. Навоевавшись и утерев кровавые сопли быстренько посчитали прибыли-потери, а потом взвыли: рождаемость упала вчетверо, процент мальчиков оказался уже впятеро меньше! Если второе пока было непонятно, то насчет первого разобрались быстро, опытным путем определив, что для зачатия нужно все те же полгода регулярной жизни с одним партнером. А если он в это время воюет незнамо где, то и ребенка не будет, даже сосед не поможет. Ну или это должен быть невероятно трудолюбивый сосед, не покладающий, так сказать. Впрочем, не все были такими дураками, благо среди людей хватало и мудрецов, и гениев. Например, ведущий исследования для Великого Рейха ученый еще в конце тридцатых определил характер изменений женского организма и даже воспроизвел это подручными средствами. Ну как «воспроизвел» — сначала имитация специальным облучением, затем фиксация особой сывороткой. Эрскин его звали, этого ученого. На свою беду он был Авраамом в Германии тридцатых, так что сваливать пришлось в темпе. Своими исследованиями он попытался заинтересовать власти США, но при известии, что методика работает пока что лишь на женщин, интереса поубавилось. Нет, Эрскину позволили провести эксперимент на доброволице. Стефания Роджерс, маленькая и страшненькая девочка из Бронкса, искренне желавшая помочь своей стране в начинающейся войне, сначала была облучена вита-лучами, а затем эффект закрепили препаратом, для звучности названным «сыворотка суперсолдата». Позже выяснилось, что вообще-то Эрскин делал оздоровительную косметику, но если покупатель хочет что-то военное, так почему Аарону не сделать этим хорошим людям красиво? Резко выросшая и похорошевшая Капрал Америка (ну не давать же девчонке офицерское звание?!) участвовала в рекламных акциях, позировала для пинапа и только случайно получила возможность стать героем уже под конец войны. Узнав о смерти героической патриотки во льдах Антарктиды ей присвоили звание сержанта посмертно и забыли. Других дел хватает. Впрочем, кто именно был «инициатором» начальных изменений в организме Стефании до сих пор одна из самых интересных для публики тайн. Эрскин ведь что-то именно закреплял, а откуда оно взялось-то? Совершенно секретно. В пятидесятых соотношение рождаемости упало до один к семи, продолжая снижаться. Уже всем было ясно, что происходит нечто скверное. Уже по косвенным данным поняли основной механизм и даже начали как-то приспосабливаться. Но на одного приходящего во властные структуры мужчину туда же являлись трое-четверо девушек, а это изменение уже качественное. Экономика понемногу переориентировалась, политика послушно соответствовала. Менялись законы, нормы, правила — потому что реальность диктовала единственно верные для выживания. И что важнее, люди привыкали. Старые фильмы, в которых мужчин и женщин было поровну, уже в восьмидесятых смотрели с некоторым изумлением, типа «фигасе, так это что, действительно так было?!» Однажды во время фестиваля старого кино зрительницы объявили бойкот какой-то классической черно-белой ленте только потому, что героиня дает пощечину герою. Фильм с негодованием изъяли из программы фестиваля. Мужчина слишком ценен для общества, чтобы пропагандировать подобное! Защитим слабый пол, сестры! Плечом к плечу! Эх, и как теперь жить? В пакетике оставалась одна печенька, ее я и догрыз, глядя в окно. За окном все соответствовало моему настроению — солнце ушло, наползли тучи, резко потемнело. ну что же, основные моменты прояснил, спасибо «молниеносной распаковке», чай допил, печенье сожрал. Пора валить отсюда. Тем более, что рядом остановилась женщина. — Что-то еще? Теперь, зная где я и что мне за этот будет, я рассматривал спросившую библиотекаршу внимательней. Начал с ног — симпатичные лодыжки, коленки, а вот выше подол строгой серой юбки. Бедра, талия — попросить, что ли, повернуться? Да ладно, я же так… грудь не впечатляет, но имеется. И декольте у блузки достаточно низкое. Шея… подбородок. Губы. Глаза. Женщина вдруг резким движением сняла очки, спрятав их за спину, а потом повторила вопрос: — Тебе помочь с чем-то еще? Кажется, это «что-то еще» включало все виды секса прямо здесь, на полу у окна с видом на прохожих. Во всяком случае интонациями она попыталась показать именно это. Может, стоит попробовать? А то у меня член пока непонятно как работающий, надо бы проверить… Словно услышав мои мысли она быстро вытащила очки из-за спины и отработанным движением сунула дужку в рот. Видимо, это предполагалось как неотразимо-сексуальный жест, а отрабатывался он перед зеркалом. Ну что, она хотя бы пыталась… — Может быть как-нибудь в следующий раз. Дужка скрипнула на зубах, но намек женщина поняла. Так и не вытащив очки изо рта она ушла к своей стойке, а я оглянулся, осматриваясь. Хорошо, что столы для читателей здесь большие, мест много. Плохо, что сейчас на половине стульев сидит по две девушки, причем некоторые держат книжки вверх ногами. И смотрят не на буквы. Вы когда-нибудь играли в гляделки одновременно с тридцатью девицами лет этак от пятнадцати до двадцати? Мужчине считается приличным иметь пять жен, а соотношение полов — десять на одного. Или под одного, что реже, потому что позиция «женщина сверху» считается более полезной. В ней мужчина может ласкать еще кого-то руками. И еще на ноги кто-то может сесть, поерзать. Гхм. Короче — половина баб хронически без мужского внимания. А мужик это не просто удовольствие, это здоровье и высокая работоспособность женщины как минимум на месяц. Смущение от того, что их интерес заметили? Ха! Ха-ха и еще раз Ха! Если я дам знак, меня разложат прямо здесь и начнут выполнять любые фантазии. И в моем-то мире девушки смущались на порядок реже парней, а здесь естественный отбор привел к тому, что стеснительные попросту вымерли, не оставив потомства. Выжили только беспринципные охотницы, не имеющие понятия о концепции стыда. Так, надо сваливать. Закрыв книжку я поднялся и сделал большую ошибку. Не нарочно, просто час сидения согнувшись над книгой сказался. Потягу-ушеньки… За спиной кто-то нервно кхекнул и судя по звукам две-три книжки выпали из рук. Хех, знай наших! Блин, я ведь полутораметровый шкет, унесут же на руках куда-нибудь… ходу отсюда, ходу. Одевшись, я осторожно двинулся на выход. Вы когда-нибудь ходили сквозь десяток разбросанных по полу кобр? А я вот как бы да — потому что головы поворачивались за мной, не выпуская объект из прицела. Видимо, у местных пацанов библиотека популярностью не пользовалась… хотя ну да, конечно. За поцелуй тебе тут и домашку за весь год сделают, а если грудь девичью пожмякать, то еще и портфель весь год станут носить. Еще и конкурировать за место носильщицы станут. Зачем учиться, если ты уже пацан и жизнь удалась? То есть библиотека это натурально отстойник тех, кто решил налечь на учебу, чтобы сделать карьеру и уже деньгами и местом в обществе завоевать себе мужика. Но уйти просто так было выше моих сил. Почти у самого края сидела страшненькая нигра… ладно-ладно, просто не очень красивая мулатка. Мулаточка. Выдающимися у нее были две вещи — или четыре, тут как считать. Во-первых сиськи — даже со спины было видно, что это честный четвертый размер, грозящий вывалиться в пятый. Две сиськи это же две вещи? Сиська-раз и сиська-два соответственно. С другой стороны вместе это грудь, то есть одна. Сложна-а… А вторые две — это губы. Те самые негритянские вывернутые губищи… ну хорошо, просто очень пухлые губы. Это тоже две? Или один, если рот? Или рот, это то, что за губами? Но тогда почему мы говорим «закрой рот», если надо говорить «закрой губы»? Отвлекая себя этими глупостями я дошел до шоколадки, смотревшей на меня как бы совершенно случайно из-за поднятой на уровень глаз книжки. То, что она при этом развернулась ко мне всем телом и пялилась прямо в глаза это как бы совершенно незаметно и кто бы вообще мог подумать? Остановившись, я сначала пальцем отжал книжку вниз, посмотрел в карие глаза. Ну не такая уж она и страшненькая… — Имя? Мысли в глазах не появилось, но пять секунд спустя соседка подсказала: — Моника. — Возраст? Молчание, только ресницами хлоп-хлоп. Выручила снова соседка: — Семнадцать. Надавив на книгу я заставил девушку положить ее на стол, а потом так же пальцем оттянул край топика. Вау. — Ты не против? — Она не против! На этот раз соседка даже положенных секунд не дожидалась. Решительная девушка. — Она что — немая? — Мы час назад обсуждали ее любимое аниме. — И я похож на его героя? — Один в один! Хм. Ладно, это потом — никогда не целовал таких пухлых губ. Нагнувшись, под завистливое сопение тридцати соперниц я легонько поцеловал Монику. Глаза девушки расширились еще больше, но никакой другой реакции не последовало. Ладно, хватит нежностей — я отпустил край топика и нырнув ладонью под ткань сжал девушке грудь. Хм, нет — «сжать грудь» может тоска, а мужская рука сжимает сиську. Большую девичью сиську с торчащим соском. Не отрываясь от губ я сжал его между пальцев, чуть оттянул (рядом кто-то ахнул, причем сразу на три голоса) потом решил, что надо проверить еще кое-что… но стоило мне попытаться перейти от простого, почти детского соприкосновения губами к более влажному варианту с задействованием языка, как глаза девушки наконец закрылись, голова мотнулась и Моника соскользнула куда-то вниз. Еле успел отпустить зажатый сосок. А то оторвал бы. Девушка лежала свесившись со стула вниз головой. Она упала в обморок просто от поцелуя? — Не, ну это уже перебор. Я вздохнул и посмотрел на умненькую соседку. Та мгновенно отреагировала: — Сара, восемнадцать лет, пять футов семь дюймов, сто тридцать фунтов, второй размер. — Это было сказано почти одним словом. Подумав еще секунду, девушка такой же скороговоркой добавила: — Отличница по математике и естественным наукам, готовлюсь поступать в университет, могу быть репетитором. — Еще секунда на подбор доводов и новая порция: — Работаю секретарем на половину ставки, свободна в любой вечер, есть машина. — Ша. Сара понятливо замолчала, а кто-то из не таких расторопных соседок досадливо чертыхнулся. — Телефончик? Девушка без малейшего колебания рванула страницу лежавшей перед ней книги, быстро записала цифры и протянула клочок бумаги мне. Рука у нее немного подрагивала. Машинально взглянув на номер я, не удержавшись, нагнулся и с негромким «пуньк!» стукнул девушку по кончику носика. Так сказать, обозначая свои притязания. Сара, что характерно, судя по движениям была готова проглотить мой палец так далеко, как ей удастся. И не только палец. Ага, знаю я таких, по локоть откусит. С другой стороны было бы интересно сделать ей «пуньк» другим органом. Сможет она его с первого раза заглотнуть «по локоть»? Ладно, телефончик есть, проверим. Не обращая внимания на то, что там творится за спиной, я сунул бумажку в карман и решительно зашагал на выход. Одна из «молний познания» дала понимание отношений: в здешних нормах приличия девушка/женщина может только намекать и предлагать, то есть заманивать, но инициатива к развитию отношений остается за мужчиной. Предполагается, что это как бы даст всем желающим равный шанс и поможет избежать драки. Конечно, как и все прочие нормы, эта регулярно нарушается, но сейчас и здесь я был полностью в рамках приличий. К тому же мужчину здесь привлекают, а для этого нужны ресурсы. Какие могут быть ресурсы у школьниц? Молодость? Ну разве что. И получается, что свободный парень, который не против общения со случайной девчонкой, это офигенная редкость, а случайное соприкосновение его руки с чьей-то грудью просто везение владелицы этой самой груди. А то, что я ее еще и поцеловал, так это «везучая сучка!» и не более. И еще это подтверждало все то, что я осознал за время чтения. Это действительно «мир наизнанку», в котором мужчины — объект вожделения женщин. Рррр! И мур-мур-мур. Дрожи, новый мир, я иду! На краю зрения мелькнул какой-то красочный силуэт, типа полощущегося по ветру рекламного плаката. Повернув голову я с недоумением проследил за пролетающей мимо фигурой. Эй, это же… Летит между зданиями. На тонкой веревке. В красно-синем трико. Человек-Паук? Так, это что, я в мультик попал?! Стоп, ну конечно, я же про Роджерс «вспоминал», просто не осознал сразу… так что да, я попал в мультик. Фу, как пошло!