Черный человек

OST: Sarah Joy – Rewrite the Stars (Cello Version)

      За окном мелькали смутные, едва различимые в предрассветной мгле силуэты. Вдоль узкой вихляющей дороги тянулись частоколом черноногие сосны, угрожающе качали ветвями-лапами остроконечные ели, выплывали из тумана каменистые склоны, опутанные могучими корнями вековых исполинов…       Фары освещали пустую трассу. Внедорожник сделал еще несколько крутых поворотов, а потом лес наконец закончился, и на смену ему пришли безмятежные горные луга.       Ману прислонился щекой к прохладному стеклу. Густое травяное море обступило ленту серпантина со всех сторон. Исчерна-зеленые стебли проклевывались сквозь сумрак и с каждой минутой становились лишь ярче.       – Осталось совсем чуть-чуть, – первым нарушил тишину в салоне водитель. Его взгляд из-под нахмуренных темных бровей на мгновение метнулся вправо, будто проверяя, на месте ли попутчик, слушает ли он. – Ты задремал, да?       Ману отрицательно покачал головой:       – Даже не пытался. Вы слишком заинтриговали меня, герр Лёв.       Ответом послужила неожиданная полуулыбка. Ману едва успел заприметить ее, она была мимолетной. Но он надежно зафиксировал ее в памяти, пополняя собственную коллекцию тех самых «разъяснительных улыбок» Йоахима Лёва. Ману надеялся, что таким образом начнет лучше его понимать.       Тем временем дорога резко забрала вверх, и волшебный пейзаж исчез за необъятным куполообразным холмом. Машина поднималась плавно, без рывков, легко повинуясь хозяину, который уверенно перекатывал в своих руках гладкий руль. Хотя такая манера вождения импонировала Ману, он не обманывался, прекрасно помня, что на автобанах Йоахиму иногда отказывал холодный разум. Регулярные штрафы это подтверждали.       Вскоре они свернули на обочину, покрытую редкой выгоревшей травой, и затормозили. В боковом зеркале было хорошо видно, как взвился столб пыли из-под колес и тут же осел.       – Приехали, – сообщил Йоахим. Ману показалось, что голос его прозвучал взволнованно.       Стало почти светло, когда две одинокие фигуры добрались до плоской вершины, откуда прекрасно просматривались окрестности. Внизу, спрятавшись от всего мира на дне горной чаши, дремал крошечный город. Маленькие красночерепичные домики сгрудились вокруг металлического шпиля кирхи, как цыплята подле наседки.       Ману уже имел смутное представление о том, где они сейчас находятся. Но все равно недоуменно повернулся к Йоахиму, ожидая подтверждения или опровержения собственной версии.       «В Шварцвальде полно населенных пунктов, если подумать», – мысленно просчитывал варианты он, – «а мы добирались около часа. Возможно, мы недалеко от Фельдберг или чего-то вроде того…»       – Вот сейчас, Мануэль… – Йоахим положил одну руку ему на плечо, а другой указал на рдеющий дымный горизонт. – Погляди!       И тут на восточной стороне из-за холмов показалось солнце. Оно расплескало свою позолоту на крыши, зажгло тысячью огней оконные стекла, а затем, лизнув рыжим языком лохматые макушки деревьев, заблестело на поверхности перламутрово-сизой реки.       – Красиво… – прошептал Ману. Ветер прохладными пальцами зарылся в его светлые волосы, ласково взъерошив их. Все вокруг сделалось вдруг таким ясным и ослепительным, что заслезились глаза. Но Мануэль почти не моргал — так боялся упустить что-нибудь важное. С небывалой отчетливостью он почувствовал свою сопричастность некой интимной тайне, которую пока просто не способен разгадать. Поэтому, словно пребывая в гипнотическом трансе, он жадно впитывал каждую черточку, каждую грань незнакомого города, название которого давно вертелось на языке.       – Да, здесь очень красиво, – согласно выдохнул рядом Йоахим, завороженный магией рассвета ничуть не меньше него. – Это Шёнау, мой родной дом.       «Я знаю», – едва не выпалил Ману, однако сдержался, решив не портить значимость момента. Вместо этого он медленно, с наслаждением втянул ртом свежий утренний воздух, заполняя им легкие до головокружения, а затем столь же осторожно высвободил его обратно. Упоительно пахло вереском, душицей и хвоей.       Пальцы Йоахима на его плече сжались немного сильнее, и теперь в этом прикосновении ощущалось некое необъяснимое отчаяние.       Сердце почему-то неистово бухало в груди, оно звучало мощно — подобно ударяющемуся о наковальню молоту. Прочие шумы и отголоски вселенной либо стихли, либо перестали иметь значение. В уши будто бы набилась вата.       И совершенно внезапно Ману осознал: его привезли сюда не просто полюбоваться рассветом над Шёнау. Вовсе нет.       Сегодня для него впервые по-настоящему приоткрыли душу.       Шёнау, охраняемый мистическим шварцвальдским массивом, выглядел частью оживших сказок братьев Гримм. Неудивительно, что именно этот необыкновенный край был родиной Йоахима. Ману, приняв сосредоточенный вид, вцепился глазами в кровельные скаты и белеющие вдали фасады, но тщетно — он уже видел не город…       …он видел куда большее.       – Спасибо.       Перед внутренним взором нарисовалась знакомая улыбка.       Ману был убежден, что если в эту самую секунду повернется влево, то увидит ее на лице Йоахима.