Порно (со смыслом и без)

Тодд знает, что у него нет денег, но все равно приходит по первому звонку, потому что у Лео всегда можно взять кое-что еще — главное не забыть надеть презерватив. — Резинка есть? — спрашивает Тодд всякий раз. Лео привычно кивает на стол, где лежат и пачка классических, и пачка ребристых. Презервативы гораздо дешевле дозы и их легко достать. Можно даже украсть, если с деньгами совсем туго. — Я бы трахал тебя и так, — шепчет Тодд в ответ, притягивая Лео к себе и спешно стягивая испачканные черт знает чем серые треники с его бедер. — Но ведь хер проссышь, с кем ты еще ебешься за ледышку-другую и какие там болячки поселились в твоей заднице. Это унизительно, потому что это неправда — он ни с кем не спит, но приходится терпеть, потому что в секретном кармане у Тодда несколько грамм, которые так сильно нужны Лео. — Как скажешь, — в ответ он корчит из себя соблазнительницу и за отвороты рубашки увлекает Тодда сначала в поцелуй, едва не сталкиваясь с ним зубами, потом — на диван, по дороге путаясь в собственных трениках. В пылу приближающейся ломки Лео мало думает о том, что он делает, равно как и о том, что позднее будет истекать жалостью к себе, свернувшись на этом же протертом диване. Сейчас Лео на все плевать. Он встанет на колени, если Тодду захочется выебать его в рот. Раздвинет ноги, если Тодду захочется вспомнить свою женатую жизнь и трахнуть его в миссионерской позе. Начнет громко стонать, “как лучшая шлюха”, если Тодду покажется, что он недостаточно хорошо изображает ненасытную страсть. Иногда Лео ничего не чувствует и просто ждет, пока Тодд, наконец, кончит. Иногда Лео чувствует все, и стоны становятся болезненными, по щекам текут слезы, а привкус на языке отдает солью. Иногда — очень редко, по большим праздникам, — Лео чувствует сладкую тяжесть от каждого толчка Тодда и даже кончает. Сегодня, похоже, большой праздник. — Поработай, пацан, — Тодд длинно лижет ему шею, ставит засос точно по границе неопрятной щетины. — Попрыгай на мне. Лео послушно кивает и перекидывает ногу через Тодда. Головка члена уже тычется латексом презерватива ему в задницу, поэтому направить ее не составляет никакого труда. Эта позиция унизительна тоже, потому что Тодд любит слюнявить Лео соски, мять его несуществующие сиськи и время от времени жестко шлепать по ягодицам, но есть в ней и определенные преимущества. Например, именно в этой позе член Тодда надавливает на простату Лео так, что не нужно ничего имитировать — звуки сами вырываются из горла. Лео насаживается до конца в одно движение, прикусывая нижнюю губу, потом какое-то время ищет нужный угол и кладет ладони Тодду на плечи для баланса. — Жаль, конечно, — бормочет Тодд, покручивая соски Лео между пальцев, слегка оттягивая и тут же отпуская, — ну, что ты не баба. Я бы на тебе женился и трахал в свое удовольствие. А у тебя всегда была бы доза... — Ты и так можешь на мне жениться, — Лео позволяет себе шутку. — Гомофоб сраный. — Ах ты!.. Сегодня у Тодда хорошее настроение, поэтому его злость наигранная, а, значит, никаких реальных последствий. Не то, что полгода назад, когда подобная шутка окончилась для Лео синяками по всему телу и переломанными ребрами. Сегодня же Тодд просто подхватывает его поудобнее и начинает толкаться бедрами вверх в очень быстром и оттого приятно-мучительном темпе. Лео мычит сквозь сжатые губы, впиваясь ногтями в плечи Тодда. Сладкая тяжесть появляется моментально и усиливается многократно — Лео не замечает, как сам начинает прыгать на члене Тодда, да так, что он едва не вылетает из его задницы. — Ненасытный, — хрипит Тодд, в ответ сжимая ягодицы Лео. — Ты самый ненасытный торчок, которого я встречал в своей жизни. “А у тебя, — думает Лео, — самый красивый член, который я видел. Неплохо для такого борова”. Лео кончает первым — чего обычно не происходит, — и сразу же сладкая тяжесть сменяется ноющей болью, каждое прикосновение к простате вызывает новую волну, еще более сильную, чем прежде. — Тодд, — ноет Лео. Его глаза полны самых настоящих слез. — Пожалуйста... — Господи блядь боже, ебучая неженка, — отвечает Тодд и легко, будто Лео ничего не весит, скидывает его с себя. — На колени вставай давай, придурок. Презерватив летит черт знает куда, но это не самое страшное, что можно найти на полу в этой квартире. Лео открывает рот и высовывает язык, мутными глазами глядя на Тодда снизу вверх. Он плохо понимает, что происходит, но это движение уже стало рефлексом — и это тоже потом будет одним из пунктов в его длинном списке причин для ненависти к себе. Тодд несколько секунд просто смотрит на него, водит членом ему по лицу, а потом, чертыхнувшись, начинает медленно вставлять, давая Лео возможность вдохнуть побольше воздуха прежде, чем головка ткнется в горло, а потом еще раз и еще, пока Тодд не кончит внутрь. Лео размазывает капли спермы по своему животу и ничего не чувствует. Пока что.