Среда, 19 февраля 2020 года
Только сейчас до меня дошло, что я сбился со счёта количества записей в дневниках. Помимо всей получаемой во время работы и личной жизни информации, я заметил, что стал писать мельче и менее разборчивее. Хоть этот навык я развил для экономии места на бумаге в записных книжках, но теперь я использую его везде и всюду. К слову, сейчас я переписываю именно с него. Можно задаться вопросом: «А зачем писать в дневник, а потом долго и муторно переписывать с бумаги в документ?» Ответ прост — потому что, как говорил старинный классик: «Рукописи не горят». Другими словами, на бумаге все мои записи сохранятся дольше, чем если бы они были в электронном виде. Хотя дневник не всегда может быть со мной, а телефон же всегда и при любых обстоятельствах при мне, да и потом переписывать не надо в документ на компьютере, ведь можно просто скопировать, однако на бумаге можно оставлять пометки, переписывая можно заметить множество ошибок в тексте и складе слова и так далее. Таким образом, бумажный вид выигрывает у электронного. Так вот, вернёмся к сегодняшнему дню. Сидя в очередной раз за стойкой в кафе, я стал замечать, как люди всё в больших и больших количествах стали приходить парами. Подходя к этим самым парам, даже становится как-то неудобно спрашивать у них что-либо, ведь они так увлечены друг другом, что не замечают всего остального мира. Да и все они заказывают, в основном, одно и то же — пару фруктовых салатов, парочка коктейлей (разных вкусов) и какая-нибудь большая порция сладкого супа на двоих. Неизвестно, что побуждает людей брать суп на двоих, но кто я такой, чтобы задавать вопросы. Я простой официант, выполняющий свою работу за деньги, которыми я оплачиваю обучение, коммунальные платежи, покупаю еду. Деньги, кстати, мне вручает лично Анивия каждое 20-е число месяца. Это значит, что завтра у меня зарплата. Радости моей не было предела, ведь вспоминая то, что дома у меня в холодильнике мышь повесилась, деньги были бы очень кстати. Да, какие-то средства мне отсылают родители (для уточнения — только мама), однако этого всё равно мало. Как говорится, деньги правят жизнями. Ну а жизнями правит... Не успел я закончить внезапно появившуюся в голове мысль, как вдруг входная дверь в кафе открылась и внутрь вошёл воодушевлённый и перевозбуждённый Зак, который, махнув мне и рядом стоявшему Волибиру своей липкой рукой и крикнув «Эй, ребят!», подошёл к нам. — Народ, у меня есть одна очень важная новость! — выкрикнул он, присев на один из высоких стульев напротив стойки, после чего положил руки на стол, словно на допросе. — Ты наконец-то взялся за ум и перестал приставать к Фортуне? — саркастично произнёс Волибир, надеясь, что это было правильным ответом. — Нет, конечно! — воскликнуло слизне-существо, злобно посмотрев в сторону большого медведя в броне, после чего снова стал добрым беззаботным собой и продолжил: — Я придумал нашему кафе особый жест! — Жест? — повторил я слова слизня. — Да, жест! Смотрите, протяните сначала правую руку ладонью к верху, — мы с Волибиром непонимающе оглянулись и сделали так, как говорил Зак. — Затем сделайте из большого и указательного пальцев отзеркаленную букву «L», — я и медведь послушно выполнили указание слизня. — Отлично, потом протяните так же левую руку и при помощь тех же пальцев сделайте букву «C», — мы снова послушно выполнили указание. — Вот, у нас получилось «L» и «D», но вы показываете эти буквы другим. — Но ведь между L и D должно же быть ещё O, — ляпнул я, боковым зрением видя, как посетители смотрели на нас как на каких-то чудиков. — А вы поднесите эти буквы к тому месту, где у вас должно быть сердце так, чтобы оно было между ними. После этих слов до меня дошло, где же затерялась «O». А точнее, во что она превратилась (пространственное мышление иногда всё-таки помогает). Но всё же я поднёс руки к левой части груди, от чего на лице Зака появилась улыбка. — Видите, это движение очень крутое! У меня заняло много времени, чтобы придумать его. Вы не представляете, сколько бумаги я израсходовал, чтобы придумать вот это вот. — А какую именно бумагу ты расходовал? — поинтересовался Волибир. — Туалетную? — произнёс я, прикрывая рот от смеха. — А это довольно хороший тип бумаги, к слову, — серьёзно ответил слизень. — Кстати, у нас там бумага кончилась. Теперь от смеха не удержался и медведь. Зак же, заметив, что мы чуть ли не разрываем животы от смеха, тоже присоединился к массовым хохотушкам. Люди же продолжали смотреть на нас как на идиотов, не умеющих нормально шутить, либо на чудиков, любящих сортирный юмор. Но это вовсе не подавляло их желания сюда, а наоборот — им явно нравилось наблюдать за нами, ведь со стороны это всё наверняка выглядело очень абсурдно и забавно. Человек, существо, сплошь состоящее из слизи, и большой прямоходящий медведь разливаются звонким и басистым смехом по всему кафе, если не по всей округе. «Том...» Я в очередной раз услышал чей-то голос, из-за чего в момент перестал смеяться. Однако на этот раз голос уже был не взрослый женский, а басистый, взрослый мужской. Однако произнёс он моё имя чуть ли не с такой же интонацией, как и тот женский голос. Мне уже даже начинало казаться, будто я схожу с ума. Сперва у вишнёвого дерева, когда я помогал Ясуо решить его любовную проблему, а сейчас просто слышу голос в кафе. Притом непонятно откуда, словно он раздавался сразу отовсюду. — С тобой всё нормально, Том? — подметил обеспокоенный Зак, увидев на моём лице испуг и настороженность. — Вроде бы, но я точно не знаю, — прямолинейно сказал я, обернувшись к Заку. — Кажется, у меня уже беды с башкой. — Переработался уже, наверное, — встрял Волибир в диалог. — Думаю, учёба, которой ты в последнее время очень завален, да ещё и работа не очень хорошо на тебе сказываются. Ты хоть высыпаешься? — Конечно. — И сколько спишь..? — протянул Волибир, посчитав, что я вру. — Часа три? Может, четыре? — снова прямолинейно ответил. — Это очень мало, надо спать как минимум часов шесть. «Я и так это прекрасно понимаю, — думал я в этот момент, — но дел очень много, так что приходится, блин, что-то делать и ночью!» — Я знаю, но мне просто не всегда удаётся нормально выспаться. Но я постараюсь прислушаться к твоему предложению. «Может быть». — Не постараешься, а точно прислушаешься. Ведь недостаток сна может сказаться на твоей работе. — Говоришь прямо как начальник, — буркнул я, буквально ложась на стойку, повернув голову влево, где и находились медведь со слизнем. — Я сейчас говорю как тот, кому не плевать на твой рабочий настрой. Ведь, как ты можешь знать, счастливый и улыбчивый работник — знак хорошего заведения №1. Если работники тут или где-то ещё будут несчастливы, то это может сказаться на престиже заведения, на качество обслуживания, на настрой посетителей, а также... качество блюд, — последнее словосочетание медведь-охранник произнёс так, словно поставил на нём очень серьёзный акцент. Подумав, что же побудило его заострить на этом внимание, я вспомнил, что произошло несколько дней назад, на день Святого Валентина, между Раммусом и Анивией, мысленно убедившись, что броненосец не смог нормально пережить отказ. Либо пытается что-либо сделать с собой, подавить свои чувства, но без толку. Закончив размышлять, Волибир осмотрел зал и снова посмотрел в мою сторону: — Ты уже мог догадаться о ком идёт речь и, если честно, я не удивлён. Я, можно сказать, очень давно об этом подозревал. Но пять дней назад я только убедился в правоте своих подозрений. — А откуда ты об этом узнал? — спросил я, совсем не понимая, кто мог доложить Волибиру о такой важной и серьёзной новости, которая буквально может испортить весь рабочий настрой. — Мне Крок рассказал, — улыбнулся медведь. — Кро... к? — замялся я в непонимании. — Это он обо мне, — из окна показалась голова большого крокодила в сеточке для волос (хотя зачем это ему — непонятно). После того как он отошёл на пару секунд — судя по звуку, чтобы поставить какую-то большую посудину на стол, — тот высунул руки и голову в окно и продолжил разговор: — Когда я выходил на пару минут из кафе подышать свежим воздухом, как я всегда люблю делать, — мне почему-то вдруг вспомнилось, что иногда в такое же время отходил и Волибир, — я заметил, как рядом с большим фонтаном посреди парка стояли Раммус и Анивия. Тот держал в руках большой, думаю, пятислойный торт, на котором голубой глазурью была нарисована Анивия. Чтобы вы знали, я видел, как он делал этот торт, ровно как и всё то, чем Раммус кормил тебя, Том. — Все те мои потуги, надеюсь, не были напрасны? — грустно произнёс я, уже и забыв о том, что только несколько минут назад слышал очередной голос. — Напрасны, ведь он потом отбросил все те свои планы и просто сделал торт, — усмехнулся Ренектон, словно ожидая моей ответной реакции. И она не заставила себя долго ждать, ведь оказалось, что всё то, что мне приходилось есть, было ужасным, не говоря уже о том, что это совершенно не пригодилось. Я на несколько секунд ощутил себя таким бесполезным и преданным. Я аж с этой мыслью негромко стукнул кулаком по стойке. Ренектон лишь посмеялся и снова обратился ко мне: — Не беспокойся, Том, всё же в конце-концов нормально закончилось. Без драк, по крайней мере, как было в прошлый раз... — А могла быть драка? — непонимающе задал вопрос Зак, всё это время внимательно слушая наш разговор. — Ну, нет. Не думаю, что между этими двумя была бы драка. А вот будь бы рядом Таам, то всё было бы гораздо хуже. — Кстати, нашего сома так до сих пор не видно. Никто не знает, куда он мог подеваться? — спросил медведь. — Я ходил только что в Рунтерру, но о нём ни слухом ни духом. Он просто словно исчез. — Ха-ха, прячется наверное где-нибудь, как крыса помойная. — Крысы не помойные! Они благородные существа! — раздался чей-то грубый голос из-за двери туалета, после чего она открылась и оттуда вышел небольших размеров прямоходящий крысёныш в очках и ружьём за спиной. Пока тот шёл к нам, по его одежде и шёрстке стекали струи воды, заливая полы, — Не смейте так говорить о крысах, если не знакомы с ними лично! — Я же только полы до блеска натёр... — чуть ли не плача выпалил Зак. — И я, Твич, заявляю, что вы совсем не проявляете уважения к таким как мы крысам! — Мы? Ты же тут один, — подметил Волибир. Зак в это время продолжал что-то говорить про пол и повторное натирание до блеска. — Не один! Я с другом! — И... — оглянул я его со всех сторон, не отходя от стойки, — где он? — Да вот же! — крысёныш по имени Твич достал своими маленькими лапками до ружья и направил его дуло на нас, — Это мой друг! Его зовут... э... э... Твич Младший! «Только что придумал, наверняка», — подумал я. — Ладно, у меня два вопроса, — начал Волибир, заговорив очень серьёзным тоном. — Первый, как вы сюда попали. И второй, что тебе с твоим Твичом младшим тут нужно? — Мы пришли сюда ради блестящих безделушек, ништячков и вещичек. А ещё и еды, которой тут навалом. А попали мы сюда, ну... Вы же видите, что мы мокрые, да..? — Фу! — мгновенно воскликнул весь зал. — Эй! Сами бы попробовали по трубам передвигаться, а! — выкрикнул возмущённый крысёныш. — Как вы только уместились в таких мелких трубах? — я в этот момент прикрыл нос рукой, потому что до меня только сейчас дошло откуда был этот противный запах канализации. — На самом деле трубы и туалеты в кафе не такие уж и маленькие. Так мы с лёгкостью пролезли через... — Молчи! Лучше молчи! — воскликнул Волибир. Похоже, ему тоже было отвратительно такое слушать. Закончив разговор, мы попросили Твича помыться. К счастью, кафе обустроено буквально как ещё один дом, так что за синей дверью была и комната-ванная. Однако не получив разрешение у Анивии или хотя бы Раммуса, который в это время спал или убивался от горя у себя в комнате, мы отправили крысёныша в эту самую ванную комнату. Тем временем, пока тот, как я думаю, разбирался как там всё работает, мы стали обсуждать кто он такой. Как выяснилось, он оказался в этом мире несколько позже Раммуса и Анивии, которые, насколько я могу помнить, были самыми первыми, кто сюда попал. Также мне рассказали, что примерно в это же время из Рунтерры пришли и Ясуо с Акали. Эта информация заставила меня задуматься: «Вдруг есть ещё попаданцы в наш мир, о которых мы не догадываемся? А вдруг есть ещё кто-то, кто мог появиться в нашем мире даже раньше Раммуса и Анивии? Ведь... портал не мог просто так появиться, так ведь?» Через несколько минут из-за синей двери появился Твич, но теперь он был более-менее чистый и пах уже не помоями и канализацией, а... лавандой? — С... спасибо за ваше гостеприимство, но, думаю, мне уже пора, — произнёс он. — Ведь в городе ещё много всяких помоек, да ещё и большущая свалка рядом, а ещё рядом целый городок с различными техногенными отходами. М-м, красотища! — Ага, ещё какая, — тихо произнёс я, на что Зак и Волибир с Ренектоном ответили маленькой усмешкой, после чего я нормальным тоном снова обратился к уже уходящему к входной двери Твичу: — Можно поинтересоваться, находили ли вы хоть что-нибудь интересное? — О, много всего! — внезапно остановился крысёныш, — Недавно вот нашёл несколько бриллиантиков, парочку красивых дырявых шляпок, а ещё парочку странных бумажек с очень непонятными словами на ней. Но на ней стояла очень подозрительная печать. — Печать? — переспросил я. — Да, печать. Стоп, — новый попаданец из Рунтерры вдруг задумался, после чего с радостью воскликнул: — Точно! Я же не только за блестяшками пришёл! Я хотел отдать вам кое-какие бумажки. Только где же я их оставил... — Народ, — услышали мы голос Зака из туалета, хотя я точно помню, как он только что сидел прямо рядом со мной. Через пару секунд оттуда вышел он сам, держа в руках вантуз и пару листов, аккуратно положенных в водонепроницаемую прозрачный маленький контейнер, благодаря чему ни один документ не пострадал. Тут я понял, что хоть Твич и любит копаться в грязи, помоях и прочем, но он довольно аккуратно относится к своим вещам, пусть даже если они предназначены не ему самому, — Тут какие-то документы валяются. Тут есть наш логотип. В контейнере, который держал, словно совсем не боявшийся его держать в руках, Зак виднелась вдвое сложенная бумажка, в уголке которой и правда виднелся логотип «League of Dishes». Немного поборовшись со вторым приступом отвратности, мы поскорее подозвали сюда Зака. Ну а переборов третий, мне (!) пришлось открыть этот контейнер, который мне так дружелюбно передал Зак. Когда я умоляюще смотрел на Волибира или Ренектона, те просто отвернули головы. Я просто обожаю такие моменты, когда тебе самому приходится делать то, что не хочется делать. Открыв сей контейнер, я достал оттуда бумагу, которая казалась совсем ещё свежей, словно её выбросили совсем недавно. Однако после того, как я достал документ, то оказалось, что их тут два. Аккуратно открыв оба листа, я стал читать текст запроса мэрии, о котором нам не так давно рассказывала Арднис. На этом листе было всё абсолютно то же самое, о чём она и говорила: обращение к президенту. — О нет, посмотрите, — Волибир, читавший второй лист, который он нагло у меня выхватил, с некоторым испугом на лице положил его на стол. Я наклонил голову, чтобы прочесть текст, который мог так серьёзно напугать медведя: «Я, Дон Юнг, действующий президент Лэпленда, заявляю, что ваша заявка рассмотрена и одобрена. В связи с уменьшением доверия к организации ’’League of Dishes’’, а также недоверием к лицам, пришедшим из так называемой Рунтерры, а также к тем, кто прямо или косвенно с ними связан, требую скорого закрытия организации, а также полного изгнания всех, кто так или иначе связан с ней. Дополнительно требую полной проверки всех, кто контактировал с этими существами или людьми. На исполнение вышеуказанных требований вам даётся месяц с момента получения уведомления. Если требования не будут исполнены к данному сроку, то этим займётся наш спецотряд». После прочитанного, я, Зак и Волибир долго не могли поверить словам, написанным на этой бумажке. Мы в оцепенении и абсолютном непонимании происходящего то и дело поглядывали друг на друга, хотя до сих пор так и не поняли, что все посетители успели разойтись. Возможно, это было от очередной порции отвратности, то ли... из-за конца рабочего дня, произошедший несколько минут назад. Я до сих пор не понимаю, как мы не заметили того факта, как все посетители успели разбежаться по домам. — Когда ты нашёл это уведомление? — вскоре спросил Волибир у всё это время стоявшего на одном и том же месте Твича. — Несколько часов назад. Я как только нашёл эти бумажки бесцельно плавающими в канализации сразу поспешил сюда. «Довольно умно со стороны крысы, копающейся в мусоре и отходах», — мысленно посчитал я, забыв в этот момент о том факте, что этот крысёныш знает канализацию как свои три пальца. — Тогда у нас остался максимум месяц, начиная с сегодняшнего дня, — грустно произнёс Волибир.***
Четверг, 20 февраля 2020 года
«Максимум месяц, начиная с сегодняшнего дня...» — Том, с тобой всё нормально? — окликнул меня Кейн, сидевший сегодня со мной за одной партой. Вспоминая об этом, я уже и забыл, когда последний раз о них писал. Прошло наверняка уже больше пары недель с их последнего появления в моём дневнике. А всё дело в том, что о них нечего было писать. Они всё это время вели обычную жизнь, говорили об обычных вещах (вроде новых фильмах-масштабных кроссоверах, новостях киноиндустрии, иногда затрагивая политические темы, обсуждали смешные картинки и видео из Интернета и так далее), так что ничего нового не происходило. Нет, кое-что новое всё же произошло, но я каким-то образом забыл это написать. В общем... как оказалось, пару дней спустя после Нового Года в аварии погибли родители Лейдена. До сих пор непонятно почему, ведь, если верить словам Лейдена, то медики убеждались, что спасти их можно было. Но они скончались на месте аварии войдя в состояние комы, из которой выйти уже не смогли. Насколько я помню из нашего диалога, состоявшийся за недавним обедом, то их организм функционировал, но без «сознания». Не знаю, как такое возможно, но, как оказалось, всё же возможно. Я долго не мог поверить, что такое могло произойти с Лейденом, особенно после такого классного праздника всех времён и народов. Мир, оказывается, очень несправедлив. Когда я спросил, почему он не сказал нам раньше (он правда сообщил нам об этом лишь неделю назад), то он просто сказал, что он должен был сперва сам с этим справиться и пережить, а уже потом говорить об этом остальным. Я прямо сказал ему тогда, что он говорит бред и надо было поделиться своими переживаниями раньше, а не держать всё в себе, ведь это не всегда приятно сдерживать себя и свои эмоции. На что тот лишь, как мне показалось, презрительно посмотрел на меня и ничего не ответил, попросив закрыть эту тему. Мы же, как хорошие, добрые и честные друзья, согласились и перестали об этом говорить, однако такое очень трудно просто взять и выбросить из головы. Когда мы пытаемся затронуть тему своих родителей, то при присутствии приходится сразу переключаться на что-нибудь ещё, да хоть на обсуждение прогноза погоды, лишь бы только не вспоминать проблему Лейдена. Когда разошлись мои родители, я с неким воодушевлением, но с горестью на душе, поделился этим с друзьями. Те помогли мне разговорами, тем, что всегда были готовы меня поддержать, даже любили пошутить о ужасности своих семей, что всегда меня смешило, но одновременно и выбешивало, ведь считать свою семью ужасной неприемлемо, даже если она такая как у меня или её члены просто ведут себя отвратительно. Однако это совсем не та ситуация, как у Лейдена. Он видел, как его родители умирают, ведь был тогда с ними в машине. Видел, как машина врезалась в дерево. Лейден до сих пор не понимает как смог выжить такой сильный удар в дерево; не помнит, как смог вылезти из машины, ведь по утверждениям врачей, когда приехали на место аварии, то машина горела, а Лейден лежал поблизости от машины, держа в руках телефон. Единственное, что он, по его же словам, помнит, это как его отец кричал об отказе тормозов. Потом — как он просыпается на больничной койке. Однако его сразу же отпустили, поскольку не видели никаких проблем со здоровьем. — Д... да, всё нормально, — нервно произнёс я, выйдя из состояния «Обеспокоенной Нирваны». — Просто задумался. — Если что случилось, то скажи. Мы поможем! — прошептал Чак с задней парты, стараясь не потревожить говорящего в это время мистера Финга, — Так ведь, а, Лейден? Лейден что-то писал себе в тетрадь, стараясь не слушать нас и наши разговоры. Словно он совершенно закрылся в себе, хотя совсем недавно помогал мне с произошедшим у меня дома похищением. Это в очередной раз напомнило мне о Вульф и Вейгаре, а также о их судьбе в том голубом портале. Я до сих пор не знаю, что с ними, как они там, а самое главное — живы ли они. Мне очень бы хотелось, чтобы они были живы и невредимы.***
Большое странное и рычащее существо тащило Вейгара через тёмные, освещённые факелами голубого цвета. Вейгар же, казалось, был в отключке.***
Да. Думаю, с ними всё будет в порядке. Они сильные, так что смогут справиться со всем, чтобы бы там ни было. Чего я вообще волнуюсь, а?***
Кучерявая девочка сидела в тёмной и окружённой металлическими прутьями комнате, плакала и звала некоего «Папу», чтобы тот помог и спас её. Но никто не приходил. Огонёк на голубом факеле слегка содрогнулся, словно показывая, что шанса на побег нет. Хотя на самом деле это был просто сквозняк от открывающейся двери, девочка постепенно теряла надежду на спасение. Вскоре послышалось жуткое рычание...***
Раздался звонок, сигнализирующий об конце последней пары. Попрощавшись и пожелав удачи своим друзьям, я направился домой. Я бы сейчас в очередной раз расписал как выглядят улицы, как они заполнены людьми и так далее, но это же никому не интересно. Однако кое-что я всё же скажу: хоть сейчас и середина февраля, но тут жарко, словно в бане. Снег растаял несколько дней назад, прямо до выступления True Damage в кафетерии. Но вот эта плюсовая температура не спадает до сих пор! Если верить прогнозам, то такое происходит только в Майдельбурге и нигде больше. Да и данные с гидрометцентров вообще ничего не дают, все говорят одно и то же — температура ОБЯЗАНА быть ниже и не спадать прямо до середины марта. Но на деле же происходит невесть что. «Том...» Размышляя о погоде, я вновь услышал голоса. Именно голоса, мужской и женский одновременно. Осмотревшись вокруг, я видел лишь проходящий мимо людей, искоса поглядывающих на растерявшегося меня. Я решил пойти по дороге дальше, однако голоса повторились и стали повторяться снова и снова, и снова, от чего мне вдруг показалось, что у меня началась шизофрения. Рванув по улице, сбивая всех на своём пути, я старался как можно скорее вернуться домой, но голоса не прекращались, словно гнались за мной, но никого, кроме прохожих, поблизости не было! Подумав, что я смогу оторваться от «голосов» в переходах между домами, я пробежал через одну из каменных арок. Однако голоса не переставали утихать. «Том», — повторяли голоса, словно только это слово они и могли сказать. Осматриваясь вокруг на предмет подозрительности, я и не заметил, как встретился лицом с возникшей из ниоткуда стеной. Хоть удар с разгона и был сильным, но я смог собрать всю волю в кулак и не отключиться. Голоса в голове становились ближе и ближе, но из-за боли я не мог придумать нормальный план побега. Да и только сейчас до меня дошло, что я сам же загнал себя в тупик, окружённый большими каменными домами без возможности убежать. Внезапно откуда-то сверху выпрыгнула странная тёмная фигура, после чего голоса прекратили повторять моё имя в моей же голове. Из-за удара, моя голова закружилась, благодаря чему я не мог толком разглядеть появившегося человека или... существо. Но одно я в тот момент знал точно — это существо мне уже кого-то напоминало. Словно я уже его видел. Но к сожалению мой организм меня подвёл именно в тот момент, когда это самое существо подошло ко мне достаточно близко, чтобы я мог увидеть витающую в воздухе голову волка. «Киндред», — дошло до меня в тот момент, когда организм дал сбой и я отключился, вдобавок плюхнувшись ещё раз головой на твёрдую землю.***
— Том! — услышал я голос маленькой девочки с длинными золотыми. — Что такое, Аури? — спросил мальчик, очень похожий на меня. — А давай поиграем! — показала она мальчику плюшевую игрушку броненосца.***
«Том! Том!» — услышал я женский голос, благодаря которому я понял, что уже просыпаться. Перед тем как открыть глаза, я с минуту подумал о том, что это было за сон. Хоть он и был коротким, но казался очень реалистичным. Мне даже чуть ли не взаправду запахло вишней. — Том! — услышал я в очередной раз голос, но уже мужской, — Том, просыпайтесь! Очнулся я у себя дома у себя на кровати. Из открытого окна доносились звуки проезжающих машин и шумы резко поднявшихся ветров. Слышались звуки разрывающегося от многочисленных сообщений телефона. Также до меня доносились сладостные запахи свежежареной картошечки. Лишь по запаху я смог определить, что она приготовлена прекрасно, с необходимым количеством подсолнечного масла. Первое, что я увидел, как только открыл глаза — было большое существо напоминающее овцу с луком в руке, а рядом с ним витала в воздухе голова волка. «Киндред», — подумал я, при этом ощутив, что это я и так знал. — Наконец-то вы очнулись! — радостно произнёс басистым мужским голосом летающий Волк. — Мы не хотели вас напугать! — взмолилась женским голосом овечья часть существа, — Простите нас, пожалуйста. Погладив рукой то место, где я недавно встретился щекой со стенкой, я был приятно удивлён, что от прикосновений не становилось очень больно, хотя должно было. Я уже хотел спихивать всё на очередные магические проделки, но увидел лекарства и пакет растаявшего льда на столе возле включённого компьютера, на котором радостно прыгали зелёные и фиолетовые пузырьки из недавно постановленной мной заставки, и убедился в том, что никакая это не магия, а просто лечение. — Спасибо, что помогли мне, — произнёс я, вставая с кровати. «Женская» часть этого существа помогала мне подняться, хотя помощь с тем, чтобы просто подняться мне нужна не была, но отказываться от неё было бы невежливо. Став на ноги, я посмотрел на это существо и продолжил: — А теперь, могу я задать вам несколько вопросов? — Конечно, Том! — произнесли они одновременно, — Сколько хотите! — На «ты», пожалуйста, — ткнул я в них пальцем. — Когда ко мне обращаются на «вы», то это очень смущает. Словно мне уже за 30. — Хорошо, как скажет... — запнулась овечья часть, — То есть, как скажешь. — Отлично, а теперь позвольте спросить: зачем вы за мной гнались, как вы попали в мой дом и что вам от меня нужно? — Когда в... ты отключился после удара, мы незаметно принесли ва... тебя домой. К счастью, окно было открыто, так что проблем с доставкой домой не возникло. Потом мы нашли аптечку, лёд и немного сняли боль и покраснение. — За это ещё одно спасибо, но зачем вы гнались за мной? Да ещё и повторяли моё имя?! Те быстро переглянулись и подошли ко мне чуть ближе. — Мы хотели кое о чём тебя попросить, — произнес Волк. — И что же может быть такого важного в просьбе, ради которой нужно было психологически на меня давить, да ещё и бегать за мной?! — Прости, но это очень, очень важная просьба, — произнесла женская часть Киндред. — Ну и что за просьба? На несколько секунд в комнате повисла тишина, развевающаяся лишь дуновениями ветра через открытое окно, через которое меня и притащили. К слову, к этому моменту наступил вечер и в небе стала виднеться полная луна, хотя когда я выходил из универа было около двух часов дня. Значит... я проспал больше пяти часов? Что произошло за то время, пока я был без сознания?! — В общем, ну... мы хотели спросить... — замялась женская часть, отчего мне даже показалось, что те одновременно раскраснелись. Я же в непонимании стоял напротив ожидая ответа. — Мы хотели спросить... Не станешь ли ты нашим парнем?! — одновременно выкрикнули Киндред, глядя на меня четырьмя глазами. После такого заявления я смог смело и со всей силы выкрикнуть лишь одно: — ЧТО?