Spiele nicht mit Liebe

      Громкие яркие огни полыхают в вечернем небе, шары, конфетти, еда на столе, пятно от сока, пролитого Копатычем на песок. Все веселятся, хохочут - играют в фанты.       Чтож, из этой игры мы узнаём, что у Бараша есть собственная версия "У Лукоморья Дуб Зелёный", Копатыч прячет от всех запас кабачков, Совунья яро следит за бабочками, всё надеясь, что те приведут её к удаче, а Нюша тайно даёт Ёжику почитать свои старые журналы моды.       Действие выбирали немногие. Разве что Крош, еле запрыгнувший на крышу рядом стоящего дома Нюши, и Карыч, прокукаревшего «Токката и фуга ре минор» с колготками на голове.       Лосяш сидел в полном забвении. Он всласть нахбался смеху, и это его здорово вымотало. Ничто так не выматывает, как хорошее расположение духа.       Из раздумий учёного вывел Крош, который яростно тряс у его лица продолговатый и чуть измятый фантик с криво написанным на нём именем.        –ЛОСЯ-Я-ЯШ! Твоя очередь! Правда или действие, ёлки - иголки?!       Мужчина зевнул, лениво поднял голову и выронил: –Действие, друг мой крикливый, действие.       Мальчик спрыгнул со своего стула и стал в волнении переминаться с ноги на ногу, возбуждённо рассматривая всех присутвующих и отмечая про себя каждую мелкую деталь.       Парнишка был очень рад, что ему наконец-таки дали возможность загадать действие.       "Это должно быть что-то особенное! Что-то... Что-то, что всех удивит, ёлки-иголки!"       Крош долго думал, патрулируя вокруг Лосяша, внимательно его изучая и ехидно что-то про себя отмечая.       Лосяш снова зевнул. Ничего интересного и, чего уж там, серьезного он не ждал от воображения своего юного друга.       –О, ЗНАЮ!– одним прыжком мальчик запрыгнул на близ стоящий стул, чуть не разбив стакан сидевшего рядом Ёжика и воскликнул:– Ты признаешься Пину!– глаза горели озорством.– В ЛЮБВИ!       –О!– живо отозвалась сидящая напротив Нюша, явно заинтригованная происходящим.– И не просто признаешься, а именно при-зна-ешь-ся! Так, чтобы он прям поверил!       –Да-а-а! Нам Пин даже смастерил небольшую рацию! С ней ты точно не отвертишься!       Крош наклоняется через весь стол и с нескрываемой заинтересованостью нашёптывает Нюше план заговора:       –Может ему ещё букет в руки дать? О-о, или петарду в небо пустить по сигналу?! С того места взрыв точно будет виден!       Лосяш отпрянул от края стола, встал из-за своего места и возмущённо, но всё же больше испуганно, перекидывал взгляд с Кроша на Нюшу.       —Как же я потом, торопливые вы мои, оправдаюсь перед Пином?–Ясное дело, что астроному не очень-то и хочется признаваться Пину в фальшивой любви. Особенно Пину. Это могло разрушить столь крепкую дружбу.— Мне кажется, это очень плохая идея.       –А чего тут оправдываться? Как увидишь его замешательство, так сразу и объяснишь, что да как! Главное - его реакция, реакция!– с живостью воскликнула Нюша.       Она встала, подошла к Лосяшу и начала его, жениха этакого, оглядывать.       –Ну, что же,– беспристрастно начал Крош, поправляя невидимый монокль.– мой       смущённый друг, готовы ли Вы?–Крош был очень рад, что кто-то, пусть и девка, поддержал его идею. Он еле сдерживался, чтобы не разбахать и не разломать тут всё от счастья, радости и предвкушения веселья.–Нет, правда! Если все дела будут лететь скоростной машинкой вниз по горе, то ты мигом всё разрулишь, лишь буркнув, что это шутка! Даже можешь рацию включить, чтобы мы подтвердили это! Иначе...ТЫ дашь играть в свой компьютер ВСЕМ НАМ до конца года!       Мужчина приподнял одну бровь, внимательно изучая взглядом стоящего напротив паренька. —И Вы думаете, я соглашусь? Я не собираюсь подвергать мои хорошие с Пином отношения риску ради сомнительного развлечения.       Нюша закатила глаза и хлопнула себя по лбу. И ведь как знала, что услышит что-то в этом духе. –Крепкую дружбу чем-то вроде этого не сломаешь. Подумаешь, пара слов!– Нюша авторитетно пихнула Лосяша, отчего тот даже немного качнулся.– Неужто ссышь? Или, быть может....– девочка прищурилась– Ты к нему впрямь что-то чувствуешь?       С другой стороны к нему подлизался Крош:–Что ж, я так понимаю, три слова сказать для тебя сложнее, чем выдержать то месиво, которое мы будем вытворять с твоим рабочим компьютером! Только представь, каждый день с 8 утра и до 9 вечера вокруг тебя шум гам, клацание кнопок, бардак, крошки повсюду, ёлки-иголки! Ах да, и как же твои бумажки с важными чертежами напару? Не считаешь ли ты, что сможешь уберечь их от нас, хихи?       –Во дела куда зашли...– Копатыч почесал за ухом.– Лосяш, ты, это,– мужчина попытался втиснуться вперёд,–...не, я тя, конечно, понимаю, друзья ж всё-таки, но ты, таво... Ради шутки же, хехе, попробуй, ничего не убудет! Если что, я, ну, тобишь мы, тебя прикроем! Карыч, заметив, что присоеденился решил даже       Копатыч, и сам захотел замолвить словечко, тем более,что ему было что сказать. –Лосяш, дружище, ну что же ты такой серьезный, праздник же, да и тем более никто не просил тебя его целовать.– мужчина хлопнул друга по плечу и продолжил: –Тем более, Пин такой человек, он же шутки принимает и чувство юмора у него...– Карыч прикусил губу и с некой ехидностью качнул головой. – Ммм, в норме, если шутит не он.       Лосяш унял в выражении растерянность и, выслушав всех без препинаний, ответил:       —Ох, Нюшенька, таким можно сломать дружбу. Вы даже не обдумали тот поворот, что Пин может оказаться гомофобом. Я не трус, просто дорожу дружбой с этим человеком и, нет, Ваше утверждение не является верным. Я не чувствую влечение к Пину как к представителю мужского пола.       Потом перевёл взгляд на Кроша:       —Да хоть эту железяку себе забирайте. Я не собираюсь Вас терпеть в моём доме каждый день.       В мужчине постепенно начила просыпаться злость, но он старался не сорваться на "неразумной молодёжи".       —Дорогие мои. Карыч, Копатыч, я не желаю это делать. Прошу меня извинить, но вы же взрослые люди! У вас должна остаться хотя бы капля рассудка! То что сегодня праздник, не даёт мне право так издеваться над чувствами человека! Я категорически отказываюсь это делать.       Совунья громко кашлянула, обращая на себя внимание и прочеканила строгим капитанским голосом:       –Лосяш, екарный бабай, ты сам предложил нам в программу эту игру, и ты сам буквально десять минут назад читал мне лекцию о том, как - хо-хо - некрасиво отказываться от своего задания, и сам мне угрожал всяческими санкциями. Так что если ты, емоё, ещё как-то заотопрешься, я даже не знаю, какие санкции Я против ТЕБЯ ПРОВЕДУ!       Лосяш нервно взлотнул и беспомощно посмотрел на Совунью. Потом попробовал найти поддержу в лице Ёжика и Бараша, но те и сами испугались главную женщину долины до чёртиков.       Вдохнув и немного подумав о завещании, он кивнул.       Все зааплодировали. Надо же, получилось.       –Лосяш, ну, он же твой друг, это будет смешно, да и он оценит, не волнуйся.– говорил Бараш, пока Лосяш снимал с плеч сдутые футбольные полу-мячи.       –Рацию положишь во внешний карман рубашки на груди.– Нюша выхватила из рук Кроша мини-рацию.– Чтобы мы всё слышали!       –Эт праильна. Жизнь она такая ш-ш-штука, с которой хоть и нужно поосторожнее, но не помешает, хехе, чу-у-уточку, совсем капельку, эмх, мэ, НеОрДиНаРнЫх решений...–захихикал в кулачище Кап.       –Во-во, я про что говорю, ёлки-иголки!– беззаботно выкинул забияка.– Мы будем на связи!       За пазухой Кроша хрипло пшикнула рация-близнец.       Лосяш обречённо вздохнул, ещё раз окидывая взглядом своих дорогих друзей, чтоб им полно было.       — Если что-то пойдёт не так - вы будете виноваты!       –Да иди давай уже!– вспылила Нюша.       –Чем быстрее ты со всем этим покончишь, тем быстрее ты со всем этим покончишь.– подытожил Карыч.       Лосяшу ничего не оставалось. Он просто хотел спокойно вздохнуть.       –Неординарные реше-ения, бе-бе-ме...– с обидой передразнил учёный так, чтобы его нельзя было услышать и взял точный курс к пляжу. Тропа уже укрыта небольшим слоем разноцветного ковра. Некоторые листики отлетали, когда Лосяш прошагивал мимо. В лицо бил холодный осенний ветер, словно пытаясь вразумить и повернуть Лосяша обратно. "Даже ветер понимает меня лучше их всех"–, досадно подумалось мужчине. Он всё же решил застегнуть пальто, чтобы на следующий день не лежать в кровати с температурой.       Для полного счастья только этого и не хватало.       Стал накрапывать дождь, и учёный ускорился. "Может, бякнуть ему это с порога и тут же поправиться? Или с помощью морзянки натыкать ему SOS?"       Лосяш взошёл на песчаный холм, и шаг его непроизвольно замедлился. Тихое холодное море гладило чёрствый песок, гигантская свалка из самых необычных изобретений или просто кусков железа на какое-то мгновение показалась больше обычного, в длинном ржавом гараже слышалась музыка и горел свет.

Он на месте.

***

      Прекрасный день, прекрасное время суток и прекрасное настроение - прекрасно!       Только что немцу от Биби пришла телеграмма на два слова длиннее обычного, обеспечив отцу великолепный настрой на всю неделю вперёд. Мужчина немного пританцовывал под играющую из радио музыку и складывал прочитанные ещё в прошлом месяце книги на полки шкафа.       Пин не часто брал на себя ответственность убирать свои комнату и мастерскую. Но затянувшаяся депрессия, а в месте с ней и творческий кризис вышли прочь - как тут не убраться?       Со стороны входной двери послышался аккуратный, даже виноватый стук. Мужчина незамедлительно отряхнул руки в пыльных перчатках, поправил пилотную шапку и отворил железную дверь.       –ЛОСЯШ!– радостно воскликнул механик, сгребая своего друга в охапку объятий.       –Ты даже не пр'едставляешь, как я р'ад! О-о-о, он стать таким умным, таким-таким талантливым, таким моим Биби! А ты неужто из воздуха по зову мысли матер'иализуешься? Я как р'аз думаль о тебе! Ты не пр'едставляешь не пр'едставляешь, что я тут пр'идумал на досуге, и мне как р'аз кр'овь из носа нужны попр'авки в чер'тежах!– техник приобнял коллегу правой рукой и провёл в дальше в комнату, не умолкая.       –Ты какой чай хотеть? У меня на днях появиться несколько сор'тов, а не как обычно, у меня даже уже гор'ячий чайник! О-о-о-о-о-о, Лосяш, остор'ожно, не наступить на mein бумага, я столько столько всего придумайт, ты обязан посмотреть!       — Здравствуйте, Пин. Это очень прекрасно, что Биби развивается... Ах, я? Я с удовольствием Вам помогу с черчежами, друг мой прелесный.       Мужчина старался внимательно слушать, он ничего не хочет пропустить. Катастрофически редко он видит Пина в таком настроении. И сейчас, когда учёного почти в обнимку ведут к столу, он вспоминает, для какого дела сюда пришёл, и настроение, которое поднял ему Пин, рухнуло в пятки.       —Оу, я д-даже не знаю, а какой Вы предлагаете? – Лосяш, по указаниям механика, осторожно обошёл черчежи и сел за стол. Он внимательно наблюдал за собеседником и мельком думал, какого будет сейчас ему и Пину.       Он так задумался, что уже не слышит болтовни механика. В мыслях всё перекручивалось фальшивое признание, и каждый раз, когда в голове играла эта сцена, тошнота подбиралась к горлу на 20% ближе. В худшем случае, они прекратят общаться совсем, а в лучшем, как и говорил Карыч, он поймёт, и ничего между ними не изменится.

***

      В это время все присутствующие на празднике собравшись вокруг Кроша, в руках которого трепещала эта бедная маленькая беззащитная против такой толпы рация, и внимательно слушали каждое слово, сказанное Лосяшем (Да и Пином тоже)

***

      Крош с азартом оглядывает всех, ищет смысл и эмоции в каждой морщинке и молча радуется тому, что всех так заинтересовала идея признания.       –Лосяш.–негромко повторил немец, энергично щёлкув пальцами у носа астронома.       Учёный вздрогнул и поднял на механика присыпанные страхом глаза. "Что это с ним такое? Что-то случилось?"       –Лосяш, всё хорошо? Если что-то тебя тревожить, расскажи мне. "Может, он пришел ко мне по делу, или его попросили что-то у меня взять, а я его гружу? "       Последняя мысль ударила Пина в грудь, и в голове его кольнула неприятная догадка.       Короткий взгляд устремился на грудь коллеги и на мгновение застыл на внешнем кармане.       Он вновь посмотрел на друга, бледного, с бегающими глазами, напряжённо сложившего на рабочем столе руки.       Во рту возник кислый привкус.       Пин просто не мог поверить в то, что они ОПЯТЬ это сделали.       Опять, черт побери, они опять решили провернуть эту штуку с фальшивым признанием. Видимо, их очень развеселила его прошлая реакция, когда его сердце чуть не схватил приступ. "Разве они не понимают, насколько эта "шутка" серьёзна? Никто из них? Вообще?"       Механик улыбнулся Лосяшу и произнёс:       –Я вижу ты обеспокоен чем-то, дружище. Пожалуй, тебе нужен мятный чай.– он встал, повернулся к другу спиной и начал делать вид, что ищет в шкафу коробку с заваркой. Но в действительности он прокручивал в голове одну интересную мысль. "Но как же они могут понять, если сами этого не испытать."       –Лосяш...– прежним, но уже поддельным радостным и даже заботливым голосом сказал Пин:       –Ты пришёл поговорить о чем-то, или сказать мне что-то, так?       Учёный вспыхивает, опускает взгляд и, монотонно постукивая пальцами о стол, неуверенно сказал:       —Вы правы, друг мой. Я пришёл, чтобы Вам кое-что сказать, кое в чём признаться..       Лосяш нервно взлотнул и тихонечко продолжил:       —Понимаете..       "Надеюсь всё пройдёт гладко"— мелькало у него в голове. Но вместе с этим, внутренний голос вещал обратное.       —Я к вам чувствую непреодолимую тягу.. "Лжец"       —Не так как к другу.. "Какая глупая, глупая затея."       — Как к партнёру...       "Ну всё, мистер учёный, это точка невозврата. Советую вам ретироваться отсюда."       С надеждой на то, всё закончится хорошо, поднимает взгляд и следит за фигурой механика.       Сердце Пина пропустило такой болезненный удар, что его волна разнеслась по всему телу, прошлась под кожей, натянула вены и с силой причалила в конечности, заставив их черезчур заметно дрогнуть. Эти слова.       Такие слова. Чёрт побери, такие важные, такие...слишком. Слишком важные. Для шутки.       Даже зная и ожидания этих слов, понимая, что они ничего не значат и что они лишь глупые пустышки, ни о чем не говорящие звуки, его сознание всё равно не могло с достаточной должностью воспринимать сказанное своим другом как несущественное "пошутил".       Пошутил.

Он пошутил.       Пину потребовалось несколько секунд, чтобы собрать части улетевшего сознания и решиться на исполнение недавно пришедшего в гениальную голову плана.       –Ты...т-ты..что ты сказал?– не оборачиваясь проронил мужчина.       –Я...– напуганный голос ученого дрожал.– Сказал что люблю Вас. Механик обернулся, не медленно, не быстро, но словно под неким порывом. Выражение лица его вытянулось, уголки губ раскрытого рта несильно поднялись, но сильно изменили всё выражение в целом.       –Боже...я...я не могу поверить, т-ты...– механик сбил к себе в руки пилотку и взъерошил короткие свои угольные давно не мытые волосы. Его улыбка выросла в разы, образовав на покрасневшем лице ямочки.       Казалось, что он покраснел от смущения, но в действительности в его груди начал зарождаться смех, сдерживать который становилось трудно.       –Лосяш... я тоже, тоже очень давно люблю тебя, ещё с нашего первого разговора... Но я боялся признаться из страха потерять твой уважение и хороший отношений ко мне! Н-но мои чувства оказаться взаимны, я так... Я так счастлив! – немец закрыл своё лицо свободной рукой и позволил себе немного просмеяться.

***

      На другом конце все жители Ромашковой долины хором ахнули и замерли с открытыми ртами.       –Крош... А ты, таво шо ли?– хрипнул Копатыч,– Знал об этом?       Все медленно повернулись кролику а ожидании ответа, хотя сами прекрасно видели и понимали, что тот и сам находится в замешательстве.       –Я?!... Нет, конечно! Я всего лишь хотел пошутить! Я и думать не подумал, что... Ё-ё-ёлки-иголки...–Он провёл рукой по своему лицу. Кажется, ему сегодня достанется.

***

      Лосяш побелел. Это далеко, совсем не то, что он ожидал услышать. В горле пересохло, лёгкие наполнились воздухом и в трепете замерли. В глазах потемнело, и учёный качнулся. "Господи нет. НЕТ, КАК, КАК я мог такое допустить? Что я наделал??"       Пин вновь посмотрел на астронома:       –Лосяш, я обещать, со мной ты будешь счастлив! Ты никогда не пожалеть об этом часе.       –Я п-п-пошутил.       Улыбка немца застыла, а потом потихоньку начала опускаться.       –Ч-что значит "пошутил?"       –Это была шутка, Пин.– повторил учёный. Голос его дрожал. Ему стало так дико жаль Пина, что он почувствовал отвращение с самому себе за то, что не любит своего коллегу по-настоящему.– Мы играли в фанты и-       Пин отшатнулся.       –Фанты? Как? Т-то-есть, ты разыграть меня?...Ты...ты не любишь меня?       Зрачки астронома задрожали, в немом крике ужаса открылся рот.       –Mein...Mein Gott...Как ты...Как ты...– Пин отвернулся и, уперевшись о полку, выплеснул глухой, изо всех сил сдерживаемый ранее смех. Вот только со стороны это выглядело, как рыдания, и подрагиваюшие плечи это подчеркивали.       Лосяш закрыл губы руками. Что он натворил, что он натворил.       –Пин...– он вскочил из-за стола и подошёл к несчастному.– Пин...я... прости, я не хотел. Я...я не знал.– он успокаивающе положил ему на плечо руку.–Если бы я знал-...       Немец от услышанного засмеялся заплакал ещё сильнее. Он отстранился от руки коллеги, дёрнув плечом. Если Лосяш продолжит а том же духе, то механик точно лопнет.       Учёный потёр руку, ужас в его глазах перерос в сочувствие. Он достал из кармана рацию, включил обратную передачу и положил на полку рядом с бывшим другом.       —Прости меня, Пин. Я пойму, если ты не пожаешь со мной общаться или даже видеть. Я противный человек. Прости меня, умоляю.       Лосяш схватил свое пальто и выбежал из гаража.       Поздний вечер. Мелкий дождь перешёл на ливень с сильной грозой. Мужчина бежал без оглядки. Бежал он не домой. В лес. Там он сможет спокойно пересидеть весь этот начинающийся переполох.       Мокрые листья прилипали к обуви и иногда приходилось останавливаться и стряхивать их.       Наконец-то добежав до леса, подошёл к ближайшему дереву и, прислонившись к стволу, осел на землю, наплевав на то, что идёт сильный ливень и земля очень мокрая. Мужчина прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, спрятали лицо в дрожащих ладонях.       —Что же я натворил...

***

      Стоило астроному уйти, как Пин, скпюченный в три погибели, развернулся и посмотрел на захлопнутую дверь.       Рация зашипела:       –Эм, эм, эм, эм, привет, Пин! Хех... Слушай, вышло здорово, а? Ты даже подыграл нам, не так ли? Ты же...Не взаправду его любишь, так?– Чем ближе кролик подходил к концу предложения, тем тише становилась его речь. То ли он не хотел слышать ответ на свой вопрос, то ли боялся, что ему попадёт, а ему попадёт.       Пин стоит посреди опустевшей комнаты с черной рацией возле лица. Выражение его, абсолютно пустое и ничего не неговорящее, исказилось в гримасе какой-то жуткой подобии усмешки от услышанного. Он подождал несколько секунд, слушая крики и алёканья из железки, обернулся, вышел из дома, прошел несколько метров и остановился у самого берега моря; дождь обрушился на его голову подкинул в воздухе рацию, словно проверяя её тяжесть, ещё немного подумал о том, что можно что-то напоследок сказать, промолчал, замахнулся и рация с аккордами голосов из неё доносящийся стремительно полетела далеко далёко в море.       И утонула.       Мужчина глубоко вздохнул влажный морской воздух, вглядываясь а горизонт.       –Прекрасный ночь, луна такой красивый и яркий, а как прекрасны её отражения в волнах...       И он ушёл куда-то вдаль лабиринта своей свалки. Он зайдет к ним позже.       Нюша кричала в трубку пронзительнее всех. Она как и все остальные надеялась, что это подстеб от их добродушного инженера, но когда из рации на другой стороне послышался громкий хлопок прибора о гладь воды, глухой шум волн, звуковые неполадки и наконец полное отключение по ту сторону рации связи, надежда отпала. Все поверили. И эта вера повергла комнату в душераздирающее молчание.