Поверить тому человеку

      В столице было тихо. Если прислушаться и присмотреться, можно было заметить несмелое шевеление на улицах. Но по большей части это были даже не просто мирные жители, а каннибалы или же уборщики. Очередная чистка принесла куда больше смертей, чем обычно.       Королевский дворец тоже не остался цел. Часть коридоров была залита кровью ангелов и прислуги, не успевшей спрятаться, а половина потолка в главном зале теперь обвалилась. Как проводить тут вечером бал — непонятно. Но Люциферу было плевать. Главное — его любимые яблони не пострадали. А каменные завалы разгребёт прислуга.       От того, сколько предстояло сделать, голова шла кругом, и Лилит не могла не радоваться, что подобного рода торжественные вечера проводились всего лишь раз в тысячу лет. Так что головная боль явлением была временным.       Её главной заботой было проследить, чтобы зал привели в нормальный вид. Или относительно нормальный, учитывая, что это был Ад, а очередная чистка закончилась всего несколькими часами ранее. Декорации заранее выбрал Люцифер, да и запечатыванием помещений, посещать которые гостям было нельзя, тоже займётся он сам. После того, как однажды какой-то идиот пролез в его любимый яблочный сад, к этой задаче король Ада подходил весьма ответственно.       Расслабится она уже на самом вечере. Благо, там от неё не будет требоваться ничего, кроме как стоять подле мужа и улыбаться. Все организационные моменты лягут на Люцифера.       Отдав очередное указание касательно еды и напитков, Лилит покинула дворец и направилась в ближайшее ателье. Люцифер пристроил туда одну из лучших швей Ада ещё лет триста тому назад, чем не уставал хвастаться. Женщина не только хорошо шила, но и выпускала собственный вид ткани — какого-то безумно мягкого, но прочного трикотажа, из которого Магне заказывал себе пиджаки, и которые потом с удовольствием таскала Чарли. Именно эта демонесса готовила все костюмы королевской семьи. В том числе, для совместных выходов в свет. Люцифер был перфекционистом: если они с Лилит куда-то шли, то их одежда должна была идеально друг к другу подходить. В том, что всё так будет и в этот раз, демонесса даже не сомневалась.       Потому к услышанному оказалась не готова совершенно: — Извините, ваше величество, но на этот раз король ничего не заказал.       Лилит была в смятении. Люцифер просто не мог забыть что-то настолько важное. Это было совершенно не в его стиле. Он бы не сделал такую ошибку случайно.       А вот намеренно — очень может быть.       — Лилит, ты со мной не идёшь, — спокойно ответил её супруг на вопрос в лоб. — Твоя постоянная злоба только раздражает.       Лилит приторно улыбнулась в ответ: — Ты говоришь мне не злиться, но при этом ставишь перед фактом, что просто нашёл мне замену.       — Чарли не замена, а наша дочь.       — И поэтому ты фактически отдаёшь ей моё место? — Люцифер устало вздохнул. — Не смотри на меня так, я не слепая. Проблема в том, что её ты любишь, Люцифер, а меня ты не любил никогда.       — Вот тут ты ошибаешься, Лилит. Проблема в том, что это ты меня любила. И это ты годами надеялась на взаимность. Но годы шли, любовь угасала, и вместо неё оставалось нечто весьма уродливое. Скажи мне, разве я не прав?       Лилит молча покинула свои комнаты, вернувшись к тому, что получалось у неё лучше всего: организации вечера.       Когда пришло время, в зале появился Люцифер в белом торжественном фраке и Чарли в длинном черном платье в пол. У обоих в одежде присутствовали украшения в форме красных яблок: серьги у Чарли и брошь у её отца, — символ королевской семьи. Оба были в своём демоническом облике. Оба с чистейше белыми крыльями — тем, чем не могли похвастать даже ангелы на небесах. Шли, рука об руку, чертовски гармонирующие между собой, две стороны одной монеты: разные, но при этом плавно перетекающие одна в другую.       Самая красивая пара на этом балу.       Чарли легко справилась с её обязанностями: она уверенно улыбалась, здоровалась, шутила и даже шепталась с отцом вовремя и лишь тогда, когда никто не слышал. Казалось, сама вселенная создала её, чтобы она могла следовать за ним.       Лилит пила вино, совершенно не чувствовала вкуса и осознавала, что Люцифер, пропади он пропадом, был совершенно прав. Она могла его любить, могла быть с ним, зная, что никогда не станет кем-то дорогим его сердцу. Никогда не получит взаимности. Но он был её, он никогда не смотрел на других женщин, и этого хватало, чтобы кормить её надежды и чувство собственничества.       Этого было достаточно, чтобы пересилить ярость за смерть её детей.       Но Чарли ему была дорога, и этот простой факт действительно убивал внутри Лилит все чувства, оставляя лишь что-то страшное и жалкое.       Зависть.       Они оба подошли к ней к концу вечера, желая выразить своё уважение — ах, традиции, — и перекинуться парой слов. Люцифер улыбался, даже куда более довольный собой, чем обычно, и Чарли улыбалась ему под стать. В честь торжественного вечера она нанесла тёмные блестящую помаду и тени, впервые став немного похожей на Лилит, нежели просто женской версией отца. Это раздражало только ещё сильнее.       — Как тебе вечер, Чарли?       — О, всё замечательно! Я увидела столько новых демонов!.. наверное. Папа говорит, что я просто никого из них не помню. Ха-ха! Надеюсь, они меня тоже, — Магне довольно крутанулась вокруг своей оси, едва не расплескав шампанское в бокале. Сколько ей уже по человеческим меркам? Около двадцати? — а ты как? Папа сказал, что ты слишком устала, и решила не проводить сегодня бал.       — О, вот как, — «паршивец», — я рада, что ты решила помочь мне, Чарли. Это мило с твоей стороны. И я рада, что на твоё настроение это никак не повлияло.       Чарли непонимающе моргнула: — То есть? А должно было?       — Вчера закончилась самая грандиозная чистка тысячелетия. Погибли тысячи демонов. Ни один из них не попал в Рай. Не знаю, как ты, а я бы очень расстроилась, осознав, что почти семьдесят лет стараний были впустую, — Чарли буквально застыла, переваривая её слова, — столько времени на ветер, и не спасти никого. Всё же прав был Люцифер. Твое место — это титул принцессы демонов подле него. Идти рядом и улыбаться — как показала практика, получается у тебя весьма недурно.       Лилит взяла у проходящего мимо официанта очередной бокал, на этот раз ощущая стойкое чувство удовлетворения.       — Ты быстро повзрослела, Чарли, но, даже так, я тобой горжусь. Новое тысячелетие — неплохое время, чтобы перестать играть в игрушки. Я рада, что ты осознала всю никчёмность своих затей, — Лилит улыбнулась, подходя к дочери и почти любовно проводя ладонью по её длинным золотым волосам, — и люблю тебя даже вопреки этому. Не знаю, куда жизнь заведёт тебя дальше, но знай, что ты всегда можешь на меня рассчитывать, Чарли, я всегда буду на твоей стороне. Даже если отец решит, что нам пора завести нового ребёнка.       Чарли стояла белее мела, пока её мать делала вид, что совершенно не замечает её состояния.       Вот и мигрень отступила. И настроение как-то повысилось. И музыка, выбранная дражайшим супругом, больше не так раздражала.       Приятно, всё-таки, видеть, что одним верно подобранным словом до сих пор можно было убить.