Поверить тому человеку

      Мама часто любила повторять, что любовь — самое прекрасное чувство из тех, что она когда-либо испытывала. Но она же — самое удушающее, ядовитое и пронизывающее тебя до самого скелета.       Когда Чарли была маленькой, она слушала это с ужасом и искренней надеждой, что с ней-то это никогда не произойдёт.       Но, став старше, Чарли познакомилась с совершенно разными демонами и грешниками, что раньше были людьми. У каждого о любви было своё мнение: кто-то называл её своим спасением, а кто-то с сожалением кривил губы, признаваясь, что именно она в итоге и отправила их всех в Ад. Мнения были разные, но кое-что было общим у каждого: затуманенный взгляд, когда рассказчик или рассказчица предавались воспоминаниям.       Любовь была чрезвычайно сильной эмоцией, и Чарли, если честно, немного завидовала. У неё были радость, симпатия, привязанность и умение доверять, но все эти чувства были какими-то блеклыми. Будто бы не настоящими. Как одна из сотен отцовских улыбок на тех званных вечерах, куда его всё же заманивали мама и работа короля. Приторная и очевидно не несущая никакой эмоциональной нагрузки. Это удручало.       Когда Чарли была подростком, если так можно назвать ребёнка двух Падших, которому на тот момент было уже слегка за сотню лет, она очень хотела по-настоящему влюбиться. Было даже неважно, надолго ли и в кого именно. Даже взаимность едва ли имела значение — это Ад, чёрт возьми. Не стоило искать здесь любви. Да и неважно это. Главное — это чувства. Разве не восхитительно любить кого-то настолько сильно, чтобы быть готовым бросить к его ногам весь мир?       Чужие примеры выглядели чертовски соблазнительно.       Но годы шли, и ничего подобного не происходило. Чарли взрослела, становилась выше и училась улыбаться — точно также, как и её отец. Детские мечты уходили на второй план, и после трёх неудачных попыток найти себе потенциальных возлюбленных — благо, хотя бы Аластор о них не узнал, радио-демон наверняка бы смеялся над её неудачами до вторичной смерти, — Чарли и вовсе выкинула идею из головы.       Любовь приходит и уходит тогда, когда её меньше всего ждут. А к некоторым не приходит и вовсе. Должно быть, папа был прав — и правда глупое и бесполезное чувство. Не стоило на нём зацикливаться. Куда важнее было быть рядом с теми, кому она могла доверять. В ком была уверена. И к кому была привязана, пусть и не в романтическом смысле. Стоило оставить отношения людям.       Но вот, прошло время, и те глупые мысли пришли тогда, когда Чарли ожидала этого меньше всего: в период начала работы над своим новым проектом. Отель Хазбин был очередной попыткой воплотить её мечту, очередной работой, идущей из самого сердца. Заниматься чем-то помимо дела было бы кощунственным, потому Магне отвлекалась на посторонние вещи по минимуму. Иногда даже забывала подавать признаки жизни родителям, за что уже получила втык от Люцифера.       Ей было совершенно не до любви, да и не делала она ничего, за что в неё бы стоило влюбиться.       Тем не менее, это не помешало Вэгги отловить её в одном из коридоров и попросить о серьёзном разговоре.       Она ни на чём не настаивала, просто хотела рассказать всё, как есть — ей было от этого легче, однако Чарли не могла отвести от подруги взгляд, видела в глубине глаз знакомую слабую дымку и… отчаянно завидовала.       Казалось, некоторые вещи были даны всем, кроме неё.       Возможно, стоило бы согласиться на отношения. Возможно, стоило бы хотя бы попробовать — в конце концов, может, через какое-то время Шарлотта в ответ и сама бы смогла её полюбить?       Но папа был прав, постоянно повторяя, что любовь оставляет после себя нечто уродливое. И оно действительно было.       Но не в Вэгги, нет. А в самой Чарли.       Это была зависть.       Потому она вежливо и максимально участливо улыбалась, мягко говорила и качала головой: — Прости, Вэгги, но твои чувства я принять не могу. Пожалуйста, найди того, кто сможет относиться к тебе так, как ты того заслуживаешь.       Вэгги не ответила на это, не став настаивать на своём, но было в её выражении лица что-то предостерегающее: — Надеюсь, ты чётко осознаёшь, в чьи руки вверяешь свою судьбу, Чарли. Будь счастлива.       Принцесса промолчала, но была не в силах отделаться от мысли, что, унаследуй она силу отца без каких-либо изменений, её кожа стала бы на несколько тонов темнее, а на одном из глаз появился бы алый крест.       Вэгги была не виновата в своих чувствах, но рядом с ней Чарли, не способная на простейшую человеческую эмоцию, казалась себе ущербной. Дефектом, не получившим базовый фабричный набор. И это вызывало даже не гнев, а клокочущую в груди ярость.       Из отеля в тот вечер Чарли буквально вылетела, разбила по пути какой-то автомат, но какого-либо удовлетворения от этого не получила. Насилие никогда не приносило ей ни спокойствия, ни радости. Да и проблем от него меньше не становилось.       Потому, худо-бедно взяв себя в руки, она быстрым шагом отправилась на задний двор отеля.       Из постояльцев или работников здесь никто ещё не бывал, поскольку ничего интересного во дворе не находилось: так, неровные заросли травы, несколько агрессивных плотоядных растений и проржавевшие жестяные банки — всё то, что можно было найти в любой части Ада. Но территория заднего двора была довольно обширной, потому Чарли легко могла найти на ней то, в чём нуждалась сильнее всего: тишину и отсутствие нежеланных свидетелей.       Видеть кого-либо не хотелось совершенно.       Найдя более-менее чистое место, Чарли легла на землю.       Чарли лежала на траве и смотрела на небо, словно пытаясь высмотреть знаменитые звёзды, которые, как поговаривали, можно было увидеть в мире людей, но небо застилали только привычные алые тучи с редкими чёрными разводами, предвещающие очередной кислотный дождь. Сколько она не лежала, успокоиться так и не выходило. Мысли снова и снова возвращались к тому разговору, и Чарли злилась и накручивала себя, проигрывая в голове ту ситуацию.       Пока не перегорела окончательно, и место гнева не заняли усталость и уныние.       Неужели она никогда не сможет испытать чего-то подобного?..       Вздор. В-з-д-о-р.       Ладно, неважно. Оно ей и не нужно. Толку от этой любви, если все, кто с такой страстью пели ей дифирамбы в итоге оказались здесь, в Аду, варясь в одном котле с миллионами таких же грешников?       Право слово, бесполезная вещь. Но мысль о том, что было бы, будь она живой, поживи она хоть пару лет человеком, до сих пор не давала ей покоя.       Позади раздалось шуршание травы, и в поле зрения возник Аластор, с почти что научным интересом разглядывающий её саму и раздвигая тростью свалку из ржавого мусора. На мгновение на лице демона проступила брезгливость, но как только мусор оказался сдвинут прочь, он довольно проворно опустился на освободившееся место, садясь рядом с Чарли.       — Даже не буду спрашивать, чем ты занимаешься. Боюсь, прокрастинация налицо, — Чарли в ответ только фыркнула, не удосужившись ответить. Было тошно и без сомнительных замечаний радио-демона. — Oh, mince, неужели ситуация в духе мечты домохозяйки, которой не хватало романтики, где-то начиная со второго года её замужества, способна настолько выбить тебя из колеи? Я разочарован.       — Смею напомнить, что этому разочарованию ты сделал предложение. Так что иди, куда шёл, пока не разочаровался ещё сильнее.       Аластор только закатил глаза: — Шарлотта, что не так? Я не смогу помочь, если не буду знать, что происходит в твоей хорошенькой головке.       Чарли не нужна была его помощь. Она бы прекрасно справилась со всем и сама — в конце концов, она принцесса Ада. Что такое маленькая душевная встряска? Так, чушь. Радоваться надо. Ад — место, где редко сможешь испытать достаточно сильные эмоции. Желание Аластора помогать ей в её авантюрах — хорошее тому подтверждение.       Кстати, об этом. Магне в упор уставилась на него. В принципе, они работали вместе уже чёрт знает сколько лет и проработают, наверное, ещё минимум столько же. Зачем ему на ней жениться? У людей — а большинство демонов всё же раньше были людьми — понятие брака связывалось либо с любовью, либо с финансовой зависимостью от супруга. Аластор не нуждался в деньгах, Чарли — тем более. И они друг друга не любили, потому что принцесса была на это не способна, а радио-демона не интересовало ничего, кроме способов избавиться от скуки. Так зачем?       Если он и испытывал к кому-то романтическую привязанность, то это к Рози или Мимзи. Или к Ниффти на худой конец — Магне прекрасно видела, насколько очарованными глазами смотрела на него демонесса, и Аластор отвечал ей тем же. Но не к ней. Так зачем?       — Почему ты решил на мне жениться? То есть, зачем? И почему сейчас? Тебе папа что-то наговорил? Блин, нужно было сразу об этом подумать, и…       — Шарлотта, я решил на тебе жениться, потому что если я с кем и захочу провести остаток своего посмертия, то это будешь ты.       Чарли слабо усмехнулась: — Просто решил прибрать к рукам все мои идеи.       — И это тоже, — не стал отрицать лэндлорд, — но если я кому-то и смогу полностью доверять, то это тебе. И если мне кто-то и будет полностью доверять, это тоже будешь ты.       — Откуда такая уверенность?       — Под предложением жениться я мог иметь в виду всё, что угодно. Мы же демоны, в конце концов. Но ты всё равно сразу же согласилась, потому что верила мне также, как и себе.       Чарли не ответила, но на душе стало немного легче. Любовь — это, наверное, и правда очень важное чувство. Но куда важнее быть уверенной в себе и тех, кто всегда будут рядом с тобой.