Mine

— Это же ебаный бред! — голос Йена был таким глубоким, таким громким, что он почувствовал, как от его силы задрожали даже чертовы стены. Карл и Дебби, оба беты, отшатнулись назад, едва ли не попятились по лестнице задом наперед в неосознанной попытке спрятаться от сокрушительной альфа-силы своего брата, угрожающей вырваться наружу и нанести ущерб всем, кто стоял на пути. Фиона, которая, как ни странно, была единственной омегой среди них, тоже отпрянула. Карие глаза немного расширились, когда она быстро вышла из поля зрения Йена и направилась на кухню. Ей потребуется несколько часов, чтобы стряхнуть с себя чувство скованности и снова захотеть находиться рядом с братом. Лип единственный был достаточно сильным, чтобы оставаться на месте — Альфа, как и Йен — но по какой-то причине далеко не такой могущественный, хотя старше и сильней физически. Он не съежился и не отшатнулся назад, не скрестил руки на груди, чтобы защититься от силы, пронизывающей каждую клеточку тела, он просто стоял там, молчал и, как всегда, успокаивал своим присутствием. Йен нуждался в этом прямо сейчас, потому что он был далек от спокойствия в любом смысле этого слова. Вся его жизнь оборвалась в мгновение ока. Все, над чем он работал и к чему шел, теперь исчезло. Это отняли у него. И он, блядь, ничего не мог сделать, потому что это было законно. Теперь это — часть системы. И если он будет бороться с ней, может попасть в тюрьму. — Боже… — прошептал Йен, но вместо шёпота из груди вырвалось глубокое, тревожное рычание, которое было достаточно сильным, чтобы волосы на его руках встали дыбом, — Мне, блядь, нужно выйти. — У тебя нет выбора, Йен, — позвал его Лип, повышая голос, когда Йен был уже на полпути вверх по лестнице. Он закатил глаза и побежал за ним, перескакивая по две ступеньки за раз, — Ты должен собрать вещи и уйти, прежде чем они пришлют кого-нибудь забрать твою задницу. Йен зарычал, издав глубокий звук, когда он махнул рукой по комоду и все, стоящее там, с грохотом упало на пол. Он тяжело дышал, ощущая, что его кожа вот-вот лопнет по швам и появится настоящий мех. Невозможно, но именно так он чувствовал себя, когда его альфа становился таким. Яростный, смертоносный. Принужденный к чему-то без его согласия, как будто кто-то другой мог подчинить его. Этот другой действительно мог и воспользовался своей долбанной привилегией прямо под его гребаным носом. — Тебе нужно сложить свое дерьмо, Йен, — твердо сказал Лип, подходя к брату и сжимая его плечо, несмотря на неприятное ощущение внутри, — Ты же знаешь, что будет еще хуже, если ты этого не сделаешь. Йен кивнул, его грудь расширилась, когда он попытался дышать ровно, чтобы поумерить свою силу и дать всем возможность немного расслабиться, — Ты же знаешь, что это бред собачий. Все это, — он подождал, пока Лип кивнет, — Я сильнее, чем он, и все равно должен подчиняться. — Пока ты не покинешь этот дом то, что говорит Фрэнк — закон, Йен, — Лип покачал головой, обдумывая ситуацию, — Я тоже думаю, что это ебаный бред, но мы ничего не можем сделать. Блядский Фрэнк… это все его вина. — Я никогда не хотел этого, — сказал Йен, удивленный мягкостью своего голоса, показывающей, насколько он всё-таки был напуган, — Я никогда раньше не хотел ни с кем спариваться. Мне восемнадцать, но так не должно быть. Фрэнк только что продал все его будущее. На самом деле это не шок, он уже делал разное сомнительные дерьмо раньше, но Йен не думал, что «отец» когда-нибудь опуститься до такого. Фрэнк обменял его, взял чьи-то деньги, чтобы просто предоставить для ебли с какой-то омегой. Как брак по расчету в старые времена, и у него точно так же, как и в прошлом, не было никакого контроля над этим. Йен должен был подчиняться Фрэнку до тех пор, пока не уедет из дома и не поселится где-нибудь в другом месте, иначе его посадят в тюрьму за неповиновение. Теперь он должен был жениться на ком-то, кого не знал и кого не хотел, просто потому, что Фрэнку, блядь, понадобились деньги. Почему Фрэнк ненавидел его, можно было только догадываться. Возможно, потому, что он не мог испортить его, или потому, что не был уверен в том, что могущественная Альфа не вырвется наружу. Но Йен знал, что если у него когда-нибудь появится свой ребенок путем принудительного спаривания или зачатия по любви, он сделает все, что в его силах, чтобы Фрэнк никогда его не увидел. Лип сел рядом с Йеном на маленькую кровать, чувствуя, как каждая эмоция покидает тело брата, — Пока мы не придумаем, как все изменить, у нас нет иного выбора, кроме как подчиниться. Йен кивнул, чувствуя, как гнев сменяется грустью и отчаянием. Он наклонился вперед и обхватил голову руками, — Я никогда не встречал этих людей раньше, Лип. А что будет, если омега окажется цыпочкой? Глаза Липа расширились, — Они даже не сказали тебе, парень это или девушка? — недоверчиво спросил он. Йен покачал головой, чувствуя, как к горлу подступает желчь при мысли о том, что его пара — женщина, — Я даже не думаю, что смогу… — отвратительное бульканье вырвалось из его горла, и ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы его не стошнило, — Что мне делать? Лип стоял, запустив руки в волосы, и расхаживал по комнате, думая о том, что можно сделать, — Когда тебе нужно ехать? Йен взглянул на свое запястье, — Мне нужно быть у них дома сегодня вечером. Думаю, они хотят, чтобы я встретился с Омегой. Понятия не имею почему, но они тянули с этим, пока контракт не был подписан. Печальная правда заключалась в том, что Омега была виновата не больше, чем он сам. У омег вообще не было права голоса, поскольку они занимали самое низкое место в иерархии командования. Не имеет значения, мужчина или женщина, она тоже должна была спариться с ним без всякого согласия. — Какой дом? — спросил Лип, остановившись на полпути к следующему шагу. — Какой бы они ни купили, — Йен усмехнулся, с отвращением качая головой, — Я не узнаю, пока они не напишут мне адрес. Тот, кто «купил» его у Фрэнка, должен был предоставить им дом, ему и его анонимному приятелю. Они должны были жить там вместе, пока у омеги не начнется течка, а потом, когда спаривание закончится и им удастся зачать ребенка, он будет принадлежать им… троим. — Блядь, — прохрипел Йен, быстро сглотнув и хватаясь за живот, — Я собираюсь блевануть, — у него едва хватило времени увернуться от Липа и убежать в ванную, прежде чем он избавился от всего, что имел, включая свою гордость. — Проклятие, — Лип вздохнул, пробираясь в ванную, чтобы взять чистую тряпку. Он намочил ее и положил на шею Йена, — Тупой Фрэнк, ебаный кусок дерьма. Йен кивнул, пытаясь выкашлять все, чтобы тошнота не повторилась, когда он почувствует запах течной омеги. Дрожащей рукой он спустил воду в туалете и откинулся на стену, все его тело тряслось от пота. — Я никогда не думал, что он так поступит, — Йен быстро сглотнул, — Мне следовало уехать, пока у меня еще была такая возможность. Лип печально кивнул, — Мы не можем изменить это дерьмо сейчас, но мы можем подготовиться к тому, что будет дальше. Я могу попробовать узнать, кем или чем является твоя омега. — Каким образом? — Йен прижал тряпку ко рту, глубоко дыша. — Я могу взломать систему и узнать ее имя, или я могу покопаться в дерьме Фрэнка, — Лип встал, немного раздраженный тем, что не может ходить так, как ему хотелось, — Или позвоню в банк и узнаю, откуда идёт денежный след. Йен кивнул, протягивая руку, чтобы Лип мог поднять его, — Ты можешь сделать это до того, как я уйду? — Я могу попытаться, — Лип последовал за ним из ванной и вернулся в комнату, — Это может занять некоторое время, так что нужно начать прямо сейчас. — Я уезжаю через пять часов, Лип, — Йен стянул с себя рубашку и бросил ее куда-то за спину, — Мне нужно упаковать то дерьмо, которое они разрешили взять с собой, и блядски выдраить себя, потому что я жил с тобой. — А я-то тут при чем? — Лип нахмурился. — Ты альфа, Лип, а я собираюсь трахнуть Омегу, — его тело дрожало от желания, несмотря на его мнение о принудительном спаривании. В конце концов, он был альфой, который планировал быть с омегой. Его омегой. Все его тело было готово и трепетало от предвкушения, — Я не могу пахнуть тобой, когда доберусь туда. Лип кивнул, широко раскрыв глаза, и сделал шаг назад, — Да, в этом есть смысл. Йен ощутил всплеск страха в воздухе и странно посмотрел на своего брата, пока стягивал джинсы, — Да что с тобой такое? Лип сделал еще один шаг назад, не в силах сдержаться. Это был инстинкт, — Ничего, только твои глаза, — он взглянул в них на долю секунды, прежде чем его тело заставило опустить голову вниз, почти предлагая свою шею в подчинении, — Я никогда раньше не видел их красными. Глаза Йена расширились, когда он пронесся мимо Липа, обнаженной шеи и всего остального прямиком в ванную, — Срань господня! — его глаза были красными, темно-красными, как кровь. Нечто, что не случалось ни разу с тех пор, как он принял на себя роль главенствующей Альфы, — Это… — Жутко? — закончил Лип с порога, все еще глядя вниз, — Да, жутко — одно из подходящих слов. В воздухе снова стал ощущаться запаха страха, но вместе с ним и прилив возбуждения. Йен моргнул, проходя мимо своего отражения, чтобы посмотреть на Липа, и удивился, когда понял, что запах шел от него, — Что я, чёрт возьми, сейчас чувствую? Лип пожал плечами, поворачиваясь, чтобы избавиться от явного беспокойства, — Ты сейчас не ощущаешься как мой брат. Наверное, из-за разговоров про омегу… это альфа-дерьмо нехило влияет на меня. Омега… даже если он ненавидел то, что должно было произойти, его альфа гудел от потребности, силы и контроля. Он хотел заявить права, спариться и заклеймить свою Омегу. Внезапное рычание вырвалось сквозь его сжатые челюсти. — Йен, перестань, — Лип застонал, запрокинув голову, — Мне пиздецки не нравится, когда меня заводит мой младший брат, так что прекрати эту хуйню. Лип был прав, эта херня была странной. Достаточно странной, чтобы Йен закрыл глаза, сделал несколько долгих, глубоких вдохов и попытался укротить свою внутреннюю энергию. Он потратил годы, оттачивая и осваивая эту силу. Ситуацию контролировал он, а не его альфа. — Мне очень жаль, — выдохнул Йен, открыв глаза и увидев, что Лип прислонился к двери и нервно кивал, — Со мной все в порядке, просто уходи, пока это дерьмо не повторилось. Посмотрим, что ты сможешь выяснить. О! И скажи остальным, чтобы держались подальше, ладно? — Лип усмехнулся, — Мне действительно больше не нужно повторение этой странной херни. Лип кивнул, пятясь к двери, когда Йен включил душ, — Не выключай телефон. Не хочу быть счастливчиком, который раздобыл нужную информацию, но не смог до тебя дозвониться. Йен улыбнулся, насколько мог, и кивнул, прежде чем Лип ушел. Он закрыл дверь, снял боксеры и позволил горячей воде успокоить зверя, который, как он знал, спал глубоко внутри; того, кто заставлял его кожу покрываться мурашками, а глаза изменяться; того, кто хотел Омегу, даже когда он не должен был этого делать.

***

Прошло четыре часа с тех пор, как они расстались. И за это время Йен успел стереть с тела все запахи, кроме своего собственного, оставив кожу такой же чистой, как его сердце и голову. Он собрал почти всю свою одежду, захватил айпод, ноутбук, зарядные устройства и несколько фотографий своих братьев и сестер. Его сумки стояли у входной двери, готовые и ожидающие. Все члены семьи покинули дом после предупреждения Липа, и Йен был благодарен за это: прощание выдалось бы чертовски сложным, особенно потому, что до конца течки он больше не сможет увидеть своих родных. Но Йен еще ничего не слышал от Липа, что совсем не упрощало ситуацию. Он думал, что адрес будет отправлен по смс, что даст ему ещё немного времени, чтобы добраться туда и успокоить нервы. Но вместо адреса он получил сообщение, что его заберут и доставят на место. Йен звонил Липу три раза за последний час, но все звонки шли прямо на голосовую почту. Теперь он шел вслепую. Он не знал ничего: ни пол омеги, ни куда его повезут. Это почти вывело его Альфу из-под контроля. Его трясло, когда из глотки вырвалось рычание, которое он не был в силах сдержать. Рыжий знал, что его глаза снова изменились; он чувствовал, что снова выползает из своей кожи. — Давай, Лип, — прорычал Йен, расхаживая взад-вперед, — Пожалуйста, позвони мне. Их машина была здесь. Йен почувствовал, что она подъехала задолго до того, как рассмотреть пассажиров стало возможным. И вместе с появлением незваных гостей его самообладание капитулировало в ебучее никуда. Когда зазвонил телефон, Йен вскочил и быстро вытащил его из кармана, пытаясь унять дрож в руках, — Лип?! — Извини, Йен, все пошло наперекосяк. Они знали, что я делаю, — запыхавшимся голосом отозвался Лип, — Но я смог кое-что узнать. Временное облегчение сменилось тревогой, как только открылась входная дверь. Незнакомцы даже не постучали, они просто вломились, принося с собой резкий запах — альфы. И все слабее него. Это заставило его издать предупреждающий рык, чтобы напомнить людям, кто здесь был сильнее. — Они здесь, — резко сказал Йен в трубку, почти смеясь над внешним видов незнакомцев в стиле «людей в черном»: с ног до головы в строгих костюмах и черных очках, хотя на улице уже как пару часов стемнело, — Они приехали, чтобы забрать меня. — Какого чёрта? Обычно никто так не делает, Йен. Только в случае опоздания или попытки побега. — Да знаю я, — сказал он с сарказмом, — Что ты узнал? — Йен Галлагер, ты должен положить трубку и пойти с нами. Тон, не говоря уже об их одежде, манере держаться и огромном черном внедорожнике, стоявшем впереди, давали ему понять, что за дело взялись специально обученные для этого дерьма агенты. И даже если они были слабее и все четверо вместе взятые не могли сравниться с его Альфой, пока руки грели шоковые дубинки, а на бедрах висели транквилизаторы, проверять, кто одержит победу, не было смысла. — Скажи мне, Лип, — настаивал Йен, рыча, когда агенты стали подходить ближе. — Какие-то богачи хотели себе внука, но в их семье была лишь одна омега. — Итак, Мистер Галлагер, ваше прибытие ожидается вовремя. Йен зарычал на мужчину, заставляя того отпрянуть и одновременно схватиться за пистолет, — Не советую высовываться, пока я говорю по телефону. Мужчины окружили его, вцепившись в свои дубинки, когда свободная рука Йена превратилась в кулак, готовый сражаться. — Фамилия Милкович, Терри и его жена купили тебя для своей Омеги… Связь оборвалась как раз перед тем, как Лип смог сказать, кем была омега: мужчиной или женщиной. Йен отодвинул свой телефон, чтобы убедиться, что он выпал из сети. Эти придурки отключили всю электронную паутину. Что означало, что его ноутбук и iPod тоже не будут работать. Агенты заманивали его в ловушку, беря в круг своими грузными телами. Йен сунул телефон в джинсы и сжал кулаки, сосредоточившись на их индивидуальных запахах и типах телосложения. Было бы легко убить двух из четырех, прежде чем дубинки успеют добраться до него. Это было рискованно и болезненно в случае поражения. Но лучше так, чем даться без боя. — Мы знаем, что ваш брат пытался собрать информацию о ваших новых владельцах. Губы Йена скривились, когда он услышал этот термин, его глаза покраснели и загорелись в ответ на беспокойные взгляды агентов. — Если вы заставите нас драться, мы вызовем наряд, и он будет арестован. На этот раз разорвавший пространство рык заставил агентов вздрогнуть и бороться с желанием отступить. Йен на их месте не стал бы, ни тогда, когда они угрожали его семье прямо в лицо. — Но если вы не будете сопротивляться, мы отзовем подкрепление и снимем все обвинения с вашего брата. Семья. Единственное о чем заботился Йен. И прямо сейчас эти люди говорили, что будущее Липа зависит от его действий. В другой ситуации он бы сразу же ринулся в бой, но сейчас разжал кулаки и попытался подавить всю накопившуюся энергию. — Хорошо. Это мудрое решение, — фыркнул один из агентов. Йен не стал брать свои сумки, за него это сделали другие альфы. Он вышел из дома, вероятно, в последний раз, и заметил машину, полную Галлагеров. Фиона сидела на водительском сиденье, и Йен увидел мокрые дорожки слез. Карл находился рядом, крепко сжимая ее плечо, а Дебби сидела сзади, наклонившись вперед с красным и заплаканным, но всё ещё прекрасным лицом. Единственное, что он мог сделать — это сотрудничать с купившими его уебками, чтобы облегчить им и Липу задачу. Никому не нужно зрелище того, как их избитого и накачанного наркотиками брата тащат по грязной дороге в машину. Им не нужно еще одно событие в копилке травмирующих воспоминаний. С грустной улыбкой Йен сел на заднее сиденье внедорожника. Двое агентов сели рядом с ним у дверей, как будто он собирался выскочить; один сидел позади него, вероятно, с транквилизатором, направленным ему в спину, в то время как другой вел машину, выезжая с подъездной дорожки. Единственным подтверждением того, что с его семьей все в порядке, был короткий кивок Карла, когда Дебби заключила Фиону в объятия. Карл проследит, чтобы с ними все было хорошо, пока Лип не вернется. Фиона в надежных руках. Теперь Йену нужно было думать только о себе, о том, куда его везут и кто его там ждет.