Черное с золотом: семейные хроники

      Эния в целом и Гилтиас в частности сделали для развития терпения Рейстлина больше, чем весь Кринн в свое время. Но с тех пор, как у дракона проявилась характерная для его вида золотая лихорадка, маг в прямом смысле начал опасаться за свою шкуру. Началось все, в общем-то, даже забавно...       Рейстлин с недоумением поднял руку на уровень взгляда — теперь на него в упор смотрели честные умильные глаза Гилтиаса. Ниже, вонзенные в длань мага, блестели зубы. Человеческие, к счастью.       — Гил... — позвал Рейстлин с усталым недоумением. — Чего это ты удумал?       Дракон моргнул, подумал и выразительно отозвался, не разжимая зубов:       — Мням.       Маг затряс рукой. Та обрела свободу, щелкнули зубы, взгляд Гилтиаса погрустнел.       — «Мням»?! Совсем с ума сошел?!       — Прости, Рейст, но ты такое золотко!       С тех пор спокойная жизнь закончилась. Во время обострений лихорадки колдун был вынужден ходить в мантии под горло, в пол, с рукавами длиннее нужного — нападения и покусы становились все более продуманны, спланированы, неожиданны и успешны. Гилтиас извинялся, но покушений не прекращал, маг устал считать отметины от зубов и отвечать на неудобные вопросы. В периоды обращений Гила в дракона приходилось и вовсе запираться — жить почему-то все еще хотелось.       Знакомый уже драконовед делом помочь не мог, а потому выступал только в роли психотерапевта. Терапия приносила плоды — после его сессий кусаться начинал хотеть уже Рейстлин. Пока удалось ограничиться одним, и то коротким, превращением бестолкового специалиста в жабу — о том, что драконство передается со слюной, мог бы сказать и раньше!       Маг пробовал убеждение, отвлечение, угрозы, заклинания, иллюзии и тональник. Чуйка Гилтиаса на такую ерунду не велась. Рейстлин готов был смириться...       — Ну, теперь ты доволен? — мрачно поинтересовался маг, однажды вдруг действительно обратившись в золотого дракона. Гилтиас принял аналогичную форму и радостно закивал. Площадь золотой шкуры мага стала намного, намного больше, чем раньше!       — Да во имя бездны! — взвыл Рейстлин, оттолкнулся лапами от земли и, неуклюже хлопая новоприобретенными крыльями, драпанул подальше, куда-то в синее небо Энии. Гилтиас честно дал ему несколько секунд форы и погнался следом, с восторгом щелкая зубами у самого кончика золотого хвоста.