Черное с золотом: семейные хроники

      В семейной жизни с кендером слово «неожиданность» играло разнообразными гранями...       — Рейст, я хочу серьгу в ухо!       Маг выронил перо.       — Что?! Нет, ни за что!       — В смысле — нет? — удивился Гил, и Рейстлин поторопился исправиться:       — В смысле — зачем?       Дракон задумчиво потянул себя за кончик уха.       — Это... забавно! Представляешь, можно ведь сделать дырку в ухе и потом вешать туда и вставлять что угодно. Серёжку в виде дракона! Ракушку! Перо!       — Ракушку? — переспросил маг, на всякий случай отбирая подобранное воронье перо со стальным наконечником у разошедшегося мужа.       — Я тебе потом покажу, у Моря бурь такие интересные можно найти!       — Все это можно и в волосы вставить, если уж так хочется... Или иллюзию наложить. Что за варварство — дырка в ухе?       — Но это же совсем не то! — возмутился Гил. — Это даже как-то... несерьёзно, что ли.       Рейст скептически покосился на дракона и поинтересовался ехидно:       — А кто это тут у нас вдруг стал таким серьезным?       — Не смешно! — надулся тот и сложил руки на груди. — И вообще, нечего командовать! Это мое ухо, в конце концов!       — Нет, — Рейстлин притянул его к себе и легонько укусил обсуждаемую часть тела. — Оно мое. Но если тебе так уж хочется...       Гил мгновенно перестал дуться.       — Тогда я пошел к кузнецу!       — К к-какому ещё кузнецу?! — маг от неожиданности прижал к себе мужа ещё крепче. — Зачем к кузнецу, если это и я могу сделать, и любой из Даламаров, и Флинт с Дрогбаром? И мы-то уж точно сделаем все... правильно и аккуратно.       — А у кузнеца серёжек готовых много! — снова ушел в оборону Гил.       — Хорошо, только подожди немного, я с тобой схожу.       — Да я сам могу...       — Можешь. Но не пойдешь.       — Пойду!       Рейстлин тяжело вздохнул. Когда Гилтиасу приходила в голову очередная блажь, это всегда было похоже на стихийное бедствие. К этому можно было только привыкнуть и подстроиться.       — Гил, ну не дури. Кто тебе серёжку зачарует, многогранный ты мой?       Многострадальное ухо снова подверглось бережному покусыванию, дракон — обниманию, и договориться наконец удалось. Маг вздохнул с облегчением — с кузнеца бы сталось забавы ради уговорить лёгкого на подъем Гила ещё и на коже рисунок сделать или проколоть что-то... не столь безобидное, как ухо. В конце концов, от будущего супруга драконоведа ждать чего-то хорошего было бы странно.       Обошлось, к счастью, все же одной серьгой. Гил, едва вышли из кузницы, радостно примерил под новую игрушку каждую ипостась, и остался настолько доволен мужниными чарами, что остановился на человеческой (ну, как сказать, у людей таких длинных, изящных ушей всё-таки не было даже в этом мире...), с которой Рейстлину обычно было проще всего.       Радость, впрочем, делала и человека похожим на кендера. Гил любовался в прозрачные, высокие лужи, стоявшие после вчерашнего ливня, витрины лавочников, даже в свое отражение в посохе мага.       — Мы слишком быстро идём.       — Разве? — удивился Рейстлин.       — Мне так кажется...       — Да нет же, в самый раз!       — Ладно... Рейст, а я похож на пирата?       — Ага.       — А на бандита? — Гил насупился и сдвинул брови.       — Ага!       — А на гоблина?       — Конечно, солнышко.       — Да ты меня вообще слушаешь?! И куда мы так бежим, всё-таки?       Маг притормозил и посмотрел на мужа честными глазами.       — Домой. В спальню.       — Зачем?       — Затем, что можно, конечно, и по дороге, но я не хочу больше попадаться газетчикам.       Гил моргнул и задумался, пытаясь осознать связь между спальней и газетчиками.       — Это варварство очень, очень, очень тебе идёт! Пойдем уже! ***       Спустя пару дней дракон приземлился во дворе Башни, а несколькими минутами позже мрачный Гил вошёл в спальню. Рейстлин внимательно посмотрел на мужа и сразу же поинтересовался:       — А где серьга?       — Ухо на высоте холодит, — буркнул дракон, и вдруг ахнул: — Ты знал, что так будет, да?       Рейстлин уклончиво хмыкнул.       — Ну ты и... маг! — Гил сердито вытащил из кармана украшение и положил на полку, с опаской трогая ухо. — Она все равно мне уже надоела... Как думаешь, зарастёт?       — Конечно, — уверенно ответил Рейстлин. — Ты и двух дней не вытерпел. Там на полке — мазь... Левее, ага.       Гил замер с баночкой в руках, сверля мужа взглядом.       — И если ты думаешь, обругать меня ещё как-нибудь или поблагодарить — выбирай второй вариант.       Забота в этой семейной жизни тоже принимала разные формы.