Черное с золотом: семейные хроники

      — А что-то мы давно на Кринне не были, да?       Лабораторная мышь на столе Рейстлина взвизгнула и метнулась в ящик, уронив крышку чернильницы на пол, в мягкий ковёр. Втопорщились от близости магии перемещения перья в подставке. Вздрогнул чувствительный адениум, потянулся прикрыть листьями нежную точку роста. Маг и глазом не повёл, рука продолжала выводить по тонкой бумаге вязь букв, будто ничего не случилось: к неожиданным и эффектным явлениям супруга в рабочий кабинет он давно уже привык.       Только дописав предложение до точки, Маджере поднял голову.       — Тебе же там не нравилось?       — Это было давно, — Гилтиас легкомысленно махнул рукой и устроился на краю стола. — А Башня без присмотра, Конклав давно Даламаров не трепал, и Шаурма ни разу там не была!       — Шаурма, да? Там и Вирана не была ни разу, это тебя не смущает?       — А ей там не понравится, — ни капли не смутился Гил.       — Это мы ещё у неё выясним попозже. Признавайся честно, что происходит?       Ответить дракон не успел — снизу раздался шум. Изначально он был, конечно, стуком в дверь, но активировалось от чего-то отпугивающее заклинание: завыло и залаяло, будто в Башне содержалась стая крупных собак. Примчались встревоженные Даламары, загомонили, Вирана пришла возмущённо требовать тишины, кошь громко поддерживала воцарившееся оживление, правда, непонятно, на чьей была стороне.       — Маджере! — без труда перекрыв какофонию, прорезал пространство властный женский голос.       — Как интересно, — все это время не отводящий взгляда от занервничавшего Гила, поднялся с места Рейстлин. — Ну и что ты натворил, чтобы так разозлить Нариэль?       Медиатором тонких отношений безбашенного мужа и девы-хранительницы маг выступал не впервые, но столь оскорблённых нот в её голосе не припоминал.       — Нууу-у-у... — протянул Гил задумчиво. — Знаешь, Рейст, долгая история.       — То есть мне придётся начать с её версии. Ты идёшь?       — Конечно-конечно...       Пока дошли, вся компания уже расположилась на кухне. Предвосхищая очередную попытку супруга свинтить по дороге, Маджере впихнул того в помещение первым и, лишь поздоровавшись, обратил всё внимание на заваривание чая. К тому моменту, как всё было готово, Вирана с Шаурмой умирали от любопытства, Даламары сообразили, что от них требуется не только глазеть и завозились, накрывая подобие приличного стола, а Нариэль закончила беспредметно, но эмоционально распекать Гила.       Дракон опустил глаза и покраснел кончиками ушей, но Рейстлин видел изнанку его смущения — та жила в уголках губ абсолютно хулиганской и страшно довольной усмешкой.       — Одного я не пойму, — устало обратилась дева-хранительница уже к магу. — Зачем ему нужно было прикидываться мной?       — Стоит ли это выяснять? — пихнув ногой под столом уже открывшего рот Гила, Рейстлин протянул Нариэль чашку. — Что на уме у этих кендеров, лишь им одним понятно...       Умиротворённая чаем и невесомыми пирожными из мира, название которого из всего общества на кухне могли выговорить лишь маг и один из эльфов, Нариэль покинула башню через полчаса.       — А вот теперь колись. В семейном кругу, — хмыкнул Рейстлин, преграждая заторопившемуся вдруг Гилтиасу путь.       Вирана встала у задней двери, иронично и отрицательно покачала головой обернувшемуся отцу.       — Зачем? — повторил маг, и даже уши Даламаров задрожали от предвкушения.       Дракон вздохнул.       — Мало ли причин прикидываться божеством? Например, подшутить над ещё одним божеством...       — Над Демиургом? Гил, ты совсем берега потерял?       — Да не над ним...       Маджере вдруг побледнел.       — Нет.       — Да.       — Нет-нет-нет...       — Да, Рейст, ты же сам понимаешь. Я разыграл Нуитари.       Маг спрятал лицо в ладонях.       — Гил, ну почему? Почему ты не можешь драконить только своих богов?! Почему моего бога нельзя оставить мне?!       — Он заносчивый, — смущённо буркнул дракон. — Сам тут почти прописался, довольный, как на курорте, а магию нашу всерьёз не принимает!       — Что ты сделал?       — Немножко поставил его на место.       — Мрра! — высказалась вдруг Шаурма за всех слушателей, когда Гилтиас замолчал и так и не продолжил.       — Поподробней, пожалуйста! — перевёл маг.       — Я у него это, луну... — Гил хихикнул. — скендерил.       — О боже, — простонал Рейстлин.       — Да верну я! Через пару дней. Наколдовал там... Вот разберусь, и верну сразу.       — О боже!       — Я Нариэль-то прикинулся на всякий случай, чтобы он ничего не заподозрил раньше времени.       — Господи! — Рейстлин расхохотался.       — Ну что? — растерянно переспросил Гилтиас.       — Гил, ты!.. Поверить не могу. Тебе явно нужно побольше узнать о магии Кринна. Понимаешь, эти луны... Это не обители, дома или стильные аксессуары, а боги и есть. Фактически, ты спёр у Нуитари его самого.       Тихий драконий «Ой» утонул в неуверенном хихиканье младшего эльфа. Глядя на него, расплылся в непрошенной улыбке средний, старший продержался дольше всех, но уже через минуту кухня наполнилась виноватым смехом и постаныванием от невозможности остановиться.       — Куда ты луну дел, похититель богов?       — На Ксентароне оставил пока...       Рейстлин звучно приложился ладонью ко лбу. Привыкший сибаритствовать в Энии Нуитари, безусловно, будет в восторге от пустынных ледяных пейзажей Ксентарона.       — Эту часть семейных мемуаров напишу я, — прихватив с собой Шаурму и оставив угрозу звенеть под потолком, удалилась Вирана.       Держащаяся друг за друга троица Даламаров честно уползла от мажьего «А ну геть!» через заднюю дверь.       Гилтиас в повисшей вокруг тишине затаил дыхание, зная, что резюме приключения ещё не озвучено.       — Что сидишь? — мирно поинтересовался Маджере.       — А что?..       — А то, что нам надо на Ксентарон... Пока Нуитари сам не размотал твоё колдовство и не свалился нам на головы следом за Нариэль. А потом, разумеется, на Кринн отправимся. Ты же так туда рвался!