Черное с золотом: семейные хроники

      Маг проснулся не от локтя под ребром, не от чужих попавших в нос волос, не от того, что супруг тряс за плечо, торопясь чем-то поделиться, не от того, что Вирана ворчала за дверью, отчаявшись достучаться, не от скрежета мантихорьих когтей об основание Башни, не от громкой Даламарьей ссоры во дворе — словом, проснулся сам, когда выспался, и в блаженном одиночестве... Это было крайне подозрительно.       Сегодня планировался лишь визит в городскую администрацию: Даламаров следовало, наконец, снабдить рабочей визой и те храбро трусили, в принципе, не пытаясь оспорить решение, но почему-то уверенные, что после этого бюрократического приключения вернутся на Кринн — к вопросам Конклава, разъяренной внезапным исчезновением Китиаре, пошлинам на Башню и отмыванию оной сверху донизу, которое после очередного краткого визита в родные пенаты пообещал им в сердцах сам Рейстлин.       Не отказав себе в удовольствии несколько минут понежиться на предоставленной в единоличное пользование широкой кровати, Маджере всё-таки встал — нужно было как минимум узнать, куда все подевались. Впрочем, с заднего двора слышались-таки тихие разговоры, шорох и мурлыканье.       Выглянув из окна, маг увидел почти идиллическую картину: Шаурма, азартно взмуркивая и сверкая глазами, охотилась за золотым драконьим хвостом, кончик которого раздражённо качался из стороны в сторону (собственный мантихорий хвост воинственно топорщился, напоминая ёршик для бутылок, нацеленный в небеса), Вирана же что-то тихо говорила отцу, изредка хихикая. Все было бы ничего, если бы не полное отсутствие Даламаров и — самое ужасное, — грустно опущенные уголки губ самого Гилтиаса.       Дракон вчера загулял и, убедившись с помощью зачарованного кольца, что тот неподалеку, Рейстлин лег спать один, вдоволь наработавшись. Что могло случиться?       — Ну, что у нас плохого? — бодро поинтересовался маг, облокотившись на подоконник.       Гил опасливо посмотрел вверх.       — Ой, да скажи ты ему, — фыркнула Вирана. — Вздохнет и расколдует.       — Знаешь, сколько он потом будет мне это припоминать? — тоскливо поинтересовался Гилтиас.       — Припоминать что? — заинтересовался Рейстлин.       — Видишь, выбора все равно уже нет! — жизнерадостно подбодрила дочь.       — Вижу, — с присущей скорее магу интонацией согласился Гил, и, слегка все же помедлив, неловко признался:       — Рейст, меня тут это... Прокляли.       Маджере предсказуемо вздохнул — того, что рано или поздно это случится, он несколько опасался всегда, правда, всегда же и полагал, что сам окажется автором проклятия.       — Кто?       — Да один приглашенный преподаватель в Академии, — кисло отозвался Гил. — Из другого мира... Нас Ирдис познакомил, и сначала все было хорошо, но он такой обидчивый и капризный!       Дракон попытался было прикусить язык, но с него всё-таки сорвалось:       — Почти как ты!       — В таком случае, ты дёшево отделался, — произнес Рейстлин серьезно. — Со мной тебе в итоге пришлось жить...       Седая голова исчезла из окна, чтобы вкупе со всеми остальными составляющими мага через несколько минут присоединиться к честной компании во дворе.       Шаурма как раз оседлала, наконец, золотой хвост: погруженный в печаль Гил машинально и бездумно им подергивал, пытаясь сбросить неожиданную тяжесть.       — Ещё немного — и твоя чешуя превратится в стильные пайетки, замри.       — А? — озадаченно оглянулся дракон, утихомирив конечность.       — Когти, — отделался маг коротким. Мантихора разочарованно уселась на траву — охотиться за несопротивляющийся хвост было уже неинтересно.       — Смотри внимательно, вдруг опять задергается, — посоветовал маг участливо, и Гилтиас, осознавший угрозу, только раздражённо фыркнул.       Вирана покачала головой.       — Пап, заканчивай глумиться. У нас тут проблема вообще-то.       — Знаю. Большая. Золотая. Красивая, — вздохнул маг влюбленно, и тут не выдержал уже сам Гил.       — Может, хоть поинтересуешься, что случилось?!       — А я уже понял, — признался Рейстлин. — Заклинание ещё из окна бросил. Ипостась сменить не можешь?       — Угу, — насупился дракон, подставляясь под мажью руку зубной косточкой.       — И сам расколдоваться уже пробовал... — мрачно констатировал Рейстлин, почесывая супружью челюсть. — Не стоило.       — Все плохо? — упавшим голосом поинтересовался дракон.       — Нет... Только долго. Эликсир нужно составлять. Заклинание несложное, не опасное, но вредное — ты его невольно только укрепил. Для эликсира у меня пары ингредиентов нет, а между тем... — маг покосился на солнце, — через пару часов нам нужно быть в городе с Даламарами, так что с твоей проблемой придется подождать. И кое-куда слетать. Где сами Даламары, кстати?       — Не зна-а-а-у! — взвыл вдруг Гил и эффектно свистнул хвостом в воздухе, демонстрируя мужу и дочери крайне довольную мантихору, когтями и зубами вцепившуюся в наконец-то шевельнувшуюся добычу. — Снимите ее, а?       Вирана осторожно отцепила игривую кошь (кошицу, котьку, котятину, мантихорью дочь — помимо имени юная охотница обладала еще и рядом наименований, использующихся в зависимости от ситуации и настроения хозяев Башни) и зашептала той что-то на ухо — Рейстлину послышалось: «За попу...» и он на всякий случай погрозил обеим кулаком, прежде чем постучать в даламарню.       На стук никто не отозвался, и маг, выждав промежуток времени, достаточный для того, чтобы надёжно спрятать все фанфики про шалафи и пошлые иллюстрации к ним, а то и ещё что похуже, постучал погромче — уже посохом, но дверь не открылась, а внутри по-прежнему царила очевидная тишина, лучше всего демонстрирующая, что обитателей помещения в оном на данный момент нет.       — Паразиты, — констатировал маг. — Если мы сегодня не попадём в администрацию, назначения новой встречи будем ждать ещё полгода... Если ты, конечно, не согласишься наконец, что подделать эту дурацкую бумажку или заколдовать кого-то нужного будет гораздо проще.       — Не соглашусь! — возмутился Гилтиас. — Рейст, ты опять за свое!       — Мда. Лучше бы тебя прокляли в кендерской сущности, — посетовал маг. — Это было бы хотя бы весело... Первые минут десять.       — Не бубни, а колдуй и полетели искать, — буркнул Гил. — Нужно наконец получить эту визу, а то сокровищница не бездонная, снова платить штрафы за этих четверых...       Поисковое заклинание выдало искомых с потрохами: эльфы прятались под крылом Ирдиса. И, как выяснилось, приезжего мага.       Тот сунувшемуся драконьей мордой в окно Гилтиасу послал воздушный поцелуй, а от выразительного кашля Рейстлина попытался было ретироваться, но не преуспел. Обсуждение того, что можно и что нельзя делать с чужими мужьями, закончилось быстро, но и вроде как раскаявшийся было автор проклятия снять его после вмешательства магии ещё и самого Гила тоже не смог. Даламары, притаившиеся в углу испуганной многоглазой горсткой, расслабились было, понадеявшись на то, что расправу как минимум поначалу учинят не над ними, но вышло по-другому — маги лишь обменялись несколькими тихими словами и разошлись.       Надёжно упакованным эльфам в драконьих лапах летать не понравилось, поэтому в администрации они вели себя паиньками — исправно стояли себе по стеночке, белели скулами и нервно прядали ушами.       Гилтиас снаружи здания нетерпеливо постукивал когтями правой лапы по каменной клумбе. Маг дёргал глазом и нервно поглаживал навершие посоха.       Гномка-администраторша искренне пыталась следовать протоколу, но быстро сдалась, и шлепнув нужные печати всем четверым, вручила каждому по казенному свитку, которые недрогнувшей рукой на выходе собрал маг.       — Вы... — начал Рейстлин уже на улице, намереваясь прочитать давно заготовленную лекцию о безответственности, но не успел.       — С ними потом разберешься, — зловеще пообещал Гилтиас, показывая клыки. — Полетели уже меня расколдовывать!       С восточных гор домой вернулись затемно, разжившись всеми необходимыми компонентами для эликсира против проклятия. Маг отправился в лабораторию, понукаемый нетерпеливым мужем.       — Давай, скорей, скорей! — томно потребовал дракон через окно.       — Побольше мне под руку бубни... — посоветовал ехидно маг. — У меня вообще-то тоже есть дела сегодня, и так делаю быстро, как могу. Яд виверны... Сок огнецвета... Серебряная зола...       Наконец настой был готов, торопливо выпив, Гил выжидательно уставился на мага:       — Можно пробовать?       — Да подожди ты, дай проверю...       Добро на попытку смены сущности колдун нетерпеливо переминающемуся с лапы на лапу дракону дал лишь через несколько показавшихся вечностью минут. Обернуться в первый раз вышло без приключений, и Гилтиас с облегчением проверил каждую ипостась, остановившись на кендерской.       — Доволен? — поинтересовался Рейстлин. — Силы тратишь на ненужные перевоплощения... Давай опять в дракона, не хочу коридоры магии использовать, а мне надо... далеко.       — Рейст, ночь же на дворе... Зачем?       — У меня в полночь дуэль с автором твоего проклятия, — буднично сообщил маг.       Негодования, возмущения и недоумения в ответ на это заявление Рейстлин не прерывал, выслушал и супруга, и разбуженную шумом во дворе Вирану, и высыпавших из даламарни эльфов, сегодня обретших в Энии официальный статус и оттого слегка обнаглевших в высказываниях.       — Ну а что мне было делать? — пожал плечами маг, когда все выдохлись. — Оставить его с миром я не мог, а тогда нам нужно было торопиться с этими четверыми...       — Так это все из-за вас... — недобро покосился на Даламаров Гилтиас.       — Вообще-то это не мы напросились на проклятье, — не подумав брякнул Средний, тут же прижал уши — и не зря.       — Ах вот как? Слушаем сюда, бледная немочь, — ухмыльнулся снова сменивший сущность Гил всем четверым, показывая клыки. — С этого момента вашим воспитанием мы будем заниматься вплотную, ясно? Тем более, теперь вы официально на нашей ответственности, как учителей и работодателей. Полетели, Рейст... Примемся за них, когда вернемся.       — Что, больше не будешь меня отговаривать?       — Тебя — не буду. Его попробую.       — Так, может, я все-таки магическими коридорами тогда? А то опять тебя потом расколдовывай...       Отговаривать иноземного колдуна не пришлось — с безуспешной задачей по мере сил и так пыталась на границе пустыни справиться его собственная лучшая половина, опасно размахивающая лампой с запертым внутри огоньком, непонятно от чего горящим и сама столь же огненно-рыжая.       — Что ты вечно на рожон лезешь? Если хочешь знать, сам виноват вообще, извинись и пойдем домой! Да у нас же сын, ты, гордец неугомонный!       Рейстлин, не торопясь вмешиваться, засветил посох.       — А у нас дочь, — влез Гилтиас, и беседа приобрела странное русло. Сначала пришлось объяснить, как. Потом речь зашла о бытовых привычках детей и колдунов (обнаружилось подозрительно много общего), потом о странных приживалах и домашних животных... «Надо же, у нас почти то же самое!» — прозвучало, пожалуй, раз десятый за беседу, когда Рейстлин кивнул пришлому магу на белеющие в темноте пески и тихо сказал:       — Пойдем, пока они заняты.       Казалось, уход остался незамеченным... До тех пор, пока обещанная дуэль не попыталась начаться и не обнаружилось, что колдовать не может ни один из магов — у Рейстлина при попытке произнести заклинание начинал заплетаться язык, перед его противником вырастала тонкая песчаная преграда, не пропускающая ни одного заклятья.       Оставленные на границе супруги смотрели одинаково сердито, даже руки на груди скрестили похоже.       — В следующий раз их с собой не возьмем! — ворчливо прокомментировал Рейстлин.       — Договорились, — спокойно согласился противник. — Вот только ты уверен, что это будет так просто?       Помириться пришлось. А потом еще и в гости пригласить друг друга, для полного счастья.       — В следующий раз просто не буду тебя расколдовывать, — пообещал Рейстлин сердито, вернувшись с Гилтиасом в Башню и намереваясь хорошенько отоспаться — время близилось к рассвету.       — Будешь, — хмыкнул Гил. — Да, и не забудь, спуску теперь Даламарам не давай! Если бы не они, вы бы об этой дуэли даже договориться не сумели.       — Ну конечно, — буркнул Рейстлин, уже воссоединившийся с подушкой и оттого сильно спорить не намеревавшийся, но все же, зевнув, закончил:       — Проблема-то в том, что у нас Даламары невоспитанные, а не в том, что кое-кто влипает в приключения на ровном месте...       Горячих аргументов мужа против такой наглой клеветы маг уже не услышал.       Можно было надеяться, что остыв, на следующий день Гилтиас не станет сильно усердствовать со своей затеей, но воспитание эльфов все же началось с беспримерным энтузиазмом — Даламары, во всяком случае, стенали и жаловались... Пока Рейстлин не запретил — после этого оставалось только смотреть грустными глазами, но маг подумывал запретить и это.       Примерно через неделю Маджере проснулся от бодрого «Раз-два, правой! Раз-два, левой!». За окном маршировали эльфы. Из соседнего окошка, задумчиво высунув кончик языка и старательно целясь из очередного прокачанного купидоньего арбалета в Младшенького, смотрела дочь. К счастью, хотя бы на наконечник стрелы был наколот шарик — членовредительства сегодня в перечне воспитательных мер, видимо, не значилось... Мантихора, таясь в высокой траве, с громким «Мрр-ра!» периодически взбадривала строй, нападая на чью-нибудь ногу.       — Радость моя... — позвал безнадежно маг из окна. — Ну это-то зачем?       — А ни зачем, — бодро из тенька отозвался Гилтиас. — Ты им домашки слишком мало задал, вчера легли — еще двух пополуночи не было! Нечего расслабляться.       Маджере, подумав, махнул рукой и снова скрылся в спальне. Спорить было бесполезно, кроме того, нельзя было отрицать: послушные Даламары, ходящие по струнке, его самого тоже более чем устраивали. Может, потом подкинуть мужу идею заняться воспитанием еще и дочери и мантихоры?       — Ай! — раздалось возмущенно-жалобно за окном.       — Ну как прицел? — безмятежно поинтересовался Гил.       — Пока не поняла... Еще пару раз бы попробовать, бать.       — Раз-два, правой!       Рейстлин страдальчески надвинул на ухо подушку.