Дороги, которые мы выбираем

В нос ударил резкий запах переулка, раскрывая весь букет ароматов в колючем вечернем воздухе. Гниющий мусор в вечно переполненных приёмниках, спешно высыхающая моча в тёмном углу тупика, одуряющие нотки канализации и, завершающим штрихом, — огромная мёртвая крыса прямо у крыльца полицейской станции. Знаете, как пахнут мёртвые крысы? Плохо. Толстый полицейский грубо вытолкнул Рей из душного помещения, и она, прокатившись по склизким ступенькам, едва не оказалась рядом с крысой, чудом удержавшись на ногах. — В следующий раз отсидишь по полной, маленькая дрянь, — дребезжащим фальцетом выкрикнул страж порядка и с силой захлопнул лязгнувшую сталью дверь, на обратной стороне которой красовался целый список старательно выведенных баллончиком нецензурных слов. Рей вслух перебрала примерно половину, показала средний палец зарешеченному окошку и, сплюнув на землю, направилась к переполненной автомобилями автостраде. Хорошо, что она попалась на периферии и одному-единственному дежурному полицейскому было просто лень оформлять все бумаги на передачу дела дальше. Провести сутки в камере с десятком других маргиналов — ха, как будто это наказание. По крайней мере, там был обогреватель. В беззвёздном небе сверкнул лопастями и тут же пропал за крышами обшарпанных высоток крошка-вертолёт, мчась в сторону центра. Рей вскинула голову, провожая его взглядом, плотнее кутаясь в рваную кожанку. Хотела цапнуть новое пальтишко — и не получилось. Ничего, в другой раз. Голодный желудок уже давно прекратил урчать, превратившись в монотонно ноющий сморщенный клубок. Рей невольно пошарила по карманам, в глубине души зная, что без толку — всё, что там в теории могло заваляться, уже лежало в ящике у полицейского. Мерный гул автострады становился всё ближе, уже можно было различить отдельные звуки раздражённых гудков. Перед тем, как свернуть за угол, Рей обернулась, окидывая взглядом уродливую серую станцию. Жёлтый свет из мутного окна расползался по земле, освещая влажный неровный асфальт. Сверху скалились разбитыми стёклами каркасы фонарей. К мёртвой крысе уже слетались остроклювые вороны. Рей снова сплюнула и направилась прочь, закрывая очередную небольшую главу своей жизни.

*

Кайло безразлично созерцал мигающий бессонными огнями город, огромным жирным осьминогом растёкшийся под маленьким вертолётом. Надо было бы ещё раз пробежаться глазами по присланным пару часов назад документам, но голова уже заметно негативно реагировала на подобные мысли, поэтому Кайло решил, что сделает это позже. В любом случае, на первый взгляд всё шло как нужно — с небольшими заминками, но куда же без них. Разумеется, стоит ему прилететь, как работа пойдёт совсем идеально — но мотаться на Марс и обратно,страдать от бессчётных джетлагов и пресной ракетной пищи ему настолько осточертело, что он пока не планировал устраивать процедуру устрашения работников. По крайней мере, в ближайший месяц. Широкий монитор на запястье завибрировал, оповещая о голо-вызове. Кайло, не глядя, сбросил звонок и уткнулся лбом в округлый иллюминатор. Эти несколько минут в вертолёте — единственное время, которое он мог себе позволить провести без работы, ассистентов и бесчисленных утомительных писем с Марса, Юпитера и Венеры. Венера была наименее проблематичной — по крайней мере, туда не надо было летать, а вот Марс и далее по списку... Иногда Кайло думал, что, наверное, его компания бы прекрасно существовала и без планет-гигантов. С другой стороны, конкуренты всегда готовы выйти на первое место. В маленьком уютном салоне ненавязчиво пахло новой кожаной обивкой. Повсюду стояли шумопоглощающие панели, так что натужный гул лопастей над головой, грохот огромного города — все посторонние звуки будто отсекли, оставив желанную тишину и покой, и даже голова будто стала меньше болеть. Кайло похлопал по карманам длинного ультрамодного пиджака из матово-чёрной ткани. Похоже, энергетические таблетки были благополучно оставлены в кабинете на заводе, и Кайло в немой ненависти к самому себе и заодно к секретарше отчётливо скрипнул зубами. Снова монотонно завибрировал монитор. Кайло медленно перевёл взгляд на экран, готовый с радостью выплеснуть переполняющие его чувства на звонящего, но высветившееся имя заставило его скривиться ещё больше. На этот звонок ему придётся ответить, и ответить более-менее вежливо.

*

Двери за последним вышедшим советником мягко закрылись, и Хакс наконец-то остался один. Просторный, хорошо освещенный кабинет больше не казался клеткой, в которой он был заперт с дюжиной идиотов, не способных даже следовать прямым указаниям. Всё, о чём думали советники, сводилось к деньгам, эскортницам и дорогим аксессуарам, и Хакс не просто презирал — он не понимал подобного отношения. Уволить их — придут другие, такие же. Уволить следующих — и снова тот же цикл. Хакс мог по пальцам пересчитать людей, которые хоть что-то смыслили в управлении, вот только их было недостаточно, как недостаточно двух маленьких двигателей для огромного космического лайнера, а где взять больше — оказалось нерешаемым вопросом. Хакс поднялся на ноги и медленно покачал головой из стороны в сторону, разминая затёкшую шею. Пять часов бессмысленной болтовни и чужих оправданий... Он был готов лично достать из ящика стола любимый изящный RN-4000 с выгравированным именем на рукоятке и избавить мир хотя бы от двенадцати бесполезных животных. Ах, если бы только это имело смысл. Всю стену занимали окна в пол, на которых в данный момент беззвучно транслировались видео последних протестов против нового закона о создании резервации для бездомных на севере материка. Понятное дело, проект был ещё сыроват, но Хакс считал, что только тотальная чистка вытащит мегалополис из той пучины грязи и порока, в которую он погружался с бешеной скоростью. Не все могут позволить себе место под солнцем или найти работу — так вперёд, в резервации будет масса дел и возможностей, например, строить себе жильё из подручных материалов, если, конечно, там ещё что-то осталось. В мире, где большинство рабочих мест заняли роботы, ты либо исключительный специалист, либо управленец, либо — тебя отправляют на север. Хакс некоторое время рассматривал перекошенные лица протестующих — в основном, бродяги и опустившиеся люди с самодельными плакатами. Жалкое зрелище. Камера выхватила из толпы молодую девушку в рваной кожаной куртке, стоящую немного поодаль рядом с кудрявым черноволосым пареньком. Она стояла и спокойно смотрела на протестующих, а потом камера переключилась на следующий кадр, и Хакс, очнувшись, плавным движением руки выключил экраны, впуская в кабинет огни вечернего города. У него появилась одна идея, но для её реализации ему был нужен Кайло Рен.